Основные школы и направления философии техники.

Основные понятия:сциентизм, техницизм, научно-техническая рациональность, антитехницизм, биологизация техники, артефакт, органопроекция, постав, мегамашины, монотехника, технология, праксиология, технэ, трансцендентный, Осевое время, эврология, гипертехницизм, информационное общество, производительная сила.

В современной философии техники можно выделить четыре крупных направления:

1) Сциентистское (от англ. science - наука) возникает еще в 70-х годах ХIХ века. Техника рассматривается как практическая реализация научных знаний. Делается философский анализ системы "наука-техника". Техника начинает рассматриваться как всякий способ человеческой деятельности, применяющий методы научного познания.

2) Социологическое. Оно анализирует взаимоотношения техники и общества. Это направление делится на две ветви. Первая - техницизм утверждает всемогущество "научно-технической рациональности", совершенствование которой само по себе должно разрешить социальные и политические проблемы современного общества. Вторая – антитехницизм, возникший еще в 20-х годах ХХ века. Техника предстает как злой гений человечества, источник всех его бед. В зависимости от конкретной социально-полити­ческой и экономической обстановки техницизм и антитехницизм последовательно сменяют друг друга. Так, после Второй мировой войны разворачивается гуманистическая критика техники, ставится вопрос о кризисе личности и ее судьбе в современном технизированном обществе.

3) Антропологическое(от греч. Anthropos - человек). Свою проблематику это направление сформулировало еще в 30-е годы XX столетия. Техническая среда рассматривается как способ существования человека. Философский анализ технической деятельности сочетается с данными антропологии, психологии, физиологии и других наук, изучающих человека. Исследуя технику как необходимый атрибут человеческого бытия, это направление философии техники часто идет по пути биологизации техники. Источник всякого технического творчества оно видит исключительно в деятельности человека как биологического существа, рассматривает технику как реализацию каких-то качеств и способностей, присущих природе. Человек, таким образом, техникой восполняет свою биологическую недостаточность.

4) Религиозное. Оно является попыткой найти в религиозной вере спасение от технического пессимизма. Религиозные интерпретации техники возникли в начале ХХ века и с большей активностью стали реагировать на противоречивые тенденции научно-технического развития и его амбивалентные последствия. Стремясь осмыслить научно-технический прогресс с позиций христианства, это направление рассматривает технику как воплощение сверхъестественной сущности - бога. Любая техническая система воплощает универсальную "упорядоченность" природы в соответствии с божественной целью. Изобретение рассматривается как "свободное" совпадение человеческой инициативы с волей бога, а технический прогресс - как реализация развивающегося с непреклонной логической необходимостью божественного интеллекта. Вера в бога придает смысл человеческой деятельности, формирует чувство ответственности и защищает людей от возможных злоупотреблений техникой, будит в них совесть.

В философии техники существует и более простая типология направлений:

1) Инженерное направление – обращает внимание в основном на причины формирования искусственного мира (возможности технической деятельности человека, ее закономерности и т. п.), при этом подчеркивает искусственную сущность технических объектов как результатов целенаправленной активности людей (и, следовательно, показывает расширение возможностей человечества по ходу технического прогресса).

2) Гуманитарное направление – обращает преимущественное внимание на значимость техногенных факторов в человеческой жизни (воздействие технологического развития на социальные структуры и культурные процессы), исследует артефакты во многом как естественные объекты, то есть не управляемые человеком и требующие своего освоения (теоретического осмысления и даже практического приспособления), что приводит по мере технического роста не к освобождению людей от внешней детерминации, а к смене одних форм зависимости другими.

Два этих направления долгое время оставались несовместимыми. Специалисты в области техники с конца XIX века рассуждали о техническом развитии и его закономерностях, упрекая оппонентов в антитехницизме и незнании технических дисциплин; философы-гуманитарии вместо подробного анализа били тревогу, перечисляя неожиданные и нежеланные изменения, вызванные внедрением технологий в социокультурные процессы.

