Наука и просвещение в деятельности ученых-иерархов Русской Православной Церкви (ХIХ-ХХIвв.)

Научная и образовательная деятельность виднейших ученых из церковной среды – один из значимых ценностных приоритетов российского казачества в сфере обучения и духовно-нравственного воспитания. В этой связи считаем целесообразным представить и проанализировать некоторые исторические факты, иллюстрирующие вклад видных деятелей Русской Православной Церкви ХIХ – начала ХХI столетия в развитие естествознания и гуманитарного направления отечественной науки, отражающих исследовательские и просветительские аспекты социокультурного служения духовных лидеров. В становлении и развитии отечественной науки, немаловажную роль сыграли труды представителей интеллектуальной элиты Русской Православной Церкви, имена которых, к сожалению, почти не известны широкому кругу академических светских ученых. В то же время многие из деятелей Церкви прямо или опосредованно участвовали в решении проблем личности и межличностных отношений, ими наработан немалый опыт этнокультурного, межконфессионального взаимодействия, духовного наставничества с его уникальной коммуникативной практикой. В этой связи считаем необходимым упомянуть некоторых видных ученых из многочисленной плеяды религиозных деятелей, исследования которых правомерно считать весомым вкладом в общее достояние русской и мировой культуры. Одним из ярких ученых гуманитарно-исследовательского и просветительского направлений является епископ Чигиринский Порфирий (Успенский) (1804-1885). Он окончил Петербургскую духовную академию, служил законоучителем в Петербурге и Одессе, позже стал настоятелем Одесского Успенского монастыря, ректором Херсонской духовной семинарии. Епископ Порфирий проявил себя как замечательный и талантливейший востоковед и этнограф, археолог и археограф, текстолог, византист, славист, историк и искусствовед. В соответствии с логикой научных изысканий ученого Синод назначил его главой новоучрежденной Палестинской духовной миссии в 1848 году. В этом статусе епископ Чигиринский предпринял плодотворное путешествие по Италии, в результате которого им были собраны ценные научные материалы, ставшие основой книги «Святыни земли Италийской». После выхода этой книги, где одна из глав, названная «Дом Богородицы в Лорето», посвящена подробному описанию Святого Дома и статуи Лоретской Богоматери, начались организованные паломнические путешествия православных христиан из России к Святому Дому в город Лорето, что существенно расширило диапазон культурного обмена и межконфессионального сотрудничества с Европой.

Лоретская статуя Богоматери

Можно сказать, что труды епископа Порфирия Успенского во многом способствовали становлению нового этапа в развитии этнопсихологического и социально – культурного направлений в гуманитарной области научных исследований российских ученых описываемой эпохи. Отметим, что научно-исследовательскую и литературную деятельность владыка Порфирий успешно сочетал с государственным и дипломатическим служением, способствующим укреплению и развитию этнокультурных связей России с другими державами в самые сложные периоды отечественной истории.
Так, поездка епископа Порфирия Успенского в Италию состоялась в связи с тем, что Русская духовная миссия в Иерусалиме должна была покинуть Святой Град, находившийся под гнетом Османской империи из-за начавшейся Крымской войны (1853-1856). Горячий патриот и мудрый дипломат, владыка Порфирий о причинах этой войны высказался в Ватикане, обращаясь к кардиналу Антонелли: «Россия защищает и отстаивает права и свободу тринадцати миллионов православных христиан, живущих в Турции…Россия домогается уравнения прав всех вероисповеданий на Святых местах Палестины, куда ежегодно приходят на поклонение многие тысячи христиан…» [14]. В 1858 году архимандрит Порфирий Успенский вновь отправился на Восток с целью научных исследований – для поиска и изучения памятников церковной архитектуры, древних икон, библиотек, архивов и богослужебной утвари. В Россию он привез богатую
коллекцию археологических и археографических памятников, собранных
им на Афоне, Малой Азии, Сирии, Палестине, Египте и Эфиопии.
Благодаря стараниям ученого вышли в свет его фундаментальные труды по церковной истории, патристике и археологии: «Вероучения египетских христиан», «Христианский Восток», «Богослужение абиссинцев», «История Афона», «Дионисий Ареопагит и его творения». Научные работы и литературные произведения епископа Порфирия (Успенского) послужили основой для дальнейших исследований Византийской церкви и нехалкидонских церквей Востока, а также заметно расширили область представлений ученых об исторических ментальностях и психологии духовной культуры восточного христианства. Великий подвижник завершил свой земной путь в Московском Новоспасском монастыре. Это одна из наиболее знаменитых обителей в русской истории, о чем следует кратко упомянуть. Новоспасский монастырь основал на рубеже ХII – ХIII веков Даниил Александрович, младший сын Александра Невского. В последующие годы некрополь монастыря стал замечательным памятником русской культуры, так как здесь были похоронены представители рода Романовых и их родственники: Оболенские, Сицкие, Трубецкие, Ярославские, Нарышкины, Гагарины, Новосельцевы. Монастырь закрыли в 1918 году, а его строения были превращены в концлагерь. Затем здесь размещался филиал Таганской тюрьмы, архив НКВД. В конце 1920 – начале 1930 годов был полностью уничтожен монастырский некрополь. Лишь в 1991 году обитель была возвращена Русской Православной Церкви. В настоящее время ее святынями являются усыпальница бояр Романовых – прародителей царского дома Романовых – и чудотворная икона Пресвятой Богородицы «Всецарица».

