Истоки русской художественной культуры

Истоки русской художественной культуры уходят в глубокую древность, поэтому невольно возникает вопрос: можно ли вообще определить "точку отсчета", с которой началось ее вхождение в мировую цивилизацию. И все же такая "точка" есть, хотя и достаточно условная. Речь идет об известном свидетельстве великого летописца Киевской Руси монаха Нестора, уверенно назвавшего 852 год (6360 год от Сотворения Мира) временем рождения Руси. Как видим, время становления нашей древней культуры исторически совпадает с огромным этапом развития европейских народов, позднее названным средними веками. Длился средневековый период развития русского искусства достаточно долго — до середины XVII в., поражая неспешным, но при этом удивительно целенаправленным накоплением духовных богатств. Из поколения в поколение художники, музыканты, писатели, архитекторы Древней Руси претворяли в своем творчестве стройную, глубоко осознанную художественную картину мира, отразившую глубину христианского вероучения. Иначе говоря, в древнерусской художественной культуре состоялось некое художественное чудо — полное слияние искусства и религии. Попытаемся разобраться, в чем же суть этого феномена.

Напомним, что христианство, зародившись в I в. нашей эры, сначала не имело своего искусства. Не было ни грандиозных соборов, ни поэзии, ни музыки, ни иконописи. Однако великая всепобеждающая сила Любви, заложенная в новом вероучении, дала мощный стимул становлению духовных идеалов в искусстве, развитию всех его видов во Франции и Германии, Италии'и Англии. Впрочем, не беремся перечислить здесь все христианские страны, где расцвело новое искусство, призывающее расстаться с языческими заблуждениями и принять веру, освобождающую человечество от механической включенности в природу, принять заповеди Иисуса Христа.

Христианство, которое первое время исповедовала горстка людей, ворвалось, подобно свежему ветру, в умирающий античный мир, принеся надежду на спасение миллионам страждущих, угнетенных, отчаявшихся найти истину и смысл жизни. Оно стало опорой для развития представлений о духовности и нравственности — высших общечеловеческих ценностей. Как писал о. Александр Мень, "душа, обретшая Иисуса Христа, отныне знает, что человек— не одинокий скиталец, которого некому окликнуть в черной космической пустыне, а— дитя Божие, соучастник божественных замыслов. Воплотившийся на земле указал людям на их высшее предназначение, освятил и одухотворил человеческую природу, посеяв в ней семена бессмертия. В Его лице сокровенный и непостижимый Творец стал близок нам, и это наполняет жизнь радостью, красотой, смыслом. Нет больше "пугающего безмолвия бездны", над всем— свет Христов и любовь Небесного Отца".

Самое же главное заключается в том, что христианство в каждой стране и в каждую эпоху способствовало творческой реализации человека. "Если первыми учениками Иисуса были простые галилеяне, то впоследствии перед Его крестом склонились величайшие умы всех народов. Его откровение озарило мысль Августина и Паскаля, любовь к Нему возводила рукотворные утесы храмов, вдохновляла поэтов и ваятелей, вызывала к жизни могучие звуки симфоний и хоралов".

Древняя Русь в этом отношении не была исключением. Скорее наоборот. Вступив на путь Православия, Русь явила миру удивительно своеобразное и глубокое постижение сути вероучения, воплотила особый взгляд в неисчерпаемых по своей духовной глубине творениях музыки и зодчества, поэзии и живописи. Обратимся к истокам этого исторического процесса.

Историю "выбора веры" мы знаем из летописи уже упомянутого монаха-писателя Нестора— "Повести временных лет", где рассказано о событиях времен правления князя киевского Владимира Святого. В "Повести временных лет" летописец объясняет выбор православной веры исключительно "фактором красоты". Он рассказывает, что после посещения греческого православного храма посланцы князя Владимира утвердились в христианской вере и сказали: "Мы не можем уже здесь пребывать в язычестве".

О каком язычестве шла речь? Известно, что дохристианская Русь поклонялась самым разным богам — Даждьбогу и Яриле, Перуну и Велесу, а также верила в русалок, рожаниц, леших, домовых... Во главе сонма малосимпатичных, а порой и просто враждебных человеку сил стоял бог плодородня, повелитель природы Род (Святовит, Сварог), позднее наиболее почитался Перун. Кумиры славян-язычников не имели ни четких "биографий", ни даже определенных образов. Это свидетельствует, что, в отличие от классического греческого Олимпа, Русь не создала развитой системы языческих верований. Порой живущие рядом славянские племена поклонялись разным богам, что затрудняло объединение славянских земель в единое государство с общей культурой. Вот почему князь Владимир занялся проблемой "выбора веры". И выбор этот был сделан в 988 году, когда Киевская Русь крестилась по православному обряду, восприняв ценности христианства сквозь призму византийских (греческих) традиций.