Можно выделить и школы философии техники:

1. Немецкая школа – это первая школа, поставившая задачу дать философский анализ феномена техники. Она начала формироваться в конце XIX века и связана с именем Эрнеста Каппа, который впервые ввел термин «философия техники» (1877 г.), а другой немецкий философ Фред Бон посвятил философии техники одну из глав своей книги. Философские проблемы техники нашли широкое обсуждение в немецких журналах ("Техника и культура"), что было обусловлено стремительным развитием самой техники и необходимостью рефлексии над ней в самой инженерной среде.

Представители немецкой школы философии техники:

1) Ф. Дессауэр, немецкий философ техники:интересовался проблемой происхождения техники и ее сущности. Общая ссылка на «природную душу» не удовлетворяла философа, он не соглашался с тем, чтобы рассматривать технику как простое применение законов природы. Разумеется, техника, связанная с законами природы, не может не считаться с ними, то есть не может выйти за их пределы. В технике обнаруживается какой-то автономный смысл. Она служит воплощением иных установлений. Сущность техники, с его точки зрения, проявляется не в промышленном производстве (которое лишь воспроизводит в массовом порядке результаты открытий и изобретений) и не в технических устройствах как таковых (которые лишь используются потребителями), но в самом акте технического творчества. Анализируя акт технического творчества, Дессауэр приходит к выводу, что оно осуществляется в полной гармонии с естественными законами и при «подстрекательстве» со стороны человеческих целей; эти законы и цели являются необходимыми, однако недостаточными условиями изобретения. Артефакты (т.е. технические устройства), которые предстоит изобрести, нельзя обнаружить в мире явлений; для этого разум должен перейти границы опыта и устремиться к трансцендентальным «вещам-в-себе», которые соответствуют техническим объектам. Дессауэр постулировал существование неких верховных, предусмотренных технических идей, которые не рождаются в человеческом разуме, а лишь улавливаются им. Технические идеи, по его мнению, не что иное, как мысли Бога, проявление светлого разума творца. Предмет техники может существовать материально, но он может обнаружить себя и в мире идей, в области «возможного бытия». «Первоначальным бытием» предмета техники является его «возможное бытие» как идея Бога, а конечной ступенью – познанное бытие. Признавая обусловленность техники природными предпосылками, Дессауэр, тем не менее, отвергал существование исторических, общественных факторов в оценке генезиса и развертывания техники [1]. Она рассматривалась им как самостоятельный феномен, имеющий неизменную специфику. Когда мы говорим о технике, утверждал он, как о целостности, то имеем в виду нечто постоянное, непреходящее, небренное, находящееся вне течения времени. Говорить о прогрессе техники, по его мнению, можно только относительно единичных объектов техники. Дессауэр не считал автоматизацию новым явлением технического прогресса. Напротив, он полагал, что она планомерно развивается с древних времен, будучи неизменным результатом действия вечных законов самой техники. Природу изобретения Дессауэр трактует в духе неотомистской философии, как реализацию человеком божественной идеи. Техническое творчество предполагает встречу человеческого сознания со сферой «пред-данных решений технических проблем». Изобретение не есть просто выдумка, произвольный продукт человеческого воображения. Оно формирует условия для материального воплощения трансцендентальной реальности (для «существования сущности»), олицетворяет реальное бытие идей. Техника понимается Дессауэром как становление высших возможностей бытия посредством людей. Развиваемая этим философом трактовка моральной значимости техники не ограничивается соображениями практических выгод и пользы. Создание техники, по Дессауэру, соответствует кантовскому категорическому императиву или божественной заповеди. Современная техника не должна восприниматься как средство облегчения условий человеческого бытия – она есть «участие в творении», «величайшее земное переживание смертных». Техника создается людьми, однако ее могущество превышает все их ожидания. Дессауэр считает, что автономные последствия, преобразующие мир, свойственны только технике и что это свидетельствует в пользу взгляда на технику как на трансцендентную моральную ценность.

