Концепция «субъективной картины болезни» как психологическая основа соматопсихических расстройств

В рамках соматопсихического направления в советской клинической психологии разрабатывалась концепция «субъективной картины болезни»,автором которой стал отечественный психолог А. Р. Лурия /28/. Он развил идеи А. Гольдшейдера об «аутопластической [А. Гольдшейдер различал «аллопластическую картину болезни», отражающую органические и функциональные (объективные) изменения, связанные с заболеванием, и «аутопластическую картину болезни», т. е. субъективные представления о ней.] картине болезни», сделав акцент на зависимости формирования устойчивости к заболеванию и характера течения болезни от активности отношения больного к своему заболеванию, к собственному внутреннему миру и к окружающей реальности.

Для изучения субъективной стороны расстройства в клинической психологии используется целый ряд терминов: «переживание болезни», «сознание болезни», «соматонозогнозия».Каждое из этих понятий выделяет какую-то одну из сторон психологической реакции на болезненное состояние. «Переживание болезни» делает акцент на. эмоциональной стороне отношения человека к своему расстройству. «Сознание болезни» — на рациональном компоненте отношения, интеллектуальной интерпретации своего состояния. «Соматонозогнозия» — на познавательной оценке степени тяжести прогноза своего состояния, оценке значения болезни во временной перспективе (кем был до болезни, кем являюсь сейчас, что со мной будет). Понятие внутренней картины болезни охватывает все три аспекта отношения человека к расстройству здоровья.

В. В. Николаева предлагает выделять в структуре внутренней (субъективной) картины болезни следующие уровни /31/:

— сензитивный (болезненные ощущения и состояния);

— эмоциональный (непосредственные эмоциональные реакции на болезненные ощущения и эмоциональные реакции на последствия болезни в жизни человека);

— интеллектуальный (знания о болезни и оценка своего состояния);

— мотивационный (возникновение новых мотивов и перестройка прежней мотивационной структуры).

Р. Конечный и М. Боухал предлагают выделить во внутренней картине болезни также и волевую сторону,связанную со стремлением совладать с болезнью /23/.

Содержание субъективной картины болезни зависит от влияния ряда факторов:

— характер расстройства (острое или хроническое, наличие или отсутствие боли, косметических дефектов, сохранение или ограничение прежних возможностей в поведении и деятельности и т. п.);

— обстоятельства жизнис расстройством (появление новых проблем, стигматизация, дискриминация и т. д.);

— личностные особенностипациента;

— социальный статусдо развития расстройства.

Клинико-психологический анализ субъективной картины болезни осуществляется в терминах психопатологических нарушений, регистрируемых в каждой из сторон.

С понятием субъективной картины болезни в отечественной клинической психологии связана вся система отношений личности пациента, включая поведенческие паттерны ее проявления.

В зависимости от содержания внутренней картины болезни у личности могут развиваться разнообразные типы отношения к своему заболеванию, среди которых наиболее часто выделяют следующие (табл. 1).

Таблица 1.

Знание структуры внутренней картины болезни позволяет выбрать адекватную программу психокоррекционных мероприятий, направленную либо на снятие дискомфортных ощущений, либо на изменение модальности переживаний, либо на активизацию усилий по конструктивному приспособлению к болезненному состоянию, либо на коррекцию когнитивных установок и способов рационализации своего состояния.

Общими целями психологического сопровождения ребенка с хроническим соматическим расстройством выступают:

— предоставление адекватной информации о болезни;

— эмоциональная поддержка (родственников, специалистов, сверстников, «товарищей по болезни»);

— развитие и поощрение навыков самообслуживания в различные моменты и этапы болезни для избегания «выученной беспомощности»;

— постановка новых адекватных текущему и прогнозируемому состоянию жизненных целей и задач.

Психология инвалидности

Особое место в соматопсихическом направлении занимает проблема отношения к своему расстройству или дефекту у детей-инвалидов. В настоящее время концепция инвалидности опирается на культурно-историческую теорию развития психики, что качественно изменило стереотипные представления о закономерностях и механизмах функционирования телесного «Я». Тело всегда наделено не только личностным, но и культурным смыслом и значением, оно выступает центральным компонентом личностной идентичности и одним из основных способов проявления личностных качеств и характеристик в социальном взаимодействии и общении.