Принятие Киевской Русью греческого Православия определило ее судьбу, как, впрочем, и всю дальнейшую историю России. Смена религии была внутренней потребностью совсем еще юного государства, достигшего с принятием христианства высот культурного развития. В связи с этим возникают вопросы: насколько органичной или почвенной была складывающаяся молодая русская культура? Что в ней было "свое", а что "чужое"? Сказались ли иноземные влияния в становлении нового искусства?

Давайте поразмышляем, может ли культура любой страны развиваться изолированно от других культур? Думаем, что это невозможно, ибо при изоляции народа его движение в мировой цивилизации как бы замирает, время останавливается — примеров такого исторического "покоя" можно назвать достаточно много. Динамичность же культуры всегда подразумевает активное восприятие чужого опыта, то, что современные ученые называют "диалогом культур". Русская культура во все времена поражала удивительной способностью не только с пониманием относиться к духовным ценностям соседних народов, но и умением интерпретировать эти ценности сквозь призму собственного опыта. Эта уникальная способность не раз служила поводом для рождения противоречащих друг другу теорий о сути национальных традиций Руси. К тому же географическое положение русских земель "между Востоком и Западом", между Азией и Европой постоянно подогревало интерес ученых к вопросу: какова природа "русскости" — европейская или азиатская?

Наши европейские соседи всегда воспринимали Россию как "Восток". Да и многие великие наши соотечественники видели русские корни именно в Азии. Вспомним:

Да, скифы мы,

Да, азиаты мы.

(А. Блок)

Или:

Каким ты хочешь быть Востоком,

Востоком Ксеркса иль Христа?

(Вл. Соловьев)

Сегодня для исследователей-историков наиболее привлекательной является теория евразийской сущности русской культуры, изложенная в трудах Л.Н. Гумилёва и его единомышленников. Отдавая дань ее оригинальности, все же признаемся, что для искусствоведов более убедительно звучат выводы Д.С. Лихачёва, согласно которым даже в древности Русь обладала "особой сопротивляемостью" к культурам Азии и складывалась на основе диалога с Европой. Правда, диалог этот был исключительно своеобразным. При очевидной внешней ориентации на Европу, в глубинах русской культуры, в ее "подсознании" немаловажную роль играл фактор азиатского мироощущения. Это сказывалось, к примеру, в чертах характера русского человека, в его склонности к неспешному философскому раздумью, в его извечной медлительности и приверженности традициям. Да и мало ли можно обнаружить общего в русском и собирательно азиатском "менталитете", коль сама Русь оказалась на перепутье двух мировых цивилизаций, в пограничье двух потоков истории — европейского и азиатского. Будем помнить об этом, когда речь пойдет об уникальном своеобразии русского искусства, идущего по пути христианских художественных культур.

Итак, Крещение Руси положило начало новому развитию молодой славянской культуры. На этом пути важнейшую роль сыграла Византия, не только "подарившая" Руси православный обряд, но и существенно облегчившая освоение новой религии. Созидатели первых храмов — иконописцы, композиторы, творцы мозаик — были греки, приехавшие в Киев кто по зову души и веры, а кто за "золотым тельцом". Однако возможно ли было распространение высокого искусства там, где народ не подготовлен к его приятию? Думается, что прав исследователь Г.К. Вагнер, отметивший удивительное понимание и восторженное преклонение перед греческой "красотой" (вспомним оценки послов Владимира!) русских людей X века. В эпоху крещения Руси произошел прорыв в их сознании в области трансцендентного, состоялось не только представление об абсолюте, но и родилось духовное единение человека с Богом. Это было решающим фактором для развития нового художественного мышления и художественного творчества.

Христианство с его многовековыми традициями было принято Русью как дар, как ценность, не требующая каких-либо изменений. Это способствовало закреплению устойчивых принципов художественной культуры в целом и каждого вида искусства в частности. Родилось новое православное храмовое искусство, открывшее первую страницу в истории профессиональной художественной культуры Руси.