Итак, техника у Дессауэра рассматривалась не только как часть природы, подчиняющаяся ее закономерностям, но и как некая «трансцендентная сущность», выходящая за пределы человеческого познания, и проникающая в область сверхъестественного. При этом функция человека – это реализация им «божественного предназначения».

2) Эрнест Капп, немецкий философ техники, создатель антропологического направления философии техники: полагает, что орудия и оружие – это продолжение (проекция) человеческого организма, органов. Человек в технике бессознательно воспроизводит самого себя. Форма орудия исходит из формы соответствующего органа. Например, железная дорога воспроизводит систему кровообращения, телеграф – нервную систему. «Паровая мельница и каменная ручная мельница дикаря, — пишет Э. Капп, — являются одинаково приспособлениями для размола. Душою обеих остается жернов, а два подходящих друг другу булыжника - один вогнутый и другой выпуклый - были первыми приспособлениями для замены размалывающих зерна коренных зубов» [34, c. 74]. Множество технических устройств создано по прототипу функционирования руки, кисти, зубов человека. Изогнутый палец – прообраз крючка, горсть руки – чаша, ковш экскаватора. При этом, как полагает Э. Капп, вместе с развитием ручных орудий и их превращением в более сложные технические средства и механизмы, например, в машины, в технической и всей культурной деятельности происходит постепенное уменьшение непосредственного участия самой руки.

Человек не только бессознательно воспроизводит свои органы, но и познает затем сам себя, исходя из этих искусственных созданий. До Э. Каппа никто не применял такого рода теории к технике. Эта концепция – одна из первых в ряду версий технологической антропологии.

3) М. Хайдеггер,философ-экзистенциалист: рассматривает проблему техники в онтологическом (бытийном), а не инструментальном смысле. Он отвергает традиционные определения техники как нейтрального средства в руках человека. Анализирует греческий термин «технэ», видя в нем значение произведения искусства, а не только ремесла. В этом значении техника – вид раскрытия потаенного, тайного, еще не случившегося. Т.е. техника – важнейший способ обнаружения глубинных свойств бытия. Современная техника иная: она связана не с раскрытием тайн бытия, а с производством, воспроизводством, увеличением производительности, массовостью. Природа, бытие через технику становятся на службу. Современная техника идет по новому пути использования земных ресурсов — она экстрагирует накопленную энергию в виде каменного угля, затем преобразовывает его в электрическую энергию, которая в свою очередь, может быть накоплена, а затем использована для дальнейшего распределения по человеческим потребностям или применена по воле человека. “Высвобождение, преобразование, накопление, распределение и коммутирование (переключение) — таковы пути технических открытий“, характерные для современного развития техники. Более того, какая-нибудь электростанция редко вписывается в естественный ландшафт или дополняет его. Огромные дамбы пересекают каньоны и пороги больших рек. Атомные электростанции не только загрязняют окружающую среду выделяемыми ими теплом и радиацией. Их строительство вызвано нуждами городов, а внешне их очертания зависят только от научных и математических расчетов, поэтому все они похожи друг на друга и в таком виде как бы накладываются на любой ландшафт независимо от его характера. Электростанция (современная техника) отличается от техники прежней (например, ветряной мельницы) тем, что первая встраивает в себя реку, а вторая – подстраивается под естественные ландшафты.

На место уникальной вещи наподобие изготовленного гончаром глиняного горшка современная техника предлагает мир, который Хайдеггер называет Bestand (“резервы на длительное время“, “запасы“) — объекты, готовые для продажи. Мир современных артефактов всегда готов и пригоден для всяческого манипулирования, употребления или выбрасывания. Современную технику Хайдеггер определяет как постав – добычу, а не осуществление через технику открытия тайны бытия. Постав – это свободное потребительское распоряжение природой, человеком. Человек, таким образом, теряет путь к себе, сам становится средством, поставом. Но в то же время вбрасывание человека в потребительское существование, в распоряжение миром через технику, сама техника бросаем ему вызов, заставляет задуматься о подлинном назначении. Сущность современной техники ставит человека на путь открытия бытия, возвращает к подлинному творчеству [1].

