Манера соглашаться или отрицать

Приятие, утвердительный ответ, и неприятие, отрицательный ответ, могут быть выражены в разной степени.

Сухое «да» (первая ступень) приобретает больший вес, превращаясь в «совершенно верно», «правильно», «точно» (вторая ступень).На третьей ступени согласие окрашивается одобрением: «отлично», «очень хорошо», «замечательно». При переходе к четвертой ступени одобрение становится личностно окрашенным – похвалой человек стремится выразить не только свою рациональную оценку, но и позитивное эмоциональное отношение: «чудесно», «великолепно», «восхитительно». Высшей степенью приятия хотят сообщить другим о своей полной захваченности положительными чувствами и тем самым о способности к наиболее полному выражению чувств. В этом случае звучат превосходные оценки – «безумно здорово», «чудо, просто с ума сойти можно» и т. п.

Отрицание тоже может выражаться на пяти эмоциональных ступенях. Деловитое «нет» (первая ступень) возрастает ко второй ступени до критической оценки: «неправильно», «исключено». На третьей ступени оно превращается в дискредитацию: «плохо», «неразумно», «никуда не годится». На четвертой ступени рациональное отрицание переходит в субъективное эмоциональное выражение: «полная ерунда», «отвратительно», и т. п. На высшей ступени отрицание выражается как негодование и отвращение, в ход идут любые уничижительные определения и даже ругательства. Человек, постоянно употребляющий такие слова, тем самым демонстрирует, что установка на неудовольствие стала его позицией, жизненным стилем.

По произнесенным несколько раз оценочным суждениям можно довольно быстро распознать, на какой эмоциональной ступени находится человек. Его установка может быть легко рассчитана на своеобразной шкале от +5 до -5 (от «безумно замечательно» до «тошнотворно»). Обращает на себя внимание тот факт, что конкретный человек свое одобрение и неприятие обычно выражает в равнозначных степенях (например +3 и -3) и редко отклоняется за эти пределы. И чем ниже эта ступень, тем больше оснований судить о высоком самоконтроле, эмоциональной уравновешенности.

Американский психолог Эдвард Берн выделил в структуре личности три компонента. Это Родитель, Взрослый и Ребенок, которые живут в каждом из нас. Родитель стоит на страже консервативных ценностей, он строг и склонен к назиданиям. Ребенка отличает непосредственность и открытость, которые часто оборачиваются безответственностью и импульсивностью. Взрослый же рассудителен и справедлив, он умеет избежать авторитарности Родителя и безалаберности Ребенка.

По мнению Берна, в каждом человеке преобладает какой-то компонент, и наиболее зрелой личностью следует считать того, кто сумел культивировать в себе здравомыслящего Взрослого. Такой человек в своих оценках, как правило, ограничивается двумя первыми ступенями выражения.

Тот, в чьей личности преобладает Родитель, более категоричен, для него характерна третья и даже четвертая ступени.

Доминирующий Ребенок предпочитает крайнюю степень отрицания либо одобрения. К тому же «ребяческая» позиция постоянно требует от окружающих подтверждения самооценки. За аффективными высказываниями типа «с ума сойти можно» или «чушь несусветная» скрывается детское самолюбование, которое слушатели должны подтвердить непрерывным поддакиванием. Той же цели служат постоянно повторяемые призывы «верно?», «не так ли?», «понимаете?». По сути, это беззастенчивые требования, чтобы слушатель на каждое банальное утверждение одобрительно реагировал; «Совершенно верно, вы очень умный человек».

Хотя каждому предмету и явлению человек приписывает определенную оценку, он не всегда стремится высказать эту оценку столь же определенно. Не следует буквально понимать выражения типа «я, конечно, не знаю...». Тот, кто так говорит, как правило, очень хорошо знает, каково его мнение, но опасается, что его правота не будет признана, и стремится заранее себя обезопасить. Для этого может быть использовано и сослагательное наклонение — «я бы...». В нем так и слышится: «Если оценка несмотря на мои ожидания окажется неверной, я, тем не менее, не потеряю самоуважения».

Стремление к самозащите скрывается и за такими, казалось бы, категоричными словами-вставками, как «точно», «наверняка», «безусловно», «разумеется»... «Разумеется, я обо всем позабочусь». «Конечно, я тут же встал и вышел». Прислушавшись к таким утверждениям, понимаешь, что вовсе не само собой разумеется, что некто действительно обо всем позаботится и что не было никакой естественной необходимости демонстративно удаляться. Но эти вызывающие сомнение шаги просто нуждаются в словесном подкреплении.

Тот, кто хотел бы смягчить собственные и чужие сомнения, нередко прибегает к категоричным «наверняка», «точно», «несомненно». Частое повторение этих слов не должно вводить в заблуждение. Скорее всего «наверняка» означает «очень желательно», но вовсе не «обязательно».

Неуверенность в себе, перекрываемая авторитарной нетерпимостью, сквозит в резких суждениях «ни в коем случае», «не может быть и речи», «ни при каких обстоятельствах».

