Единство природного и социального в человеке. Личность. Свобода и отчуждение личности
Человек по своей сути есть существо биосоциальное, синтезирующее в себе природное, социальное и духовное начала. Он является частью природы и вместе с тем неразрывно связан с обществом. Биологическое, социальное и духовное в человеке слиты воедино, и только в таком единстве существует человек. Биологическая природа человека - это его естественная предпосылка, условие существования; социальность же и его духовность - сущность человека.
Соотношение понятий индивид, личность и индивидуальность может быть выражено следующей формулой: «Индивидом рождаются (поскольку он продукт антропогенеза). Личностью становятся». (учитывая, что это индивид, усвоивший общественно-исторический опыт и активно представляющий себя в соответствующих видах деятельности конкретного общества). Индивидуальность отстаивают (ибо индивид преобразует мир и себя на основе только ему присущих качеств и индивидуального стиля жизни и деятельности)». Каждый человек на свой лад выражает человечество через своеобразное смешение его элементов. Именно прекрасная индивидуальность есть вечное в человеке, и только она может быть бессмертной. В тайне индивидуальности скрыта сущность и судьба человеческой природы. Воплощение всеобщих изменений и ценностей в индивидуальном опыте обеспечивает неповторимость и самобытность личности как носителя социальности, представителя определенной культуры, социальной группы, самореализованной индивидуальности. Каждый конкретный человек представляет собой уникальную ценность. Многомерные измерения человеческой личности высвечивают самые разные его характеристики через описание его типологических особенностей.
В рамках двуединой модели человек понимается как биосоциальное существо, генетически и функционально обусловленное эволюционным развитием природы и общества. Здесь своеобразно переплетаются два типа программ наследования (генетических и социокультурных), два типа потребностей (биологических и социальных) и т. д. Такая двуединая модель понимания человека выявляет наиболее обоснованные, научно и фактически признанные стороны и закономерности изучения человека. Вместе с тем, оставаясь в рамках двуединой модели человека, весьма сложно исследовать отдельные черты человеческой индивидуальности, ее неповторимости, уникальности.
В философии сложилась и более объемная, так называемая триединая модель человека, рассматривающая его в единстве таких составляющих, как тело, душа и дух. Рассматривая человека с точки зрения в большей степени философских, чем научных ипостасей, следует иметь в виду, что реальный человек представляет собой неразделимое единство телесного, психического и духовного начал, каждое из которых дополняет и конкретизирует друг друга.
Понятие тела в философии подчеркивает прирожденные основы человека, жизненно необходимую связь человека и природы, его особенности как биологического вида. Однако, несмотря на то, что тело человека генетически и функционально обусловлено природно-естественными факторами, все же оно не является лишь природным элементом. Тело человека представляет собой продукт и социокультурной эволюции, в процессе которой осуществлялось изменение телесной организации человека. Одновременно оно выступает и как элемент природы (механизм, организм и т. д.), и как собственно человеческое тело, рассматриваемое не только с точки зрения его биологических особенностей, но и через призму таких исключительно человеческих чувств и состояний, как стыд, смех, плач, страдание и т. п.
Понятие души выражает исторически меняющееся воззрение на психику и внутренний мир человека; в религии душа - это понятие об особой нематериальной основе, независимой от тела. Тема души в философии имеет глубинные корни. Уже в школе Пифагора формируется учение о бессмертии, а также о переселении души (от греч. metempsychosis - переодушевление), первоначально возникшее в Индии и Египте. Учение о переселении души, ее восхождении и нисхождении по иерархической лестнице живых существ, определяемое нравственными достоинствами личности умершего, воспринял Платон. В диалоге «Федон» он дает несколько доказательств бессмертия души. Согласно одному из них, душа есть самый принцип жизни, а поэтому она не может быть подвержена смерти; согласно другому, знание есть припоминание того, что душа видела в мире истинного бытия и до вселения в земное тело.
