Человек как индивидуум, личность и индивидуальность

В философии и психологии при характеристике индивидуального развития человека о последнем принято говорить как об индивидууме, личности и индивидуальности.

«Индивидуум» – это отдельный человек как представитель вида homo sapiens, продукт антропогенеза и экземпляр соответствующего рода. «Личность» – это социализированный индивид, т.е. человек, усвоивший определенный культурно-исторический опыт и поэтому включенный в соответствующую систему отношений в обществе, занимающий там определенную позицию и ведущий себя соответствующим образом. «Индивидуальность» – это характеристика неповторимого своеобразия отдельного человека как своеобразия осуществляемой им интериоризации и интерпретации соответствующего культурно-исторического опыта. «Индивидуум» – это характеристика общего в человеке, «личность» – особенного, «индивидуальность» – единичного.

Любой человек представляет собой целостное и нерасторжимое единство природно-биологических, социально-культурных и духовных свойств и качеств. Природно-биологическое в человеке – это не только общие психосоматические конститутивные признаки вида homo sapiens, одинаково проявляющиеся в каждом человеке, но это также и индивидуальные генотип[171] и фенотип[172], а также соответствующие половые и возрастные особенности.

Социально-культурные факторы в значительной степени определяют такие характеристики человека, как набор усвоенных им знаний и ценностей, его мировоззрение, отношение к действительности и понимание своего места в ней, его роль и место в соответствующей группе людей (социальная принадлежность, профессия). Духовное – это принятая человеком и субъективно переживаемая им как истинная соответствующая система представлений и ценностей, от которой зависит то, чем он индивидуально руководствуется и к чему стремится в своей жизни.

Природно-биологические, социально-культурные и духовные качества – это не абстрактно-условные уровни организации отдельного человека, которые никак не связаны друг с другом. В действительности, т.е. относительно конкретного человека, эти уровни существуют в отношении взаимодополнительности и влияют друг на друга. В частности, можно говорить об определенной зависимости духовного от биологического и наоборот, об их совместном влиянии на социальный уровень (статус) и наоборот. Своеобразно-неповторимое сочетание указанных качеств и есть причина того, что любой человек, в конечном итоге, индивидуален.

Человек как «личность» и «индивидуальность» не является таковым с рождения. Относительно отдельного человека следует говорить о процессе и механизмах его постепенного формирования и развития. Появлению в человеческом обществе личности как субъекта социальной деятельности предшествует этап, когда индивиды растворены в формах общественной организации – роде, семье, общине. Существование индивидов в начальные периоды их развития непосредственно регулируется соответствующей системой общественных отношений, в которую они включены и которая предстает в форме внешних для них ценностей, норм, традиций и запретов, имеющих для них абсолютный характер. Возникновение личности как таковой происходит вместе с обособлением, автономизацией индивидов вместе с их деятельностью от социального целого. В процессе этой деятельности происходит интериоризация и индивидуальное преломление человеком соответствующих социальных регуляторов, превращение их во внутриличностные, становление индивидуально-пристрастного и избирательного отношения к миру, что находит выражение в неповторимом способе осмыслении действительности и в построении своей деятельности на основе такого осмысления. Благодаря становлению целостной личности человека его деятельность строится уже не столько на основе непосредственных внутренних побуждений и внешних стимулов, сколько на основе длительной смысловой перспективы персонального жизненного мира.

Становление личности первоначально происходит в процессе выделения ребенка из исходно-синкретичного единства «ребенок и его родители». В процессе становления автономной личности принято выделять два этапа: 1) младший дошкольный возраст, когда у ребенка появляется осознание собственного «Я» и ощущение способности противостоять внешнему давлению, ощущение себя субъектом своих действий (т.н. «первое рождение личности») и 2) в подростковом возрасте, когда складывается самосознание, формируется способность строить свою жизнь и свой характер в соответствии с индивидуальным представлением о себе и собственной системой ценностей, смещение движущих сил собственного развития извне вовнутрь («второе рождение личности»).