После второй мировой войны философия техники, связанная с инженерно-технической деятельностью, вступила в период длительного и систематического развития. В 1956 году Союз немецких инженеров, отмечавший в тот же год столетие своего существования, создал специальную исследовательскую группу «Mensch und Technik» («Человек и техника»), в которую входили рабочие подгруппы по вопросам воспитания, религии, языка, социологии и философии. Первые члены и участники этих исследовательских групп, такие, как Симон Мозер, Ханс Ленк, Гюнтер Рополь, Ханс Закссе и Фридрих Рапп, в большинстве своем преподавали в технических ВУЗах или имели ученые степени инженеров и философов и впоследствии стали наиболее известными философами техники в Германии.

На протяжении 1970-х годов эти авторы опубликовали книги различного содержания, выходившие далеко за рамки тем, намеченных группой «Человек и техника»; последние же определялись лишь задачами, поставленными Союзом немецких инженеров и организованными им конференциями. Это были, скорее, систематические монографии на специальные темы, и все же такие работы, как «Инженерное творчество» Хунинга (1975), и «Антропология техники» Закссе (1978) в широком плане обращены к инженерам и техникам. Только «Аналитическая философия техники» Фридриха Раппа (1978) в значительной мере преодолела эти ограничения. И хотя он и оговаривает, что его задача отлична от задач, стоящих перед инженером, философией культуры, социальной критикой или теорией систем, все же его собственные попытки набросать общую перспективу или выработать альтернативную точку зрения остаются в целом описательными и объяснительными.

Термин «философия техники» не имел особого распространения за пределами Германии, хотя те первоначальные аспекты, которые обсуждались в философии техники в ее первоначальном виде, кое-кем рассматривались и в других странах. Один из ранних примеров такого рода — книга французского социолога Альфреда Эспинаса «Les origines de la technologie» (Происхождение технологии, 1891). В своей книге Эспинас через два десятилетия после Эрнста Каппа вновь обосновывает идею о том, что техника есть продолжение человеческих органов. Другим важным моментом в суждениях Эспинаса является то, что он проводит различие между терминами «техника» (technigues) как совокупность умений для осуществления частных, конкретных действий и «технология», рассматриваемая им как систематическая организация технических средств, а также «Технология» с большой буквы (обобщенные принципы действий, применяемые в определенного рода случаях). Далее, Эспинас формулирует положение, что Технология (опять-таки с большой буквы) для человеческих действий-деланий то же, что и Праксеология - для человеческой (материальной) деятельности в целом.

Фред Бон придает понятию «техника» предельно широкое значение. По его словам, к ней относятся «всякая деятельность и, прежде всего, всякая профессиональная деятельность». Бон различает несколько способов действия, придавая особое значение целенаправленной деятельности, в которой успех достигается указанием в предшествующем рассуждении руководящего средства. Это фактически задает границы между «техникой» и «не-техникой», поскольку к сфере техники может быть отнесен именно этот способ действия.

К. Ясперс: выделял в мировой истории отдельный этап - "научно-техническую эру", которая была подготовлена в конце средневековья, получила в XVII столетии свое духовное обоснование, в XVIII - развитие, а в XX веке сделала головокружительный скачок. И теперь, благодаря НТП, формируется "осевое", а не локальное время, общая история для всех культур. Ясперс выделяет и понимает технику как важнейший элемент нашего времени, влияющий на мировое развитие, на эволюцию, на всемирную историю.

