БОГОПОДОБИЕ ЧЕЛОВЕКА – ВСЕОБЪЕМЛЮЩЕ

Итак, спросим себя еще раз: что же именно в человеке достойно называться образом и подобием Божиим, «иконой» Божества? В чем лежит его человеческое достоинство? Ответ будет такой: духовная личность обладает этим достоинством, это она «драгоценна перед Богом», как Его образ и подобие. Все великие Отцы Церкви приходят к этому результату, но не все с одинаковой глубиной раскрывают аксиологическое богатство (ценности), заложенное в личности, в самости.

Сказать, что богоподобная личность человека есть просто душа, как это говорит Тертуллиан, значит, почти ничего не сказать; сказать, что эта личность есть «разумное животное», как говорит вслед за Аристотелем Фома Аквинат, значит говорить общие места (в которых, впрочем, кратко намечена иерархическая структура человека). Сказать, что богоподобная личность есть ум, свобода, творчество, власть над низшими силами природы, – значит схватить нечто существенное в личности, но отнюдь не исчерпать ее богатства, не постигнуть ее тайну. В смысле этого последнего постижения Григорий Нисский, пожалуй, возвышается над всеми. Образ Божий в личности получает у него широчайшее, прямо всеобъемлющее значение. Так, прежде всего личность способна любить, и в этом ее богоподобие, ибо Бог есть любовь и человек есть любовь. Где нет любви, там искажены все черты образа Божия. Далее, личность стремится к бессмертию, и в этом есть богоподобие, ибо бессмертие человека связано с вечностью Божией. Но всего этого мало: «образом Божиим в человеке должно быть признано все, что отображает божественные совершенства, то есть вся совокупность благ, вложенная в человеческое естество». Сродство с Богом состоит в том, что человек «украшен и жизнью, и логосом, и мудростью, и всеми прекрасными и божественными ценностями». И все это богатство личности, говоит Григорий Нисский, книга Бытия выражает в одном многообъемлющем слове: сотворен по образу Божию. Вот почему богоподобие всеобъемлюще и не заключается в какой-либо одной черте .

Не следует удивляться тому, что образ Божий в человеке, по мере того как мы всматриваемся в него, вырастает до беспредельности и потому как бы теряет определенность. Ведь его прообразом является само Божество, само Абсолютное во всей своей беспредельности, во всей неисчерпаемости своих потенций. И личность богоподобна именно в этом: она есть единство (монада), объемлющее «целый мир, полный бесконечности» (Лейбниц). Личность не определима посредством системы понятий. Последняя тайна личности в них не выражается. Единственное средство ответить на вопрос, что такое личность, это сказать: «личность это «я сам». Но понять, что такое «я сам», – это значит понять свою непонятность. Не так-то легко почувствовать, что существует последняя тайна личности; и особенно трудно ее найти в «самом себе». Нас сбивают такие термины, как «самопознание» и «самосознание». Кажется, что познание и сознание является субъектом, который делает меня самого своим объектом. Но именно это невозможно. Мое познание и мое сознание принадлежат мне, но я сам не принадлежу им, это мои «принадлежности», мои орудия, мои функции, которыми сам я далеко не исчерпываюсь. Отождествление меня самого с моим «самосознанием» и «самопознанием» совершенно уничтожено в современной психологии. Кроме моего сознания существует еще мое бессознательное, кроме моего познания существует еще моя непознаваемость. «Я сам» возвышаюсь над всеми этими противоположностями, трансцендирую их и потому являюсь сверхсознанием. Если «сам я» вечно ускользаю от всякого опознания и осознания, то в этом заключается мое пре­имущество, а не мой недостаток: есть во мне нечто превышающее всякое познание, и этот переизбыток тайны составляет своеобразное величие неприступности. «Бог в свете живет неприступном», но и человек в глубине самого себя открывает «свет неприступный». В этом состоит последний и высший мистический момент его богоподобия. Бог трансцендентен, и сам я – трансцендентен; Бог сокровенен, и сам я сокровенен; существует сокрытый Бог, и существует сокрытый человек. Существует негативная теология, указывающая на последнюю тайну Божества; должна существовать и негативная антропология, указующая на тайну самого человека.

Этот высший мистический момент богоподобия со всею отчетливостью формулирован тем отцом Церкви, который выше всего вознес человека в его «богоподобии», а именно Григорием Нисским. Он рассуждает так: образ должен иметь в себе все существенные черты прообраза; но для Бога существенна непостижимость его сущности, это должно отображаться в непостижимости самого человека, как образа Божества. «Кто познал ум Господень?» и – говорит Апостол; «я же добавлю к этому,— говорит Григорий Нисский, – кто постиг свой собственный ум?» Таинственность и непонятность «умной» личности состоит в ее сложном многообразии и вместе с тем в простоте и «несоставности» ее последнего единства. Здесь-то и лежит подобие в непостижимости: «наша духовная природа, существующая по образу Творца, ускользает от постижения и в этом имеет полное сходство с тем, что лежит выше нас; в непостижимости себя самой обнаруживая отпечаток природы неприступной».

(Вышеславцев Б.П. Вечное в русской философии. – В кн.: Этика преображенного Эроса. – М.:Республика, 1994. С. 284 – 291.)

Вопросы к тексту:

1. Что, по мнению Б.П.Вышеславцева, выражает высшую сущностную составляющую человека?

