Понятие юридической науки как знания, деятельности и социокультурного института 3 глава

Непоследовательное согласование понятия «судебная практи­ка» с его родовой, философской категорией сыграло негативную роль в развитии правовой науки. Из-за узкого понимания судеб­ной практики в советской юридической доктрине 1930—1950-х гг. эмпирический базис правовых исследований был сведен к анализу решений вышестоящих судебных инстанций. Оторванные от со­циальных правовых явлений, ученые-юристы не смогли осущест­вить теоретический анализ правовой политики Советского госу­дарства тех лет, подменив подлинно научный метод познания апо­логетикой решений партии, догматизмом и схоластикой.

Политико-правовая практика как компонент объекта правовой науки включает всю предметно-практическую деятельность обще­ства в сфере государства и права: правотворчество, правореализа- цию, правоохрану, правоприменение, правомерное и противо­правное поведение субъектов права, процессы формирования права, деятельность общественных организаций и партий. Одно­временно в объект данной науки входит социальная практика в той мере, в какой она влияет на процессы деятельности государст­ва и правового регулирования. Это уровень развития производи­тельных сил общества и обеспеченная им совокупность матери­альных благ, система экономических отношений производства, распределения, обмена и потребления этих благ, уровень культуры общества, политический режим государства, наличие социальных и политических условий для реализации конституционных прав и свобод граждан и др. Особым компонентом социальной правовой практики выступают организованная преступность и явления, препятствующие эффективной реализации субъективных прав, закрепленных действующим законодательством.

Нельзя полагать, что все необходимые для исследований госу­дарства и права социальные факты могут быть получены из иных социальных наук. Ни экономисты, ни социологи, ни представите­ли других общественных дисциплин не могут дать юристам всех данных относительно связей и зависимостей права от экономиче­ских, политических, психологических, нравственных и иных со­циальных факторов.

Каждая социальная наука изучает практику и осуществляет сбор эмпирических фактов применительно к своему предмету ис­следования. Она исследует лишь одну сторону, часть социальной практики, тогда как юриста интересуют данные о комплексном влиянии экономических, политических, психологических, нрав­ственных и иных факторов на государство, право и другие явле­ния, изучаемые правоведением. При этом юрист не ограничивает­ся констатацией данных фактов, а доводит свой анализ до выяв­ления механизма объективации, отражения неправовых факторов в политико-правовой сфере. Этот анализ составляет основное от­личие эмпирических исследований в сфере правоведения от ана­логичных исследований в других социальных науках.

Объект теории государства и права понимается как совокуп­ность политико-правовых явлений (государства, норм права, пра­воотношений и др.) и юридической, политической практики, а также социальной практики (в той части, в какой она воздейст­вует на политико-правовые явления и процессы).

Объект выступает началом научного познания. В конечном счете теория государства и права должна раскрыть свой предмет — закономерности функционирования и развития исследуемой ею объективной реальности. Но успешно решить эту задачу можно, лишь начав исследование с изучения объективной реальности, практики. Таким образом, понятия объекта и предмета теории го­сударства и права характеризуют качественно различные состоя­ния в познании, какими являются начальный и конечный пункты научного исследования, и определяют совокупность методов, при­емов, способных обеспечить успешное восхождение от объекта к предмету науки.

§ 3. Соотношение предмета юридической науки с предметами других социальных наук

В связи с тем, что правовая наука может раскрыть свой пред­мет лишь при условии изучения политико-правовых явлений в их непосредственных конкретно-исторических условиях, она вынуж­дена исследовать значительную часть социальных процессов, вы­ступающих объектами других гуманитарных наук: экономической теории, этики, социальной психологии, педагогических наук и др. Исследования одних и тех же явлений и процессов представите­лями разных наук называются комплексными.

Право не может быть выше, чем экономический и обусловлен­ный им культурный уровни развития общества. Однако это осно­вополагающее положение правовой науки не может быть отнесено только к ее предмету. Выявление и обоснование закономерной связи экономики и права явились результатами развития общей социологии и распространения материализма на изучение обще­ства и в первую очередь его экономических отношений. Таким об­разом, положение об обусловленности права экономикой и куль­турой имеет комплексный характер, представляет собой вывод, имеющий принципиальное значение как для правовой науки, так и для экономической теории, культурологии и общей социологии. Комплексный характер имеют также исследования связей права с моралью, правовой психологией, педагогикой и другими социаль­ными науками.