Творчество древнерусских писателей, художников, архитекторов, музыкантов складывалось на основе общепринятых эталонов красоты. Поэтому вся художественная культура XI—XVII вв. была каноническойв самом высоком значении этого слова. Через канонические нормы, правила, традиции полнее всего выразилось соборное, надиндивидуальное начало русского искусства. Как указывал о. Павел Флоренский, "чем устойчивее канон, тем глубже и чище он выражает общечеловеческую духовную потребность: каноническое есть церковное, церковное— соборное, соборное— всечеловеческое". И далее: "Икона, даже первообразная, никогда не мыслилась произведением уединенного творчества, она существенно принадлежит к соборному делу церкви, даже если по тем или иным причинам икона написана одним мастером, соборность в работе непременно подразумевалась".

Иначе говоря, соборность — это общечеловеческие духовные ценности, осознанные и закрепленные в храмовой культуре с помощью канона. Каноническим правилам неукоснительно следовали древнерусские мастера. В отличие от более поздних эпох, их творчество было, как правило, анонимным и не являлось средством самовыражения. Художники, музыканты, писатели полностью подчиняли свой талант соборному делу церкви. Воплощая канонические образы, они свидетельствовали об Истине, Добре и Красоте, заключенных в Православии. Поэтому их творения, оставаясь порой безымянными, пережили века.

Художественный канон в каждом из искусств был свой, что определялось особенностями соответствующего художественного языка. Начнем с архитектуры — дома всех искусств Древней Руси. Архитектура этого времени наиболее полно выразилась в храмовом строительстве. Строили же в строгом соответствии с правилами, нарушать которые воспрещалось. Например, алтарь, отгороженный позднее иконостасом, всегда находился в восточной части храма. На западной стороне могли помещаться картины Страшного суда. К XV веку сложился иконостас, состоящий из нескольких рядов (чинов) — праотеческого, пророческого, праздничного, деисусного. Храм завершался куполами (несколькими или одним). Под главным куполом внутри церкви обычно воспаряли образы Отца-Вседержителя (Саваофа) и бесплотных сил. Праотеческий чин изображал персонажей Ветхого Завета (например, сцену грехопадения Адама и Евы). Иконы пророческого чина были посвящены ветхозаветным пророкам, предсказавшим явление Иисуса Христа. Праздничный чин соответствовал церковным праздникам — Рождеству Христову, Крещенью, Сретенью и др. В деисусном ряду за род человеческий молились Богородица, Иоанн Креститель. Таким образом, перед человеком, вошедшим в храм, открывалась вся Вселенная, сотворенная Богом, где человеческий мир был лишь частичкой Космоса в его гармонии возвышенного (горнего) и земного (дольнего).

В древнерусском изобразительном искусстве существовали канонические подлинники, которые указывали иконописцам, как изображать тот или иной сюжет Святого Писания, копируя первоисточник. Художники пользовались композиционными схемами и опирались на традицию, существующую при написании образов святых. Большинство мастеров использовало образцы (прориси), иначе говоря— трафареты, так как новизну в видении сюжета икона не предусматривала. Правда, со временем писание не по образцам стало считаться признаком высокого таланта. Вот, к примеру, свидетельство замечательного древнерусского писателя Епифа-ния Премудрого о том, как работал Феофан Грек: "Когда я жил в Москве, там проживал и преславный мудрец, философ зело хитрый Феофан, родом грек, книги изограф нарочитый и среди иконописцев отменный живописец, который собственной рукой расписал много различных церквей каменных — более сорока... Когда он все это изображал и писал, никто не видел, чтобы он когда-либо взирал на образцы, как это делают некоторые наши иконописцы, которые в недоумении постоянно в них всматриваются, глядя туда и сюда, и не столько пишут красками, сколько смотрят на образцы. Он же, казалось, руками пишет роспись, а сам беспрестанно ходит, беседует с приходящими и умом обдумывает высокое и мудрое, чувственными же очами разумными разумную видит доброту". Очевидно, что этот великий мастер сам создавал "подлинники" вследствие высокого духовного дара, ниспосланного свыше.

