От концепций трансформации видов к идее эволюции


 

Начиная с середины XVIII в. концепции трансформизма получили широкое распространение. Их было множество, и различались они представлениями о том, какие таксоны и каким образом могут пре­терпевать качественные преобразования. Наиболее распространен­ной была точка зрения, в соответствии с которой виды остаются неизменными, а разновидности могут изменяться. Стоявший на этой точке зрения К. Линней писал: «Вид, род всегда являются делом природы, разновидность — чаще всего дело культуры; классический порядок — дело природы и искусства вместе» *. Наряду с такой точкой зрения существовала и другая, допускавшая трансформацию самих видов (Ж. Бюффон). Допущение изменчивости видов в ограничен­ных пределах под воздействием внешних условий, гибридизации и проч. характерно для целого ряда трансформистов XVIII в. В некото­рых трансформистских концепциях даже допускалась возможность резких превращений одних организмов в другие, взаимных преобра­зований любых таксонов. Трансформизм — это полуэмпирическая позиция, построенная на основе обобщения большого числа фактов, свидетельствовавших о наличии глубинных взаимосвязей между ви­дами, родами и другими таксонами. Но сущность этих глубинных взаимосвязей пока еще не была понята. «Выход» на познание такой сущности и означал переход от трансформизма к эволюционизму.

* Цит по: Амлииский И.Е. Указ. соч. С. 33.

 

Чтобы перейти от представления о трансформации видов к идее эволюции, исторического развития видов, было необходимо, во-пер­вых, «обратить» процесс образования видов в историю, увидеть созидающе-конструктивную роль фактора времени в историческом раз­витии организмов; во-вторых, выработать представление о возмож­ности порождения качественно нового в таком историческом разви­тии. Переход от трансформизма к эволюционизму в биологии произошел на рубеже XVIII—XIX вв.

Социокультурные предпосылки идеи биологической эволюции складывались на основе отражения радикальных преобразований социально-экономического базиса общества, роста динамизма экономических и политических сторон жизни, бурных революционных потрясений XVII-XVIII вв., прежде всего Английской к Французской революций, культурного прогресса, под влиянием развития филосо­фии и естествознания (космологии, геологии и др.). Что касается собственно биологического материала, то здесь особую роль сыграла необходимость осмысления природы «лестницы существ», т.е. обра­за последовательно расположённых непрерывно усложняющихся ор­ганических форм (Ш. Бонне).

Важным являлся и мировоззренческий аспект проблемы исто­ризма живого: куда заведет исследование истории живого — в глубь материальных, природных процессов или в сферу духовно-божест­венного? Многие идеалистически настроенные естествоиспытатели связывали перспективы биологического познания именно с ориентацией на внематериальные факторы. Так, в 1836 г. К.М. Бэр писал, что «всякое бытие есть не что иное, как продолжение создания, и все естественные науки — только длинное пояснение единого слова: да будет!» * Материалистическая конструктивная линия в этом во­просе на рубеже XVIII—XIX вв. была выражена деизмом, который, как известно, для материалиста есть не более как удобный и простой способ отделаться от религии. Деизм позволял материалистически решать вопрос о природе факторов, обеспечивающих развитие ор­ганических форм, объяснить их прогрессивное историческое вос­хождение.

* Бэр К. Взгляд на развитие наук // Избранные произведения русских естест­воиспытателей первой половины XIX века. М., 1959. С. 219.

 

Большой вклад в проведение материализма под оболочкой деизма в методологию биологического познания внес Ж.Б. Ламарк. Он счи­тал совершенно различными два процесса: творение и производство. Творение нового — это божественный акт, производство — естествен­ный закономерный процесс порождения природой новых форм. «Творить может только Бог,— утверждал Ламарк,— тогда как природа может только производить. Мы должны допустить, что для своих творений божеству не нужно время, между тем как природа может действовать только в пределах определенного времени» * и «созда­вать все доступные нашему наблюдению тела, и производить все происходящие в них перемены, видоизменения, даже разрушения и возобновления» **. Природные формы не содержат в себе ничего, что связывало бы их с божественной субстанцией, и поэтому их познание должно ориентироваться исключительно лишь на материальные причины. Не случайно, что именно Ламарк был одним из тех первых естествоиспытателей, которые перевели идею эволюции органичес­кого мира на уровень теории эволюции. В Германии в начале XIX в. убежденным сторонником представления об эволюции живой природы»из бесформенной материи выступал Г.Р. Тревиранус.