Понятие духа связано не столько с описанием индивидуальности, сколько всеобщего в человеке. Царство духа - это система высших ценностей, сфера человеческой культуры с ее нормами, идеалами, смыслами. В отличие от души, дух относительно независим от стихии эмоциональных переживаний, он акцентирует объективную значимость своего содержания, разумность, социальность, общезначимость своих законов. Это своего рода «Сверх-Я» в структуре человеческого опыта. Дух - это идеальная, правящая миром сила, к которой причастен человек (пассивно или активно). Таким образом, в понятиях тела, души, духа конкретизируется понимание человека в контексте самых разных, не сводимых друг к другу координат его существования.
Свобода – это способность и возможность действовать по своему желанию, а не по принуждению. Драматические события XX в. поставили вопрос о свободе чрезвычайно остро, и именно поэтому тема свободы в философии последнего столетия заняла особое место, во многом была переосмыслена заново.
Свобода как сложное философское понятие имеет многоуровневый и многоаспектный характер. Прежде всего обратим внимание на ряд уровней свободы. На первом, самом поверхностном уровне свобода может выступать со своей отрицательной стороны — как свобода избегать чего-либо, разрушать, не считаться с существующими реалиями. Это наивно-простодушное понимание свободы. Однако оно, конечно, может иметь самые разрушительные последствия. В действительности такая свобода –варварство, не имеющее ничего общего с культурой. В применении к общественной жизни она чревата хаосом и анархией, а затем закономерно приходящим им на смену деспотизмом. Поэтому С. Франк отмечал: «...свобода есть не отрицательное, а положительное начало. Свобода, отрицающая власть, авторитет, иерархию, служение, ведет через анархию к деспотизму, т.е. к самоотрицанию, и ...наоборот, ...жажда подлинного самоопределения может быть удовлетворена лишь через внутреннюю дисциплину духа, уважение к сверхличным ценностям и началам».
Второй уровень свободы прямо вытекает из осознания несостоятельности отрицательной свободы. Этот уровень можно определить как свободу ответственного выбора. Здесь выявляется собственно человеческое значение свободы. В библейском сказании об искушении, о вкушении плода с древа познания добра и зла в символической форме выражена мысль, что человек обречен постоянно выбирать между добром и злом. Осознав, что любое его слово или поступок могут обернуться добром или злом, что вообще мир наполнен борьбой светлых и темных сил, человек на основе совести приобретает чувство ответственности. Совесть и есть ответственность перед Вечностью, перед Богом, оберегание сокровенного в душе человека. Отсюда ясно, что свобода ответственного выбора предполагает дисциплину духа, самоопределение.
Третий уровень свободы можно назвать экзистенциальной свободой. Это свобода не только выбора, но и творчества — творчества добра и зла. Ее существо связано с тем, что человек в процессе жизни не только выбирает между наличным добром и злом, но и создает такие их формы, которые до того не существовали. Жизнь не состоит сплошь из стандартных положений: в большинстве ситуаций заранее неизвестен сам набор возможностей, вариантов того, как следует поступить; требуется изобрести, самостоятельно придумать вариант поведения. Понятно, что процесс творчества добра и зла предполагает сложные духовные переживания. Он связан с внутренним самоопределением. «Свобода, — писал Н. Бердяев, — есть самоопределение изнутри, из глубины, и противоположна всякому определению извне, которое есть необходимость».
Наряду с уровнями свободы выделяются ее аспекты: политическая свобода, правовая, экономическая и другие виды свободы. Это очень важные ее аспекты. Однако без свободы внутреннего духовного самоопределения все эти виды свободы не являются реальными. Так, в обществе может существовать, скажем, правовая свобода, но люди тем не менее не будут ею пользоваться, продолжать жить в состоянии несвободы. Аналогичным образом существование политической свободы отнюдь не означает, что все индивиды окажутся политически свободными: найдутся как те, кто будет покушаться на свободу других, так и те, кто не захочет или не сумеет воспользоваться своей. Свободу нельзя привить извне, со стороны внешнего принуждения, как нельзя, например, принудить к тому, чтобы нравилось то, что не нравится. Именно поэтому она в своей глубине есть свобода внутреннего духовного самоопределения.