Комплексный характер исследований нельзя понимать как ме­ханическое заимствование правоведами положений, категорий и понятий неюридических наук. Так, правовая наука не может ус­пешно развиваться без обращения к положениям экономической теории, не исследуя механизмов проявления экономических зако­нов в политико-правовой сфере. При этом правоведы, руковод­ствуясь выводами экономической науки, исследуют механизм во­площения экономических законов в правовой сфере, а также по­следствия в политической и правовой сфере, которые могут породить те или иные новации в области экономики. Лишь иссле­дование, доведенное до анализа непосредственных изменений в политико-правовой сфере, обусловленных теми или иными эко­номическими явлениями и процессами, составляет непосредст­венный предмет правовой науки и конечную цель правовых ис­следований.

Еще С. Н. Братусь во второй половине прошлого века призна­вал беспочвенными попытки советских правоведов рассматривать экономические законы в качестве юридических принципов. Он отмечал, что «нельзя согласиться с тем, что основными принципа­ми советского гражданского права являются экономические зако­ны и различные черты и стороны социалистических производст­венных и иных общественных отношений... Надо показать, как основные принципы социализма трансформируются в юридиче­ские принципы или, иначе говоря, установить каково юридиче­ское выражение принципов социализма, имея в виду, что именно различные формы их юридического выражения и будут принципа­ми права в целом или его отдельной отрасли».

Исследователь, бесспорно, прав в том, что государственно-пра­вовые принципы, как и иные правовые закономерности могут на­ходиться только в самом политико-правовом явлении. Экономи­ческие и иные факторы остаются для них внешними. Реальный же результат воздействия внешних факторов на политико-правовые явления может быть объективирован в виде тех или иных их изме­нений, усовершенствований и нигде более. Не всякое воздействие внешних факторов автоматически приводит к изменениям в ис­следуемом явлении, да и результаты могут быть неоднозначными. Поэтому, чтобы не впадать в ошибки и заблуждения, правоведам следует не только выявлять наличие воздействия внешнего факто­ра на политико-правовые явления, но и раскрывать, как тот или иной фактор воздействует на них и в чем конкретно проявляются результаты этого воздействия.

Выявление процессов и результатов воздействия экономиче­ских законов, явлений на политико-правовые явления представ­ляет собой сложную познавательную задачу, поскольку на пра­вовое развитие влияют и иные социальные факторы: политико­правовой режим, уровень политической и правовой культуры населения, исторические пережитки прошлого в сознании лю­дей и др. Поэтому в познании политико-правовых явлений не­обходимо учитывать положения, выводы других социальных наук, и прежде всего теории экономики, политологии, социальной психологии.

Потребности, интересы, мотивы, установки, воля и другие пси­хологические феномены являются необходимыми компонентами процесса формирования права и правотворческой деятельности государства. Велика роль этих феноменов и на стадии реализации норм права в конкретных правоотношениях. Право, законодатель­ство, прежде чем реализоваться в конкретном поведении, должны быть восприняты, осознаны субъектом права. И в этом сложном механизме восприятия норм права, выработки собственного к ним отношения и выбора конкретного юридически значимого поведе­ния важную роль играют правовая психология человека, его цен­ностные ориентации и установки. Отнюдь не редки ситуации, ко­гда правовые нормы реализуются недостаточно эффективно из-за того, что правомерное поведение, закрепленное нормой права, не соответствует ценностным ориентациям индивидов и иных субъ­ектов права.

Психологические феномены личности, отдельных социальных групп и общества в целом исследует социальная психология. Ее предметом выступают закономерности поведения и деятельности людей, обусловленные включенностью их в социальные группы, а также психологические характеристики этих групп'. Данная нау­ка исследует и некоторые особенности правовой психологии как разновидности социальной психологии. Основное внимание здесь уделяется выявлению черт правовой психологии, тех ее феноме­нов, которые оказывают решающее влияние на выбор правомер­ного или противоправного поведения. В конечном счете исследо­вания проблем правовой психологии подчинены общей цели со­циальной психологии — раскрыть предмет данной науки во всей его полноте и всесторонности.