Ясперс начинает с описания кризиса. "Нынешний век - век техники со всеми вытекающими отсюда последствиями, которые, по-видимому, не оставят на земле ничего из того, что на протяжении тысячелетий обрел человек в области труда, жизни, мышления, символики. Природа меняет облик под воздействием техники, и обратно на человека оказывает воздействие окружающая его среда. Перед лицом непокоренной природы человек представляется относительно свободным, тогда как во второй природе, которую он технически создает, он может задохнуться. Техника превратила все существование в действие некоего технического механизма, всю планету - в единую фабрику. Произошел полный отрыв человека от его почвы, от отзвука подлинного бытия. Значимость вопроса - к чему может прийти человек - стала настолько велика, что техника стала сегодня центральной темой» [72].

Поскольку смысл техники - освобождение от нерациональной власти природы, поверхность земного шара на наших глазах превращается в машинный ландшафт.

2. Российская школа (конец XIX – первая половина XX века). Представители: П.К. Энгельмейер, С.Н. Булгаков, Н.А. Бердяев.

Ее основателем является П.К. Энгельмейер, который имел немецкие корни, был изобретателем, активным членом различных технических обществ, пионером автомобилизма и создателем теории технического творчества, который в условиях Октябрьской революции пытался дать философское осмысление проблем техники и технического прогресса, создав теорию творчества (эврологию). Методологию эврологии П.К. Энгельмейер нашел в махизме, согласно которому, истина есть экономная форма описания опыта, а содержанием всякого научного открытия является изобретение, создание новой мысли, позволяющей приспособить к опыту новые факты. В работе «Технический итог XIX века» он впервые в развернутом виде сформулировал идеи гуманитарного социально-философского измерения техники и инженерной деятельности. Вопрос о генезисе философии техники он рассматривает в русле размышлений о социальном статусе инженеров: философия техники нужна инженеру для успешного выполнения своих профессиональных функций и для осознания своей общественной миссии [22].

Для Энгельмейера, как и для других философов техники его времени, которых можно отнести к умеренным техническим оптимистам, в центре философского исследования находится вопрос о сущности техники. В слове «техника» он видит двоякий смысл: во-первых, это часть искусства, которая направлена вовне, и, во-вторых, это целостная деятельность, а именно та, в процессе которой человек специально стремится получить полезные явления». Энгельмейер формулирует сущность техники как возможность целесообразно воздействовать на материю: «Техника – это искусство планомерно и на основе известных естественных взаимодействий вызывать к жизни определенные вещи». Это нечто иное, чем техницизм в негативном смысле.

Энгельмейер ставит вопросы, фактически, создавая программу новой философской дисциплины – «философии техники»:

1) В чем состоит техническое мировоззрение?

2) В чем отличие техники от науки?

3) Где лежат границы техники?

4) Каковы принципы современной техники?

5) Какие цели преследует техника?

6) Каковы взаимоотношения техники и человека?

7) Какова роль техники в эволюции человека, в истории культуры, искусства, в общественной организации?

Российские и германские инженеры конца XIX и начала XX столетий верили в прогрессивную силу техники. Они верили, что с помощью техники возможно решить все социальные проблемы. Они верили тогда, что как социальный, так и природный мир возможно пересоздать и сформировать в соответствии с «собственным представлением».

С.Н. Булгаков осмысливал сущность техники в работе «Философия хозяйства», поставив задачу религиозного осмысления экономической и технической сфер. Сущность техники он связывал с совершенствованием традиционных и созданием новых производственно-хозяйственных структур. В этом смысле техника – необходимое условие эффективного функционирования этих структур; при этом потребности социума обусловливают динамизм техники. Социализация техники, т.е. реализация целевых установок общества, происходит именно в процессе производственно-хозяйственной деятельности.

С.Н. Булгаковым предпринимается попытка преодолеть противоречие между хозяйственной деятельностью человека, основанной на познании "механизма природы" и самой природой («организмом»). Труд он считает «мостом» между «Я» (субъектом) и «неЯ» (объектом), и этот «мост» связан с техникой.

Н.А. Бердяев: рассматривает технику в неразрывной связи с капитализмом. Свою власть техника черпает в капиталистическом мире, но в то же время она сама является эффективным средством развития капиталистической системы хозяйства. При этом и коммунизм как альтернатива капитализму перенял от капиталистической цивилизации ее беспредельный гипертехницизм, и создал религию машины, которой он поклоняется как тотему. Тем самым обнаруживается глубокое внутреннее родство между атеистической верой коммунизма и безрелигиозностью современного мира.