В философии советского периода расхожей догмой была формулировка «свобода есть осознанная (познанная) необходимость». Эта формулировка явилась искаженно-упрощенным вариантом мысли Г. Гегеля, который в действительности утверждал, что «истина самой необходимости в свободе». Мысль Г. Гегеля может быть правильно понята с учетом основного и исходного понимания им свободы: «...свобода состоит именно в том, чтобы... быть у самого себя, быть в зависимости только от самого себя, определять самого себя». Формулировка о свободе как осознанной необходимости, с одной стороны, была призвана оправдать принудительность государственной идеологии (марксизма-ленинизма), которую предстояло «познать» («осознать») всем и в обязательном порядке. С другой — она выражала вполне обоснованные опасения, что человек, не усвоивший азов цивилизации и культуры, не имеющий представления о нравственных и эстетических ценностях, остановится на первом из отмеченных выше уровней понимания свободы — отрицательно-разрушительном.
Надо признать, что эта формула подчеркивает значение необходимости. Она говорит о том, что нельзя делать все, что вздумается. Но вопрос о свободе здесь даже и не поставлен. В самом деле, что произойдет с необходимостью после ее познания, почему она вдруг станет свободой? Необходимость так и останется необходимостью, сколько бы ее ни познавали. Формула призывает лишь к послушанию необходимости, полагая, что именно в этом состоит свобода. Решение проблемы здесь чисто словесное, но переименование необходимости в свободу не превращает первую во вторую реально, на деле. Поэтому более честным и мужественным является признание того, что человек отнюдь не всегда свободен, что в обществе существуют и будут существовать две сферы — сфера свободы и сфера необходимости. При этом то, что совершается в силу необходимости, вынужденно, по обязанности, по долгу, порой не менее значимо, чем то, что совершается свободным творчеством. Однако в человеке живет неистребимая тяга к тому, чтобы выйти за пределы необходимости, свободно и самостоятельно создавать то, что ему нравится, реализовывать свои познавательные и творческие возможности. Именно поэтому в обществе существует сфера культуры — сфера свободного творчества. Наряду со сферой свободы, т.е. культуры, существует сфера необходимости. Человек подчиняется необходимости «в поте лица своего» добывать средства к существованию. Он вынужден подчиняться тем природным и социальным порядкам, которые не могут быть им приняты свободно, но которые он застает сложившимися, вступая в жизнь. Наконец, человек не вправе уклоняться от исполнения тех обязанностей, которые возлагает на него долг, а это часто требует самопринуждения, самоограничения, не творчества, а простой исполнительности. Во всех известных истории обществах, в том числе и современном, сфера необходимости количественно преобладает. Очевидно, что необходимость невозможно исключить из жизни человека и общества. Нельзя достичь того, чтобы общество целиком стало сферой свободы. Мечты о создании такого общества являются скорее благими пожеланиями, хотя и выражающими неустранимую тягу человека к свободе и творчеству. Известен тезис Маркса, согласно которому «царство свободы начинается в действительности лишь там, где прекращается работа, диктуемая нужной и внешней целесообразностью, следовательно, по природе вещей оно лежит поту сторону сферы собственно материального производства». Из этого тезиса можно сделать вывод, что свобода освобождает человека от необходимости производительного труда, что выглядит утопией даже в роботизированном обществе..
Понятие «свобода» в общем смысле означает доминирование частного, личного интереса или инициативы над общим. Однако с этим понятием связывается представление о правах и обязанностях, ответственности и справедливости Свобода превращается в несвободу, если она ничем не ограничена. Неограниченная свобода лишается своего всеобщего содержания, т.е. не может быть свободой для всех, так как является несвободой для другого.
