Маяк у входа в Александрийскую гавань на острове Фарос. III в. до н. э. Считался одним из семи чудес света

Одним из самых кра­сивых городов той поры был Пергам в Малой Азии (ныне Бергама в Турции). Главная святыня города — храм богини мудрости Афины имел весьма внушительный вид. Другие постройки прекрасно сочетались с уступами почти голой скалы и бы­ли рассчитаны на восприятие горо­да со стороны моря.

Всемирную известность Пергаму принёс его алтарь (II в. до н. э.). Тер­раса алтаря находилась почти на двадцать пять метров ниже прочих зданий и была видна со всех сторон. Оттуда открывался прекрасный вид на нижний город с храмом бога вра­чевания Асклепия, святилищем боги­ни Деметры и другими сооружени­ями. Новшество состояло в том, что алтарь был вынесен за пределы хра­мов и превращён в самостоятельное архитектурное сооружение. Его вы­строили на высоком цоколе в виде прямоугольной ограды, замыкавшей жертвенное место со всех сторон, кроме передней. Ко входу вела ши­рокая лестница, внутри алтарь был украшен рельефами на тему мифа о Телефе — сыне Геракла, который по­читался царями Пергама как их ро­доначальник.

Снаружи ограду алтаря опоя­сывал грандиозный фриз с изобра­жением мифологической битвы олимпийских богов с их соперника­ми-гигантами за верховную власть.

Сплошное поле фриза с могучи­ми рельефными фигурами, тела ко­торых бугрятся мощными формами, обходило все стены ограды и под­нималось вдоль ступеней, по кото­рым шли участники ритуала. Гиган­ты, утратившие человекоподобные формы, наделены героическими торсами и змеиными хвостами — ведь они сыновья богини земли Геи. Сама она наполовину поднимается на поле, чтобы, ужаснувшись, уви­деть страшное побоище и гибель своих детей. Вот непреклонная Афи­на хватает за волосы гиганта Энкелада. Богиня охоты Артемида в со­провождении зверей преследует врага. Богиня ночи Нюкс и богиня призраков Геката, с тремя телами и шестью руками, вступают в сраже­ние с гигантами. Все божества под­нимаются на этот страшный и пос­ледний бой. Сцена исполнена огромного напряжения и не знает себе равных в античном искусстве. То, что в IV в. до н. э. лишь намеча­лось у Скопаса как ломка классиче­ской идеальной системы, здесь дос­тигает высшей точки. Искажённые болью лица, скорбные взгляды побе­ждённых, пронзительность муки — всё теперь показано с очевидно­стью. Раннеклассическое искусство до Фидия тоже любило драматиче­ские темы, но там конфликты не доводились до жестокого конца. Бо­ги, как Афина у Мирона, лишь пре­дупреждали провинившихся о последствиях их непослушания. В эпоху же эллинизма они физически рас­правляются с врагом. Вся их огром­ная телесная энергия, великолепно переданная ваятелями, направлена на деяние кары. Скульпторы стали показывать, как казнят Марсия, под­нявшего, несмотря на запрет, флей­ту, чтобы выучиться на ней играть. Марсий вступил в музыкальное со­стязание с Аполлоном и потерпел поражение. Его вешают на дереве, и палач-скиф отвратительной наруж­ности точит нож, чтобы содрать с него, уже повешенного, кожу.