Н.А. Бердяев полагал, что господство техники открывает новую ступень действительности: «новая реальность», воплощением которой является машина, по своей сути отличается от природной как неорганической, так и органической реальности. Специфический характер реальности, созданной машинной технологией, виден в том воздействии, которое последняя оказала, с одной стороны, на жизнь человека, а, с другой, – на окружающую среду. Это воздействие является результатом нового типа организации, которую Н.А. Бердяев называл «техносистемой» и рассматривал как некий рыхлый агломерат экономических, промышленных и технологических ассоциаций, распространяющих свое влияние на весь мир. Различные элементы техносистемы не имеют общего управления, действуя отчасти в конкуренции, а отчасти – в кооперации друг с другом. Ими руководят не столько конкретные личности, сколько с трудом опознаваемые анонимные и безличные управляющие силы. Деятельность техносистемы ведет к интеграции и унификации в масштабах земного шара различных укладов жизни, человеческих ожиданий и потребностей. Именно в этом смысле можно, по Н.А. Бердяеву, рассматривать техносистему как «новую ступень действительности».

3. Американо-французская школа (середина XX века) [7].

Представители: Л. Мэмфорд, Ж. Эллюль, Г. Маркузе, Э. Фромм, Р. Арон.

Данная школа философии техники своими истоками имеет французских философов, которые во второй половине XX века эмигрировали в Америку.

Основателем этой школы является американский философ и социолог Л. Мэмфорд, который в работе «Техника и цивилизация» (1934) предлагает технократическую концепцию генезиса и развития мировой культуры. Его более поздние работы («Миф машины», 1966 и др.) стали основой «технического пессимизма» (антитехницизма), в рамках которого акцент ставился на негативных сторонах современных технических форм для «человеческого развития».

Л. Мэмфорд полагает, что техника появилась не в результате материальных потребностей человека, а в результате его духовного поиска. Сущность человека – не делание, не материальная созидательность, а открытие и интерпретация. Мэмфорд разделил технику на поли- и монотехнику (авторитарную технику), критикуя последнюю за ориентирование на экономическую экспансию, материальное насыщение и военное превосходство.

Основную причину всех социальных зол и потрясений современной эпохи Мэмфорд видит в возрастающем разрыве между уровнями технологии и нравственности, который угрожает человечеству порабощением со стороны безличной Мегамашины, т.е. предельно рационализированной, технократической организации общества. Научный прогресс со времен Ф. Бекона и Г. Галилея Мэмфорд называет "интеллектуальный империализм", жертвой которого пали гуманизм и социальная справедливость. Наука трактуется Мэмфордом как суррогат религии, а ученые - как сословие новых жрецов. Поэтому Мэмфорд призывает остановить научно-технический прогресс и возродить социальные ценности Средневековья, которое он изображает "золотым веком" человечества.

В работе "Миф о машине" Мэмфорд утверждает, что человек не "делающее", а "мыслящее" существо, его отличает не делание, а мышление, не орудие, а дух, являющийся основой самой "человечности" человека.

Если рассуждать таким образом, то очевидным станет то, что рука в ходе эволюции была не просто мозолистым орудием; она, что не менее важно, прижимала к груди ребенка, делала важные жесты, в танце выражала важные эмоции и идеи о прошлом и будущем и т.д. Техника, поэтому, обязана своим возникновением более тонким проявлениям человеческого существа, чем просто орудийная деятельность в целях производства продуктов для поддержания жизнедеятельности; она обязана игре, мифу и фантазии, магическому обряду и религиозному механическому запоминанию. В противовес стереотипу, в котором доминировало орудие труда, данная точка зрения утверждает, что человек главным образом использует свой ум, производящий символы и способствующий самосовершенствованию, основной акцент всей его деятельности - его собственный организм. Еще до возникновения орудийной деятельности в ее более менее развитом виде ритуал, танец, песня, рисунок, резьба и т.д., и более того дискурсивный язык должно быть долго играли решающую роль. Пока человек не сделал нечто из себя самого, он мало что мог сделать в окружающем его мире. Поэтому есть основания считать эстетическое выражение человека не вторичным, как это принято, а первичным, по крайней мере, на этапе человеческой предыстории. Об этом говорит то, что примитивная техника была жизнеориентирована, а не узко трудоориентирована, и еще менее ориентирована на производство или на власть.