О стремлении преодолеть неуверенность и неопределенность сигнализирует часто употребляемое слово «просто». «Просто я хочу тебя попросить» означает, что на самом деле ситуация не так уж и проста, но ее хотелось бы упростить, облегчить.

Подобных примеров можно привести довольно много, однако ими не стоит увлекаться, ибо при этом возникает соблазн поспешного и поверхностного толкования. Важно помнить, что показательной является склонность к употреблению каких-то слов, проявляющаяся в их постоянном (и не всегда уместном) повторении. Слово или выражение, произнесенное лишь однажды, само по себе еще недостаточно для глубоких психологических выводов.

Главное, о чем следует заботиться, – слушая собеседника, стараться правильно понять, какой смысл он вкладывает в свои слова. Эта, казалось бы, очевидная задача на самом деле совсем не проста. Очень часто мы приписываем другому человеку наши собственные мысли и побуждения и бываем удивлены, если он имеет в виду совсем другое. Основное правило любого разговора: слушая, сосредоточиться не на себе, своих мнениях и оценках, а на собеседнике с его собственными взглядами, которые, вполне вероятно, отличаются от наших.

Экстралингвистика (характеризаторы) – это звуковые вставки в речь, которые не входят в языковую систему, – смех, плач, покашливание, запинки, вздохи и т.д. Все эти звуковые вставки обычно добавляют что-то к вербальной речи: покашливание чаще всего выражает недовольство, срывающийся голос с придыханиями выдает волнение, растерянность человека; зевая, да еще громко, человек оповещает, что ему скучно, одновременно демонстрируя свою невоспитанность, и т.д.

Смех

Особенно много информации таит в себе смех. Смех – это особенно предательская вещь. «По смеху узнают глупца». Есть радостный, веселый, окрыленный, беззаботный, звонкий, предупредительный смех, точно так же как и смех грохочущий, блеющий, горький или сладкий, грязный (сальный), ядовитый, ненавидящий, издевательский, насмехающийся, злорадный, степенный, уютный, смущенный, скрытый, деланный, жеманный, искусственный, вымученный и т. д. Существует мнение о том, что громкий смех – признак нахальства.

Рассмотрим разновидности смеха более подробно X. Рюкле составил любопытную типологию:

Смех «на-а»(ха-ха-ха): совершенно открытый, идущий из сердца смех, облегчающий, полный согласия с окружающим миром, незамутненной радости, не усложненный, беззаботный, наивно-веселый.

Смех «на-е» (хе-хе-хе): не слишком симпатичный, имеющий что-то блеющее, вызывающее, дерзкое, завистливое, чем более открыта гласная – тем больше злорадства, хамства, презрения. Здесь всегда сохраняется известная дистанция. Смех типа «хе-хе» – это брюзгливое, глумливое и надменное выражение радости с соблюдением определенной дистанции между собеседниками;

Смех «на-и» (хи-хи-хи): хихиканье, уходящее в глубь себя, это не облегчающий смех изнутри наружу: одновременно скрытный, хитрый, ехидный, смесь иронии и злорадства, с собственным подтекстом, умыслом (типичен для молодых девушек).

Смех «на-о» (хо-хо-хо): звучит хвастливо-угрожающе, с некоторым сомнением, критическим удивлением, протестом, в основе – издевательский и протестующий.

Человек же, который все время смеется, производит неблагоприятное впечатление.

Несколько отличными от смеха характеристиками обладают улыбки. Можно выделить улыбки: смущенную, сладкую, кривую, язвительную улыбку-ухмылку, открытую и т. д.

Характеризаторы потому и получили такое название, что они характеризуют душевное состояние человека, его отношение к чему-либо или кому-либо.

Заполнители пауз присутствуют в речи, если говорящий затрудняется в выборе слова или не решается высказать какую-то мысль. Заполнители пауз – это тоже вставки в речь, но в отличие от характеризаторов вполне языковые, фонетические. Это определенные слова или стандартные звуки речи, которые как бы устраняют вынужденную и нежелательную паузу в речи: «э-э-...», «м-м-м-...», «как это?...», «это...», «вот...», «так сказать...» и др. Иногда использование заполнителя паузы (не более одного в течение 3 − 4 минут речи) оправдано: создается впечатление, что человек, стремясь выразить мысль поточнее, ищет нужное слово. Иногда нарочитое вставление такого элемента придает речи легкий юмор: «Давайте отпустим молодого человека: он, наверное, торопится э-э-э... на свидание». Но злоупотребление докладчиком такими элементами создает впечатление о нем как о малообразованном, косноязычном или почему-то растерявшемся человеке.

К фонационным паралингвистическим средствам относятся и языковые жесты (междометия и звукоподражания, выражающие чувства или стилистические оттенки: «Фу!», «Фи!», «Гм!..» «Тра-ля-ля» и др.), и речевой акцент, указывающий на национальную принадлежность человека.