Способы установления истиности результатов историческго познания

Посмотрим теперь, как указанные пути установления истинности полученного научного знания применяются или могут быть применены в исторической науке. Начнем с практики как непосредственно действенного критерия истинности научного знания. Практика как критерий истинности знания имеет свою специфику в исторической науке. Эта специфика обусловлена тем, что здесь объект познания - прошлое. Поэтому возможности проверки истинности знания текущим, т.е. современным историку, и последующим ходом общественно-исторического развития ограничены. Развитие может показать, насколько актуально для практики изучение тех или иных явлений прошлого, но объективность полученного знания здесь может быть подтверждена только применительно к итогам, имеющим прогностический характер. Истинность же итогов изучения некогда совершившихся и завершившихся событий и процессов не может быть проверена текущей и последующей общественной практикой. Но критерий практики может быть в своеобразном варианте применен и здесь. События и процессы прошлого, как указывалось, можно рассматривать как «прошедшее настоящее» и как «прошедшее будущее». Изучая это «настоящее», можно прогнозировать «будущее». Правильность этого прогноза, а следовательно, и истинность знаний, полученных историком при изучении того или иного «прошедшего настоящего», может быть проверена путем сопоставления сделанного прогноза с реальным состоянием прогнозируемого «прошедшего будущего».

Другим условием применения указанного метода является очевидная несомненность, истинность прошлой практики, с которой соотносится проверяемое знание. Если же эти данные о ней сами требуют проверки, то они, естественно, не могут быть критерием истинности полученных историком результатов. В исторической науке широко применяется и проверка истинности полученных знаний путем их верификации, подтверждения новыми чувственно воспринимаемыми данными, т.е. эмпирическими фактами. Это в сущности основной путь проверки истинности различных гипотез, а следовательно, и получения достоверного научного теоретического знания, ибо выдвижение гипотетических идей является, как было показано, исходным пунктом познания на его теоретическом уровне. Доказательство истинности гипотез нередко требует сложного и длительного поиска необходимых данных.

Важнейшую роль при выявлении истинности исторического знания играют методы содержателъно-логического анализа этого знания. Одним из направлений такого анализа является верификация научных гипотез методом исключения. Суть его состоит в том, что из совокупности гипотетических идей, раскрывающих сущность рассматриваемых эмпирических фактов, выявляется та, которая дает непротиворечивое в содержательно-логическом отношении объяснение этих фактов. Остальные гипотезы отклоняются в силу того, что порождаются противоречия в истолковании этих фактов. Рассматривая содержательно-логическую непротиворечивость полученной системы знаний как свидетельство ее истинности, необходимо учитывать следующее важное обстоятельство. Непротиворечивость системы знаний ни в коем случае нельзя понимать так, что в ней всегда имеет место положительная согласованность всех компонентов. Всякой системе не только присуща определенная положительная сбалансированность и устойчивость структуры, но и те или иные противоречия, порождающие в ней и обратные взаимосвязи. Выявление истинности знания путем сведения его в систему, характеризующую реальность как целостность, - не простое логическое выделение согласованных компонентов этого знания, а сложный и всегда конкретный процесс формирования научной теории.

Другим методом содержательно-логической проверки истинности исторического знания является его включение в имеющуюся научно-историческую картину мира, вписывание в систему знаний о более широкой исторической реальности, одним из компонентов которой выступает изучаемая реальность. Показателем истинности полученных знаний здесь выступает его согласованность с существующей более широкой системой знаний. Наличие или отсутствие такой согласованности может быть свидетельством истинности либо ошибочности (чаще ограниченной истинности) проверяемых знаний.