2. Что делает человека «богоподобным»? В чем заключается и проявляется его «богоподобие»?

3. Как проявляется, по Вышеславцеву, творческое начало человека?

4. Каким образом, по его мнению, человек выражает себя как личность? Что «личностное» есть в человеке?

МАМАРДАШВИЛИ Мераб Константинович(1930 - 1990)

Из биографии: Российский и грузинский философ, доктор философских наук, профессор. Окончил философский факультет МГУ им. М.В.Ломоносова (1954 г.). Работал в редакциях журналов "Вопросы философии" (в 1968-1974 г.г. зам. главного редактора); "Проблемы мира и социализма" (в Праге); в Институте международного рабочего движения; в различных ВУЗах страны (МГУ, ВГИКе, ТГУ и др.). В 1974 г. был уволен с преподавательской работы по идеологическим причинам. С 1980 г. научный сотрудник Института философии АН Грузии (Тбилиси). Умер скоропостижно в дороге из Москвы в Тбилиси в ноябре 1990 г.

Библиография фундаментальных работ Мамардашвили М.К. не столь обширна, но они сыграли важную роль в развитии свободной от идеологии философии в СССР. Большинство из них были изданы посмертно. Среди крупных работ необходимо назвать: Формы и содержание мышления (К критике гегелевского учения о формах познания). - М.,1968, 192 с.; Символ и сознание. Метафизические рассуждения о сознании,символике и языке. Соавтор А.М.Пятигорский. - М.,1997,218 с.; Классический и неклассический идеалы рациональности. - М.,1994,90 с.; Как я понимаю философию. - М., 1990,368 с.; Мысль под запретом.// Вопросы философии. - М.,1992, № 4,5; Картезианские размышления (январь 1981). - М.,1993, 352 с.; Необходимость себя.Введение в философию, доклады, статьи, философские заметки. - М.,1996, 431 с.; Кантианские вариации. - М.,1997,312 с.; Лекции по античной философии.- М.,1997, 312 с.; Стрела познания. Набросок естественноисторической гносеологии. - М.,1997, 304 с.; Эстетика мышления.- М.,2000, 416 с.; Современная европейская философия. ХХ век. и др

Современники, знавшие лично М.К., отмечают, что уже в студенческие годы он выделялся "по складу своего мышления", утверждая видение мира, расходившееся с общепринятым. Уже самые первые его работы (например, "Процессы анализа и синтеза", 1958 г.) отличались самостоятельностью и оригинальностью. К философии он относился не как к предмету или системе знаний, или профессии, а считал ее призванием, образом жизни, "бессмертием личности в мысли". В 1990 г. в докладе "Вена на заре века" он писал: "Философия - не профессия, а темперамент и способ жизни, и я не могу вам сообщить никакой суммы знаний, я могу только передать нечто совершенно интимное и потому рискованное в смысле понимания". Понимать работы М.К. действительно довольно трудно, для этого нужно приложить максимум усилий, внимания и размышления. Так же он читал и свои лекции. Автору данной подборки посчастливилось в течение семестра быть студенткой М.К. и слушать его лекции. Он философствовал прямо на глазах студентов, но это не было неподготовленным экспромтом, за его словами чувствовались глубокая продуманность вопроса и высокая культура мышления. Это было время заидеологизированного застоя и его лекции отличались от многих других своей проблематикой и истинно философским содержанием - анализ сознания, язык философии, сущность человеческой личности, свобода и ответственность – только немногие из тем. Отличались они и стилем изложения. Политизированность была сведена к минимуму и от его монолога действительно веяло философской мудростью, чем-то значимым и высоким.

Чисто внешне жизнь М.К. не отличалась чем-то необычным. У него не было странных привычек, экстраординарного поведения. Внешне спокойный и сдержанный, он умел слушать других, не носился со своими теориями, старался следовать своим убеждениям, любил философию и считал, что невозможно человека "выучить на философа".

Большое духовное и познавательное значение имели лекции, почитанные М.К. в ВУЗах, а также интервью и беседы, часть из которых была опубликована. Здесь вниманию студентов и всех интересующихся философией предлагаются отрывки из лекции, прочитанной в марте-апреле 1980 года во ВГИКе, (полностью опубликованной в журнале "Вопросы философии", 2000, №12, с.64-73). Лекция называется "Из краткого введения в философию" и посвящена определению предмета философии. В ней делается попытка ответить на вопросы: Что такое философия и кто такой - философ? Анализу философского сознания посвящены многие работы М.К. В них раскрывается своеобразие и уникальность философии, парадоксальность ее языка, место философии в культуре, подчеркивается ее непреходящее значение как фундаментального способа и средства познания и освоения мира. Философское сознание он определял как способ, "открывающий философу возможность его личной реализации...", оно "связано с особым состоянием веры... и просветленности". Это состояние может посетить любого размышляющего и свободного в своей мысли человека и тогда он становится философом. И все же М.К. считал, что философия требует особого таланта и предрасположенности, но попытаться прикоснуться к ней может каждый.

Лекция записана и напечатана так, как она звучала в устном изложении, поэтому она достаточно трудна для понимания. Чтобы легче было определить ее содержание, в конце даны несколько вопросов, ответы на которые можно найти в тексте. Дана в сокращенном варианте.