Проблема постиндустриального общества

Во второй половине ХХ в. развитые страны вступают в новую стадию развития, названную постиндустриальным, или информационным, обществом. Примечательным симптомом нового общества и новой экономики явился тот факт, что в 1955 г. в США затраты на производство информации впервые превысили затраты на материальное производство. Д. Белл отмечает, что в 1950–1970-е гг. капитализм развивался вполне по "Капиталу" К. Маркса. Однако позднее начинает складываться новое общество, вызывающее, по выражению Э. Тоффлера, шок будущего. В последней трети ХХ в. складывается теория постиндустриального (информационного) общества (Э. Тоффлер, Д. Белл, Ж. Фурастье, Р. Хейлбронер, П. Дракер, М. Кастельс и другие). Наиболее основательная разработка концепции постиндустриального общества дана в работах Д. Белла и М. Кастельса116.

Главное произведение Д. Белла "Грядущее постиндустриальное общество" было впервые издано в СССР в 1973 г. узким тиражом (300 экз.) и встречено рядом догматиков резкой критикой, вплоть до упреков в антимарксизме. В предисловии к русскому изданию 1999 г. Белл писал по этому поводу: "Но я вовсе не антимарксист. Как ученый-социолог может быть антимарксистом? Многое в марксистском анализе социальных и производственных структур сохранило свое значение и вошло в современные теории... Я бы скорее назвал себя постмарксистом в том смысле, что я воспринял достаточно много марксистских представлений о социуме"117.

В 1996–1998 гг. М. Кастельс публикует трехтомную монографию «Информационная эпоха. Экономика, общество и культура», первый том которой, с добавлением главы и итогового заключения третьего тома, опубликован в России в 2000 г. Монография Кастельса составляет новый этап, «новую волну» разработки теории постиндустриализма и содержит ряд существенных уточнений концепции, предложенной его предшественниками.

Теория постиндустриального общества представляет собой весьма интересную версию современного этапа развития общества, претерпевающего глубокие технологические, экономические и культурные изменения, многие существенные стороны которых схвачены этой теорией. Постиндустриальная теория подметила целый ряд важнейших феноменов современного общества и нуждается в самом серьезном анализе.

Однако, с нашей точки зрения, теория постиндустриального общества не затрагивает наиболее фундаментальные тенденции общественного развития и должна быть признана скорее «феноменологией» современного общества, объяснительные и предсказательные пределы которой определены границами указанного среза общества.

Классическая теория постиндустриализма исходит из трех основных положений.

1. Источником производительности и роста нового этапа общественного развития («третьей волны» — по Тоффлеру) являются знания, информация, обрабатываемая и распространяемая на все области экономической деятельности с помощью информационных технологий.

2. Экономическая деятельность смещается от производства товаров к производству услуг. Сфера услуг выделяется как новая крупнейшая сфера экономической деятельности, состоящая в воздействии на человека, а не на природу.

3. В новой экономике все возрастающую роль играют профессии, связанные с высокой насыщенностью знаниями и информацией. Ядро новой социальной структуры составляют профессионалы и техники.

По Тоффлеру, различие между доиндустриальной (аграрной, «первой волны»), индустриальной и постиндустриальной эпохами можно связать со специфическими для них видами производства: вещества — энергии — информации. В рамках информации Белл и Кастельс особо выделяют знания, науку, прежде всего — фундаментальную науку. В постиндустриальную эпоху наука окончательно превращается в непосредственную производительную силу. Как известно, мысль о превращении науки в непосредственную производительную силу общества впервые высказал К. Маркс.

Возникновение постиндустриализма связано с революцией в информационных технологиях. Новое общество, которое Кастельс определяет как информациональное, "организует свою производственную систему вокруг принципов максимализации основанной на знании производительности через развитие и распространение информационных технологий»118. Кастельс отмечает, что использование информации в производстве происходило и в индустриальную (машинную) эпоху. Однако только в постиндустриальную эпоху возникают сложнейшие технологии обработки информации. Информация становится важнейшим сырьем, предметом и продуктом производства. Постиндустриализм связан с революцией в области электроники, связи, компьютерной техники, генной инженерии. По Кастельсу, информационная технология — это сходящаяся совокупность технологий в микроэлектронике, создании вычислительной техники (машин и программного обеспечения), телекоммуникации/вещании, оптико-электронной промышленности, генной инженерии.