Говоря о проверке истинности конкретного исторического знания путем выявления его согласованности с существующей более широкой системой знаний, следует особо подчеркнуть один методологический момент, учет которого необходим для корректности такой проверки. Изучаемая реальность и реальность, отражаемая в системе знаний, с которой соотносятся проверяемые знания, должны представлять иерархически взаимосвязанные системы, находящиеся на одной стадии развития. Только в этом случае соотнесение будет исторически обоснованным и по характеру сопряженности проверяемого знания с существующим знанием можно решить вопрос об истинности первого из них. Если же будет соотноситься знание о стадиально различных уровнях реальности, то несогласованность проверяемого знания с существующей научно-исторической картиной не может быть доказательством недостоверности этого знания. При учете же указанного методологического требования согласованность полученного знания с существующей системой знаний является важным и эффективным содержательно-логическим методом проверки истинности новых знаний. Таковы основные пути и методы проверки истинности исторического знания после того, как оно было получено. Но очевидно, что истинность достигается в процессе самого исследования. Здесь кроме факторов, определяющих объективность путей и методов решения исследовательской задачи, могут быть применены и специальные методы, обеспечивающие истинность получаемого знания. Один из таких методов основан на принципе отбора признаков, которые инвариантно характеризуют исследуемую реальность. Это - такие характеристики, суть которых остается неизменной, однозначной применительно к различным наблюдателям, подходам к объекту познания и применяемым методам. Очевидно, что выделение инвариантных признаков, однозначно рисующих существенные стороны реальности при всех подходах к ним, позволяет получить истинное знание о ней. Однако выделение таких признаков требует глубокого проникновения в изучаемую реальность и чаще всего становится возможным на сравнительно высоком уровне ее познания. Другим путем обеспечения истинности знания является такая организация исследования, при которой достигается высокая достоверность приводимых доказательств. Здесь истинность знания доказывается в процессе его получения. Конкретным показателем степени достоверности проводимых доказательств является вероятность этой достоверности. Наиболее широко распространенное понимание вероятности связано со статистическим изучением массовых случайных явлений. Здесь вероятность, исчисляемая на основе частот, выступает как количественная мера возможности осуществления того или иного события. Наряду с этим существует и логическая или индуктивная интерпретация вероятности. Посредством вероятности здесь оценивается правдоподобность или достоверность индуктивного заключения, т.е. вывода, основанного на восхождении от частного (отдельного) к общему. Такие выводы, как известно, сами по себе не обладают в отличие от дедуктивных свойством всеобщности и являются вероятностными. Вероятность здесь чаще всего выражается сравнительными понятиями (такими, например, как «больше», «меньше», «сильнее», «слабее» и т д.). Но возможно и количественное измерение вероятности.

