Гамма чувств. Печаль. Подавленность (заторможенность). Страх и агрессия

Печаль. Если представление мира переживаний больного шизофренией затруднено вследствие его непохожести на обычный мир человеческих переживаний, то при депрессии трудности его описания связаны со специфическим темным колоритом, закрывающим этот мир, сквозь который можно увидеть только страх и печаль. Но долгом психиатра является необходимость войти в этот мир, и когда его глаза привыкнут к темноте, он сможет разглядеть то, что невозможно было разглядеть в первые мгновенья.

Изменение колорита является, несомненно, сущностью страданий больного. С наибольшей очевидностью данный факт подтверждается в случае циклофрении, когда по непонятным до сих пор для нас причинам происходят колебания жизненной активности, а вместе с ней изменения настроения или колорита жизни. Наблюдая за одним и тем же человеком в стадии депрессии, а позднее — в стадии мании, часто испытываешь впечатление, что имеешь дело с совершенно разными людьми, настолько изменение настроения меняет всего человека.

Для того чтобы понять, насколько представление об окружающем мире изменяется под влиянием настроения, особенно при патологических его изменениях, стоит взглянуть и сравнить картины Гойи, написанные в разные периоды. Одни, написанные в хорошем настроении, наполнены солнцем, их отличает богатство красок и радостная тематика, представляющая развлечения людей, сбор винограда и танцы. Другие — необычно унылы, в них обитают кошмарные чудовища, преобладают сцены насилия и образы, вызывающие отвращение.

Доминирует мрачный колорит и поразительные нагромождения сюжетов мерзости и жестокости жизни («Caprichos»).

При других формах депрессии (то есть, кроме циклофрении) на первый план могут выступать другие элементы переживаний больного, например, агрессивность по отношению к окружению и самому себе, тоска о личных утратах, безысходность, отчаяние и т. д. Тем не менее представляется, что и в этих случаях изменение колорита является наиболее существенной проблемой.

При депрессиях колебания колорита происходят в диапазоне от серого до черного. Интенсивность темных тонов позволяет установить: принадлежит ли еще депрессия области так называемой «малой психиатрии», или ее следует трактовать уже как невроз, или как депрессивный психоз. Установить такие отличия бывает очень трудно и часто для этого требуется дополнительный арбитраж. В зависимости от интенсивности колорита изменяется структура и тематика мира переживаний.

В отличие от острой формы шизофрении, которой свойственно необычайное богатство гаммы чувств, ошеломляющих своей необычностью, при депрессии их можно назвать убогими. Тремя основными «красками» эмоционального мира депрессии являются: печаль, подавленность, а также страх и агрессивность.

Подавленность (заторможенность). Ослабление жизненной активности проявляется внешне как заторможенность. В первую очередь замедляются наиболее сложные процессы жизнедеятельности организма, требующие наибольших от него усилий, то есть принятия определенных решений. Любое решение становится чрезмерным для ослабленного больного.

По мере углубления депрессии замедляются процессы памяти, нарушается ассоциативное мышление и мышление в целом. Больному трудно собраться с мыслями, он не в состоянии решить простейшей задачи: «Дни мои прошли; думы мои — достояние сердца моего — разбиты.» (Библия. Книга Ветхого Завета. Книга Иова. Гл. 17, стих 11).

Речь больного также становится заторможенной, заторможенность речи может перейти в форму мутизма (больной вообще может перестать разговаривать). Движения становятся скованными, тяжелыми и скупыми. Сила тяжести как будто берет верх над мышечной деятельностью, борющейся с гравитацией: уголки губ и глаз опускаются вниз, силуэт принимает характерную согбенную форму.

В отличие от этого, в хорошем настроении у человека сила мышц уверенно побеждает силу тяжести. Далее торможение распространяется на многие вегетативные функции. Затем наступает двигательное беспокойство и даже возбуждение, когда становятся особенно сильными чувства страха и агрессии (depressio agitato).

Субъективно заторможенность воспринимается как ощущение подавленности. Некоторые больные убеждены в том, что вес их тела значительно увеличился. Подобные субъективные ощущения тяжести своего тела, очевидно, связаны с настроением. Веселый человек не ощущает веса своего тела, хотя на самом деле он может быть большим. Объективно его движения также отличаются легкостью. Печальный человек ощущает тяжесть своего тела и — несмотря на свой пониженный вес — может утратить легкость движений. Нельзя исключить того, что современная мода на похудение связана в известной степени с общим понижением настроения («здравствуй грусть»).

Чувство тяжести может быть локализовано в отдельных частях тела. Вспомним, например: «тяжело мне на сердце», «чувствую тяжесть в голове», «у меня руки налились свинцом» и т. д. Ощущение тяжести тела обратно пропорционально скорости формирования функциональных структур в сознании. Движения «тяжелой руки» — медленные, и она не в состоянии выполнять сложные мануальные функции.

Наоборот, для «легкой руки» нет никакой сложности в выполнении самых трудных двигательных функций. Голова становится «тяжелой», когда мысли задерживаются на одном и том же и невозможно отыскать решение для любой проблемы, и «легкой», когда мысли легко рождаются и легко переходят от темы к теме. На сердце становится «тяжело», когда чувства его переполняют и невозможно от них избавиться.

Отсутствие материалов соответствующих исследований не позволяет нам утверждать, в какой форме проявляется быстрая потеря веса (например, состояние недостаточного веса) на настроение и жизненную активность. Возможно, что космическая медицина располагает сейчас какими-либо данными наблюдений. Кажется, можно предполагать, что такое состояние Должно проявляться в форме эйфории (улучшение настроения и рост жизненной активности).