В культурном пространстве существуют идеальные образцы мужского или женского тела, по отношению к которым общество определяет «патологические» и «неестественные» тела. Поэтому дети с телесными дефектами, выступающими внешними знаками определенных соматических расстройств (например, ДЦП, полиомиелит и т. п.) чувствуют себя «неправильными», «инакими» и подвергаются со стороны окружающих людей стигматизации (stigma — бросающийся в глаза признак патологии, клеймо позора). Стигматизация — это процесс приписывания отрицательных черт или выделение из общества посредством дискриминации из-за наличия у человека признака какого-либо расстройства или из-за отклонения от социальных норм. Стигматизации подвергаются как раз такие телесные черты, которые не соответствуют культурным стандартам тела.

Стигматизированные дети-инвалиды исключаются из социального пространства здоровых детей, т. е. маргинализируются. Психологическим механизмом маргинализации является страх здоровых детей и их родителей перед «нетипичным» дефектным телом, не соответствующим социальным ожиданиям и доминирующим идеалам. Встреча с телесным дефектом напоминает здоровым людям об угрозе собственному телесному благополучию, актуализирует перенос возможных вследствие болезни проблем с больного ребенка на здорового. Во многом страх, сопровождающий такую встречу, связан с распространенными социальными представлениями о дефекте как признаке слабости, пассивности, зависимости.

Вследствие маргинализации и стигматизации у детей-инвалидов часто развивается чувство неполноценности,оказывающее влияние на весь жизненный путь личности. Иногда наличие дефекта как внешнего проявления соматического расстройства может стать причиной невротических и личностных расстройств, которые вполне вписываются в психодинамическую концепцию конверсионных и психосоматических расстройств.

Изменения в когнитивной и эмоциональной сфере являются наиболее характерными для детей-инвалидов. В структуре их личности четко прослеживается фобический компонент /46/. Страхи могут быть вполне обоснованными, однако в значительной мере они преувеличенные и внушенные, имеют парадоксальное содержание: одновременно отражают актуальное и возможное состояния ребенка. Так, ребенок может страдать от дефицита общения, испытывать страх одиночества и одновременно бояться предстоящих встреч с другими людьми. Среди детей-инвалидов нередок страх выздоровления в связи свозможной, по их мнению, утратой любви и повышенного со стороны значимого окружения, а также из-за необходимости возвращения к обычной жизни в школе, к которой они чувствуют себя не готовыми. Ощущение острого дефицита знаний, умений, навыков, необходимых для жизни в обществе, осознание ограниченности своих физических возможностей и юридических прав в связи со статусом инвалида нередко приводит к фиксации на мыслях о бессмысленности дальнейшего существования.

Проблема несоответствия телесного «Я» идеальным стандартам особенно остро переживается в 5-7-летнем и подростковом возрастах. Начиная с6-7 лет, на первое место выходят переживания по поводу социальной заброшенности, незащищенности, общественного пренебрежения.

Инвалидность ребенка часто заставляет родителей следовать гиперопеке в ущерб другим воспитательным стратегиям, что только способствует психосоциальной дезадаптации детей-инвалидов и еще больше инвалидизирует их, поскольку тактика гиперопеки формирует у детей состояние «выученной беспомощности» и чувство низкой «самоэффективности».

«Выученная беспомощность»— понятие, введенное М. Селигманом, — в общих чертах сводится к тому, что ребенок-инвалид, который в условиях гиперопеки часто сталкивается с ограничениями собственного контроля в различных жизненных ситуациях, перестает стараться влиять на результат своих усилий не только в этих конкретных ситуациях, но также и в тех новых ситуациях, в которых он может обходиться без посторонней помощи. У детей-инвалидов, воспитывающихся по типу гиперопеки, формируется три вида личностного дефицита: мотивационный, когнитивный и эмоциональный. Сначала у ребенка-инвалида редуцируется мотив пытаться справиться с возникающими трудностями, поскольку ситуация всегда контролируется родителями или педагогами. Редуцированный мотив преодоления трудностей приводит к снижению когнитивных способностей оценки жизненных ситуаций, что делает ребенка-инвалида беспомощным в непривычной среде обитания, в которой нет родительского или педагогического контроля. Осознание своей навязанной (родителями и педагогами) ограниченности в способностях самостоятельно совершать даже посильные поступки приводит к развитию сниженного эмоционального фона настроения и даже депрессии.