Классическая теория постиндустриализма, по Беллу, основывается на концепции общества как совокупности трех сфер: технико-экономической системы, политического строя и культуры. Белл не считает себя «технологическим детерминистом». «Разумеется, — пишет он, — технико-экономическая система оказывает воздействие на другие сферы общества, но она не определяет их. Политика относительно автономна, а культура — исторична». Белл не разделяет марксистскую концепцию общества, которая в его понимании есть «экономический детерминизм», суть которого Белл не разъясняет. Рассматривая три сферы общества как «осевые линии» анализа, Белл однако признает, что влияние технико-экономической сферы «на другие стороны жизни огромно»119.

Информационная революция привела к изменению труда и поэтому к изменению социально-классовой структуры общества. Резко сократилась численность и роль промышленного пролетариата ("синих воротничков"), на первый план вышли работники интеллектуального труда, организаторы производства, техническая интеллигенция, административные кадры. Предполагалось, что к началу XXI в. в США пролетариат «фабричных труб» составит лишь 10% численности работающих. Однако это оказалось большим преувеличением. В предисловии к русскому изданию «Грядущего постиндустриального общества» (1999 г.) Белл отмечает, что в развитых странах "белые воротнички" составляют около 60% всех занятых в производственной сфере.

Постиндустриализм характеризуется, далее, существенным изменением в экономических и управленческих структурах общества. На место сложной иерархической пирамидальной структуры фирм приходит более «плоская» — сетевая структура, происходит сдвиг от «вертикальных бюрократий» к «горизонтальным корпорациям». Преимущество сетевых корпораций перед прежними иерархическими в условиях резкого усиления динамики экономической деятельности — вплоть до «бизнеса со скоростью электронных средств связи» (Кастельс) и даже «со скоростью мысли» (Б. Гейтс) — заключается в том, что «сетевой рой весь состоит из краев и поэтому открыт для любого пути, которым вы к нему подходите»120.

Все сторонники постиндустриальной концепции сходятся в признании современного (постиндустриального) общества как состояния глубоких социальных ломок, "исчезающей реальности", "виртуальной реальности", неопределенностей, противоречий, вызывающих «шок будущего». Иными словами — в признании глубокого кризиса мировой цивилизации. Не вдаваясь далее в эту проблему, отметим две важные — в истолковании постиндустриалистов — черты этого кризиса: процесс политизации и идеологизации общественных движений, экономической и другой деятельности и угрозу возврата в «Темные века». По мнению Тоффлера, постиндустриальное общество стоит перед выбором между дальнейшим развитием демократии или возвратом в Средние века. В период индустриального общества наука добилась явного превосходства перед религией и церковью, в современном обществе последние стремятся восстановить свое господствующее положение. «К середине индустриальной эры …секулярные силы сумели подавить организованную религию, ослабляя ее влияние на школу, на нравственность и на само государство». Однако христианские фундаменталисты, а затем и другие религиозные фундаменталистские силы «начали мощную контратаку на секуляризм, которая скоро приняла форму весьма эффективной политической акции»121.

Весьма важной чертой постиндустриальной эры, как особенно подчеркивает Кастельс, является существенный рост роли государства, его влияния на экономику, роли стратегического планирования. Известно, что в последние полстолетия доля государственной собственности в европейских странах заметно возросла и составляет ныне 42-45 % во Франции и Германии, 65% в Швеции и Австрии, 70% в Финляндии. Заметное усиление роли государства в экономическом развитии общества означает существенное ограничение так называемого "свободного рынка", крах идеологии правого либерализма, "рыночного фундаментализма", согласно которой государство должно отойти от экономики, быть "ночным сторожем" в гражданском обществе, а экономические процессы должны целиком определяться "невидимой рукой рынка". Как известно, из такой идеологии исходили и исходят определенные группы реформаторов в России.

Кастельс показал, что следование «абстрактной рыночной логике» ведет общество к краху, примером чего служат реформы в России. «"Рыночная логика" так глубоко опосредована организациями, культурой и институтами, что экономические агенты, осмелившиеся следовать абстрактной рыночной логике, диктуемой неоклассической экономической ортодоксией, потерпят крах»122.