Икона Всецарица.Новоспасский монастырь

Видным церковным деятелем, отмеченным яркой творческой индивидуальностью в гуманитарной, а именно религиозно – философской и литературной сфере, несомненно, являлся святитель
Иннокентий Херсонский (Иван Алексеевич Борисов,1800-1857). В Киевской духовной академии особенно рельефно проявился у будущего святителя талант проповедника, способного оказывать мощное позитивное психологическое воздействие на слушателей. Именно эта способность и высокая коммуникативная культура пастыря послужили основанием для наименования Иннокентия Херсонского «русским Златоустом» [8].

Святитель Иннокентий Херсонский

Благодаря своей одаренности ученый был утвержден в звании экстраординарного профессора Санкт-Петербургской духовной академии и возведен в сан архимандрита. Его современник и первый биограф, видный церковный историк митрополит Макарий (Булгаков), так охарактеризовал личность Иннокентия Херсонского: «Высокий, светлый, проницательный ум, всегда богатое, неистощимое воображение, живая обширнейшая память, легкая и быстрая сообразительность, тонкий и правильный вкус, дар творчества, изобретательности, оригинальности, совершеннейший дар слова – все это в чудной гармонии совмещено было в нем» [5]. Перечисленные качества плодотворно реализовались в педагогической деятельности ученого. Заботясь о фундаментальном философском образовании студентов, святитель стремился привить им любовь к логике и отточенности мысли, культуре риторики. В целях всестороннего развития своих учеников Иннокентий Херсонский советовал им не замыкаться в рамках своего специального предмета, но читать книги и по другим наукам, включая астрономию и естественную историю. Впоследствии, в условиях военного времени, в котором пребывал Балканский полуостров, владыка Иннокентий заботился о воспитании и обучении болгар и греков в Одесской духовной семинарии, что имело тогда исключительное политическое значение.
Современники отмечали способность святителя Иннокентия оказывать одинаково благотворное воздействие как на людей простого звания, так и высших чинов государственной элиты. Князь Александр Потемкин писал ему с фронта о том, что с удовольствием прочитал сборник речей проповедника, которые укрепляли дух воинов и прославляли героев Отечества. Глубокое уважение к святителю испытывал император Александр Второй: получив известие о кончине Иннокентия Херсонского, на рапорте об этом печальном событии он написал: «Крайне о нем сожалею»; в печати было сказано о том, что «…Россия теряет в его лице великого пастыря Церкви… Он был для всех людей светом светящим и согревающим» [6].
Следует признать, что гуманитарная область – богословие, религиозная философия, история, литература, художественно – эстетическое, музыкальное творчество – занимала приоритетное место в трудах представителей Церкви, однако, существуют и такие примеры, которые свидетельствуют о более широком интеллектуальном диапазоне их служения, включающем, наряду с гуманитарным, и естественнонаучный эмпирический исследовательский опыт. Соединение высокой духовности с научной и социокультурной деятельностью – характерная особенность видных представителей Русской Православной Церкви рубежа ХIХ – ХХ столетий.
Начало ХХ столетия – это период, когда наметилось сближение творческой российской интеллигенции с Церковью: в 1901 году открылись знаменитые религиозно – философские собрания в Петербурге, которые весьма способствовали проявлению талантливых религиозных лидеров, ярких мыслителей, оказавших в дальнейшем преобразующее психологическое и мировоззренческое влияние на многих светских ученых, находящихся в духовном поиске. Существенным фактом, отражающим высокий уровень этих собраний, явилось то, что с церковной стороны на них председательствовал ректор Петербургской духовной академии, епископ Сергий (Страгородский) - один из лучших отечественных мыслителей