Существует целая система путей и методов проверки истинности исторического знания. В основе всех их лежит практика в ее либо предметно-действенной либо научно-познавательной форме. В заключение надо коснуться еще двух вопросов, связанных с проблемами истинности научного знания. Первый вопрос - о критериях и эталонах научности, второй - о ценности и оценке научного знания. Вопрос о критериях и эталонах научности возникает в связи с тем, что истинность научного знания является лишъ одним из критериев научности. Выражая объективность и адекватность научного знания, истинность выступает как высший, но не единственный критерий научности. Во-первых, истинными могут быть не только научные знания. Объективно истинным может быть и обыденное знание, возникающее в процессе практического взаимодействия человека с объективной реальностью. Истинность является компонентом произведений искусства (особенно реалистического). Вовторых, и в данном случае это особенно важно, научное знание складывается далеко не только из знаний истинных. Истинное научное знание - лишь конечный итог сложного познавательного процесса, в котором присутствуют стадии, на которых знание является научным, но еще не истинным. Такой формой научного знания являются гипотезы. Далеко не все гипотезы, имевшие существенное значение в развитии научных знаний, стали затем знанием истинным. Следовательно, в широком смысле истинность знания не может быть критерием его научности. Истинность - тот предел, к которому движется научно-исследовательский процесс, преодолевая стоящие на его пути заблуждения. Но в этом процессе, как известно, и истинное знание относительно. Оно включает в себя, с одной стороны, частицу истины абсолютной, а с другой - и элементы ограниченности и даже заблуждения. В этом плане к минимально необходимым критериям научности относят: проблемностъ, предметностъ, обоснованностъ, интерсубъективную проверяемостъ и системностъ знания. Суть этих критериев состоит в том, что научное познание связано с целенаправленным решением тех или иных объективно возникших проблем. Совокупность этих проблем составляет предмет науки на определенной стадии ее развития. Процесс научного познания имеет объясняющий характер. В ходе объяснения доказываются и обосновываются выдвигаемые исследователем идеи, раскрывающие сущность изучаемой реальности. Науке присуща открытость для проверки другими субъектами выдвинутых в ней аргументов, идей и выводов, т.е. они являются интерсубъективно проверяемыми. Наконец, научные знания отличаются упорядоченностью, логической связанностью и непротиворечивостью выдвигаемых положений и концептуальных построений (обладают свойствами системности). Указанные критерии научности позволяют отличать научное знание от других видов познавательной деятельности. Но сами по себе эти критерии не создают эталона научности, т.е. такого ее идеала, который бы определял конкретные методологические принципы исследовательской практики. В этой связи и возникает проблема выработки подобного эталона. Она давно привлекает внимание и философов и исследователей-практиков. В данном случае нет возможности характеризовать историю решения этой проблемы. Отметим лишь те основные подходы, которые были выдвинуты и существуют до сих пор. В решении вопроса об эталоне научности широко распространены два основных подхода: методологический редукционизм и методологический плюрализм. Суть методологического редукционизма состоит в том, что нормативный стандарт научности должен быть выработан на базе «наиболее развитой», «совершенной» области познания, а другие сферы познания должны ориентироваться на этот эталон и подтягиваться к нему. Методологический же плюрализм, наоборот, исходит из того, что в науке в целом не может быть единого идеала научности и должно функционировать несколько независимых и равноценных ее стандартов. В зависимости от характера эталонной науки можно выделить три интерпретации научности: а) базирующуюся главным образом на математике, б) ориентирующуюся на экспериментальное естествознание, преимущественно физику, в) опирающуюся на «принципиальную» специфику социально-гуманитарного знания». Исторически первым из указанных идеалов научности сформировался математический. Его корни уходят еще в античность. Затем он был развит в философии нового времени. Новый взлет математического идеала научности относится к XX в. Основные черты математического эталона научности сводятся прежде всего к дедуктивному методу познания, основанному на совокупности определенных посылок, выраженных в аксиомах, а также к непреложности логических выводов из этих посылок и логической ясности. Однако по мере развития опытных наук математический идеал научности утрачивал свою бесспорность и обнаруживалась невозможность его применения в конкретных науках. Основным препятствием является, как правильно указывается, то, что математики сами создают вселенную для своих опытов, все же остальные вынуждены экспериментировать во Вселенной, созданной не ими. Безграничное число черт и связей, присущих объективной естественной и общественной реальности, и множество обстоятельств, воздействующих на ее функционирование и развитие, делают невозможным лишь аксиоматически-дедуктивный подход к ее познанию. Разумеется, это никоим образом не исключает необходимости применения в конкретных науках математических методов анализа. Физический идеал научности сформировался в процессе развития опытного естествознания в новое время. Основоположником его считают Ф. Бэкона. Суть физического стандарта научности состоит в том, что основой научного знания выступает эмпирический опыт, его методы имеют индуктивно-дедуктивный характер, а само знание в определенной мере является вероятностным, и его истинность проверяется чувственно-опытными данными. Сторонники физического идеала научности всемерно подчеркивали и подчеркивают его общенаучную значимость. В этой связи математику рассматривают лишь как вспомогательное средство. Ориентация на физический эталон научности широко проявляется как в естественных, так и в общественно-гуманитарных науках. В сфере последних это выражалось и выражается до сих пор в попытках построения «социальной механики», «социальной физики», «социальной инженерии» и т.д. Неопозитивистская доктрина «физикализма» ставила, например, задачу перевести на язык физики знания всех наук, в том числе и общественно-гуманитарных. Безусловно, физическое знание достигло наивысшего уровня по сравнению с другими конкретными науками.