"В начале было Слово",— сказано в Евангелии от Иоанна (гл. I). Слово Божие всегда занимало особое место в церковной службе. Однако кроме богослужебных текстов древнерусская литература знала немало разных жанров. И везде приверженность канону была чрезвычайно велика. Древнерусские писатели пользовались целой системой устойчивых стилистических формул, образов, метафор и др. Каноничность литературы достаточно подробно исследована Д.С. Лихачёвым, который назвал это явление литературным этикетом. Литературный этикет предписывал писателю не столько изображать жизнь, сколько "наряжать" ее, делать праздничной. Эффект неожиданного поворота сюжета, столь типичный для искусства слова нового времени, в эпоху Средневековья был совершенно неуместен. Читатель ждал от писателя привычных событий, узнаваемых героев. Трафаретность ситуаций, повторяемость словесных оборотов — все это делало древнерусскую литературу канонической, проповедующей высокую нравственность с помощью общедоступных для восприятия художественных образов.

В эпоху европейского Средневековья слово всегда определяло развитие музыки. В древнерусском искусстве приоритет слова также способствовал утверждению канона профессиональной музыки. В соответствии с ним в православном храме звучала исключительно вокальная музыка без сопровождения инструментов. Песнопения были, по преимуществу, хоровыми и строго одноголосыми. Позднее, в XVII в., возникли многоголосые композиции, но все равно лишь голос поющего человека признавался единственным "музыкальным инструментом", способным интонировать Слово Божие. Музыкальные "трафареты", на основе которых создавались песнопения церковных служб, назывались подобна-ми, а сам сочинитель музыки — распевщиком (слово "композитор" не употреблялось).

Итак, каноническими были все древнерусские искусства— архитектура и иконопись, литература и музыка. Общие религиозные и эстетические основы разных муз сказались в целом ряде закономерностей художественного мышления. В их числе выделим символичность.

Символичность древнерусского искусства заключалась в стремлении постичь тайны всего сущего, скрытый высший смысл Бытия. "Символ есть связь между двумя мирами, знак иного мира в этом мире", — писал Н.А.Бердяев. Поясним: символы — это знаки вневременных, вечных отношений между миром земным, видимым, и миром запредельным, невидимым, познать который помогает творчество художника, писателя, иконописца. В искусстве Древней Руси утвердилась развитая система символов, смысл которых раскрывался через тексты Святого Писания. В живописи была символика цвета, в литературе— слова, в музыке— звука. Закрепленные в художественном каноне символы придавали произведениям искусства смысловую определенность и одновременно философскую глубину.

Как очевидно из сказанного, древнерусская художественная культура выработала единые основы для составляющих ее видов искусств. Не случайно о. Павел Флоренский, размышляя над храмовым действом, назвал его "синтезом искусств". Взаимодействуя и дополняя друг друга, разные музы выражали общее содержание, составляли грандиозный художественный ансамбль, подчиненный высшей религиозной идее. Слушая слова богослужения, созерцая иконы, упиваясь прекрасными песнопениями, человек получал заряд духовной энергии, покаянием очищался от грехов, воспарял мыслями в поднебесье, освобождаясь от мирской суеты. Поэтому храмовые искусства влияли друг на друга гораздо больше, нежели в последующие времена. Обратимся к примерам.

Литература и иконопись. Их теснейшая связь несомненна, ибо основой образов живописи были книжные сюжеты.

Иконописцы вчитывались в тексты Ветхого и Нового Заветов, изучали хронографы, исторические повести, сказания. Затем образы из книг "переплавлялись" в образы фресок, икон, книжных иллюстраций. Художники любили вводить в иконопись сопроводительные надписи, цитировать Библию. К примеру, часто на древних иконах Иисус Христос держит открытое Евангелие, где сказано: "Не судити на лици сынове человечестии, но праведный суд судите. Им же судом судите — судится вам. В ню же меру мерите — възмерится вам" (Евангелие от Матфея, гл. 7).

Под влиянием литературы в иконописи сложились приемы изображения, имеющие повествовательный характер. Такой "рассказ" последовательно излагал разновременные события, что требовало от художника мастерского владения композицией, в которой как бы соединялись воедино пространство и время. Не случайно Д.С. Лихачёв назвал древнерусское изобразительное искусство "зеркальным отражением" литературы.