Правовая наука в полной мере использует достижения соци­альной психологии, но, как и при использовании положений эко­номической теории, не ограничивается простым их механическим повторением или иллюстрированием правовыми примерами. Уче­ные-правоведы, опираясь на положения социальной психологии, пытаются углубить и расширить свои представления о юридиче­ских явлениях и процессах, в которых психология человека, его чувства и эмоции, правовые установки играют если не ведущую, то все же весьма заметную роль. Это, в частности, проблемы, свя­занные со стадиями реализации норм права в конкретных отно­шениях, выявлением причин недостаточной эффективности норм права, а также изучением личности правонарушителей, определе­нием причин и условий, способствующих совершению правонару­шений. В итоге изучение психологических феноменов должно привести правоведов к новым, более углубленным знаниям пред­мета правовой науки или сущности соответствующих правовых явлений, к выявлению имеющихся несовершенств в сфере право­творческой деятельности государства, действующих законов и правоприменительной практики.

Таким образом, предметы правовой науки и социальной психо­логии совпадают в части закономерностей функционирования и развития правовой психологии, но различаются аспектами и уров­нями исследования. Анализ психологических феноменов и их за­кономерностей, осуществляемый правовой наукой, выступает в качестве действенного средства познания правовых явлений и процессов, тогда как в социальных психологических исследовани­ях изучение закономерностей правовой психологии рассматрива­ется в качестве одного из этапов на пути познания предмета соци­альной психологии.

Правовая культура населения оказывает определенное воздей­ствие на процессы действия права, вследствие чего государство вынуждено принимать определенные меры по правовому воспита­нию населения, а также формированию системы общего и про­фессионального юридического образования. Соответственно пра­вовая наука не может стоять в стороне от этого важнейшего на­правления деятельности государства и обязана разрабатывать эффективные средства и приемы повышения правовой культуры населения и качественной подготовки юридических кадров, ши­роко используя в этих целях современные достижения педагогики. И вновь плодотворное влияние педагогики на правовую науку проявляется лишь постольку, поскольку правоведы оказываются способными дополнить, конкретизировать общие подходы педа­гогики к решениям собственно правовых проблем, связанных с осуществлением правовой пропаганды, организацией системы об­щего и профессионального обучения, а также с перевоспитанием осужденных, находящихся в местах лишения свободы.

Еще одно важнейшее направление научных исследований пра­воведов — изучение методологических проблем правоведения, ко­торым в настоящее время придается решающее значение. Как убедительно показывает история правовой науки, углубленный теоретический анализ политико-правовых проблем современно­сти невозможен без дальнейшего совершенствования методов на­учного познания, их приспособления к специфике познания ее предмета. Однако разработка методов правовой науки не может быть сколько-нибудь успешной без учета общих философских по­ложений о специфике научного познания, критериях истинности научных знаний, о всеобщих принципах научного познания и со­держании общих логических методов: сравнения, анализа, синте­за, аналогии, эксперимента и др. Правоведам приходится заимст­вовать методы научного познания, разрабатываемые математи­кой, статистикой, социологией и другими науками. Понятно, что все заимствованные методы научного познания оказывают пози­тивное влияние в той мере, в какой правоведам удается их кон­кретизировать к специфике познания правовых явлений и их за­кономерностей и наоборот. Большие возможности математики и статистики в познании массовых правовых явлений являются бес­спорными. Однако дело с их применением в правовой науке далее общих разговоров и отдельных примеров не идет потому, что пра­воведы не сумели пока конкретизировать данные методы по отно­шению к особенностям правовых явлений, разработать действен­ные методики их применения в познании конкретных правовых явлений.

Таким образом, правовая наука изучает весьма широкий круг закономерностей. В конечном счете она призвана раскрывать свой непосредственный предмет: закономерности функциониро­вания и развития государства и права. Однако постижение собст­венного предмета правоведения оказывается возможным только путем выхода за сферу политического и правового в область эко­номики, социальной психологии, педагогики, иных социальных явлений, поэтому в предмет правовой науки входят комплексные закономерности, составляющие предмет названных социальных наук. Разработка правоведами этих закономерностей имеет твор­ческий, эвристический характер и оказывается правомерной по­стольку, поскольку на основе нехарактерных для правовой науки знаний представляется возможным решать собственно правовые проблемы.

Применение положений, выводов социальных наук юристами, которое является сугубо механическим и сводится к общим рассуждениям о их полезности в познании государства и права, оказывается малополезным как для правовой науки, так и для со­ответствующей гуманитарной отрасли знания. Столь же малопо­лезными предстают и любые попытки ограничивать предмет пра­вовой науки только совокупностью закономерностей функциони­рования и развития государства и права.

§ 4. Иные подходы к соотношению предмета и объекта

юридической науки

В юридической литературе содержатся иные подходы к пробле­ме соотношения объекта и предмета правовой науки (теории госу­дарства и права).