Гуманитарный идеал научности стал формироваться в конце XIX в., что, с одной стороны, было связано с определенными успехами в развитии гуманитарного, прежде всего исторического знания, а с другой - с критической реакцией на механистический сциентизм позитивизма. Формирование этого идеала протекало в русле «критической философии» (В. Дильтей и др.) и неокантианства (прежде всего Г. Риккерт). Главное выражение этого идеала состояло во всемерном подчеркивании, абсолютизации роли субъекта в познавательном процессе как в смысле определения путей и методов исследовательской деятельности, так и прежде всего в формировании, конструировании научного знания и оценке его результатов. Иначе говоря, потребности, интересы, желания и цели субъекта выступали и как основа для познания, и как критерий его истинности. Посредством «вчувствования», интуиции, индивидуализации явлений прошлого и на основе опыта познающего субъекта и признаваемых им ценностей раскрывается и объясняется «смысл», воплощенный в объектах и проявлениях прошлого. Сторонники гуманитарного идеала научности стремились придать ему общенаучный статус.

Таким образом, основной отличительной чертой гуманитарного идеала научности является абсолютизация субъективного компонента в научном познании, доведенная до превращения познающего субъекта в источник знания. Подобные трактовки познавательного процесса и претензии на общенаучность несостоятельны. Вместе с тем в общественно-гуманитарном знании есть свои сильные по сравнению с естествознанием стороны. Главная из них состоит в том, что это знание не просто отражает объективную общественно-историческую реальность, но и заключает в себе мировоззренческую направленность. Оно исследует и обосновывает цели и смысл человеческой деятельности.

Диалектический подход к решению этой проблемы основан на том, что объективный мир представляет собой, с одной стороны, единство, а с другой - разнообразие. В познании это приводит к выделению различных познавательных стратегий с присущими им принципами и эталонами научности и к их перекрещиванию, совпадению в определенных аспектах, что открывает возможность для взаимопроникновения, интеграции как отдельных наук, так и их комплексов (наук естественно-технических и общественно-гуманитарных). Этому во многом содействуют философия и математика как наиболее общие, хотя и разные по содержанию и назначению науки. Современное развитие науки характеризуется все более ярко проявляющейся тенденцией к интеграции наук. От этого выигрывают все науки. Проникновение в общественно-гуманитарные науки математических и естественнонаучных методов повышает доказательность, глубину и точность этих наук. В свою очередь, идеи и методы общественно-гуманитарных наук содействуют развитию естественных и технических наук. В современную эпоху, когда наука превратилась в непосредственно производительную, весьма мощную силу, все большее значение приобретает ценностно-оценочный подход к научным знаниям. Решение возникающих сложных проблем требует гуманизации науки, и следовательно, интеграции естественных и гуманитарных наук. Без этого наука не сможет в полной мере служить интересам общественного прогресса. В современных условиях отрыв науки от задач общественного прогресса вообще таит в себе опасность глобальной катастрофы. С проблемами общественной значимости научных знаний связан вопрос о ценности и оценке этих знаний. Говоря кратко, суть сводится к следующему. Общественная жизнь как деятельность людей представляет собой взаимодействие с многообразными проявлениями объективной естественной и социальной реальности. Все эти проявления в своей материальной и духовной форме имеют определенную значимость, ценность для людей, т.е. способны удовлетворять определенные их потребности и интересы. Ценность проявляется в процессе субъектно-объектных отношений, выражает независимые от субъекта свойства реальности. В любом обществе на любой стадии его развития существует своя система материальных и духовных ценностей. Для того, чтобы объективно возникающие в процессе практической деятельности людей ценности могли стать значимыми для этой деятельности, они должны быть осознаны людьми. Средством осознания ценностей и выступает их оценка. В отличие от объективной природы ценности оценка - всецело субъективная категория. Она определяется прежде всего субъективно-социальной, партийной позицией исследователя, но зависит и от факторов субъективно-индивидуальных. Поскольку и ценности и их оценки являются составными компонентами общественной реальности, постольку они наряду со всеми другими проявлениями этой реальности выступают объектами познания для историка. Выявляя и изучая эту реальность, историк дает ей свою оценку, которая раскрывает ценность событий прошлого для современной историку эпохи. Аксиологический, оценочно-ценностный подход к прошлому является органической составной частью и исторического и всякого другого научного знания. Суть выносимой оценки, а потому и ценностная значимость объекта познания для современности, определяется социально-партийными и индивидуальными позициями и интересами ученого. Таков один аспект проблемы ценности и оценки в научном познании. Но есть и другой ее аспект. Дело в том, что вопросы о ценности и оценке возникают и применительно к самому научному знанию, полученному в том или ином исследовании или их совокупности. Возникнув, такое знание становится объективным составным компонентом соответствующей общественной реальности. Это знание обладает объективно присущей ему ценностью, которая раскрывается в оценке знания как самими его современниками, так и последующими поколениями. Эта оценка, будучи социально- и индивидуально-субъективной, исходит в целом из того, насколько полученное знание значимо в плане практически-предметной и познавательной деятельности. Но подобная оценка научного знания может и не исчерпать, а в определенных случаях вообще не раскрыть его объективной ценности. Истинная ценность знания может обнаружить себя далеко не сразу.

