Официальная идеология и общественная мысль

Первая половина XIX в. стала временем быстрого развития отечественной журналистики и периодической печати. Такие издания, как «Вестник Европы», «Московский телеграф», «Современник» и «Отечественные записки» всегда пользовались большим вниманием читающей публики. Ф.В.Булгарин стал издавать первую в России ежедневную газету «Северная пчела». Победа в Отечественной войне привела к большому подъему патриотических настроений в русском обществе, и при желании власть могла бы использовать этот подъем для достижения согласия в стране. Труд Карамзина «История государства Российского» пробудил обостренный интерес к прошлому России, зримым выражением его явился памятник Минину и Пожарскому на Красной площади, воздвигнутый в 1818 г. как бы одновременно в честь изгнания поляков и победы над Наполеоном. Однако в жестких рамках официальной идеологии – еще одного изобретения николаевского царствования, все свободные проявления общественной мысли рано или поздно подвергались сознательному подавлению.

Сам Николай считал (и, по-видимому, вполне искренне), что русская действительность не дает оснований для зарождения антиправительственного образа мыслей, а виноваты лишь западные идеи, проникающие в страну из-за границы. Поэтому гарантией правильного образа мышления для подданных он счел введение цензуры. Однако одними лишь запретами трудно было решить проблему. Требовалось разработать собственную идеологию, внедрить ее в школы, университеты, печать, дабы воспитывать новые поколения, преданные самодержавию. В качестве таковой министр народного просвещения граф С.С.Уваров предложил так называемую «теорию официальной народности» («самодержавие, православие, народность»). Смысл ее состоял в утверждении об исключительной преданности народной массы, особенно крестьянства, личности царя, непосредственно отождествляемой с Отечеством. Освободительные идеи же – это удел отщепенцев, испорченной части образованного общества. Самобытная и единодушная Россия противопоставлялась слабеющему от разномыслия и растленному Западу.

Но был у этой теории один крупный недостаток, а именно: отсутствие перспектив на будущее. В самом деле, если между правительством и народом полная гармония, то не надо ничего менять, ибо все и так хорошо. Именно в таком духе истолковывал уваровские идеи шеф жандармов А.Х.Бенкендорф. Но в действительности-то никакой гармонии интересов, разумеется, не было, поэтому решено было все существующие проблемы просто не замечать и не допускать обсуждения их кем бы то ни было.

И вот в такой атмосфере появляется в 1836 гжурнале «Телескоп» «Философическое письмо» П.Я.Чаадаева, вскоре официально объявленного сумасшедшим. Оно произвело на все образованное общество впечатление разорвавшейся бомбы. Чаадаев как нельзя более ярко продемонстрировал все убожество внутренней жизни России, описал обстановку умственного и духовного застоя, поддерживавшуюся изоляцией страны от всех европейских идейных течений. И несмотря на все попытки правительства уничтожить произведенное им впечатление, именно это письмо дало толчок к обсуждению будущих путей развития России на протяжении 40-х – 50-х гг., в ходе которого сложились главные направления в общественной мысли страны середины XIXв. – славянофилы и западники.