Так, по мнению Р. В. Енгибаряна, в предмет общей теории го­сударства и права входят закономерности возникновения, функ­ционирования государства и права и «такие явления, как, напри­мер, правоотношения и реализация права, правопорядок и закон­ность, правовые системы и формы права и т. п.». То есть автор отождествляет предмет и объект.

С. В. Комаров утверждает, что предметом общей теории госу­дарства и права является изучение системы общих закономерно­стей возникновения, развития и функционирования государст­венно-правовых явлений. Характеристика объекта данной науки у него отсутствует, в то же время пояснений о мотивах абстрагиро­вания от этого вопроса автор не дает.

По мнению Н. Н. Тарасова, «объект юридической науки «су­ществует», а предмет формируется в процессе познавательной деятельности правоведов в зависимости от тех или иных мировоз­зренческих представлений, гносеологических установок и иссле­довательских средств».

Как утверждает А. В. Малько, под объектом науки понимается определенная часть окружающей человека реальности, исследуе­мой многими науками, тогда как предмет науки «есть то, что она теоретически усваивает в определенном объекте». Соответствен­но, предмет теории государства и права составляют два блока объ­ективной реальности: 1) наиболее общие закономерности возник­новения, развития и функционирования государства и права;

2) система основных понятий юриспруденции, которые пронизы­вают все юридические науки.

Представление о предмете общей теории государства и права как единстве их закономерностей и определенной совокупности явлений, которого придерживается Р. В. Енгибарян, представляет собой компромисс традиционной позитивистской и современной точек зрения по данному вопросу. Юридический позитивизм, как говорилось выше, не признает правовых закономерностей и свою задачу видит в том, чтобы описывать действующие правовые сис­темы на уровне явлений такими, как они существуют в реальной жизни. Тем самым предмет общей теории права и правовой науки в целом предстает той или иной совокупностью правовых явле­ний.

Р. В. Енгибарян отходит от чисто позитивистской трактовки предмета общей теории государства и права, дополняя его новым компонентом — закономерностями государства и права. Однако дополнение имеет чисто механический, искусственный характер и приводит к неправомерному отождествлению объекта и предмета данной науки, вследствие чего сложная диалектически противоре­чивая связь, которая существует между объектом и предметом пра­вовой науки, равно как и теории государства и права, вуалируется. При этом создается видимость тождества и единства таких в дейст­вительности качественно различных явлений, как объект и пред­мет науки.

С. В. Комаров хотя и исключает правовые явления из предмета общей теории права, сам предмет трактует весьма оригинально. Предмет науки им определяется не как реальность, на которую на­правлена научная деятельность, и не как результат этой деятель­ности, а как изучение, т. е. сама непосредственная деятельность. Определив подобным образом предмет общей теории права,

С. В. Комаров скорее обходит проблему, чем решает ее. Он не де­тализирует свое представление о предмете науки, не поясняет, по­чему именно так, а не иначе следует понимать данный компонент науки, каким образом он соотносится с объектом науки, и в чем видятся недостатки иных трактовок предмета научного познания.

Н. Н. Тарасов самым детальным образом мотивирует свое пони­мание предмета правовой науки как результата познавательной деятельности правоведов, обусловленного их мировоззренческими представлениями, гносеологическими установками и исследова­тельскими средствами. Одновременно он предпринимает попытку показать несостоятельность воззрения на соотношение объекта и предмета правовой науки как непосредственной правовой реаль­ности и присущих этой реальности закономерностей возникнове­ния, функционирования и развития.

Названный ученый признает, что критикуемое им воззрение является в теории права актуальным, а в отраслевых юридических науках — доминирующим. Тем не менее он находит это воззрение несостоятельным на том основании, что оно «требует абстрагиро­ваться от условий, целей и средств научного познания права, что не только минимизирует возможности критики оснований полу­ченного знания, заставляет принимать «на веру» его предметную репрезентативность, но и фактически снимает вопрос о самостоя­тельности методологических исследований в рамках юридической науки». К сожалению, Н. Н. Тарасов не поясняет, в работах каких философов и правоведов содержатся указанные положения. По нашему мнению, подобные критические оценки являются не только бездоказательными, но и неверными по существу.