Процесс становления личности тесно связан с развитием психических способностей индивида и, в особенности, со способностью к осознанию самого себя. Психолог Ж. Пиаже в работе «Речь и мышление ребенка» показал, что маленький ребенок в силу эгоцентризма собственного сознания гораздо в меньшей степени способен к осознанию себя, нежели взрослый. В частности, в результате ряда исследований Пиаже пришел к выводу, что дети в возрасте 7-8 лет практически не способны к интроспекции (без которой говорить о самосознании в том смысле, в каком им обладают взрослые люди, вряд ли возможно). Эта способность, по его мнению, постепенно формируется в возрастном промежутке между 7-8 и 11-12 годами. Такие выводы Пиаже сделал на основе ряда экспериментов, содержание которых сводилось, например, к тому, чтобы сначала предложить детям несложную арифметическую задачу (с которой большинство детей может справиться), а затем попросить их объяснить, как именно они пришли к соответствующему решению. По мнению Пиаже, наличие интроспективной способности можно признать существующей, если ребенок может провести ретроспекцию, т.е. способен правильно воспроизвести процесс собственного решения. Если он это сделать не может и, пытаясь объяснить, отталкивается, например, от полученного результата, как если бы знал его наперед и прибегает к более или менее произвольным приемам, то это означает, что он не обладает интроспективной способностью в том смысле, как это присуще взрослым.

Что касается стадий изменения сознания и самосознания личности в течение всего периода осознанной жизнедеятельности, то, например, американский психолог Эрик Эриксон (1902 – 1994) в работе «Детство и общество» выделил 8 стадий психологического развития человека, в ходе которых устанавливаются специфические ориентиры как по отношению к себе, так и в отношении общества. В частности, для пятой стадии (возраст 12-18 лет) характерна проблема идентификации личности и путаницы ролей. Эриксон считает, что возникающий в этот период параметр связи с окружающим колеблется между положительным полюсом идентификации «Я» и отрицательным полюсом путаницы ролей. Другими словами, перед подростком стоит задача объединить все, что он знает о себе самом как о школьнике, сыне, друге, спортсмене и т.д. Все эти роли он должен собрать в единое целое, осмыслить его, связать с прошлым и проецировать в будущее. Если молодой человек успешно справится с задачей психосоциальной идентификацией, то у него появится ощущение того, кто он есть, где находится и куда идет. Если, например, из-за неудачного детства или тяжелого быта подросток не может решить задачу идентификации и определить свое «Я», то он начинает проявлять симптомы путаницы ролей и неуверенность в понимании того, кто он такой и к какой среде принадлежит. Такая путаница нередко наблюдается у малолетних преступников.

Шестая стадия (до начала среднего возраста), по мнению Эриксона, характеризуется такими параметрами, как «близость» и «одиночество». Под близостью Эриксон понимает не только физическую близость. В это понятие он включает способность заботиться о другом человеке и делиться с ним всем существенным без боязни потерять при этом себя. Но если ни в браке, ни в дружбе человек не достигает близости, тогда, по мнению Эриксона, уделом его становится одиночество – состояние человека, которому не с кем разделить свою жизнь и не о ком заботиться.

На седьмой стадии (зрелый возраст) проявляются такие параметры личности, как общечеловечность и самопоглощенность. Общечеловечностью Эриксон называет способность человека интересоваться судьбами людей за пределами семейного круга, задумываться над жизнью грядущих поколений, формами будущего общества и устройством будущего мира. Такой интерес к новым поколениям не обязательно связан с наличием собственных детей – он может существовать у каждого, кто активно заботится о молодежи и о том, чтобы в будущем людям легче жилось и работалось. Тот же, у кого это чувство сопричастности человечеству не выработалось, сосредоточивается на самом себе и главной его заботой становится удовлетворение своих потребностей и собственный комфорт.

Специфическими переживаниями восьмой стадии являются чувства цельности или безнадежности. Ощущение цельности, осмысленности жизни возникает у того, кто, оглядываясь на прожитое, ощущает удовлетворение. Тот же, кому прожитая жизнь представляется цепью упущенных возможностей и досадных промахов, осознает, что начинать все сначала уже поздно и упущенного не вернуть. Такого человека охватывает отчаяние при мысли о том, как могла бы сложиться, но не сложилась его жизнь.