Позже (ок. 5 тыс. лет назад) появляется монотехника, она-то и служит упрочению власти и накоплению богатства, прежде всего путем систематической организации повседневной деятельности по строго механическому образцу. И вот возникает Мегамашина (термин Л. Мэмфорда). Это первичная коллективная машина, составленная почти полностью из человеческих частей, соединенных в иерархической организации под властью абсолютного монарха. Ее приводили в действие и опекали команды надсмотрщиков, поддерживаемые жрецами, вооруженной знатью и бюрократией. Такая машина функционировала аналогично функционированию человеческого тела. Эта модель стала основой всех последующих специализированных машин и представляла собой наиболее развитый тип машин вплоть до ХIV века. Ее "деятельностью" отмечены строительство пирамид в Египте и Мессопотамии. Действуя как одна механическая единица, состоящая из специализированных, но соединенных вместе частей, сто тысяч человек были в состоянии генерировать энергию в 10 тыс. л.с. При этом, техники в современном значении этого слова как эффективного орудия почти не было, за исключением простейших каменных и медных орудий [1].

Здесь обращает на себя внимание то, что процесс технического развития был принудительным процессом, тоталитарным, по существу. Экзистенциальной его стороной была беспощадная обязательность и сугубая иррациональность. То, что не могло быть отдано машине, что представляло некие спонтанные проявления жизни, было враждебно этому процессу. Мегамашина воплощала в себе идею сверхконцентрации на централизованной власти и внешнем контроле.

Последующие стадии технического прогресса, при том, что они неизбежно включали в себя более совершенные технические орудия и даже системы, сохраняли в основном идею Мегамашины и упрочивали ее. Сегодня ни у кого из нас не вызывают недоумения такие понятия как "технологическая дисциплина", "регламент", "инструкция" и т.п. С точки зрения общественной полезности, научные и технические средства полностью рациональны, но конечные цели этих средств безумны, поскольку они в тенденции полностью подчиняют человека принципам Мегамашины. Технология может "вписаться" в человеческое сообщество только в том случае, если она примет жизнеориентированный характер; труд в системе технических устройств должен защищать работника от скуки и смертельного отчаяния; сегодня эта мера видится как предоставление более широкого простора игре конструктивных импульсов, автономных функций, осмысленных действий.

Стандартными примерами мегамашин являются крупные армии, объединения работников в группы, такие, как, например, те, которые строили египетские пирамиды или Великую Китайскую стену. Мегамашины часто приводят к поразительному увеличению количества материальных благ, однако ценою ограничения возможностей и сфер человеческой деятельности и стремлений, что ведет к дегуманизации.

Французский социолог и философ Ж. Эллюль рассматривает технику как специфический феномен, подразумевая не только технико-технологическую систему, но и определенный тип рациональности. Представление о техническом прогрессе связывается с формированием новых социокультурных отношений («информационное общество») [70].

Основные идеи:

1) Капитал уже не является господствующей силой в обществе, как в XIX веке. Вместо капитала такой силой оказалась «техника».

2) Техника - «тотальность методов, имеющих своей целью абсолютную эффективность во всех областях человеческой деятельности». Т.е. техника – это определенный тип рациональности.