и богословов, будущий Патриарх Московский и Всея Руси. Участником этих собраний был и митрополит Петроградский Серафим (Чичагов), прославленный после своей мученической кончины Русской Православной Церковью в лике святых (1997). Леонид Михайлович Чичагов (1856 – 1937) – выходец из знатной дворянской семьи, выдающийся деятель, реализовавший свои творческие дарования на ниве воинского служения Отечеству, богословского и пастырского служения, в литературе, музыкальном искусстве и медицине. Еще до избрания своего церковного пути, полковник царской армии Л.М. Чичагов создал ряд интересных и важных трудов: «Примеры из прошлой войны 1877 – 1878 годов», «Описание отдельных солдатских подвигов», «Рассказы о подвигах офицеров» и «Дневник пребывания царя-освободителя в Дунайской армии в 1877 году».
Сопереживая физическим и психологическим страданиям раненых воинов, Леонид Михайлович решил глубоко изучить медицину с целью эффективной помощи людям. Ему удалось создать собственную систему лечения организма лекарствами растительного происхождения. Позже, в работе под названием «Что служит основанием каждой науки?" Л.М. Чичагов сформулировал принципиальное положение, в котором взаимосвязаны
три аспекта – психологический, религиозный и медицинский.
Он, в частности, пишет о том, что «…медицина, как наука, более других необходимая для людей как помощь и облегчение в их страданиях, должна и более всякой другой науки опираться на религию и изыскивать средства в природе, созданной самим Творцом на пользу человечества, - не забывая, однако, что врачу необходимо иметь в виду не только одну больную плоть, но стараться искать корень болезни и в духе или в душе человека» [12].
Взгляд Л.М. Чичагова на медицину, с точки зрения ряда современных ученых, не только не устарел, но приобретает новое значение в связи с осознанием духовных и психологических причин возникновения патологических состояний. По мнению профессора медицины
Ю.М. Квитницкого – Рыжова, труд «Что служит основанием каждой науки?» написан профессионально, на основе лучших учебных руководств того времени, с лечебными рекомендациями, подкрепленными собственным опытом» [7]. Знаменательно, что столь различные миссии христианского служения Л.М. Чичагова, как воинская защита Отечества и лечение людей, соединились в его высоком церковном служении в сане митрополита, когда ему пришлось встать на защиту веры, укрепляя героев-мучеников в их подвиге в период гонений на Церковь. Символическим фактом в истории рода Чичаговых - как части общей российской истории - можно считать то, что внучка митрополита Серафима, расстрелянного на полигоне в Бутове в 1937 году, стала его преемницей и в сфере научной деятельности, и в религиозном служении. Оставив пост видного ученого, профессора МГУ имени М.В. Ломоносова, она трудилась вначале послушницей, а
затем настоятельницей и игуменьей Серафимой (Варвара Васильевна Черная – Чичагова, 1914-1999) Московского Новодевичьего монастыря. Матушка Серафима приложила значительные усилия для систематизации и издания медицинского наследия своего деда, а в качестве настоятельницы знаменитой обители способствовала восстановлению его церковной жизни.
Отмечая весомый вклад представителей Русской Православной Церкви в развитие экспериментального естествознания как одно из направлений медицинской психологии, необходимо выделить личность выдающегося врача и богослова ХХ столетия, доктора медицинских наук, профессора, архиепископа Луку Крымского (Валентин Феликсович Войно – Ясенецкий, 1877-1961), который в монашеском звании получил имя апостола-евангелиста, врача и иконописца Луки.