* Ламарк Ж.Б. Аналитическая система положительных знаний человека, полу­ченная прямо или косвенно из наблюдений // Избранные произведения: В 2 т. М., 1959. Т. 2. С. 354.

** Там же. С. 353.

 

Идея развития выступила тем конструктивно-организующим на­чалом, которое ориентировало накопление эмпирических и теорети­ко-методологических предпосылок теории эволюции. В ходе конкре­тизации этой идеи был построен ряд важных теоретических гипотез, развивавших различные принципы, подходы к теории эволюции. К самым значительным и относительно завершенным гипотезам сле­дует отнести: ламаркизм, катастрофизм и униформизм.

 

Ламаркизм

 

Ж.Б. Ламарк, ботаник при Королевском ботаническом саде, первый предложил развернутую концепцию эволюции органического мира. Он остро осознавал необходимость формулирования новых теорети­ческих целей, методологических установок биологического позна­ния; потребность в обобщающей теории развития органических форм; необходимость решительного разрыва со схоластикой и верой в авторитеты; ориентации на познание объективных закономернос­тей органических систем. Определенную роль сыграл и научный эли­таризм, который позволял Ламарку, боровшемуся в одиночку за свои идеи, отгораживаться от устаревших точек зрения, стандартов, норм, критериев, креационистского невежества своего времени и т.п.

Предпосылкой создания этой концепции явился тот колоссальный эмпирический материал, который был накоплен в биологии к началу XIX в., систематизирован в искусственных системах, зачатках естественной систематики. Ламарк существенно расширил этот материал за счет введения зоологии беспозвоночных, которая до него должным образом не оценивалась как источник для эволюционист­ских обобщений. Базой ламарковской концепции эволюции послужили следующие важные фактические обстоятельства: наличие в систематике разновидностей, которые занимают промежуточное по­ложение между двумя видами; изменение видовых форм при перехо­де их в иные экологические и географические условия; трудности классификации близких видов и наличие в природе большого коли­чества так называемых сомнительных видов, факты гибридизации, и особенно отдаленной, в том числе и межвидовой; обнаружение иско­паемых форм; изменения, претерпеваемые животными при их одомашнивании, а растениями при их окультуривании и др.

Эти данные Ламарк обобщает через призму ряда новых для того времени теоретических и методологических представлении. Во-первых, он настойчиво подчеркивает важность времени как фактора эволюции органических форм. Во-вторых, последовательно прово­дит представление о развитии органических форм как о естествен­ном процессе восхождения их от высших к низшим. В-третьих, включает в свое учение качественно новые моменты в понимании роли среды в развитии органических форм. Если до Ламарка господство­вало представление о том, что среда — это либо вредный для организма фактор, либо, в лучшем случае, нейтральный, то благодаря Ламарку среду стали понимать, как условие эволюции органических форм.

Творчески синтезируя все эти эмпирические и теоретические компоненты, Ламарк сформулировал гипотезу эволюции, базирую­щуюся на следующих-принципах:

принцип градации (стремление к совершенству, к повышению организации);

принцип прямого приспособления к условиям внешней среды, который, в свою очередь, конкретизировался в двух законах:

во-первых, изменения органов под влиянием, продолжительного упраж­нения (неупражнения) сообразно новым потребностям и привычкам;

во-вторых, наследования таким приобретенных изменений новым поко­лением.

Согласно этой теории, современные виды живых существ произо­шли от ранее живших путем приспособления, обусловленного их стремлением лучше гармонизировать с окружающей средой. Напри­мер, жираф, доставая растущие на высоком дереве листья, вытягивал свою шею, и это вытягивание было унаследовано его потомками.