Являясь основной ценностью современного цивилизованного общества, свобода тесно связана и соизмерима с ответственностью. Свобода и ответственность — регулятивы не только личной, но и всей социальной жизни. Ответственность понимается как необходимое условие свободы, предполагает зависимость и необходимость «держать ответ» за содеянное перед другими людьми, будущими поколениями, обществом и природой. Ответственность — предельно емкая категория; к ней применима градация «ответственность за», «ответственность перед»: ответственность родителей перед детьми, детей — перед родителями, учителей — перед учениками и врачей -перед пациентами, ученых и политиков — перед человечеством и т.д. Категория ответственности тесто связана с понятиями «совесть», «качество», «профессионализм», «обязанность», «долг», «справедливость». Представление об ответственности включает в себя и такие понятия, как «вина», «наказание», «санкция». Однако ответственность имеет не только сугубо юридический характер, она понимается более широко — как фильтр установок и предпочтений, который находится у истоков сознательного действия.
Особым модусом, характеризующим качество человеческого бытия, является отчуждение. Это такое общественное явление, когда процесс деятельности человека и ее результаты превращаются в самостоятельную силу, господствующую над ним, чужую для него и часто враждебную. Впервые концепцию отчуждения сформулировали в философии Нового Времени, большое место она занимает у Маркса и центральное – в неомарксизме. Сам термин является неточным переводом немецкого слова «unfremdung» (отчужение, т.е. отбор,отрыв чего-то от человека).
Отправным моментом анализа отчуждения у Маркса выступил тот политико-экономический факт 19 века, что рабочий становился тем беднее, чем больше богатства он производил. Акт отчуждения труда имеет две стороны: превращение трудовой деятельности в нечто чуждое, не принадлежащее производителю, и превращение продукта труда в чуждый предмет, также ему не принадлежащий.
В сфере же человеческих отношений в обществе отчуждение, по Марксу, проявляется в том, что один человек отчужден от другого и каждый из них отчужден от человеческой сущности. Причем отчуждение и самоотчуждение являются тем большими, чем большей эксплуатации подвергаются трудящиеся. В марксовом понимании отчуждение труда, самоотчуждение труда и отчуждение продукта труда есть лишь следствие совокупности капиталистических отношений. Маркс показал, что причиной отчуждения труда является частная собственность на средства производства. В то же время отчуждение труда не вытекает из природы труда как такового. Оно является следствием исторически преходящих общественно-производственных отношений, неразрывно связанных с социальной структурой общества и разделением труда. Маркс связывал отчуждение с определенной степенью развития общества, считал его результатом разделения труда, вследствие которого происходит отчуждение родовой сущности человека, «разделяется и сам человек», становясь «частичным» носителем определенных функций, рабочей силой определенного качества, персонажем с навязанной ролью. Маркс показал, что природа общества, основанного на эксплуатации наемного труда, постоянно порождает отчуждение в экономической сфере, которое обусловливает все другие формы отчуждения:
- отчуждение человека от общества, следствием которого является индивидуализм и эгоизм; отчуждение от политики, выражающееся в пассивной позиции равнодушного наблюдателя, либо в конформизме, бездумном соглашательстве; отчуждение от социальных институтов, воспринимаемых индивидом как бюрократические организации, довлеющие над ним; отчуждение человека от труда, его содержания и результатов, порождающее эксплуатацию труда, товарный фетишизм, безудержное потребительство; отчуждение от культуры, выраженное в бездуховности, замене подлинно культурных ценностей эрзацами «массовой культуры», контркультурой и т.п.; отчуждение человека от достижений науки и техники, порождающее сциентистские ориентации, индустриальный фетишизм; отчуждение от морали, выражающееся в аморализме, девиантном поведении, оправдании зла, насилия, жестокости и эгоизма; отчуждение человека от человека, характеризующее кризис общения, нарушение коммуникативных связей, одиночество; отчуждение человека от самого себя, ведущее к «раздвоению» человеческого «Я», потере личности.