Икона архиепископа Луки (Войно-Ясенецкого)

В условиях арестов и ссылок профессор Войно-Ясенецкий написал выдающийся научный труд «Очерки гнойной хирургии» и книгу «О поздних резекциях при инфицированных ранениях больших суставов», за которые получил Сталинскую премию Первой степени (1946). Эти работы были переведены на несколько европейских языков и изданы, в частности, в Лондоне. Работа ссыльного владыки в госпиталях также была отмечена грамотой Западно – Сибирского военного округа, а по окончании войны он был награжден медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941 – 1945 гг.». Говоря о подвиге и самоотверженности архиепископа-хирурга в годы войны, следует указать на то, что владыка Лука – и как врач, и как христианин – всегда шел наиболее трудным путем: он отбирал для лечения больных и раненых с самыми тяжелыми поражениями.
По воспоминаниям красноярского врача-рентгенолога В.А. Клюге, хирург Войно – Ясенецкий специально посылал его и других молодых врачей госпиталя 15 – 15 на железнодорожный дебаркадер, где разгружали санитарные поезда, с указанием разыскивать раненых с гнойными, осложненными поражениями тазобедренных суставов - именно тех, кого большинство хирургов считало обреченными. В отчетах госпиталя 15 – 15 имеются свидетельства об излечении таких «безнадежных» раненых. Одна из учениц епископа Луки Войно – Ясенецкого, хирург В.Н. Зиновьева, в своих воспоминаниях пишет об особом психологическом подходе к больным, которому учил своих молодых коллег владыка Лука.
Он обучал их так называемой «человеческой хирургии»: «С каждым раненым он как бы вступал в личные отношения, помнил каждого в лицо, знал фамилию, держал в памяти все подробности операции и послеоперационного периода. Ныне стали широко известны слова Владыки Луки: «Для хирурга не должно быть «случая», а только живой страдающий человек» [9]. Такая позиция, с нашей точки зрения, должна служить в качестве эталона врачебной и психологической этики особенно для современных специалистов. Духовно – нравственный и гражданский подвиг святителя Луки Войно – Ясенецкого был достойно оценен Священным Синодом при Местоблюстителе Патриаршего престола митрополите Сергии (Страгородском), который приравнял лечение раненых к доблестному архиерейскому служению и возвел владыку в сан архиепископа.
В мае 1946 года святитель Лука был переведен на должность архиепископа Симферопольского и Крымского [10]. Подчеркивая значение социокультурного, психологического, врачебного служения святителя Луки как одного из уникальных подвижников благочестия ХХ века, считаем важным отметить еще одину грань его служения и сделать акцент на личностном вкладе выдающегося религиозного деятеля в гуманизацию общества благодаря трансляции христианской этики и высокой духовной культуры в сферу взаимодействия с разными этносами религиями.
Этнокультурный и этнопсихологический аспекты межконфессиональных отношений, особенно в современном социуме, чрезвычайно важны и актуальны. В этой связи считаем правомерным утверждение о том, что подлинная святость во все времена была центром притяжения для носителей различных религиозных культур и ментальностей - в этом проявляется наднациональная сущность праведника. Личность святителя Луки в данном аспекте представляет собой, безусловно, яркий пример: его глубоко уважали и представители языческих этносов, которых он бескорыстно лечил, находясь в ссылке в Красноярском крае, и ортодоксальные иудеи.
По большим церковным праздникам православного архиепископа – врача приходил поздравить староста симферопольской синагоги, которого святитель Лука спас некогда от смерти. Владыка регулярно получал поздравления от еврейской общины, почитающей Войно - Ясенецкого за доброе отношение к евреям. Данные факты, на наш взгляд, - красноречивое свидетельство высокой психологической культуры межэтнического и межконфессионального общения, которая сложилась благодаря личному таланту, подлинной харизматичности и христианской любви
к людям владыки Луки, хранящего в сердце слова апостола Павла
о том, что «у Господа нет ни эллина, ни иудея…».
Свою научную деятельность, публикацию статей, книг, получение Государственной премии святитель Лука (Войно – Ясенецкий) воспринимал как высокое социальное служение, как возможность повысить авторитет Церкви в глазах мировой общественности и привлечь к осмыслению сущности христианства интеллигенцию. После получения Сталинской премии, которую архипастырь практически всю пожертвовал на помощь сиротам – жертвам войны, владыка писал: «Моя слава – большое торжество для Церкви…подтвердилось мое мнение, что я немалый козырь для правительства» [11]. Кроме научной и врачебной деятельности, святитель занимался иконописью, им созданы апологетические труды «Наука и религия», «Дух. Душа. Тело», представляющие значительную научную и мировоззренческую ценность. Социальное и духовное служение архиепископа-хирурга Луки имеет непреходящее значение для отечественной и мировой культуры. На Юбилейном Архиерейском Соборе 2000 года имя священномученика Луки Крымского было внесено в Собор новомучеников и исповедников российских для общецерковного почитания.
Значительным духовным и научным церковным лидером, безусловно, был Святейший Патриарх Сергий (Страгородский) (1943–1944),
для которого главной целью являлось укрепление вну­треннего единства Церкви и нормализация ее отношений с государством.
Будущий Па­триарх Сергий (Иван Николаевич Страгородский, 1867–1944) родился в Арзамасе, в семье потомственного священника Алексеевского женского монастыря. С юности у будущего Первосвятителя проявились многочисленные таланты: высокий интеллект, способности к научно-исследовательской деятельности в области богословия и, кроме того, он обладал незаурядными вокальными и музыкальными способностями, реализовавшимися в церковном пении. Среди личностных характеристик Владыки современники отмечают его ровный, всегда доброжелательный нрав, чуждый малейших вспышек гнева и раздражительности, приветливость и простоту в обращении с представителями разных сословий.
Еще в молодые годы, после успешного окончания Санкт-Петербургской Духовной Академии со степенью кандидата богословия, иеромонах Сергий (1890) подал прошение о поездке в Японию в составе Православной миссии. В Токио он стал одним из ближайших помощников выдающегося православного миссионера, ученого-исследователя и просветителя Японии архиепископа Николая (Касаткина), прославленного русского святого, который оказал наиболее сильное влияние на духовное развитие будущего Патриарха.

