Медицинское обеспечение

Зачастую доля ответственности этого фактора за обеспечение здоровья (7—15 %) кажется неожиданно низкой, так как именно с ним большинство людей связывает свои надежды на здоровье. И действительно, с самого начала возникновения медицины как науки она была ориентирована на здоровье и предупреждение болезней. Однако по мере развития цивилизации и более широкого распространения заболеваний медицина во все большей степени стала специализироваться на лечении болезней и все меньше уделять внимания здоровью. Не случайно поэтому врач и философ С. Чеп-мен отмечал: «…Метонимии: «Здоровье = медицина» и «медицина = здоровье»… понятия, напротив, прямо противоположные. Недоразумение состоит в представлении, что если имеется много медицины и медицинского обеспечения, то население будет здоровым». Но проблема заключается в том, что наука о болезнях подавляюще превалирует над наукой о здоровье. Это сказывается, в частности, в том, что количество медиков, которые преимущественно учат тому, как следует «правильно» лечиться, значительно превалирует над количеством апологетов здоровья, голос которых среди медицинских рекомендаций звучит еле слышно.

Надо отметить, что в истории нашей страны периодически медициной предпринимались попытки борьбы именно за здоровье своих граждан. Так, проведенные по инициативе Н.А. Семашко широкомасштабные мероприятия по профилактике инфекционных и паразитарных заболеваний, которые давали в 20—30-х годах наибольшую смертность населения (чумы, холеры, оспы, тифа), позволили получить резкий скачок в прогнозируемой продолжительности жизни у нас в стране, и за 5–7 лет она выросла на 12–15 лет. На Западе эти эффективные мероприятия получили название «первой противоэпидемической революции» и заслужили самые высокие оценки. Это явилось толчком к использованию опыта СССР в мировой практике, что дало к середине XX века заметные успехи в предупреждении и лечении инфекционных заболеваний.

В настоящее время, однако, структура заболеваемости в мире заметно изменилась, и инфекции составляют в статистике заболеваемости лишь около 10 %. В то же время неинфекционные соматические болезни, функциональные расстройства психики, алкоголизм, наркомания составляют до 40 % заболеваемости. Из многих сотен известных болезней в 85 % случаев смертельных исходов причинами являются лишь десять (атеросклероз, гипертоническая болезнь, ожирение, иммунодепрессия, аутоиммунные болезни, метаболические нарушения, психические депрессии, злокачественные болезни). Но вот средств и методов предупреждения патологии именно такого характера медицина не имеет.

Казалось бы, наиболее эффективной должна быть работа со здоровыми и находящимися в третьем состоянии людьми. Еще в XVI веке выдающийся английский философ и экономист Ф. Бекон писал, что «первая обязанность медицины – сохранение здоровья, вторая – лечение болезней». Однако у медицины до профилактической работы «руки не доходят», а практически все усилия сосредоточены на лечении уже находящихся в болезни людей. В то же время около 80 % населения, находящегося в предболезненных состояниях, внимания медиков лишены. Это означает, что, считая себя здоровыми и не имея представления о состоянии своего здоровья и путях развития заболевания, этот контингент не обращает внимания на свое здоровье и постепенно переходит в болезненное состояние. Именно поэтому Оттавская хартия укрепления здоровья (1986) призвала членов ВОЗ больше внимания уделять вопросам здоровья, а не болезням, и изменить характер взаимоотношений между службами здравоохранения и населением. Но в настоящее время реализовать призыв Оттавской хартии оказывается достаточно сложным в силу целого ряда причин, среди которых:

1. Как отмечал С. Чепмен, «странно и любопытно, что в то время, как в биологии человека мы занимаемся только болезненными процессами, в области зоологии и агрономии мы создали специалистов, занимающихся здоровыми растениями и животными, которые должны создавать для своих подопечных такую среду обитания, включая питание, которая оберегала бы их от болезней, а также выращивать устойчивые к болезням виды, причем, в такой степени, которую вовсе невозможно вообразить в области человеческих отношений». Именно поэтому, по мнению Г. Шелтона, величайшая потребность нашего века – правильные знания о физиологии нашего организма и законах, управляющих жизнью, здоровьем и болезнью.

2. Как следствие предыдущей причины особенно понятной становится необходимость научного исследования путей и средств обеспечения именно здоровья, а не только (и не столько) лечения болезни, чему посвящена подавляющая часть усилий ученых в медицине. Однако для этого необходима теория здоровья, которая бы вскрыла механизмы и пути его достижения, диалектического единства здоровья и образа жизни человека. Не имея такой теории, медицина носит преимущественно запретительный характер («так нельзя»), но нет принципиальных установок и рекомендаций по сохранению и укреплению здоровья («так надо»).

Подготовка врачей в медицинских вузах идет, как правило, в направлении лечения болезней и все большей специализации на отдельных группах патологии. Но человек не набор органов, а целостная система, в которой все физические составляющие непрерывно связаны с иными компонентами, многие из которых с позиций современной медицины нематериальны – эмоции, психика, душа, интеллект. Понятно, что, сталкиваясь по преимуществу с нарушениями в «своей» функциональной системе, врач-специалист не видит и не может оценить состояние организма в целом, что не позволяет ему осознавать само понятие здоровья, а ориентироваться лишь на рекомендуемые для данной системы медицинские «нормы». То есть официальная медицина пытается оздоровить только физическое тело.