Весьма важной чертой постиндустриального общества является развитие сферы производства услуг. При этом три области этой сферы наука, — образование, здравоохранение и искусство — не являются рыночными. Эту особенность указанных сфер в принципиальной форме раскрыл еще К. Маркс. В современном развитом постиндустриальном обществе нерыночный характер этих сфер становится весьма сильнодействующим фактором общественного развития, определяющим будущие пути общественного прогресса. К нерыночным областям следует отнести также вообще всю духовную жизнь общества, включая мораль, религию, философию. К сожалению, нерыночный характер указанных сфер жизни общества и личности не учитываются определенной частью российских реформаторов. Соотношение рынка и нерыночных сфер представляет собой весьма важную проблему социальной философии.

Не менее сложная проблема — соотношение рынка и сельскохозяйственного производства. Практика развития ведущих стран мира после Второй мировой войны показала, что полное включение сельского хозяйства в рынок приводит к деградации сельского хозяйства. Дело в том, что в сельскохозяйственном производстве доля живого труда, в отличие от хорошо механизируемого промышленного производства, остается достаточно большой, что приводит к высокой стоимости продуктов сельскохозяйственного производства и, следовательно, к их малой доступности. Поэтому во всех странах развитого сельского хозяйства производится своего рода его частичное выключение из рынка, которое осуществляется за счет государственного дотирования сельского хозяйства, составляющего 40-60 и более процентов себестоимости продукции. К сожалению, в современной России эта важнейшая социально-экономическая особенность развития сельского хозяйства игнорируется.

По широкому признанию, одной из важнейших черт капиталистической экономики ХХ в. является процесс социализации, получивший первое заметное выражение в политике президента США Рузвельта в период «Великой депрессии» 1929–1932 гг., развернувшейся в ведущих странах мира после Второй мировой войны. Общеизвестно, что процесс социализации, создания развитой системы социальных гарантий для трудящихся был обусловлен интересами развития капитализма, влиянием примера СССР, борьбой трудящихся за свой права.

Процесс социализации в условиях складывающегося постиндустриализма второй половины ХХ в. дал определенные основания для формирования представления о будущем постиндустриальном обществе как глубоко социализированном, что послужило предпосылкой для его трактовки как «постбуржуазного» или «посткапиталистического» (Дракер, Дарендорф, Лихтхейм и другие). Такая трактовка сохраняет определенный смысл, однако нуждается в более глубоком анализе природы постиндустриализма. В этом плане весьма серьезного внимания заслуживает трактовка природы постиндустриализма, данная Кастельсом.

С точки зрения Кастельса, постиндустриальное общество — современная ступень развития капитализма, результат реструктуризации капитализма, информационный капитализм. Суть реструктуризации — децентрализация и появление сетевых структур на базе информационных технологий, что позволило резко интенсифицировать экономическую деятельность, в тенденции — до скорости действия оптико-волоконной связи. Это привело к значительному усилению роли капитала по отношению к труду и, как следствие, — к упадку рабочего движения. Информационный капитализм оставил в прошлом кейнсианскую экономическую модель, принесшую «беспрецедентное экономическое процветание и социальную стабильность большинству рыночных экономик в период почти трех десятилетий после Второй мировой войны». Следствием реструктуризации явился демонтаж социального контракта между трудом и капиталом. Информациональный капитализм направлен на «углубление капиталистической логики стремления к прибыли»123, на максимизацию прибыли. Реструктуризация сопровождалась «широко распространенным ухудшением условий жизни и труда работников», «потрясающим прогрессом неравенства доходов в США»124. Информациональный капитализм полностью исключает модель «государства всеобщего благоденствия».