Икона равноапостольного Николая Японского

Профессор церковной истории Д.В. Поспеловский называет Сергия Страгородского одним из самых выдающих­ся епископов-богословов ХХ века [15, c. 177]. Магистерская диссертация Святейшего «Православное учение о спасении» признана ценным вкладом в православ­ную богословскую науку. Его высокий авторитет среди русских епископов за рубежом был обусловлен и тем, что Сергий не проявлял жесткого консерва­тизма как в своих политических взглядах, так и в отношении к интеллиген­ции и общественным движениям. В 30-е годы, в своей переписке с живущим в Париже русским религиозным философом и богословом В.Н. Лосским, Владыка всячески поддерживал идею о православных миссиях на Западе и высказывался, в частности, за введение в таких приходах григорианского ка­лендаря и местного языка, а также за установление православного богослуже­ния западного обряда для новоначальных верующих, воспитанных в запад­ных традициях. Созидательные процессы в гуманитарной науке и жизни отражали од­ну из главных идей ученого-богослова Патриарха Сергия о том, что «обще­ние с Богом — необходимость для человека, иначе он мертв для духовной жизни. Вне этого общения человек не только вне своего призвания, не только грешен, но и прямо нравственно мертв. В силу этого нормальный человек жа­ждет Богообщения как своей заветной цели»[13, с. 306].
Традицию высокого научного, общественно-государственного и духовно-просветительского служения продолжил и творчески обогатил выдающийся деятель Русской Православной Церкви, Патриарх Мо­сковский и всея Руси Алексий I (Симанский) (1945–1970). Патриаршество Алексия I — это самая длительная и, пожалуй, самая значительная эпоха во взаимоотношениях Церкви и государства, ознаменованная в главных событи­ях яркой, творчески одаренной личностью великого Первоиерарха. Святей­ший Патриарх Алексий I (в миру Сергей Владимирович Симанский, 1877–1970) происходил из древнего дворянского рода, потомков псковских воевод, свято хранивших традиции православного благочестия. Семья Симанских была непосредственно и духовно связана со святителем Филаретом
(Дроздо­вым), который некогда благословил мать будущего Патриарха Ольгу Алексан­дровну Пороховщикову иконой, помещенной впоследствии Владыкой Алек­сием в свою панагию. Глубоко почитавший митрополита Московского Фила­рета и посвятивший ему писательские труды, Патриарх Алексий I часто гово­рил, что отечественную литературную и богословскую, церковную и свет­скую элиту сформировали два гения: Пушкин в поэзии, в светском языке, и Филарет Московский в богословии[3, с. 345].
В упоминаниях о православных тради­циях семьи Владыки следует отметить ее духовную связь с преподобным Амвросием Оптинским и святым праведным Иоанном Кронштадтским. Та­ким образом, благодатная атмосфера семейного воспитания будущего Пер­воиерарха, интеллектуальная одаренность, блестящее юридическое и бого­словское образование определили формирование его личности и служения. Главными индивидуальными качествами Владыки Алексия являлись его
ис­ключительная деликатность, благородство и подлинный аристократизм. Кро­ме того, он был тонким психологом и дипломатом, что эффективно прояви­лось в общественной и государственной деятельности Патриарха.