Следует заметить, что проблема личности и ее самосознания имеет также историко-культурную экспликацию. Для того чтобы можно было говорить о самосознании отдельной личности, эта личность, прежде всего, должна сама осознавать собственную уникальность, т.е. она должна, во-первых, понимать, что её мысли и переживания не тождественны бытию вообще и что, например, природа – это не то же самое, что и разные представления о ней. Другими словами, исходной, необходимой, но не достаточной предпосылкой для конституирования сознания и самосознания личности должно быть осознание ею различия между собственной субъективностью и объективностью внешнего, осознание различия между собой и миром. Если же подобное различие не проводится, то в этом случае имеет место мифологическое представление о реальности, для которого характерен синкретизм или принципиальная неспособность отличить себя от внешнего мира или, что то же самое, представление о тождественности между собой и этим миром.

Мифологический синкретизм – это всегда антропоморфизм, т.е. наделение предметов природы человеческим обликом и свойствами. Вследствие того, что для антропоморфистки мыслящего любая реальность предстает как психическая, последняя, как раз поэтому, и не может быть осознана как особая область, т.е. как психика и сознание. Поэтому-то и нельзя применительно к данной ситуации говорить о личностном самосознании, ибо какое же самосознание может быть у того, кто еще не может отделить содержание собственной психики от внешней по отношению к ней действительности?

Хотя это так, но из этого не следует, что носители мифологически-анимистических представлений вообще не имеют никаких представлений о себе. Определенные представления о себе у них существуют, однако они целиком и полностью зависят от общего мифологического контекста их мышления. По мнению французского антрополога Люсьена Леви-Брюля (1857 – 1939), первобытное мифологическое мышление характеризуется тем, что здесь, во-первых, не осознаются основные формально-логические законы (поэтому он назвал его пра-логическим) и, во-вторых, это мышление осуществляется не на основе четких абстрактных понятий, а скорее посредством расплывчатых чувственных образов. Эти образы связанны между собой на основе принципа партиципации (сопричастности), который управляет ассоциацией и связями представлений в первобытном сознании. Характеризуя мышление первобытного человека, Леви-Брюль писал следующее: «Представления, которые человек имеет о себе самом … отличаются … очень сильно от идей и понятий. Они скорее ощущаются и переживаются, чем мыслятся. Ни их содержание, ни их ассоциации не подчиняются строго закону противоречия. Следовательно, … индивидуальное Я … не является в этих представлениях определенным, каким оно кажется, когда его пытается уловить наше концептуальное мышление»^[173]. Это общее рассуждение Леви-Брюль проиллюстрировал множеством примеров. В частности, таким: «Трумаи (племя северной Бразилии) говорят, что они – водяные животные. Бороро (соседнее племя) хвастают, что они – красные арара (попугаи). Это вовсе не значит, что только после смерти бороро превращаются в арара или что арара являются превращенными в бороро и поэтому достойны соответствующего обращения. Нет, дело обстоит совершенно иначе. Это не имя, которое они себе дают, это также не провозглашение своего родства с арара, нет. Бороро настаивают, что между ними и арара присутствует тождество по существу»^[174].

Другой пример исторически-обусловленного представления о себе – это мысли религиозного человека, который видит в себе средство, орудие или проявление Бога и поэтому не считает себя чем-то первичным и самодостаточным. В частности, Мейстер Экхарт (1260 – 1328), немецкий теолог-мистик развил доктрину, согласно которой в глубинах души человека таится простая, лишенная образов и содержания частица, которая напрямую соединяет его с Богом. Экхарт называл её «искоркой», она и выполняет для человека роль путеводной звезды, направляя его волю к самосовершенствованию. Сам Экхарт писал об этом так: «Блаженство, это всегда Бог; и каждый, кто блажен, тот в переживании блаженства – Бог и божественное единство, и существо Божее. …Человек созерцает Бога уже в этой жизни в той же мере, как и после этой жизни. …Творящий разум проистекает из вечной правды и заключает в себе по-своему все, что Бог в себе заключает. И также постигает этот благородный, божественный, этот «творящий разум» самого себя лишь самим же собою, подобно Богу. По своему происхождению и по сущности бытия он есть, безусловно, Бог»^[175].