Хотя эволюционная концепция Ламарка казалась его современни­кам надуманной и мало кем разделялась, тем не менее она носила новаторский характер, была первой обстоятельной попыткой реше­ния проблемы эволюции органических форм. Особенно важно то, что Ламарк искал объяснение эволюции во взаимодействии организ­ма и среды и стремился материалистически трактовать факторы эво­люции.

Главная теоретико-методологическая трудность, стоявшая перед Ламарком, заключалась в воспроизведении диалектического взаимо­действия внешнего и внутреннего, организма и среды. Эту проблему решить ему не удалось. В результате внешний (эктогенез) и внутрен­ний (автогенез) факторы эволюции в его концепции трактовались независимо друг от друга *. Кроме того, Ламарк опирался на ряд ис­ходных допущений, которые упрощали сам подход к проблеме: ото­ждествление наследственной изменчивости и приспособления орга­низма; историческая неизменяемость факторов эволюции и др. Поэ­тому не удивительно, что Ламарку не удалось решить фундаменталь­ные проблемы, стоящие перед любой эволюционной концепцией (диалектика наследственности и изменчивости, проблема органичес­кой телеологии, взаимосвязь необходимости и случайности и др.).

* Это создавало возможность идеалистической трактовки автогенеза, что и нашло свое выражение в концепциях психоламаркизма (Э. Геринг, О. Гертвиг и др.).

 

В начале XIX в. наука еще не располагала достаточным материа­лом для того, чтобы ответить на вопрос о происхождении видов иначе, как предвосхищая будущее, пророчествуя о нем. Первым таким «пророком» и стал Ламарк.

 

Катастрофизм

 

Иным образом конкретизировалась идея развития в учении катастрофизма (Ж. Кювье, Л. Агассис, А. Седжвик, У. Букланд, А. Мильн-Эдвардс, Р.И. Мурчисон, Р. Оуэн и др.). Здесь идея биологической эво­люции выступала как производная от более общей идеи развития глобальных геологических процессов. Если Ламарк старался своей деистической позицией отодвинуть роль божественного «творчест­ва», отгородить органический мир от вмешательства творца, то катастрофисты, наоборот, приближают бога к природе, непосредствен­но вводят в свою концепцию представление о прямом божественном вмешательстве в ход природных процессов. Катастрофизм есть такая разновидность гипотез органической эволюции, в которой прогресс органических форм объясняется через признание неизменяемости отдельных биологических видов. В этом, пожалуй, главное своеобра­зие данной концепции.

В системе эмпирических предпосылок катастрофизма можно ука­зать следующие: отсутствие палеонтологических связей между исто­рическими сменяющими друг друга флорами и фаунами; существова­ние резких перерывов между смежными геологическими слоями; от­сутствие переходных форм между современными и ископаемыми видами; малая изменяемость видов на протяжении культурной исто­рии человечества; устойчивость, стабильность современных видов; редкость случаев образования межвидовых гибридов; обнаружение обширных излияний лавы; обнаружение смены земных отложений морскими и наоборот; наличие целых серий перевернутых пластов, существование трещин в пластах и глубинных разломов коры. Дли­тельность существования Земли в начале XIX в. оценивалась пример­но в 100 тыс. лет — таким относительно небольшим сроком трудно объяснить эволюцию органических форм *.

* Вопрос о возрасте Земли — особая проблема. В течение многих веков возраст Земли считался равным нескольким тысячам лет, что следовало из библейского мифа о сотворении мира. Однако к концу XVIII в. геология уже становилась насто­ящей наукой, и большинство геологов начали осознавать, что такие процессы, как образование осадочных пород или выветривание, имеют затяжной характер и совершаются за огромные промежутки времени. Во второй половине XVIII в. возраст Земли оценивался геологами лишь в 75 тыс. лет. Однако к середине XIX в. этот отрезок времени «растянулся» до сотен миллионов лет. В настоящее время методами радиоактивного датирования возраст Земли оценивается в 4,6 млрд лет.