Понятие «самоэффективности», введенное А. Бандурой, означает убежденность человека в своей способности мобилизовывать мотивацию, когнитивные и поведенческие возможности, чтобы соответствовать требованиям жизненных ситуаций. Чувство самоэффективности связано не с имеющимися у ребенка умениями и навыками, а с его представлениями о том, чего он сможет добиться при наличии доступных для него умений. Даже если у ребенка сформированы доступные, адекватные его состоянию и необходимые для самостоятельной жизни навыки и умения, главной детерминантой их практического использования будет именно представление об ожидаемой эффективности их применения: сколько сил будет затрачено на решение проблемы, как долго удастся выдерживать напряжение в стрессовой ситуации. В условиях гиперопеки эти представления не формируются, поскольку обучение навыкам и умениям носит «тепличный» характер, не соответствующий характеристикам реальных ситуаций, в которых оказывается ребенок-инвалид (в реальных ситуациях проблемы за него стремятся разрешать именно родители или педагоги).

Выделяют четыре фактора, влияющие на формирование чувства самоэффективности:

— достигнутые результаты (успех в прошлом дает высокие ожидания результативности текущих действий, тогда как прошлые неудачи снижают эти ожидания);

— косвенные переживания (впечатления от успеха или неудачи других детей);

— словесное убеждение (самоэффективность повышается, когда авторитетное лицо — родитель или педагог — убедительно говорят о том, что ребенок в состоянии справиться с ситуацией);

— эмоциональная активация (чувство тревоги и напряжения снижает ощущение самоэффективности).

Инвалиды с низкой самоэффективностью в большей мере склонны к преувеличению трудностей и чаще демонстрируют неумение их преодолевать. Ощущение низкой самоэффективности также способно провоцировать развитие депрессии или ее усиление.

С состоянием выученной беспомощности и чувством самоэффективности связаны и такие личностные черты, как локус контроля и воспринимаемая управляемость.

Локус контроля — это представление ребенка-инвалида о том, где осуществляется контроль над значимыми событиями в его жизни: внутри него самого или во внешней среде. В зависимости от воспитания и отношения к ребенку-инвалиду у него может формироваться внутренний или внешний локус контроля. В условиях гиперопеки как основного стиля взаимодействия с инвалидом последний связывает успешность своих действий только с действиями других людей, поэтому он реже будет стремиться самостоятельно преодолевать трудности, а значит, у него не будет достаточного опыта для развития чувства самоэффективности. Для развития внутреннего локуса контроля со стороны родителей и педагогов необходимо использовать значимые для ребенка-инвалида подкрепления его самостоятельной активности: например, таким подкреплением может быть достижение значимой для ребенка цели. При этом важно иметь в виду, что развитие внутреннего локуса контроля совсем не обязательно должно быть связано с непременной реализацией всех намеченных ребенком действий, чтобы он мог трезво оценивать свои физические возможности и способности и тем самым сформировать адекватные представления о собственной самоэффективности.

Выученная беспомощность, самоэффективность и локус контроля вместе составляют такую интегральную личностную характеристику ребенка-инвалида как воспринимаемая управляемость. Воспринимаемая управляемость — это общее представление человека о своей способности управлять процессом собственной жизни. Психологически комфортное состояние ребенка-инвалида (т. е. отсутствие у него утомления, тревоги, депрессии, а также субъективное чувство физического благополучия) зависит от того, насколько предъявляемые к нему требования сочетаются с простором для принятия решений или возможностью быть самостоятельным.

У детей перечисленные особенности состояния инвалидности значительно более выражены, чем у взрослых, поскольку у них еще не до конца сформированы волевой и мотивационный компоненты личности. Следовательно, целенаправленная работа психолога с родителями и педагогами, взаимодействующими с детьми-инвалидами, особенно консультирование по воспитательным стратегиям, приобретает особенное значение.

Важным фактором, определяющим специфику отношения к собственной инвалидности у ребенка, является социальная поддержка. Социальная поддержка включает в себя создание для ребенка-инвалида широкой, стабильной сети социальных контактов, которая характеризуется совместным проживанием и проведением досуга с другими детьми и взрослыми, наличием друзей, членством в клубах и общественных объединениях. В зависимости от целей, социальная поддержка может быть разноуровневой и включать как сообщество только детей-инвалидов, так и смешанные сообщества детей-инвалидов и здоровых детей. Эмоциональная поддержка, как правило, более эффективна в гомогенных группах детей-инвалидов, имеющих сходный дефект, тогда как повышение уровня социальной адаптации более эффективно в гетерогенных группах. Однако мало просто поместить ребенка-инвалида в группу здоровых детей. Без соответствующей психосоциальной работы со здоровыми детьми и взрослыми, направленной на развитие у них толерантности к «иным» другим людям, контакты с ними ребенка-инвалида могут дать обратный эффект: вместо социальной поддержки вызвать глубокое разочарование.

