Прискорбные события часто продуцируют как печаль, так и гнев.

«Ода, — произнес Дэлглиш. — Вы можете чувствовать гнев и огорчение одновременно. Это самая обычная реакция» (James, 1989, р. 381).

Еще более впечатляющим, чем факт сосуществования гнева и страха, является та степень, до которой люди могут испытывать гнев, будучи опечалены несчастливыми обстоятельствами. В своей известной книге «Эмоции человека» (Human Emotions) Кэрролл Изард (Carroll Izard) отмечает часто наблюдаемое слияние гнева и печали. По словам этого автора, — что вполне соответствует приведенному выше наблюдению детектива Адама Дэлглиша, персонажа из произведения П. Д. Джеймса, — люди, страдающие от потери любимого человека, часто описывают самих себя как переживающих не только печаль и депрессию, но и чувство гнева (Izard, 1977).

Мой собственный обзор литературы, посвященной проблемам траура и депривации, полностью подтверждает наблюдение Изарда. Читатель может быть удивлен, обнаружив, как часто люди, оплакивающие потерю кого-либо из близких, испытывают в то же время и чувство гнева. В одном из исследований описывается, как учащиеся приходской школы стали непослушными и агрессивными после того, как двое их соучеников были случайно убиты во время летних каникул. Даже учителя переживали чувства гнева, вины и печали, когда думали о смерти детей. Другие исследователи получили количественно выраженные доказательства этой часто наблюдающейся связи между печалью и гневом, позволившие им утверждать, что нет ничего необычного в том, что люди, подвергающиеся депривации, реагируют на нее гневом и даже совершают насильственные действия. Во многих случаях люди, переживающие потерю близких, не имеют оснований связывать смерть с чьими-то неправильными действиями или обвинять кого-то в этой смерти. И все-таки они испытывают чувство гнева.

Анализируя эту проблему, Термине (Termine) и Изард в последнее время пошли еще дальше. Они не только отметили, что условия, вызывающие печаль, нередко возбуждают также и гнев, но и продемонстрировали, что дети часто реагируют на страдания и сепарацию выражениями лица, которые ясно отражают как печаль, так и гнев¹.

________________

¹ См.: в работе Berkowitz (1990) краткий обзор нескольких статей, в которых описываются проявления гнева и агрессии у людей, переживающих траурную скорбь. Наблюдение относительно часто встречающейся связи гнева и переживаемого горя, на которое я ссылался в своей работе (1990), было сделано Розенблаттом и его коллегами. Связь между печалью и гневом у детей выявлена Термином и Изардом (1988).

Ситуации, которые вызывали у этих детей печаль, пробуждали у них, по всей вероятности, и гнев.

По моему мнению, смешение гнева и печали обусловлено не просто неспособностью страдающего индивида распознать, что же именно он чувствует. Вместе с Изардом я считаю, что во многих случаях (по крайней мере, за пределами раннего детства) люди знают, что они испытывают дистресс (и/или печальны и/или боятся), но они также осознают, что переживают чувство гнева. Необходимо, однако, иметь в виду, что люди могут различать и часто дифференцируют свои эмоциональные состояния. Они могут сказать, что переживают чувство печали или что чувствуют себя несчастными, ничего не сообщая о чувстве гнева. В свете предлагаемой мной теории этот вид эмоционального дифференцирования начинается вскоре после того, как реализуется первичная эмоциональная реакция на неприятный инцидент, когда люди задумываются о неприятном событии, пытаются попять, почему оно произошло, и определяют, как они должны себя чувствовать в данных обстоятельствах.