Маркс и Энгельс исследовали различные виды, формы и уровни отчуждения, выступающие в виде производных явлений отчужденного и самоотчужденного труда: отчуждение в духовной жизни общества (идеалистическая философия, религия и светская догматика), в сфере политики (анализ бюрократизации государства и активности масс), в экономике (фетишизация капитала, товарный и денежный фетишизм, товар, деньги), в сфере взаимоотношений человека и природы. В то же время Маркс считал, что отчуждение не является извечным спутником человечества и в коммунизме видел возвращение человека к самому себе, уничтожение самоотчуждения.
Зигмунд Фрейд источники отчуждения видел в репрессивной функции культуры. Представители экзистенциальной философии связывали отчуждение с самой природой человека, считали его следствием извечного посягательства общества на свободу человека.
В условиях принципиально нового качества развития человеческой цивилизации и культуры принципиально важно признать не только глобальный, универсально-исторический характер отчуждения, но и то, что ликвидация одних форм отчуждения может подождать новые формы, неизвестные обществу. Такая постановка вопроса не отбрасывает проблему исторического генезиса отчуждения, а конкретизирует вопрос о человеке как его субъекте и объекте. Содержание отчуждения, формы его проявления определяются сущностью человека. А сущность эта отнюдь не одномерна, она, по крайней мере, проявляется на трех уровнях: природном (биологическом), социальном (коллективном) и личностном (индивидуальном). Исходя из этого можно говорить и о различных уровнях отчуждения: естественном, социальном, индивидуальном. Вопрос отчуждения затрагивает не только субъект, но и объект отчуждения, т.е. от чего или от кого отчужден человек (власть, государство, производственные отношения, труд, продукт труда, люди, сам человек). В связи с этим следует уточнить, что в разговоре об отчуждении речь идет не только о том, что человек что-то имел, а потом утратил, речь идет, прежде всего, о способах, формах и мере приобщения его к культуре. Если исходить из посылки о том, что внутренне присущим качеством человека является естественный уровень отчуждения, то способом развития коммуникации со средой будет выступать воспитание и образование, осуществляемое той коллективной общностью (семьей, классом, нацией), в которой находится человек. Эффективность коллективных способов преодоления первоначального отчуждения от культуры зависит и от генетической предопределенности человека. Сегодня психологи доказывают, что даже склонность к труду выступает как проявление одаренности. Серьезным препятствием в преодолении естественного уровня отчуждения выступает здоровье человека (40 млн. чел. страдает тяжелыми формами психических заболеваний, это - 1 % населения Земли). Таким образом, можно выделить генетические, физиологические, психические, технологические, экологические предпосылки естественного уровня отчуждения человека от культуры. Признание существования естественного уровня отчуждения развивает миф об обществе, в котором не будет отчуждения и люди будут не только всесторонне развиты, но и чрезмерно активны в общественных и государственных делах, т.е. речь идет о том, что не все в равной степени могут быть носителями естественного отчуждения. Но, тем не менее, этот процесс осуществляется с помощью социальных механизмов на коллективном уровне. Социальные способы снятия отчуждения зависят не только от меры включенности человека в социальные отношения, но и определяются степенью свободы в обществе, доступностью фондов культуры, уровнем урбанизации, способами функционирования и доступности информации. Признаками снятия естественного уровня отчуждения является наличие у человека программы, плана жизни, приобретения трудовых навыков, знание языка, истории, осознание долга, ответственности, когда человек сформулировал определенную картину мира, т.е. жизненные ориентации.
Отчуждение в полном объеме неустранимо, ибо оно, наряду с негативными своими сторонами, является нормальной характеристикой человека, свидетельствует о способностях к самовыражению и самоотдаче. В целом отчуждение двойственно: способствует самопроявлению человека и одновременно обезличивает его. В ходе обновления общества будут всегда, в любой общественной системе, возникать новые проблемы и трудности, новые варианты отчуждения.
Дата добавления: 2019-12-09; просмотров: 745;