Важнейшей чертой новой экономики является ее глобализация. Глобальная экономика, возможно, является основной характеристикой и самой важной чертой информационального капитализма. При этом, вопреки распространенному у нас мнению, глобальная экономика — это вовсе не мировая экономика в целом. Это «экономика, способная работать как единая система в режиме реального времени в масштабе всей планеты». Глобальная экономика, по мнению Кастельса, — это объединенная экономика наиболее развитых, постиндустриальных стран мира. Ее важнейшей чертой является механизм исключения из глобальной экономической системы целых регионов, к которым Кастельс относит Африку. Последним рубежом глобальной экономики Кастельс считает Россию и бывшие советские республики. — «Интеграция оставшихся экономических руин в глобальную экономику есть последний фронт экспансии капитализма125. Целые страны и даже регионы обречены глобализмом оставаться на периферии, в роли безнадежно отставших стран. Что касается России и бывших советских республик, то они, по мнению Кастельса, могут включаться в глобальную экономическую систему путем сегментированной инкорпорации, т.е. в расчлененном виде. Однако Кастельс считает, что Россия найдет в себе силы для возрождения и сохранения независимости.

Белл отмечает, что в СССР имелись широкие предпосылки перехода к постиндустриальной стадии развития — наличие большого контингента ученых, огромного числа образованных инженеров и техников, огромных природных ресурсов. Кастельс убежден, что "демонтаж коммунистического государства и, более того, распад Советского Союза не были исторической необходимостью"126. Упомянутый уже теоретический догматизм, отсутствие глубокого анализа закономерностей развития современного общества, наконец, действие известных разрушительных сил не позволили вовремя разработать и приступить к реализации в СССР новой экономической модели, соответствующей закономерностям социально-экономического развития, требованиям постиндустриального общества. Искусственно организованный развал СССР и последовавший развал экономики ("экономические руины" — по выражению Кастельса) — потеря свыше 50% экономического потенциала, развал сельского хозяйства и утрата продовольственной независимости, деградация образования, потеря половины научных школ, вымирание населения, колоссальный рост коррупции, преступности, алкоголизма, наркомании, проституции и т.д. — следствие деятельности "реформаторов", ничего не понимавших в закономерностях развития современного общества. Реформы в России полностью игнорировали закономерности постиндустриального развития.

Страны СНГ обладают 50% мировых невозобновимых природных ресурсов, включая 40% стратегических. Современная Россия — порядка 25% невозобновимых ресурсов. Известно, что разведанные ресурсы оцениваются в России в 30 трлн. долларов, в то время как в США — в 6 трлн., в Китае — в 8,5, в Зап. Европе — в 3,5 трлн. Как известно, современный мир приближается к экологической катастрофе, связанной прежде всего с ограниченностью природных ресурсов. В условиях жесточайшей конкурентной борьбы, в конечном счете — за место под солнцем, при действии «механизма исключения» из глобальной экономики, при разрушенной некомпетентными экономистами и другими «реформаторскими силами» экономике, продолжении политики разрушения государственной собственности и, следовательно, ослаблении государства Россию неминуемо ожидает превращение в сырьевой придаток глобальной экономики.

Теория постиндустриального общества представляет несомненный теоретический и практический интерес. В анализе феноменов современного общества она действительно превосходит другие версии характера современного общества. Однако, с нашей точки зрения, она лишь частично приоткрыла фундаментальные тенденции современного мира и не может претендовать на роль теории, действительно раскрывающей сущность, закономерность и перспективы развития современного мира. Доскональный анализ постиндустриальной теории — задача многих исследований.

Как уже отмечено, теория постиндустриального общества дает определенный «срез» современного общества, что определяет, ограничивает ее теоретические и предсказательные возможности. Базовым уровнем, на котором строится постиндустриальная теория, является технология и труд, рассматриваемый лишь в его профессиональном плане (работники физического и умственного труда, техники, профессионалы, менеджеры и т.д.). Однако под этим уровнем общественной жизни лежит еще более фундаментальный, на уровне которого различается конкретный и абстрактный труд, требующийнесомненно более высоких абстракций анализа и таящий под собой мощную философскую базу. Именно на этом уровне обнаруживаются такие фундаментальные для экономики и общественной науки вообще реальности, как стоимость, товар, рабочая сила, производительность труда, общественные отношения, собственность и т.д.,имеющие ключевое значение для понимания экономического фундамента общественного развития. Марксова "трудовая парадигма" обладает несомненно большей глубиной и объяснительной ценностью.