Всегда ли гнев с необходимостью фокусируется на определенной конкретной мишени? Люди обычно рассматривают гнев как эмоцию, направленную на специфическую, конкретную мишень. Они говорят, что бывают рассержены на кого-то или на что-то. Изард (наряду со многими другими авторами) разделяет эту точку зрения здравого смысла, утверждая, что гнев сопровождает другие негативные эмоции, потому что на кого-то возлагается вина за несчастливое положение дел. Обсуждая связь между гневом и дистрессом, переживаемым в результате разлуки с любимым человеком, Изард пришел к следующему мнению: «Гнев может также возникать вследствие того, что индивид обвиняет отсутствующего или утраченного любимого человека в том, что тот покинул его или ее, или же возлагает вину за разлуку еще на кого-то другого» (Izard, 1977, р. 308).

Моя теоретическая позиция отличается от этого подхода. Не приходится сомневаться в том, что обычно мы связываем неприятные инциденты с определенными причинами. Мы полагаем, что некто или нечто явилось причиной события, и направляем наш гнев на воспринимаемый источник неудовольствия. Это, однако, не означает, что результирующие агрессивные тенденции и переживаемый гнев с необходимостью направлены всегда и только на эту определенную причину. Ранее я отмечал, что люди, подвергающиеся воздействию аверсивной стимуляции, такой, как ненормальная жара, очень холодная вода, гнилостные запахи и т. п., проявляют тенденцию становиться враждебными и агрессивными по отношению к случайным свидетелям, которых они не имеют никаких оснований обвинять и фактически не обвиняют в своем дискомфорте. Если бы их об этом спросили, то страдающие люди могли бы сказать, что они были раздражены (я определяю раздраженность как низкий уровень испытываемого чувства гнева). Не приходилось ли вам чувствовать себя раздраженными, когда у вас болела голова или когда вам было жарко и вы обливались потом во время затянувшейся жары? Этот вид раздраженности, досады или гнева — вполне обычное явление и может представляться чем-то вроде свободноплавающего психического состояния. Оно не обязательно фокусируется па определенном лице или предмете. Агрессивные тенденции и чувство гнева, порождаемые негативным аффектом, также могут быть свободноплавающими¹.

______________

¹ Свободноплавающее психическое состояние (free-floating) — состояние, при котором эмоция не обязательно фокусируется на каком-либо определенном лице или предмете.

В тех случаях, когда мы чувствуем дискомфорт, у нас могут появляться враждебные мысли, адресованные случайно оказавшимся рядом людям. Мы начинаем вспоминать неприятные вещи, касающиеся этих людей, думать о них плохо, вспоминать что-то дурное, что они нам когда-то сделали, и даже в какой-то степени обвинять их в наших несчастьях². Эти обвинения могут быть следствием враждебно-агрессивного процесса, активированного негативным аффектом, а не причиной враждебно-агрессивных склонностей.

____________

² Этот эффект был продемонстрирован, когда студенток, участниц одного из наших экспериментов, попросили вспомнить значимые события, связанные с несколькими знакомыми им людьми (их матери, друзья, нейтральные лица). Те из них, кто находился при этом в физически дискомфортных условиях, вспоминали больше конфликтных ситуаций, нежели те, кто не испытывал дискомфорта. См.: Berkowitz (1990).

Депрессия и гнев. Значительное число сообщений, отмечающих связь между депрессией и агрессией, также свидетельствует в поддержку предлагаемой мной интерпретации. Эта связь не может удивить читателя, ибо она уже обсуждалась множеством психиатров и психологов со времен Фрейда и до наших дней. Специалисты в области психического здоровья многократно наблюдали, что и дети, и взрослые в состоянии депрессии склонны к враждебности и могут быть подвержены интенсивным вспышкам гнева³.

______________

³ Некоторые ссылки на исследования, демонстрирующие эту связь между депрессией и агрессией, можно найти в моей работе, посвященной агрессии, вызванной аверсивными стимулами (Berkowitz, 1983).