Несомненно, что в известной степени этот эффект был использован при лечении с помощью популярной в прошлом столетии «центрифуги». Последняя применялась с большим энтузиазмом и жестокостью при лечении психических заболеваний, особенно при лечении того, что называлось тогда меланхолией. На карусели люди чувствуют себя обычно молодыми и веселыми, а действие центробежной силы уменьшает ощущение тяжести тела.

Страх и агрессия. Когда печаль глубока, то ей очень часто сопутствует страх. Это легко понять, поскольку страх часто приходит к нам в темноте: чем сильнее мрак, тем сильнее страх. И чаще всего это необъяснимый страх. Больной сам не знает, чего он боится, но чувствует, что ему что-то угрожает, что его самого и его близких подстерегает какая-то опасность. В этом страхе очень важным является элемент ожидания.

Человек вынужден обращаться к будущему. Организм человека, также как и организмы любых других живых существ, устроен таким образом, что в нем структурно отражается будущее и прошлое. Классическим примером подобных структур являются механизмы генетической наследственности.

Поэтому, когда при депрессиях будущее оказывается закрытым стеной тьмы и невозможно разглядеть собственное будущее, потому что все погружается во мрак, то это затрагивает основные законы человеческого существования. Потому что жизнь человека это не только прошлое и настоящее, это — прежде всего — будущее, и нарушение данного закона жизни становится источником страха. Таким образом, по своему генезису это биологический страх.

Если депрессия не очень сильная, то над страхом начинает преобладать агрессия. Эти чувства, как известно, сопутствуют друг другу, но агрессивность требует большей жизненной активности, чем страх, поэтому легче обнаруживается при легких формах депрессии. Агрессивность при депрессиях чаще всего проявляется в форме аутоагрессии — ненависти к самому себе, желания самоуничтожения. В данном случае опять же важную роль играет градиент жизненной активности: агрессия, направленная во внешний мир, требует большей энергии, чем внутренняя агрессивность.

Внешняя агрессивность принимает чаще всего форму отвращения ко всему миру. Он становится отталкивающим, каждый контакт с ним вызывает болезненные ощущения, самым желанным становится бегство от него и возможность спрятаться где-нибудь в потаенном уголке. Иногда отвращение к окружающему миру с особой остротой ощущается в утренние часы, когда перед больным открывается перспектива целого дня вынужденных контактов с действительностью.

В зависимости от того, в каком сочетании и с какими цветовыми акцентами смешаны «краски» депрессии, возникают различные картины симптоматических комплексов заболевания. Поэтому, в одних случаях может преобладать печаль или заторможенность, а в других раздражительность, беспокойство, страх и т. д.

Кельгольц выделяет целых девять симптоматических комплексов депрессивных состояний: апатии, агрессии и страха, депрессивного ступора страха, ипохондрии, неврастении с вегетативной дистонией (астенично-гиперистерический комплекс, характеризующийся чрезмерной впечатлительностью и ослабленностью), фобийно-ананкастический, бред с нарушением ассоциативного мышления, амнестический и, наконец, комплексы с не описанной в данном случае симптоматикой. Постановка правильного симптоматического диагноза позволяет сделать правильный выбор соответствующих антидепрессантов, поскольку одни лекарства оказывают влияние на настроение, другие на процессы заторможенности, а третьи — на состояния страха и агрессии.

Осуждение печали. Тот факт, что печали нередко сопутствует скрытая агрессивность, вероятно, оказывает влияние на формирование негативного отношения окружающих к грустным людям. Наиболее выразительно этот факт подтверждается в американской культуре, в которой достаточно жестко утверждается требование «хранить улыбку» — «keep smiling». И маска улыбающегося лица является обязательным условием успеха при любых социальных контактах.

Веселый человек считается добрым, а печальный — злым. Вспоминаются слова Закки (XVII в.) — личного врача папы Иннокентия X: «Gaudet humore melancholica daemon» («Дьявол радуется меланхолии»), — или изречение Св. Терезы: «У некоторых людей меланхолией повелевает бес и, таким образом, обольщает их» (цитирую по Зильборгу).

Существует определенная закономерность эмоциональной Жизни, основанная на том, что при преобладании светлого колорита доминируют позитивные чувства, а при преобладании темного — отрицательные. Когда человек весел, весь мир и все люди кажутся ему прекрасными, человек полон к ним доброжелательности и даже любви. Если же он грустен, то и чувства его становятся другими.

Существует очевидная корреляция между чувствами и настроением. Если преобладают положительные чувства, то настроение улучшается, а если преобладают отрицательные чувства — ухудшается. Установить, что является первичным — изменение настроения или изменение эмоциональных установок по отношению к окружению — часто бывает невозможно.

Моральные оценки окружающих неоднозначны по отношению к настроению и к чувствам. Негативное эмоциональное отношение к окружающим вызывает их ответную реакцию в форме осуждения данного человека. Это является своего рода самообороной: «Раз ты нас не любишь, значит ты плохой». Таким образом социальная группа стремится укрепить свои эмоциональные связи. Отрицательные чувства, ослабляющие эти связи, решительно осуждаются.

В то же время пониженное настроение обычно находит у окружающих сочувствие: «Отчего ты грустен? Что с тобой? Не болен ли ты?». Однако внутренняя корреляция, существующая между эмоциональными установками и настроением, обусловливает возможность переноса моральной оценки также и на настроение. Тотчас приметы печали становятся «стигматами дьявола». Но не во всех культурных слоях существует негативное отношение к печали, часто она воспринимается как атрибут мудрости, глубокомыслия, вдохновения и т. д.