В целом же учет в исследовательской практике тех черт, которые характеризуют научное знание и выступают как регулятивнометодологические принципы познавательного процесса, - важный фактор, обеспечивающий истинность получаемых научных знаний. Анализ основных этапов и уровней исторического исследования, тех методологических подходов и принципов, которые необходимо учитывать в этом исследовании, требует обратить внимание на то, что историки не всегда корректны в оперировании с ними. Отметим связанные с этим наиболее существенные моменты. Прежде всего во многих исследованиях, особенно локальных (в пространственном и временном отношении), не дается должной постановки и обоснования исследовательской задачи. Нередко обоснование сводится к указанию на то, что по данной проблеме либо нет исследований вообще, либо они не освещались монографически. Вопросы же о том, насколько актуально изучение рассматриваемых явлений и процессов прошлого, что оно дает для более широкого и глубокого понимания общего хода исторического развития, остаются нераскрытыми. Характеристика ранее выполненных исследований часто носит библиографически-описательный характер. В анализе научных результатов превалирует показ того, что не сделано, а оценка конструктивных итогов и их значения оказывается беглой, а иногда и заниженной. Все это отрицательно сказывается на четкой и обоснованной постановке исследовательской задачи. При рассмотрении источниково-информационной основы исследований также широко распространен описательный подход, а методы обработки и анализа конкретных данных, особенно методика, излагаются нередко таким образом, что их затруднительно (или вообще невозможно) проверить и повторить. При использовании массовых исторических данных, которые могут быть обработаны коллективными усилиями историков, методика их обработки нередко исходит из стремления изменения той процедуры, которая применялась предшественниками. В этом усматривается новизна проводимого исследования, а в результате итоги таких работ оказываются несопоставимыми и несводимыми. В самом исследовании, на его эмпирическом и теоретическом, уровнях, наиболее слабыми, если говорить в целом, оказываются следующие аспекты. Прежде всего - ограничение исследования его эмпирической стадией, т.е. выявлением совокупности фактов и раскрытием их видимых причинно-следственных, связей. В этом состоит основной недостаток многих исторических исследований. Широкое распространение указанного недостатка свидетельствует о том, что, кроме субъективных, он имеет и объективные основы. Они выражаются в том, что исторические факты, как указывалось, несут в себе большую социально-политическую и моральнопсихологическую нагрузку. Тем самым даже их выявление, систематизация и непосредственный анализ и оценка могут иметь важное познавательное и практическое значение. Разумеется, это относится к фактам, характеризующим существенные явления прошлого. Это, с одной стороны. С другой, в историческом исследовании переход от эмпирического знания к теоретическому и доведение последнего до завершающего уровня - конкретно-теоретического знания - сопряжен с большими трудностями. Они связаны со сложностью абстрактно-теоретического анализа в том его варианте, который приводит к формированию идеального образа изучаемой реальности или сведению ее к исходной «косточке». А только на этой основе может быть осуществлено восхождение от абстрактного к конкретному, т.