Познански (Poznanski) и Зрулл (Zrull) наблюдали комбинацию депрессии и агрессии, исследуя детей, страдающих выраженными депрессивными состояниями. Для большинства подростков, которых они наблюдали, был характерен столь высокий уровень агрессивности, что именно их агрессивное поведение скорее, чем депрессия, вызывало самую большую озабоченность у их родителей и учителей (Poznanski & Zrull, 1970). У детей с менее выраженными нарушениями также может наблюдаться как депрессия, так и агрессия. Сходное исследование подростков в возрасте до двенадцати лет показало, что дети, незадолго до того пережившие депрессивные состояния, также были склонны к агрессивному поведению¹.

_____________

¹ Обзор исследований детей приводится в работе: Pfeffer, Zuckerman, Plutchik and Mizruchi (1987). Практически все депрессивные дети временами бывают склонны к агрессии, но для некоторых из них более характерна открытая агрессия. В проведенном немецкими психологами (Matussek, Luks and Seibt, 1986) исследовании взрослых депрессивных людей было выявлено, что униполярные депрессивные (у которых бывают периодические эпизоды глубокого подавленного настроения) часто проявляли высокомерие и непрямую агрессию по отношению к своим партнерам. В противоположность этому биполярные депрессивные (чьи настроения колеблются между интенсивной депрессией и восторгом и ликованием), вероятно, были значительно более склонны подавлять свои агрессивные реакции.

Отличия от других концепций.Представляется ясным, что депрессия часто сопровождается агрессивными тенденциями. Значительно меньше определенности в отношении причин этой связи. Весьма влиятельная когнитивная теория депрессии Мартина Селигмана (Seligman, 1975) предполагает, что в состоянии депрессии люди не должны быть агрессивными. Депрессивные люди чаще всего настолько апатичны и пассивны, подчеркивает эта теория, что обычно они крайне неохотно предпринимают какие бы то ни было требующие усилий действия. Таким образом, казалось бы, трудно ожидать от них намеренных агрессивных проявлений. По всей видимости, они не хотели бы излишне утруждать себя.

Однако, утверждая, что депрессивные люди не хотят предпринимать усилий, необходимых для совершения намеренной прямой атаки, нельзя отрицать, что им свойственны импульсивные вспышки эмоциональной агрессии. Это не означает, что они не выражают враждебных мнений или что они никогда и никого не проклинают или не оскорбляют. Фактически, если депрессивные люди и проявляют физическую агрессию, то скорее в форме приступа неконтролируемой ярости, нежели намеренного и рассчитанного действия. Так, Познански и Зрулл, исследовавшие тяжело депрессивных подростков, отмечают, что у них «агрессия часто имела насильственный и эксплозивный характер, выражаясь кратковременными вспышками» (Poznanski & Zrull, 1970, p. 13).

Эти дети не могли планировать и осуществлять прямую, требующую усилий агрессию, но, впадая в ярость, набрасывались па других стремительно и бездумно.

Предлагаемая мной теория явно расходится с традиционной психоаналитической концепцией депрессии. Психоаналитические формулировки, берущие начало от Фрейда, трактуют депрессию как развивающуюся из агрессии, направленной на самого себя (см.: Freud, 1917/1955), в то время как согласно моей модели депрессивные чувства порождают агрессивные наклонности. Я не отрицаю, что люди в депрессивном настроении способны быть суровыми к самим себе и даже себя наказывать, но накапливающиеся данные исследований свидетельствуют о том, что депрессивные чувства сами но себе могут возбуждать состояние гнева и даже вести к относительно сильным атакам на доступную мишень.

Свидетельства, подтверждающие, что депрессивные чувства порождают агрессивные наклонности. Некоторые из исследований, посвященных порождающим агрессию следствиям депрессивных состояний, были выполнены с целью не столько изучения агрессии, сколько проверки теории депрессии Селигмана. Тем не менее исследователи неожиданно обнаружили, что их испытуемые становятся раздраженными и враждебными. Средние, психически нормальные люди, подвергавшиеся процедуре формирования выученной беспомощности по Селигману, оценивали себя равно как испытывающих раздражение, гнев и злость, так и как депрессивных, а также проявляли некоторую враждебность к другим людям (см.: Miller & Norman, 1979).