Т. Гершик и А. Миллер выделяют у инвалидов две возможные стратегии личностного реагирования на телесный дефект: переосмысление, уверенность и отказ /59/.

Переосмысление предполагает осознание ребенком невозможности соответствовать идеальному образу тела и создание индивидуальной интерпретации своих телесных характеристик. Ребенок-инвалид выбирает из культурного идеала тела только те характеристики, которые соответствуют его актуальным возможностям, и тем самым создает личный идеальный конструкт, рассматривая его как один из возможных вариантов доминирующего идеального типа.

Уверенность заключается в слепом следовании культурному образцу телесности без учета реальных возможностей ребенка-инвалида. Такие дети находятся в постоянном конфликте с самими собой. Ориентируясь на недостижимые телесные стандарты, они надеются добиться признания себя другими людьми не в качестве инвалида, а в качестве «такого же, как и все». При этом они всегда наталкиваются на еще большее подчеркивание своей «инакости» и неспособности соответствовать общепринятому идеалу. Как результат, у них развивается двойная идентичность: «фасадная» (для других) и «внутренняя», которые находятся в антагонистическом конфликте друг с другом. У таких детей вырабатывается очень жесткая установка на обязательное соответствие идеалу по принципу «всегда и везде», без учета реальных возможностей и ситуации. Психосоциальная адаптация детей с такими реакциями осложняется тем, что в нашем обществе из-за социальных запретов, стереотипов и практики сегрегации (разделения институтов социализации, проведения досуга и т. п. для детей-инвалидов и не-инвалидов) ребенку-инвалиду практически невозможно на практике реализовать телесные стандарты, на которые ориентируются здоровые люди.

Отказ от следования доминирующему культурному образцу телесности выражается в стремлении сконструировать свой собственный идеал тела, ограничив круг общения только теми людьми, которые этот идеал разделяют вместе с ребенком-инвалидом. Они начинают считать доминирующий в культуре идеал как «неправильный», непригодный для практических жизненных целей; они обесценивают те телесные характеристики, которые считают ценными и важными здоровые дети, или даже вообще отрицают ценность тела в межличностных отношениях и в конструировании собственной идентичности: «важен человек, а не какое у него тело». По сути реакции отказа отражают сопротивление негативному образу инвалидности, который имеется у здорового окружения ребенка. Это реакции протеста против навязчивого милосердия, жалости и благотворительности, которые не столько помогают ребенку-инвалиду (как это представляют себе здоровые люди — педагоги, родители, психологи), сколько подчеркивают невозможность его принятия в широкий социальный контекст общения по причине наличия дефекта и формируют состояние «выученной беспомощности», особенно в плане развития инициативности и в принятии решений о своей судьбе.

Контрольные вопросы

1. Что лежит в основе развития психосоматических расстройств?

2. Какие теоретико-методологические подходы к разрешению проблемы психосоматических расстройств вы знаете?

3. Какие психодинамические концепции психосоматических расстройств вы знаете?

4. В чем заключается суть гипотезы психосоматической специфичности?

5. Каковы характеристики психосоматогенных детско-родительских отношений?

6. Как трактуется проблема психосоматических отношений в кортиковисцеральной концепции?

7. Чем соматоформные расстройства отличаются от психосоматических?

8. Какие уровни выделяют во внутренней картине болезни?

9. Как маргинализация и стигматизация влияют на личность детей-инвалидов?

Литература для дополнительного чтения

1. Александер Ф. Психосоматическая медицина. — М.: Эко-Пресс, 2002.

2. Эйдемиллер Э. Г., Юстицкий В. В. Семейная психотерапия. — Л.: Медицина, 1989.

3. Клиническая психология / Под ред. Б. Д. Карвасарского. — СПб.: Питер, 2002.

4. Лурия А. Р. Внутренняя картина болезни и ятрогенные заболевания. — М.: Медицина, 1977.