е. получено конкретно-теоретическое знание. Очевидно, что наличие объективных причин (они, естественно, не снимают и причин субъективных) широкого распространения в исторических исследованиях эмпиризма ни в коей мере не «облагораживает» и не оправдывает этого недостатка. Наоборот, это требует значительно более настоятельных и серьезных усилий по его преодолению, чем потребовалось бы в том случае, если бы причины эмпиризма ограничивались лишь факторами субъективными. Следует также заметить, что широко осуждаемое «мелкотемье» - неизбежное следствие рассматриваемого недостатка исторических исследований. Ведь суть «мелкотемья» не только в том, что объект познания слишком узок в пространственно-временном отношении, а в том, что изучение объекта ограничивается эмпирическим уровнем. На этом уровне узкоспециализированное исследование не может дать существенно значимых результатов. Приводимые в нем факты не могут громко говорить «сами за себя», а их внешний анализ не позволяет сделать существенных выводов о развитии реальности, которую они характеризуют. Но эти же самые факты при широком и глубоком вписывании в реальность могут быть основой и для важных наблюдений и выводов, ибо в общественно-историческом развитии в любом отдельном и особенном заключено и нечто общее. Но выявить это общее можно только на теоретическом уровне исследования. Следовательно, основной путь преодоления «мелкотемья» - не отказ от узкоспециализированных исследований, как обычно полагают, а преодоление эмпиризма в изучении подобных сюжетов. Другой широко распространенной особенностью исторических исследований, которая относится к их недостаткам, является то, что на теоретическом уровне они часто ограничиваются гипотетическим объяснением сути рассматриваемых явлений. Безусловно, что гипотеза - естественная и закономерная форма научного знания. Очевидно и то, что истинность гипотезы далеко не всегда может быть проверена при существующем уровне знаний. Поэтому указанный недостаток состоит не просто в широком распространении гипотетического знания, а в том, что нередко не предпринимается попыток проверки гипотез даже в тех случаях, когда это возможно, а гипотетическое знание представляется как истинное. Есть свои минусы и в доказательстве истинности гипотетических объяснений сущности тех или иных явлений, которое часто сводится к простому расширению фактической основы гипотетических заключений. Здесь не учитывается то отмечавшееся выше положение, что эмпирическое наблюдение само по себе, т.е. независимо от объема выявленных фактов, не может раскрыть внутреннюю суть характеризуемой реальности. Для проверки истинности гипотезы необходимы факты, которые позволяют соотнести изучаемые явления с более широкой исторической реальностью. Забвение указанных моментов оказывается нередко причиной бесплодности и перманентности некоторых дискуссий. Все указанные и другие менее существенные недостатки и просчеты исторических исследований свидетельствуют о необходимости, во-первых, усиления внимания к методологическим проблемам исторического исследования на всех его этапах и, во-вторых, доведения каждой работы до предельно возможного уровня на данном этапе развития науки.

Вопросы для повторения и закрепления материала

1. В чем заключается проблема истинности научного знания?

2. Каковы способы установления истиности результатов историческго познания?