Основоположники материалистического подхода К. Маркс и Ф. Энгельс последовательно разделяли и обосновывали взгляд на соотношение объекта и предмета науки как реально существую­щего мира и закономерностей, по которым функционирует и раз­вивается этот мир. Следовательно, по версии Н. Н. Тарасова, они должны были «снимать вопрос о самостоятельности методологи­ческих исследований». Однако на деле все обстояло наоборот. Ос­новоположники марксизма разработке методов научного позна­ния придавали решающее значение, о чем они говорили прямо и неоднократно. В частности, Ф. Энгельс признавал, что «выработ­ку метода, который лежит в основе марксовой критики полити­ческой экономии, мы считаем результатом, который по своему значению едва ли уступает основному материалистическому воз­зрению»'. И это положение непосредственно вытекает из мате­риалистически истолкованного соотношения объекта, предмета и метода науки. Процесс выявления и познания законов объектив­ного мира, природы и общества представляет собой сложную за­дачу, успех решения которой во многом зависит от способности ученых разрабатывать и совершенствовать методологию научного познания.

Попытка же Н. Н. Тарасова представить предмет правовой нау­ки как «создаваемую определенными исследовательскими средст­вами теоретическую модель этой реальности» соответствует совре­менным тенденциям в философии и науковедении оправдать пра­вомерность одновременного существования нескольких научных теорий по одним и тем же проблемам науки и практики. Однако в данном случае смешивается два разных явления: свобода мысли и слова как конституционный принцип, обеспечивающий ученому право на собственное видение исследуемых проблем, и обязан­ность ученого обеспечивать получение объективно-истинных зна­ний.

Исследователь, не исполняющий должным образом своей обя­занности, может придавать своим фантазиям на научные темы ви­димость научного исследования. Результаты научных фантазий и проявляются во множестве подходов, концепций, точек зрения относительно тех или иных проблем науки. Однако подлинно на­учное значение может иметь лишь та теория, которая соответству­ет объективным закономерностям, составляющим ее предмет. Ос­тальные же теории имеют научное значение в той мере, в какой они соответствуют предмету науки и выражают его в форме кате­горий, понятий, принципов.

Таким образом, предложение Н. Н. Тарасова предметом право­вой науки признать любую теоретическую модель действительно­сти влечет отрицание истинности как одного из основных крите­риев науки. Тем самым открывается широкая дорога для придания научного статуса работам, в которых научный, объективно-истин­ный анализ полностью подменен субъективными воззрениями ав­тора. По этим основаниям трактовка Н. Н. Тарасовым предмета

правовой науки является проблематичной и нуждается как мини* мум в дополнительных, более обстоятельных исследованиях.

Предложение А. В. Малько рассматривать предмет общей тео­рии государства и права как совокупность общих закономерно­стей государства и права и отражающих их категорий, понятий ос­новано на механическом соединении двух точек зрения, одна из которых сводит предмет науки к закономерностям, а другая — к категориям, понятиям юриспруденции. Однако и этот подход нельзя признать правомерным. Согласно воззрению на предмет науки как систему закономерностей отражающие их категории и понятия образуют теорию, а не ее предмет. Если же предмет науки понимать с позиции Н. Н. Тарасова — как систему категорий и понятий, т. е. как теорию, то в интерпретируемом подобным обра­зом предмете нет и не может быть места для закономерностей. Эк­лектика, таким образом, порождает неустранимые противоречия в трактовке предмета науки и не имеет права на существование в ка­честве нового оригинального подхода к пониманию предмета пра­вовой науки.

Глава 3. Уровни и формы знаний юридической науки

§ 1. Понятия эмпирического и теоретического уровней

юридической науки

Различие объекта и предмета правовой науки напрямую пере­ходит в систему отражающих их научных знаний. Знания об объ­екте правовой науки образуют ее эмпирический уровень, а знания о предмете — теоретический уровень. При этом эмпирический уровень знаний об объекте правовой науки формируется на на­чальных этапах познания, тогда как теоретические знания состав­ляют конечную цель и наиболее высокий результат научного по­знания. В форме теоретических знаний раскрывается предмет правовой науки во всем многообразии закономерных связей, от­ношений, сущностных признаков, системного строения явлений и процессов, составляющих объект данной науки. Словом, эмпи­рический и теоретический уровни соотносятся между собой как на­чальный и конечный пункты научного познания государства и права.

Вся объективная реальность, представленная в объекте право­вой науки, исследуется учеными-правоведами, а результаты ис­следований составляют содержание эмпирического уровня науки.