3) Существует различие между понятием «технические операции» и феноменом техники. Технических операций - множество, они традиционны и ограничены различными контекстами, в рамках которых они реализуются. Техника же, как феномен, или Техника (с большой буквы) - одна, она уникальна и состоит в чисто современном способе изготовления и использования артефактов, заключающем в себе тенденцию доминирования над всеми видами человеческой деятельности и объединения их в себе.

4) Феномен техники характеризуется через следующие черты:

• рациональность,
• артефактность,
• самонаправленность,
• рост на собственной основе,
• неделимость,
• универсальность,
• автономность.

5) Техника определяет все другие формы деятельности, всю человеческую технологию и все общественные структуры – экономику, политику, образо­вание, здравоохранение, искусство, спорт и т.д.

6) Техника - это новый (технический) способ бытия, новый девиз нашего века. То, что совершается, посредством техники - это не неквалифицированное завоевание природы, а замена нашего природного окружения окружением техническим. Техника призвана помочь людям построить свой дом здесь, на Земле, но превращается в угрозу человечества.

7) Поскольку техника угрожает человечеству (отчуждает от природы, создает угрозу безопасности и пр.) необходима этика отказа от власти техники (идея самоограничения человека). Эта этика призывает не включать телевизоры, водить машины с меньшей скоростью, отказаться от чрезмерного потребительства, от загрязнение окружающей среды. Люди должны договариваться между собой не делать всего того, что они вообще в состоянии технически осуществить. Эту установ­ку можно назвать «антитехнологическим императивом», она становится и актуальной, и судьбоносной, так как на фоне не­померного усиления власти техники приходит убеждение в пол­ном отсутствии внешних сил, способных противостоять технике и активно противодействовать ее всевластию.

8) Реальной альтернативы технике все же не существует, поэтому приходится с ней «уживаться». В этих условиях остается одно: следовать эти­ке отказа от власти техники. Такая этика требует не только само­ограничения, но и отказа от техники, разрушающей личность. Для этого, по мнению Ж. Эллюля, необходима революция: только она сможет обратить технику из фактора порабощения человека в фактор его освобождения. Философ называет эту революцию «политико-технической» – это своеобразная утопическая мо­дель развития современного западного общества, которая предполагает решение пяти проблем:

1) оказание безвозмездной помощи странам «третьего мира»;

2) от­каз от применения силы, в «какой бы то ни было форме и ликвидация «централизованного бюрократиче­ского государства»;

3) развертывание способностей и диверсифика­ции занятий, расцвет национальных дарований, признание всех автономий, создание свободной и достойной жизни малым народам;

4) сокращение рабочего времени, замены 35-часовой рабочей недели двухчасовой еже­дневной работой;

5) критерием прогресса считать количество «сэкономленного» человеком времени, оплату труда вести не деньгами, а путем продуктообмена, причем неза­висимо от количества вложенного труда.

Целью «политико-технической» революции признается не захват власти, а реализация позитивных потенций совре­менной техники, ориентированных на полное освобождение человека.

4. Советская (марксистская) школа: формируется в рамках марксистской философии.

Представители: К. Маркс, Ф. Энгельс, советские философы.

Техническая составляющая в марксистском учении занимает весьма важное место. На­ука - «непосредственная производительная сила». Это озна­чает возможность и необходимость материализации законо­мерностей природы, выявленных наукой. Речь идет о социа­лизации и практизации научного знания. Этим тенденциям в полной мере отвечает система технического знания. Техника трактуется в рамках марксизма, как материаль­ная форма целесообразной деятельности. Динамика техники, обусловлена социальной практикой, социально-экономичес­кими взаимоотношениями. Именно совокупность экономичес­ких отношений определяет социальные функции техники. Если технологические функции технических средств выражают их отношение к предмету труда и природе, то социальные фун­кции – систему общественных отношений (экономических, политических, социокультурных и др.). Отсюда выводится противоречивость феномена техники в социальной динамике. С одной стороны, техника обеспечива­ет эффективность деятельности во всех ее проявлениях; а с другой стороны, в условиях антагонистических обществен­но-экономич<