5. Николаева В. В. Влияние хронической болезни на психику. — М.: МГУ, 1987.

Цитируемая литература

1. Клиническая психиатрия / Гл. ред. Т. Б. Дмитриева. — М.: ГЭОТАР-МЕДИЦИНА, 1999.

2. Клиническая психология / Под ред. Б. Д. Карвасарского. СПб.: Питер, 2002.

3. Клиническая психология / Под ред. М. Перре, У. Бауманна. СПб.: Питер, 2002.

4. Конечный Р., Боухал М. Психология в медицине. — Прага, 1982.

5. Лурия А. Р. Внутренняя картина болезни и ятрогенные заболевания. — М.: Медицина, 1977.

6. Николаева В. В. Влияние хронической болезни на психику. М.: МГУ, 1987.

7. Платон. Хармид // Платон. Диалоги. М.: Мысль, 1986.

8. Психология: комплексный подход / М. Айзенк, П. Брайнт, X. Куликэн и др.; Под ред. М. Айзенка. Мн.: Новое знание, 2002.

9. Соколова Е. Т., Николаева В. В. Особенности личности при пограничных расстройствах и соматических заболеваниях. М.: SvR-Аргус, 1995.

10. Тащева А. И. Концепция организации психологической реабилитации семей с детьми-инвалидами // Психологическое консультирование: Проблемы, методы, техники / Под ред. Т. Ю. Синченко, В. Г. Ромека. — Ростов-на-Дону: ЮРГИ, 2000.

11. Фрейд З. Я и Оно // Фрейд З. Психология бессознательного. — М.: Просвещение, 1989.

12. Ammon G. Psychodynamics of the unconscious in the case of psychosomatic illness: methodological pre-considerations // Бессознательное: Природа, функции, методы исследования / Под ред. А. С. Прагнишвили, А. Е. Шерозия, Ф. В. Бассина. В 4 т. Том 2. Тбилиси: Мецниереба, 1978.

13. Bowlby J. Attachment and loss. Vol 3. Loss: Sadness and Depression. — Harmondsworth: Penguin Books, 1980.

14. Caplan G. Principles of preventive psychiatry. — NY: Basic Books, 1964.

15. Gerschick T. J., Miller A. S. Gender identities at the crossroads of masculinity and physical ability // Toward A New Psychology of Gender / Ed. by M. M. Gergen & S. N. Davis. — NY, London: Routledge, 1997.

16. Halliday J. Psychosocial Medicine: A study of the sick society. L.: Heinmann Medical Books, 1949.

17. Ktemeyer W. Kxrpergeschehen und Pschose. Stutgart: Enke, 1953.

18. Pollok G. The psychosomatic specificity concept // Бессознательное: Природа, функции, методы исследования / Под ред. А. С. Прагнишвили, А. Е. Шерозия, Ф. В. Бассина. В 4 т. Том 2. Тбилиси: Мецниереба, 1978.

19. Wittkover E. D., Warnes H. Historical survey of psychosomatic medicine // Бессознательное: Природа, функции, методы исследования / Под ред. А. С. Прагнишвили, А. Е. Шерозия, Ф. В. Бассина. В 4 т. Том 2. Тбилиси: Мецниереба, 1978.

Использованная литература

1. Алейникова Т. В. Возрастная психофизиология. - Ростов-на-Дону: Изд-во ООО «ЦВВР», 2000.

2. Александровский Ю. Ф. Пограничные психические расстройства. — Ростов-на-Дону: Феникс, 1997.

3. Анохин П. К. Философские аспекты теории функциональной системы. — М.: Наука, 1978.

4. Бернштейн А. Н. Экспериментально-психологическая методика распознавания душевных болезней. — М., 1908.

5. Бехтерев В. М. Объективная психология. Вып. 1. — СПб., 1907.

6. Блум Ф., Лейзерсон А., Хофстедтер Л. Мозг, разум, поведение. — М.: Прогресс, 1988.

7. Вундт В. Основания физиологической психологии. — М., 1880.

8. Выготский Л. С. История развития высших психических функций // Выготский Л. С. Собр. Соч.: В 6 т. Т. 3. — М.: Педагогика, 1983.

9. Гиляровский А. А. Избранные труды. — М.: Медицина, 1973.

