Золотой покой» в Речи Посполитой и украинские земли

Казацко-крестьянские восстания 20–30-х гг. XVII в. потерпели неудачу вследствие неорганизованного и разрозненного характера действий повстанцев, их слабого вооружения и малочисленности. Сыграли свою роль и разногласия между отдельными группами казачества, своекорыстное поведения части старшины и ее склонность к компромиссу с Короной, стихийность крестьянских выступлений и нежелание крестьянства воевать за границами своей местности или во время сельскохозяйственных работ, а также гибкая политика польского правительства, направленная на раскол повстанческих рядов. Последующие десять лет польские шляхтичи называли периодом «золотого покоя».

Впрочем, покоем эти годы были только по сравнению с бурным предыдущим десятилетием и последующим периодом народной борьбы. Подавив восстания, польское правительство, магнаты, шляхта развернули террор на украинских землях. После 1638 г. особенно жестоко приструнивалось казачество, которое традиционно притягивало наиболее недовольные элементы. Летом 1639 г. был восстановлен Кодак. В самой Сечи для контроля над действиями запорожцев разместился гарнизон правительственных войск.

Поскольку Польша в это время не вела ни одной войны, у Короны не было необходимости в казацких саблях. Часть участников восстаний 1637–1638 гг., «выписчиков» и другого люда, которому грозило возвращение в подданство панам, эмигрировала в заднепровские степи российского пограничья. Энергичный казацкий элемент искал выхода своей воинственной энергии в наемных войсках за рубежом. В Тридцатилетней войне 1618–1648 гг., охватившей европейские страны, казаки принимали участие как на стороне габсбургского блока, так и антигабсбургской коалиции. Запорожцы участвовали, например, в военных действиях Франции во Фландрии, отличившись при осаде Дюнкерка в 1646 г.

Под толщей внешнего покоя и замирения накапливался целый ряд факторов, которые, с одной стороны, подтолкнули украинский народ к проявлению невиданной активности, а с другой — создавали почву для перерастания этой активности в широкомасштабную национально-освободительную войну. Интенсивно осваиваемые Киевщина и Брацлавщина, ставшие вскоре главной ареной восстания, были уникальными не только в Речи Посполитой, но и во всей Европе. Во-первых, эти земли принадлежали могущественнейшим и богатейшим магнатам, во-вторых, их заселял вольнолюбивый люд, готовый решительно бороться за свои интересы.

Хотя магнаты в значительной степени приняли участие в хозяйственном освоении Южной Украины, они были здесь источником нестабильности и в конфликтных ситуациях всегда прибегали к насилию. Установив первоначально в своих землях слободы, они все больше распространяли на привлеченное свободой от повинностей крестьянство характерные для Польши формы аграрных отношений. Крестьяне, еще недавно свободные, работали на своих панов по три-четыре дня в неделю, выполняли в пользу феодалов различные дополнительные повинности. Между тем, крестьяне Среднего Поднепровья в отличие от крестьян в других частях Речи Посполитой до сих пор не знали всей тяжести крепостничества и не желали его принимать. Независимо от того, как квалифицировали их магнаты, многие из них считали себя вольными. И не имело значения, насколько такие взгляды согласовывались с правом.

Страдали крестьяне и от сдачи феодалами своих имений в аренду. Арендаторы, в большинстве случаев еврейские предприниматели, стремясь за короткий срок вернуть с прибылью вложенные ими средства, нещадно эксплуатировали крестьян, совершенно не думая о последствиях. Одной из форм аренды было дарование временной монополии на производство и продажу водки и табака. Высокая плата за эти продукты также вызывала неприязнь украинского населения к евреям-арендаторам.

Недовольство накапливалось и в других слоях украинского общества. Объектом насилия и эксплуатации со стороны магнатов была даже мелкая украинская шляхта. Специфика приграничья обусловила и слабую защищенность от магнатских притязаний городов, особенно недавно основанных. Хотя отдельные города Киевщины и Брацлавщины имели Магдебургское право, большинство из них представляло лишь крепости, сооруженные для защиты населения от татар. Полуаграрная природа этих поселений и то, что размещались они во владениях крупных землевладельцев, давали магнатам основание ставить под сомнение независимый статус мещан, требовать от них исполнения повинностей и выплаты податей.

Целенаправленная национально-религиозная политика Короны на землях Украины к середине XVII в. привела к денационализации украинской элиты (князей, магнатов, шляхты), которая все больше консолидировалась с польской на платформе польской государственной идеи. В этих условиях большинство украинского населения в борьбе с национальным гнетом автоматически ориентировалось на казачество как основного претендента на роль национальной политической элиты и носителя идеи украинской государственности.

Уже казацко-крестьянские восстания 20–30-х гг. XVII в. продемонстрировали стремление украинского народа к социальному освобождению и самостоятельному, независимому существованию. Хотя эти выступления и сменились десятилетним затишьем, они подготовили почву и кадры для развертывания в середине столетия подлинной национально-освободительной войны, ставшей рубежной во взаимоотношениях украинцев и поляков.