 

Теоретическим ядром катастрофизма являлся принцип разгра­ничения действующих в настоящее время и действовавших в про­шлом сил и законов природы. Силы, действовавшие в прошлом, качественно отличаются от тех, которые действуют сейчас. В отда­ленные времена действовали мощные, взрывные, катастрофические силы, прерывавшие спокойное течение геологических и биологи­ческих процессов. Мощность этих сил настолько велика, что их природа не может быть установлена средствами научного анализа. Наука может судить не о причинах этих сил, а лишь об их послед­ствиях. Таким образом, катастрофизм выступает как феноменоло­гическая концепция.

Главный принцип катастрофизма раскрывался в представлениях о внезапности катастроф, о крайне неравномерной скорости процес­сов преобразования поверхности Земли, о том, что история Земли есть процесс периодической смены одного типа геологических изме­нений другим, причем между сменяющими друг друга периодами нет никакой закономерной, преемственной связи, как нет ее между фак­торами, вызывающими эти процессы. По отношению к органичес­кой эволюции эти положения конкретизировались в двух принципах:

во-первых, в принципе коренных качественных изменений орга­нического мира в результате катастроф;

во-вторых, в принципе прогрессивного восхождения органичес­ких форм после очередной катастрофы.

С точки зрения Ж. Кювье, те незначительные изменения, кото­рые имели место в периоды между катастрофами, не могли привести к качественному преобразованию видов. Только в периоды катастроф, мировых пертурбаций исчезают одни виды животных и расте­ний и появляются другие, качественно новые. Кювье писал: «Жизнь не раз потрясала на нашей земле страшными событиями. Бесчислен­ные живые существа становились жертвой катастроф: одни, обитате­ли суши, были поглощаемы потопами, другие, населявшие недра вод, оказывались на суше вместе с внезапно приподнятым дном моря, сами их расы навеки исчезали, оставив на свете лишь немногие остат­ки, едва различимые для натуралистов»*. Творцы теории катастро­физма исходили из мировоззренческих представлений о единстве геологических и биологических аспектов эволюции; непротиворечи­вости научных и религиозных представлений, вплоть до подчинения задач научного исследования обоснованию религиозных догм. В ос­нове катастрофизма — допущение существования скачков, переры­вов постепенности в развитии.

* Кювье Ж. Рассуждение о переворотах на поверхности земного шара. М.; Л., 1937. С.83.

 

Можно ли выделить инвариантные черты у видов, сменяющих друг друга после очередной катастрофы? По мнению Кювье, можно допустить существование такого сходства. Он выделял четыре основ­ных типа животных (позвоночные, мягкотелые, членистые и лучис­тые), с каждом из которых соотносил определенный исторически неизменный «план композиции» (основу многообразия систем скоррелированных признаков организма). «План композиции» у катастрофистов — нематериальная сила, идеальный организующий центр божественного творения. По их мнению, добавление «творящей силы» после каждой очередной катастрофы определяет прогрессив­ное восхождение органических форм.

К концепции катастрофизма в отечественной литературе долгое время относились снисходительно, как к чему-то наивному, устаревшему и полностью ошибочному. Тем не менее значение этой концепции в истории геологии, палеонтологии, биологии велико. Катастро­физм способствовал развитию стратиграфии, связыванию истории развития геологического и биологического миров, введению пред­ставления о неравномерности темпов преобразования поверхности земли, выделению качественного своеобразия определенных перио­дов в истории Земли, исследованию закономерностей повышения уровня организации видов в рамках общих ароморфозов и др. В исто­рической геологии и палеонтологии не потеряло своего значения и само понятие «катастрофа»: современная наука также не отрицает идеологических катастроф. Они представляют собой «закономерный процесс, неизбежно наступающий на определенном этапе жизнедеятельности геологической системы, когда количественные изменения выходят за пределы ее меры» *.

* Зубков И.Ф. Проблема геологической формы движения материи. М.,1979. С.170.

 

 



Дата добавления: 2021-11-16; просмотров: 321;


Поиск по сайту:

Воспользовавшись поиском можно найти нужную информацию на сайте.

Поделитесь с друзьями:

Считаете данную информацию полезной, тогда расскажите друзьям в соц. сетях.
Poznayka.org - Познайка.Орг - 2016-2024 год. Материал предоставляется для ознакомительных и учебных целей.
Генерация страницы за: 0.016 сек.