Литература и музыка. Мы уже говорили, что ранние формы профессиональной музыки были тесно связаны со словом. Многие вероучители христианства подчеркивали, что самое важное в пении — размышление над смыслом текста, который и должен доставлять удовольствие. Важнейшей эстетической основой музыки Древней Руси была теория ее богоданности, дарования свыше вместе с текстами откровений. В связи с этим исследователь Т.Ф. Владышевская обращает внимание на иконографию Покрова Богородицы. В верхней части иконы изображены небесные силы и Богородица, ниже — Роман Сладкопевец, великий гимнограф, поющий мелодии, дарованные ему Богородицей. Гимнографа окружает народ, который подхватывает мелодию. Запечатленная на иконе идея совместного служения небесных и земных сил воплощена и в тексте кондака "Покрову Богородицы":

Дева днесь предстоит в церкви,

И с лики святых невидимо за ны молится Богу:

Ангели с архиереи поклоняются,

Апостоли же со пророки ликовствуют:

Нас бо ради молит Богородица Предвечнаго Бога.

Музыка и живопись. Начнем с того, что в творчестве распевщика и иконописца много общего: музыка и живопись создавались на основе канонизированных образцов, подлинников. Оба вида искусства были предметом коллективного соборного созидания, поэтому ни икону, ни песнопение нельзя считать авторским художественным произведением в современном значении этого слова.

Древнерусская музыка оказала глубокое влияние на живопись. Об этом свидетельствуют многочисленные иконы и фрески, созданные на темы песнопений. Например, на фресках Благовещенского собора Московского Кремля изображен Акафист Богородице. А на фресках храма Рождества Богородицы Ферапонтова монастыря, расписанного великим Дионисием с сыновьями, изображена целая серия сюжетов, связанных с музыкальными композициями. Среди изображений есть и Акафист Богородице, содержащий слова:

Тебе, Высшей Военачальнице,

Избавившей от бед,

мы, рабы Твои, Богородица,

воспеваем победную

и благодарственную песнь.

Ты же, имеющая силу

непобедимую,

освобождай нас от всяких бед,

чтобы мы взывали к Тебе:

Радуйся, Невеста Вечнодевственная.

Одной из самых знаменитых фресок Ферапонтова монастыря является большая композиция "О Тебе радуется". Она создана на основе гимна великого песнопевца Иоанна Дамаскина, исполненного ликованием и светом:

О Тебе радуется, Благодатная, всякая тварь,

Ангельский собор и человеческий род,

Освященный в храме и раю словесный.

Девственная похвало,

Из Нея же Бог воплотится и младенец бысть.

Прежде век сый Бог наш.

Фрески и иконы донесли до нас подробности храмового пения в Древней Руси: жесты регента, расположение певцов, их одежду и др. Порой кажется, что хоры, изображенные на иконах, оживают и подпевают верующим в храме.

Зададимся вопросом искусствоведческого характера: к какому же художественному стилю принадлежали древнерусские музы? Однозначных ответов нет в научной литературе. На наш взгляд, древнерусская художественная культура развивалась в русле мистического реализма.Этот термин принадлежит замечательному русскому философу В.В. Зеньковскому, который считал, что в искусстве мистического реализма все вещественное, материальное служит лишь средством для выражения высшей истины и высшей красоты. Мистический реализм не только отражает действительность, но и видит за реальностью сверхреальность, сверхчувственный мир. Иначе говоря, в мистическом реализме воплотилось представление о двух взаимосвязанных порядках Бытия, о взаимодействии материального и духовного, земного и Божественного. Отсюда специфика средств художественной выразительности древнерусской музыки и литературы, иконописи и зодчества.

Развивая эстетические основы мистического реализма, древнерусская культура пережила несколько этапов расцвета, каждый из которых вносил свою новую, неповторимую краску в разные искусства. Выделим наиболее крупные. Это этап домонгольской Руси (XI — первая половина XIII в.), эпоха Предвозрождения (XV — ХУ1вв.) и так называемый "переходный период" (XVIIB.). В контексте мистического реализма складывались различные художественные течения и направления. О них мы расскажем более подробно в последующих главах, в которых повествуется о кульминационных моментах становления национального художественного гения Древней Руси.

Сегодня, вглядываясь в потемневшие от времени лики святых, вслушиваясь в строгие, аскетические мелодии, любуясь гармоничными соборами, не устаешь удивляться тем теплоте и простоте, которые излучает каждое творение древнерусских мастеров. Невольно приходят на память строки Вл. Соловьева:

Смерть и время царят на земле, —

Ты владыками их не зови;

Все, кружась, исчезает во мгле,

Неподвижно лишь солнце любви.

Истину о могуществе Божественной Любви сердцем восприняли наши предки. Вот почему древнерусские художественные произведения несут в себе мощный заряд энергии света, добра и красоты.