3. Первичная профилактика предполагает тесное сотрудничество врача с населением. Однако для этого сама система здравоохранения не дает ему необходимого времени, поэтому с населением, находящимся в предболезненном состоянии, когда еще нет явных признаков болезни, врач не встречается, а весь контакт с больным уходит практически полностью на осмотр, обследование и назначения лечения. Кроме того, врач не имеет соответствующей для работы с населением психолого-педагогической подготовки, которая позволила бы ему вести профилактическую работу с использованием педагогических технологий и воспитательных принципов. Что касается гигиенистов, которые наиболее близки к тому, чтобы реализовать идеи первичной профилактики, то они главным образом занимаются обеспечением здоровой среды обитания, а не здоровьем человека.

Отдельного разговора заслуживает лечебная деятельность медицины. Еще Авиценна отмечал: «В арсенале врача три орудия: слово, лекарство, нож. Благодаря слову человек может распознать причину болезни, исправить ее и стать здоровым. Лекарством устраняется боль, т. к. словами врач не может объяснить причину болезни. Когда слова и лекарства бессильны, врач использует нож. Следствие болезни устранено, но причина, гнездясь в организме, готова привести к следующему нарушению». Тем самым выдающийся врачеватель Средневековья подчеркивал, что основной задачей врача является не лечение болезни, а устранение явлений, выражающихся в определенной симптоматике (боль, нарушения функций, психические нарушения и т. д.). При этом совершенно игнорируется то обстоятельство, что именно симптом отражает адаптивную реакцию организма в новых условиях, направленную на нормализацию своего состояния. Добиваясь временного (часто – субъективного) облегчения у больного за счет устранения симптома, врач не устраняет причину, вызвавшую сами симптомы, и тем самым загоняет болезнь «внутрь», провоцируя ее дальнейшее развитие и переход в хроническую форму. Такой характер «лечения» обусловлен тем, что врач не имеет модели здоровья, ориентируясь на которую он мог бы оценивать эффективность и корректировать лечение. Именно поэтому известный клиницист И.В. Давыдовский отмечал, что эффективность медицинской науки возрастет только тогда, когда через изучение здорового человека она сумеет раскрыть общие принципиальные закономерности его обеспечения, которые сумеет использовать и в лечении.

Не имея модели здоровья, врач не владеет и методологией оздоровления, построенной на использовании безграничных (с позицией наших сегодняшних представлений) адаптационных возможностей организма. Однако для того, чтобы вызвать к жизни и заставить работать эти силы организма для оздоровления, необходимо стимулировать их именно теми средствами, которые их сформировали в эволюции (движение, температурные влияния, натуральное питание, нормализацию психической обстановки и т. д.). Признавая значение этих средств, врач, тем не менее, чаще всего рекомендует больному те, которыми он лучше всего владеет – фармакологию, покой или скальпель. Привлекательность и для больного, и для врача такого подхода заключается в быстром эффекте устранения симптома, что создает у больного иллюзию быстрого выздоровления. Использование же естественных сил природы и переход к здоровому образу жизни дает результат, хотя и гораздо более радикальный, но намного медленнее, да и самому пациенту требуется приложить определенные усилия.

Следовательно, в лечении врач использует не стратегический подход – достижение здоровья, а тактический – устранение острых явлений. При этом игнорируются отдаленные последствия подобного лечения (или, что еще страшнее, врач знает об этих трагических последствиях, выражающихся в далеко зашедших формах заболевания, но продолжает «лечить» теми же средствами). Не зря поэтому один из основоположников научной медицины Гиппократ подчеркивал: медицина часто успокаивает, иногда – облегчает, редко – лечит. А выдающийся философ Ф. Бэкон отмечал: «…Лечение болезней составляет ту часть медицины, на которую было затрачено много труда, хотя результаты его оказались весьма скудными»^[3].

Видимо, низкая эффективность лечебной деятельности медицины обусловлена фактически забвением в ней, по крайней мере, следующих обстоятельств:

1. Человек не набор органов, а целостная система, в которой все физические составляющие непрерывно связаны с иными компонентами, многие из которых с позиций современной медицины нематериальны – эмоции, психика, душа, интеллект. Официальная медицина пытается оздоровить только тело, в иные глубины заглядывают лишь психиатры.

2. Любые лекарственные препараты и хирургическое вмешательство – эта «гуманная» помощь извне – лишь временное и поверхностное излечение.

3. Самовосстановление и саморегуляция – неотъемлемое качество организма. У человека они подавлены сетью ложных представлений и понятий, сформированных обучением, медициной, рекламой и пр.

Разумеется, есть неотложная медицина, когда нет возможности естественным путем вернуть человеку жизнь, – в этом случае врач и только он должен помочь остаться человеку дееспособным, а порой и даже живым. Есть хирургия, где без радикального вмешательства проблему не решить. Но в любом случае после устранения острых явлений, при хроническом течении заболевания, когда на первый план выдвигается задача устранения причин заболевания, ни покой, ни фармакология, ни хирургия ее решить не в состоянии.

Таким образом, не должна вызывать удивления низкая доля зависимости здоровья современного человека от медицинского обеспечения, что обусловлено, во-первых, ее ориентировкой на лечение, а не на обеспечение здоровья, и, во-вторых, отсутствием модели самого здоровья.