Огромная роль нематериального производства

У нас в стране продукт экономики рассчитывали раньше только по материальной сфере - как будто труд парикмахеров или ученых не создавал стоимости, а только перераспределял ее. Поэтому многие из нас все еще судят о мощи страны по кулям зерна или стальным рельсам, которыми в школьных атласах иллюстрировали экономические сравнения. Когда я был студентом, считалось очевидным, что едва ли не главныйпризнак загнивания американской экономики - маленькая и сокращающаяся доля занятых в сфере материального производства и разрастание производства нематериального.

За 1940-2010 годы доля сельского хозяйства в численности занятых в США упала с 20 до 1,5%, а промышленности – с 30 до менее 10%. Наверное, 2008 год войдёт в экономическую историю США как переломный: впервые доля обрабатывающей промышленности в численности занятых в США упала ниже 10% до 9,7% (!!).Иногда подобные процессы описывают как деградацию сферы материального производства, типичную для современного капитализма. Это в корне неверно. Стремительное развитие сферы услуг оказалось возможным только потому, что в материальном производстве был достигнут громадный технический прогресс, который обеспечил этому сектору стремительный рост производительности труда и позволил резко сократить долю занятых в нём трудящихся, высвободив их для работы в сфере услуг. Характерно, что за 2000-2006гг. занятость в обрабатывающей промышленности США сократилась с 17,7 млн. чел. до 14,2 млн., то есть на 18%, но при этом чистая продукция этого сектора возросла на 10,3% (в неизменных ценах) и достигла 1,6 трлн. долл. В США высокая доля занятых в промышленности отнюдь не гарантирует региону или центру высокий уровень дохода, скорее наоборот. В пяти богатейших штатах США эта доля гораздо ниже средней по стране, а в пяти беднейших она выше; индустриализованность самого богатого штата Коннектикут ниже, чем у беднейшего штата Миссисипи.

Увы, и сейчас полно экономистов, особенно среди левых, которые думают точно так же. Некто Александр ВЕЛИЧЕНКОВ в 2000 году в Российской газете прямо так и писал: глубокий кризис США неизбежен, в том числе (в основном) потому, что суммарный-де объём обязательств (даже без потребительского кредита) около 20 трлн. долларов, а «реальный сектор» ВНП всего 40%, то есть 4 трлн. «Все остальное, пишет Величенков, - сфера услуг, которая лишь перераспределяет вновь созданную стоимость материально-вещественного производства». Иными словами, по мнению Величенкова, продуктом труда может быть только то, что можно пощупать руками – такое вот, можно сказать, средневековое представление о политэкономии. А мой, значит, труд, труд лектора, лишь перераспределяет то, что создали токаря и слесаря; и вы, здесь сидящие, учитесь не трудиться, собственно, а перераспределять то, что сделали люди без высшего образования у станка.

Русские экономисты как снежные человеки. Словом, огромная доля нематериального производства не даёт покоя многим нашим экономистам до сих пор, и это очень печально; когда они говорят что-нибудь подобное за рубежом, на них смотрят с некоторым даже восхищением – как на снежного человека, повидать которого – большая удача в наш просвещённый век.

В самом деле, доля материального производства в валовом продукте США, как видно из таблицы, невелика, и даже если добавить сюда транспорт, связь и строительство, то наберется всего около четверти, причём доля эта неуклонно падает (в 1940 было 30% в пром-сти и 20% в с.х.).

Обратите внимание на разницы между долями в ВВП и в занятости. Где больше первая, там выше производительность труда. Огромная роль финансового сектора; нам в России предстоит пережить взлёт этого сектора, а мы его считаем «качать деньги из воздуха» и к этому мало готовы (это вам не горную ренту делить). Александр Павлович предложил мне оттенить картину образования: занято 8,5%, а в ВВП – только 1%! Теперь понятно, почему у нас зарплаты в разы меньше, чем в финансовом секторе: ведь мы не создаём новое знание, мы передаём имеющееся молодёжи, а эта базовая, вообще-то, процедура ценится оччень невысоко, и ВВП как показатель отражает роль образования очень плохо..

В разгар спада 2001 года в промышленности осталось меньше работников, чем было в 1961 году! Зато в торговле и финансах производится сейчас примерно по 15-20% валового продукта страны, на государственной службе больше 10%, а в сфере «чистых» услуг (в основном личных) и вовсе больше 20%. А сколь сильны сдвиги в этой структуре всего за 20 последних лет! Виданное ли дело: еще 20 лет назад промышленность существенно опережала услуги как сфера занятости, сегодня уступает им более чем вдвое! Сегодня она проигрывает в этом отношении даже розничной торговле!

Между тем традиционная экономическая география практически полностью посвящена анализу размещения именно материального производства. Получается, что главная часть экономики, если судить по числу занятых (и не вдаваться в споры о том, является ли сфера услуг производителем продукта), остается вне поля зрения нашей экономгеографии. Поэтому для нас особенно поучительным выглядит то, что в глазах американцев индустриализованность связана не с процветанием, а с грязной средой и бастующим суровым рабочим классом, с повышенной преступностью и классовым расслоением.

6. ВВП как кривое зеркало экономики США

В связи с этим нужно сказать несколько слов о пресловутом ВВП – слов критических и суровых. Этот показатель был создан в разгар индустриальной эры и поэтому приспособлен в измерениям прежде всего плодов материального производства. По своей сути он оценивает количественные параметры экономики, но отнюдь не качественные. Недавно в «Ведомостях» (13.10.2009) была опубликована заметка, написанная лауреатом Нобелевской премии Джозефом Стиглицем, где он писал: «Наш главный вопрос: является ли ВВП адекватным измерителем уровня жизни населения страны? Во многих случаях статистика ВВП создает впечатление, что экономическое положение улучшается, в то время как большинство граждан на своем повседневном опыте этого не чувствуют».

В постиндустриальную эпоху эти пороки стали невыносимыми, особенно для характеристики хозяйства США. Приведу пример. Судя по системе национальных счетов, в США очень низкая норма накопления, т.е. инвестиций – где-то 15-18%. Получается, что более 80% произведённого продукта американцы беспечно проедают. Однако это в известной мере связано с тем, что США очень много тратят на НИОКР, которые в системе ВВП записываются в текущие расходы, а не в инвестиции. Расходы на НИОКР – важнейший показатель инновационности экономики, здесь у США всё в порядке. Если б НИОКР засчитывали в инвестиции, то ВВП страны был бы на 3%-ных пункта больше (притом в Нью-Мексико на 8%, в Мэриленде на 6%), инвестиции выросли бы на 3%-ных пункта. Стиглиц и его последователи считают, что пора засчитывать расходы на НИОКР в инвестиции – как и расходы на часть рекламы, рассчитанную на долгосрочный эффект (например, на брендирование). Если учесть всё это, то норма накопления в США перевалила бы за 20%, то есть близко к некоей норме для развитых стран. Увы. Пока этого не делают, и экономика США предстаёт в искажённом виде – в том числе и экономическая география страны.

Так что не фетишизируйте ВВП. К нему вполне применимы слова Черчилля о демократии: «Демократия – отвратительный вид государственного устройства, но остальные ещё хуже». Так и тут: ВВП плохо подходит для описания современного хозяйства, но остальные способы ещё хуже. По крайней мере, лучше не придумали.