Основу этого уровня знаний образуют многочисленные и много­образные сведения:

1) о действующем и ранее действовавшем законодательстве, иных нормативных правовых актах;

2) деятельности, связанной с подготовкой и принятием зако­нов и подзаконных актов;

3) формах и методах участия населения в правотворческой дея­тельности государства, референдумах, обсуждения проектов зако­нов и др.;

4) практике реализации норм права в конкретных правоотно­шениях;

5) правоприменительной деятельности органов государства, в первую очередь суда и правоохранительных органов;

6) режиме законности и состоянии преступности, иных видов правонарушений;

7) практике применения юридической ответственности;

8) правосознании населения, его оценках действующего зако­нодательства и деятельности органов государства;

9) связи государства и права с экономическими и иными явле­ниями и процессами в обществе.

Чтобы конкретные события, действия, предметы стали достоя­нием правовой науки, необходимы, во-первых, их выявление уче- ным-юристом, во-вторых, их проверка на достоверность и, в-треть- их, их отражение в соответствующих рукописных или опубликован­ных работах. Эмпирическое знание, следовательно, представляет собой не само событие, действие, предмет, а результат познания ученым, который получил отражение в конечных результатах его исследования — научных фактах. Особенно важно отличать науч­ные факты от имеющих такую же письменную форму правовых яв­лений: законодательства, правоприменительных актов, письмен­ных договоров, заключенных участниками конкретных правоотно­шений.

Письменные источники, исходящие от законодательных, пра­воприменительных органов, участников правоотношений, пред­ставляют собой конкретные правовые явления, которые в своей совокупности, системе образуют объект правовой науки, сущест­вующий реально и независимо от науки, актов научного позна­ния. Они составляют непосредственную реальную политико-пра­вовую практику. Иное дело научный факт. Он является результа­том познания соответствующего правового явления, процесса и выражается в форме достоверных суждений, оценок и описаний познающим субъектом. Следует особо обратить внимание на то, что научный факт может быть только достоверным знанием. Не­достоверное, вымышленное, мифологическое знание не может иметь статус научного знания, поскольку эмпирический базис науки состоит из исключительно достоверных знаний о реально существующих явлениях и процессах. Только при этом условии эмпирические знания способны выступать в качестве основы тео­ретического познания.

Таким образом, научное знание эмпирического уровня — это не сами правовые явления и процессы, а достоверные знания о них. Эти знания получаются в ходе специальных исследований и аккумулируются в виде разного рода обзоров, описаний (истори­ческих, библиографических и т. д.), монографических и иных пуб­ликаций. Достоверное эмпирическое знание, добытое учеными- правоведами на протяжении всей истории правовой науки и сохранившиеся в письменных источниках, как уже говорилось, образует эмпирический базис науки.

Эмпирический базис имеет особую научную ценность. Во-пер­вых, он дает бесценные исторические сведения о том, какой была политико-правовая практика в предшествующие периоды истории человеческого общества. Во-вторых, опираясь на достоверное эм­пирическое знание, современный исследователь может осуществ­лять самые различные исследовательские процедуры: от система­тизации и описания правовых явлений и процессов до раскрытия присущих им закономерностей функционирования и развития.

Однако далеко не по всем проблемам современной правовой науки исследователь может черпать необходимые ему данные из работ его предшественников. Ему приходится самому заниматься сбором и изучением эмпирических фактов в целях установления современного состояния политико-правовой практики, выявле­ния ее достижений и недостатков, направлений дальнейшего со­вершенствования, развития, а также установления новых истори­ческих фактов. Полученные исследователем факты вводятся в на­учный оборот посредством их описания и объяснения в целях установления степени соответствия полученных фактов наличным теоретическим знаниям.

В процессе объяснения научных фактов возникает две ситуа­ции: одни факты удается полностью объяснить с помощью налич­ных теоретических знаний, другие же факты отражают новые или ранее не исследовавшиеся тенденции в развитии правовых явле­ний и процессов и не в полной мере соответствуют имеющимся теоретическим знаниям. Тем самым обнаруживается пробел в тео­ретических знаниях правовой науки, получаются бесспорные сви­детельства тому, что существующая система теоретических знаний недостаточно полно отражает сущностные стороны объективной реальности и оказывается неспособной объяснить ее новые тен­денции развития. И в этой ситуации требуется дальнейшее разви­тие правовой науки за счет формирования теоретических знаний, способных на должном научном уровне объяснить новые, совре­менные феномены политико-правовой практики и тенденции ее дальнейшего развития. Однако задачу формирования теоретиче­ских знаний решить в ходе эмпирических исследований не пред­ставляется возможным.