10. Декарт Р. Страсти души // Декарт Р. Соч.: В 2-х т. Т. 1. — М.: Мысль, 1989.

11. Захаров А. И. Неврозы у детей и психотерапия. — СПб.: Союз, Лениздат, 2000.

12. Зейгарник Б. В. Нарушения памяти // Патопсихология: Хрестоматия / Сост. Н. Л. Белопольская. — 2-е изд. — М.: Когито-Центр, 2000.

13. Зейгарник Б. В. Нарушения мышления // Патопсихология: Хрестоматия / Сост. Н. Л. Белопольская.

— 2-е изд. — М.: Когито-Центр, 2000.

14. Зейгарник Б. В. Патопсихология. — М.: Издательство МГУ, 1986.

15. Ильин Е. П. Дифференциальная психофизиология мужчины и женщины. — СПб: Питер, 2002.

16. История современной психологии / Т. Лихи. — 3-е изд. — СПб.: Питер, 2003.

17. Карвасарский Б. Д. Медицинская психология. — Л.: Медицина, 1982.

18. Кербиков О. В. Избранные труды. — М.: Медицина, 1972.

19. Клиническая психиатрия: Пер. с англ., перераб. и доп. / Гл. ред. Т. Б. Дмитриева. — М.: ГЭОТАР МЕДИЦИНА, 1999.

20. Клиническая психология / Под ред. Б. Д. Карвасарского. СПб.: Питер, 2002.

21. Клиническая психология / Под ред. М. Перре, У. Бауманна. — СПб.: Питер, 2002.

22. Клузман Е. Ю. Ипохондрический синдром. Автореф. Дис... д. мед. н. — Киев, 1984.

23. Конечный Р., Боухал М. Психология в медицине. — Прага, 1982.

24. Кречмер Э. Медицинская психология. — М., 1927.

25. Лакосина Н. Д., Трунова М. М. Неврозы, невротические развития личности и психопатии: Клиника и лечение. — М.: Медицина, 1994.

26. Леонтьев А. Н. Очерк развития психики // Леонтьев А. Н. Избранные психологические произведения: В 2-х т. Т.1. — М.: Педагогика, 1983.

27. Личко А. Е. Психопатии и акцентуации характера у подростков. — Л. 1977.

28. Лурия А. Р. Внутренняя картина болезни и ятрогенные заболевания. — М.: Медицина, 1977.

29. Менделевич В. Д. Клиническая и медицинская психология. Практическое руководство. — М.: МЕДпресс, 1999.

30. Мэш Э., Вольф Д. Детская патопсихология. Нарушения психики ребенка. — СПб.: ПраймЕВРОЗНАК, 2003.

31. Николаева В. В. Влияние хронической болезни на психику. М.: МГУ, 1987.

32. Платон. Хармид // Платон Диалоги. М.: Мысль, 1986.

33. Психические расстройства и расстройства поведения (F00-F99). Класс V МКБ-10, адаптированный для использования в Российской Федерации / Под общ. ред. Б. А. Казаковцева, В. Б. Голланда. — М.: Минздрав России, 1988; Ростов-на-Дону: ЛРНЦ «Феникс», 1999.

34. Психогенетика / И. В. Равич-Щербо, Т. М. Марютина, Е. Л. Григоренко. Под ред. И. В. Равич-Щербо. — М.: Аспект-Пресс, 2002.

35. Психология: комплексный подход / М. Айзенк, П. Брайнт, X. Куликэн и др.; Под ред. М. Айзенка. — Мн.: Новое знание, 2002.

36. Ромек Е. А. Психотерапия: Теоретические основания и социальное становление. — Ростов-на-Дону: Изд-во РГУ, 2002.

37. Рубинштейн С. Л. Основы общей психологии: В 2-х т. Т. 1. — М.: Педагогика, 1989.

38. Рубинштейн С. Л. Основы общей психологии: В 2-х т. Т. 2. — М.: Педагогика, 1989.

39. Селецкий А. И. Психопатология детского возраста. — М.: Просвещение, 1986.

40. Селье Г. Стресс без дистресса. — М.: Прогресс, 1979.

41. Симонов П. В. Мотивированный мозг. — М.: Наука, 1987.

42. Сироткина И. Е. Психология в клинике: Работы отечественных психиатров конца прошлого века // Вопросы психологии. 1995. № 6.