После избрания Патриархом Московским и всея Руси (1945) Алексий I впервые в истории в качестве паломника отправился на Святую Землю, вы­полняя не только религиозную, но и социально-политическую, гражданскую миссию, которая значительно поддержала и укрепила авторитет Русской Пра­вославной Церкви и Советского Союза в международных и межконфессио­нальных отношениях. Необходимо подчеркнуть, что, отличаясь дипломати­ческой сдержанностью и лояльностью к власти, Патриарх нередко занимал твердую принципиальную позицию в тех случаях, когда это было необходимо в интересах Церкви и верующих.
Так, в шестидесятые годы — период наиболее острой антирелигиозной кампании — Патриарх Алексий I выступил против закрытия
Киево-Печерской Лавры, заявив о своем возможном уходе с поста в знак протеста, а на одной из представительных конференций советской общественности, посвященной проблеме разоружения, Патриарх прямо заявил о выдающейся роли Русской Православной Церкви, которая
«...с момента своего возникновения воспитывала в людях чувство ответственности и долга..., создала замечательные памятники, обогатившие русскую культуру и доныне являющиеся национальной гордостью нашего народа... Словом, это та самая Православная Церковь, которая на протяжении веков служила, прежде всего, нравственному становлению нашего
народа, а в прошлом — и его государственному устройству...»[4, с.278].
За свою многогранную духовно-просветительскую, миротворческую и социально-культурную деятельность Владыка неоднократно награждался орденом Трудового Красного Знамени (1946, 1952, 1962). Четверть века Патриаршего служения Алексия I в эпоху тоталитаризма увенчались достижением его главной цели — сохранения Русской Православной Церкви, аскетической традиции как нравственной основы отечественной культуры и государственности.
Иной тип русского Первоиераха представлял Святейший Патриарх
Пи­мен (1971–1990), в индивидуальности которого следует выделить его глубо­кую молитвенность, сугубо монашескую направленность и духовной аске­тизм. Патриарх Пимен (в миру Сергей Михайлович Извеков, 1910–1990) по­лучил благочестивое православное воспитание в трудовой патриархальной семье, в городе Богородицке. Важно подчеркнуть, что, помимо религиозной, богословской направленности, в личности будущего Предстоятеля Русской Церкви рано проявилась творческая, художественно-эстетическая одаренность, получившая плодотворное развитие в церковном искусстве и пастыр­ском служении Владыки. Музыкальный и вокальный таланты юноши
позво­лили ему петь в архиерейском хоре Богоявленского собора, а углубленное теоретическое обучение певческому и регентскому искусству он прохо­дил под руководством известного профессора Александра Воронцова и Евге­ния Дягилева. После пострижения в монашество с именем Пимен в 1927 году молодой инок руководил хором в московском храме Пимена Великого, а в дальнейшем — успешно управлял церковными хорами в других московских храмах, продолжая лучшие традиции русских церковных дирижеров. Важной гранью художественно-творческой натуры и всей жизни будущего архипасты­ря явилась его тесная дружба с живописцем П.Д. Кориным, который в одном из героев своей картины «Реквием» (иное название — «Русь уходящая») изобразил своего друга, иеромонаха Пимена, в качестве запоминающегося персонажа в галерее образов знаменитого полотна.