СОЗНАНИЕ И БЕССОЗНАТЕЛЬНОЕ

Термины «бессознательное», «под­сознательное», «неосознанное» часто встречаются в научной и художественной литературе, в обыденной жизни.

Как уже отмечалось, понятие психического значительно шире понятия сознания, которое обладает не поддающимся практическо­му учету множеством уровней, начиная от высшей степени ясности, доходящей до удивительной силы прозорливости и глубины пони­мания сути вещей, и кончая полусознательным состоянием. Один ученый насчитал около двадцати ступеней сознания.

Наша обычная деятельность – практическая и теоретичес­кая – сознательна в отношении тех результатов, которые сначала существовали в замысле, намерении как цель. Но наши поступки могут сопровождаться и такими последствиями, которые не выте­кают из сути самих действий и намерений. Каждому ясно, что да­леко не все последствия своих поступков мы осознаем.

Бессознательное выражается в существовании большого пласта информации, которая накапливается в течение всей жизни и оседает в памяти. Из всей суммы имеющихся знаний в каждый данный момент в фокусе сознания светится лишь небольшая их доля. О некоторых хранящихся в мозгу сведениях люди даже и не подозревают.

Бессознательное проявляется и в так называемых импульсивных действиях, когда человек не даёт себе отчета в последствиях своих поступков. При этом следует различать два вида неосознанных действий. К первому виду относятся действия, никогда не осознававшиеся, а ко второму – ранее осознававшиеся действия. Так, многие наши действия, находясь в процессе формирования под контролем сознания, автоматизируются и затем совершаются уже неосознанно. Сама сознательная деятельность человека возможна лишь при условии, что максимальное число элементов этой дея­тельности осуществляется именно автоматически.

По мере развития ребенка происходит постепенная автоматизация многих функций. И сознание освобождается от «забот» о них. Когда же неосознанное или уже автоматизированное насиль­ственно вторгается в сознание, последнее борется с этим потоком «непрошенных гостей» и нередко оказывается бессильным справиться с ними. Это проявляется при наличии разного рода психичес­ких расстройств – навязчивых и бредовых идей, состояний тревоги, непреодолимого, немотивированного страха и др.

Привычка как нечто машинальное распространяется на все виды деятельности, в том числе и на мышление по принципу: мне не хотелось думать, но дума­лось само собой. Парадокс заключается в том, что сознание присут­ствует и в бессознательных формах духовной активности, не уделяя, однако, пристального внимания всему, что совершается в глубинах духа, а наблюдая лишь за общей картиной. При этом сознание в боль­шинстве случаев может взять под контроль привычные действия и ус­корить, замедлить или даже остановить их.

Од­нако не всё в бессознательном, как уже было сказано, является ранее автоматизированным: определенная часть бессознательного так и не вступает в светлое поле сознания. Именно за счет этих неподвластных сознанию психических явлений общее поле психики оказывается шире сознания как такового.

В нашей душе содержится огромное богатство испытанных нами ощущений, впечатлений, представлений и мыслей. И, тем не менее, «Я» представляет собой нечто совершенно простое, лишенное всех определений вместилище, в котором все это сохраняется, но не существует в фокусе сознания. Лишь в том случае, если мы припо­минаем какое-либо представление или мысль, мы выносим их из этой тьмы бессознательного и поднимаем до уровня существования в сознании.

Во время определенных болезней случается, что в сознании всплывают некоторые такого рода представления и знания, которые много лет считались забытыми, потому что в течение всего этого долгого времени они не доходили до фокуса сознания. Человек никогда не может знать, сколько знаний и впе­чатлений он в действительности имеет внутри себя, они не принадлежат действительности его со­знания, его субъективности как таковой, но только его бытию, как оно есть.

На необходимость самого скрупулезного исследования сферы бессознательного, его места и роли в поведении человека, особен­но в протекании различного рода душевных отклонений и заболе­ваний, больше всех настаивал и, пожалуй, больше всех сделал знаменитый австрийский психиатр, психолог и мыслитель 3. Фрейд. Он считал, что большая часть психики человека бессо­знательна, что человек находится в постоянном стремлении к удов­летворению своих влечений, желаний, а общество составляет враждебное окружение, стремящееся ограничить или полностью лишить человека удовлетворения его страстей.

По Фрейду, лич­ность разделена на «Оно», «Я» (Эго) и «Сверх-Я» (Супер-эго). Под «Оно» имеется в виду сфера бессознательного, подчиненная лишь принципу наслаждения. Она лишена сомнений, противоречий и отрица­ния. Все инстинкты и связанные с ними влечения Фрейд разделяет на две противоположные группы: первая охватывает влечения Эго, инстинкты смерти, агрессии, разрушения, а вторая – половые инстинкты, инстинкты жизни. Последние, по мнению Фрейда, являются инстинктами «эроса». Для первой группы характерны тенденции, толкающие человеческий организм к возврату в животное состояние. Конкретным проявлением инстинкта смерти является, например, садизм. Садисту приятно видеть страдание, а причинять его еще приятнее. Проявлением инстинкта жизни является эротическая любовь.

Фрейд рассматривает сознание личности как систему внешних запретов и правил (Супер-эго), а истинное содержание индивидуального (Эго) составляет нечто «подсознательное» (Оно), содержащее импульсивные влечения и страсти. Между ними существует постоянный конфликт, причем разум враждебен индивидуальности, он подобен «всаднику, который должен обуз­дать превосходящую силу лошади, опираясь на заимствованные из внешнего мира силы».

Господствующими мотивами поведения яв­ляются сексуальные, и лишь через неудачи в любви возможна творческая трансформация. Сознание создает различного рода нормы, законы, заповеди, правила, которые подавляют подсозна­тельную сферу, являясь для нее цензурой духа. Подсознательная сфера может проявлять себя только в областях анормальных (сно­видения, случайные оговорки, описки, забывания и др.) или прямо ненормальных (неврозы, психозы и др.).

Заслуга Фрейда в том, что он выделил сферу бессознательного и подверг ее профессиональному анализу. Но он явно преувеличил ее роль в поведении нормального, здорового человека, который, как правило, в своем поведении руководствуется разумом, адекват­но отражающим логику вещей и событий. Человек – это, прежде всего, сознательное, разумное существо. Не только мышление, но и эмоции пронизаны сознанием. Конечно, когда человек спасает утопающего, вытаскивает ребенка из огня, рискуя собственной жизнью, он в этот момент не думает о значимости своего поступка, не рассчитывает, не обобщает, не размышляет – он действует мгновенно, под влиянием интуитивно-эмоционального порыва. Но ведь сама эта эмоция сформировалась на почве нравственно-вос­питанных навыков, разумных стремлений, трудовой и иной взаимопомощи. Под этим порывом, казалось бы, безотчетным, лежат глу­бокие пласты «снятой» сознательной жизни. Но при всем этом, признаемся сами себе: разум далеко не всегда господствует над ос­тальными силами нашей души.