Учение о государстве, человечестве и человеке

Учение о творческой эволюции Соловьева находит завершение в его теократической утопии. В основе учения о свободной теократии, которая должна наступить на земле, лежит убеждение Соловьева о том, что все народы и нации в конечном счете являются лишь членами единого вселенского организма, который и найдет свое воплощение в богочеловечестве. Существуя в потенции, этот организм, рано или поздно, воплотится в социальном теле, станет объективной реальностью. Это будет означать появление свободной теократии, механизм деятельности которой будет подчинен трем силам: церкви, государству, обществу. Они и составляют три ипостаси Бога, где церковь выступает как Бог-отец, государство как Бог-сын, а общество находит свое выражение в свободе, то есть представляет собою Бога-Духа Святого. Соответственно должна распределиться и власть, существующая как три члена социального бытия: вселенский священник, национальный государь и пророк. Каждый олицетворяет одно из трех состояний общества: непреходящее прошлое, настоящее и будущее (как идеал). И точно так же, как и в троице, единосущее ипостасей превращает все три лица в единого Бога, так же и три представителя богочеловеческой верховной власти должны быть солидарны между собой, выполняя три функции единой коллективной жизни.

Обозревая перспективу свободной теократии, Соловьев приходит к выводу, что в ее достижении особую роль должна сыграть Россия, так как Запад уже создал безбожного человека, а Восток – бесчеловечного бога. Необходима третья сила, благодаря которой сможет осуществиться богочеловек. Эта третья сила – Россия, в которой единство трех членов социального бытия разрушено, исключительный абсолютизм сделал из церкви атрибут послушания. Следовательно, идеал будущих действий русского народа таков: христианская Россия, подражая самому Христу, должна подчинить власть государства (царственная власть сына), авторитету Вселенской церкви (священству Отца) и отвести подобающее место Свободе (действию Духа). Этим Россия внесет в семейство народов Мир и Благо.

Исходя из своего представления о вселенском организме – человечестве, органами которого являются нации и народы, он приходит к выводу, что функция каждого народа, нации выражается в ее национальной идее. Так появляется термин "русская идея" (наряду с Достоевским ее творцом является и Соловьев). Идея нации есть не то, что она сама думает о себе во времени, а то, что Бог думает о ней в вечности. Соловьев утверждает, что долг России (а нравственный долг и есть главное содержание национальной идеи, по Соловьеву) состоит в том, чтобы "положить все свои национальные силы на осуществление, в согласии и другими народами, того совершенного и вселенского единства человеческого рода, непреложное основание которого дано нам в церкви Христовой. Чтобы достичь этой цели, осуществить русскую идею, необходимо принести в жертву национальный эгоизм, необходимо национальное самоотречение. В этой связи он считает, что основным принципом человеческих отношений должен быть принцип: люби все народы как свой собственный. К сожалению, даже в трактовке данного принципа, в трансформации его на русский народ он теряет чувство меры и приносит в жертву своим историософским постулатам здравый смысл, считая покорность, пренебрежение реальными земными интересами – национальной чертой русского народа. А великое историческое призвание России есть призвание религиозное в высшем смысле этого слова. Такой ход мыслей приводит его к весьма заниженным оценкам русской культуры.

Учение Соловьева о человечестве как едином организме сочетается с учением о человеке как личности. "Человек не только имеет ту же внутреннюю сущность – всеединство, – которое имеет и Бог, но он свободен восхотеть иметь ее как Бог".

Продолжая гуманистические традиции русской культуры, Соловьев высоко оценивает достоинство личности человека, которое определяется его нравственной сущностью. Здесь он смыкается с кантовским категорическим императивом и с платоновским видением человека, у которого подлинный "человек не может быть только мужчиной или женщиной, а должен быть высшим единством обоих".

Отражая сложности человеческой жизни, Соловьев говорит о трагичности человека, о том, что он раздираем мучительными противоречиями. Занимая промежуточное положение между Богом и земным миром, человек и есть единство противоположностей, а стремление к разрешению этого противоречия есть стремление к цельной жизни. В этом и есть высшая нравственность его. Человек как нравственное существо раскрывается через такие чувства, как стыд, жалость и благоговение, что и отличает его от животного. Подобно декартовскому афоризму, Соловьев формулирует свое понимание сущности человеческого начала: "Я стыжусь, следовательно, я существую".

Но его концепция нравственности, при всей ее гуманной значимости, не выводится за пределы религии: "сознательно и разумно делать добро я могу только тогда, когда верю в Добро, в его объективное, самостоятельное значение в мире, то есть верю в нравственный порядок, в Бога". Эта вера логически первее всех, по Соловьеву, в том числе всех других религиозных воззрений, и она в этом смысле состоит в том, что называется "естественной религией".

Будучи "философом добра", Соловьев тем не менее не идет по наиболее легкому пути – проповеди непротивления злу насилием. Он более глубок: "Добро оправдывается своими, то есть добрыми и правыми путями".

Оригинальна у В.С.Соловьева и проблема знания. Здесь определяющим является понятие цельной истины. Цельная истина – отражение и в сфере знания все того же принципа всеединства. Ее конкретное содержание не может свестись ни только к разуму, ни только к факту опыта, ни только к вере. Истина должна быть и тем, и другим, и третьим, соединять в себе человеческий опыт, абстрактные истины и веру, но последней все же принадлежит первенство.

РУССКОЕ ФИЛОСОФСКОЕ САМОСОЗНАНИЕ
КАК РЕЛИГИОЗНОЕ СОЗНАНИЕ

Религиозность – одна из основных черт русской философии. Взаимосвязь, вплоть до единства, философского и религиозного сознания наиболее полно раскрыли в своем творчестве в ХХ веке русские мыслители С.Л. Франк, П.А. Флоренский, С.Н. Булгаков, Л.И. Шестов и др.