Главная ошибка теории постиндустриализма — как это ни парадоксально — сопряжена с главной идеей этой теории — огромной роли знания, науки, информации в современном обществе. Создатели теории постиндустриального общества подметили действительно огромную и постоянно возрастающую роль знания, науки, образования, информации в современном обществе, огромную роль информационных технологий. Однако узкая философско-теоретическая база, ограниченная трактовка труда привели к принципиальной недооценке материального труда, который по существу оказался отождествленным с физическим трудом. В результате такого подхода определяющим фактором общественного развития оказался духовный фактор — знания. Однако замечательная особенность постиндустриальной эпохи заключается в появлении новой исторической формы труда, в принципиальных чертах описанной еще в ХIХ в. Марксом. Эта новая историческая форма труда была названа Марксом автоматизированным трудом, научным трудом, всеобщим трудом.

Маркс показал, что в автоматизированном труде, возникавшем в ХIХ в. в его первоначальных, простейших формах, человек перестает быть непосредственным участником производственного процесса, становится его контролером и регулировщиком. "Труд выступает уже не столько как включенный в процесс производства, сколько как такой труд, при котором человек, наоборот, относится к самому процессу производства как его контролер и регулировщик"127. Теперь главной основой производства выступает не непосредственный, физический, труд, и не рабочее время, а всеобщая производительная сила человека, всеобщий труд как выражение творческих сил человека как высшей формы материи. Этот труд Маркс называет также научным, т.е. наукоемким, трудом. Производительная сила такого труда, "созидание действительного богатства становится менее зависимым от рабочего времени и от количества затраченного труда, чем от мощи тех агентов, которые приводятся в движение в течение рабочего времени и которые сами, в свою очередь (их мощная эффективность) не находятся ни в каком соответствии с непосредственным рабочим временем... а зависят, скорее, от общего уровня науки и от прогресса техники, или от применения этой науки к производству"128.

Замечательной особенностью постиндустриального общества является возникновение новой формы материального труда — производства информации. Информация, согласно создателю кибернетики Н. Винеру, — это мера организации, мера, упорядоченности в системах с обратной связью и управлением. Вопреки распространенному "ходячему" представлению, информация — это не мысль, знание, а абстрактные материальные структуры в системах с обратной связью. Информация может осознаваться и выступать в форме знания, однако преобладающая часть информации по мере развития современной техники остается в сфере системы информационной и другой техники. Коренная особенность постиндустриального общества, не замеченная создателями теории постиндустриального общества, заключается в возникновении новой формы материального производства и материального труда — производства абстрактных материальных структур. В наше время человек становится регулятором и управляющим уже не только непосредственного производства, о чем писал в свое время Маркс. Посредством информационных технологий он поднимается на новую ступень управления: непосредственно управляющим теперь оказывается не человек, а созданная им информационная технология.

Появление новой формы материального труда приводит к поистине архитектоническим сдвигам в основах человеческой цивилизации. Большая часть современного человечества существует на основе рыночного хозяйства или его переходных форм. Точнее, на основе товарного производства, частью которого выступает так называемый рынок. Высшей формой товарного производства выступает капиталистическая система хозяйства, которая привела общество к большому социальному прогрессу по сравнению с предшествовавшим ему феодальным хозяйством с его ручным "натуральным производством". Товарное производство базируется на стоимостном отношении, которое возникает на том уровне развития производства — машинном производстве, при котором возникает, пропорциональность между двумя видами общественного богатства: вещественным и стоимостным. Вещественное богатство — это совокупность всех полезных вещей, созданных человеческим трудом, или потребительных стоимостей. Стоимостное, или абстрактное, богатство — это накопленный человечеством абстрактный труд, труд вообще, затраты непосредственного человеческого труда. Товарное производство, рынок, абстрактное богатство возникают тогда, когда каждой вещи, потребительной стоимости начинает соответствовать определенная порция абстрактного "труда вообще". Такая пропорциональность возможна преимущественно в условиях машинного труда. Когда возникает всеобщий, или научный, труд, такая пропорциональность начинает разрушаться. Как измерить в стоимостных величинах, деньгах что произведено в обществе благодаря применению, например, теории относительности или квантовой механики? Возникновение первых форм всеобщего труда означает архитектонические сдвиги в самих фундаментах современной цивилизации, начало разрушения стоимостного отношения, рыночного хозяйства, формирование принципиально новой экономики и нового общества. В этом смысле совершенно правы Дракер, Хейлбронер, Лихтхейм129.