43. Смулевич А. Б. Психогении и невротические расстройства, выступающие в рамках динамики психопатий // Психиатрия и психофармакология. Медиа-медика. Том 2. № 4. 2000.

44. Соколова Е. Т., Николаева В. В. Особенности личности при пограничных расстройствах и соматических заболеваниях. М.: SvR-Аргус, 1995.

45. Судаков К. В. Теория функциональных систем. — М.: Изд-во РАН, 1996.

46. Тащева А. И. Концепция организации психологической реабилитации семей с детьми-инвалидами // Психологическое консультирование: Проблемы, методы, техники / Под ред. Т. Ю. Синченко, В. Г. Ромека. — Ростов-на-Дону: ЮРГИ, 2000.

47. Ушаков Г. К. Пограничные нервно-психические расстройства. — М.: Медицина, 1987.

48. Фрейд З. Я и Оно//Фрейд З. Психология бессознательного. — М.: Просвещение, 1989.

49. Шостакович Б. В. Расстройства личности — психопатии в современных психиатрических классификациях // Психиатрия и психофармакотерапия. Медиа-медика. Том 2. № 6. 2000.

50. Штерринг Г. Психопатология в применении к психологии. — СПб., 1903.

51. Ясперс К. Собрание сочинений по психопатологии. В 2-х т. М.: Издательский центр «Академия»; СПб.: Белый кролик, 1996.

52. Аттоп G. Psychodynamics of the unconscious in the case of psychosomatic illness: methodological preconsiderations // Бессознательное: Природа, функции, методы исследования / Под ред. А. С. Прангишвили, А. Е. Шерозия, Ф. В. Басина. В 4-х т. Том 2. Тбилиси: Мецниереба, 1978.

53. Beck А. Т. Depression. Causes and treatment. Philadelphia: Pennsylvania Press, 1970.

54. Beck A. Т., Clark D. A. Anxiety and depression: An information processing perspectives // R. Schwarzer, R. A. Wicklund (Eds.), Anxiety and self-focused attention. N.Y.: Harwood, 1991.

55. Bowlby J. Attachment and loss. Vol. 3. Loss: Sadness and Depression. — Harmondsworth: Penguin Books, 1980.

56. Caplan G. Principles of preventive psychiatry. — NY: Basic Books, 1964.

57. Dohrenwend B. P. & Dohrenwend B. S. Sex Differences and Psychiatric Disorders // American Journal of Sociology, 81 (1976) / P. 1453.

58. Engel G. L. The need for a new medical model: A challenge for biomedicine // Science. 1977 / Vol. 196. № 4286.

59. Gerschick T. J., Miller A. S. Gender identities at the crossroads of masculinity and physical ability // Toward A New Psychology of Gender / Ed. By M. M. Gerden & S. N. Davis. NY, London: Routledge, 1997.

60. Halliday J. Psychosocial Medicine: A study of the sick society. L.: Heinmann Medical Books, 1949.

61. Hellpach W. Klinische Psychologie. Stuttgart: Thieme, 1946.

62. Janet P. La medicine psychologie. — Paris, 1923.

63. Ktemeyer W. Kxrpergeschehen und Pschose. Stutgart: Enke, 1953.

64. Lefebre L. B. The psychology of Karl Jaspers // P. A. Schilpp (Ed.). The philosophy of Karl Jaspers. The Library of Living Philosophers. — La Salle, IL: Open Court Publishing Co, 1957.

65. Marecek J. Disappearances, Silences, and Anxious Rhetoric: Gender in Abnormal Psychology Textbooks // Toward A New Psychology of Gender / Ed. By M. M. Gerden & S. N. Davis. NY, London: Routledge, 1997.

66. McConaghy N. Sexual behavior: problems and management. NY, London: Plenum Press, 1993.

67. Pollok G. The psychosomatic specificity concept // Бессознательное: Природа, функции, методы исследования / Под ред. А. С. Прангишвили, А. Е. Шерозия, Ф. В. Басина. В 4-х т. Том 2. — Тбилиси: Мецниереба, 1978.

68. Stoller R. J. Sex and gender. New York: Science House, 1968.

69. Wittkover E. D., Warnes H. Historical survey of psychosomatic medicine // Бессознательное: Природа, функции, методы исследования / Под ред. А. С. Прангишвили, А. Е. Шерозия, Ф. В. Басина. В 4-х т. Том 2. — Тбилиси: Мецниереба, 1978.