СФЕРЫ ПРИЛОЖЕНИЯ ПСИХОЛОГИЧЕСКОГО ПОДХОДА К НАУКЕ

ПСИХОЛОГИЯ УЧЕНЫХ

Мотивация ученых Ученые, как и прочие представители рода человеческого, движимымножеством потребностей: общевидовыми потребностями, например, потребностьюв пище; потребностью в безопасности, защите, покровительстве; потребностью всоциальных связях и в любви; потребностью в уважении и самоуважении,потребностью в положительной репутации и в определенном уровне общественногоположения; и наконец, потребностью в самоактуализации, то есть в воплощениизаложенных в каждом из нас идиосинкратических и общевидовых потенциалов.Этот перечень потребностей широко употребим в психологии хотя бы потому, чтофрустрация любой из этих потребностей приводит к психопатологии. Менее изученными, но все же достаточно известными являются потребностикогнитивного ряда ѕ потребность в познании (любопытство) и потребность впонимании (потребность в философской, теологической, ценностной теории). И наконец, меньше всего исследованы такие человеческие потребности истремления, как потребность в красоте, симметрии, простоте, завершенности ипорядке (их можно назвать потребностями эстетического характера), а такжеэкспрессивные потребности, потребность в эмоциональном и моторномсамовыражении, по всей вероятности, непосредственно связанные сэстетическими потребностями. У меня складывается впечатление, что все остальные известные нампотребности, нужды, желания и побуждения либо служат средством, приближающимнас к удовлетворению этих основополагающих, базовых потребностей, либоневротичны по своей природе, либо представляют собой продукт научения. Очевидно, что человек, занимающийся философией науки, движим преждевсего потребностями когнитивного ряда. Только благодаря неиссякаемомулюбопытству, свойственному человеку, наука достигла нынешнейестественно-исторической стадии развития, только благодаря нашемунастойчивому стремлению к знанию, осмыслению и систематизации она вознесласьдо столь высоких уровней абстрагирования. Именно второе условие ѕ присущаятолько человеку потребность в осмыслении и построении теории ѕ представляетсобой условие sine qua nоn для науки, потому что зачатки любопытства мыможем наблюдать и у животных (172, 174). Однако другие человеческие потребности и мотивы также играют свою рольв развитии науки. Мы довольно часто упускаем из виду, что первые теоретикинауки искали в ней прежде всего практическую пользу. Бэкон (24), например,видел в науке средство борьбы с болезнями и нищетой. Даже древние греки,несмотря на приверженность платоновской идее чистого и созерцательногоразума, не забывали о практической, гуманитарной устремленности науки.Зачастую главным, исходным мотивом деятельности ученого становится высокаячеловечность, чувство родства с человечеством, или, вернее, неистребимоечеловеколюбие. Многие ученые посвящают себя науке, имея в сердце ту же цель,что и врач, посвящающий себя медицине, ѕ благую цель помощи другомучеловеку. И наконец, мы должны отдавать себе отчет в том, что практически любаячеловеческая потребность может подтолкнуть человека на стезю научного труда,ѕ другой вопрос, станет ли он ученым в высоком смысле этого слова. Человекможет рассматривать науку как образ жизни, как источник престижа, средствосамовыражения или средство удовлетворения любой из бесчисленного множестваневротических потребностей. Деятельность большинства людей, как правило, мотивирована не каким-тоодним, исключительным и всеохватывающим мотивом, а комбинацией множестваразнонаправленных и одновременно действующих мотивов. Поэтому, осторожностиради, я склонен предположить, что любой отдельно взятый человек, работающийна поприще науки, движим не только человеколюбием, но и простым человеческимлюбопытством, не только стремлением к почету и уважению, но и желаниемзаработать деньги и т.д. и т.п. Синергическая природа рациональности и импульсивности Похоже, все уже согласны с тем, что глупо и бессмысленно продолжатьпротивопоставлять разумное начало животному, ибо разум так же "животен", какпотребность в пище, по крайней мере, у такого животного, каковым являетсячеловек. Побуждение, импульс не обязательно противоречит уму и здравомусмыслу, ибо здравый смысл сам по себе является импульсом. Во всяком случае,мы, кажется, все больше и больше осознаем, что у здорового человекарациональное и импульсивное начала синергичны, скорее пребывают в согласии,нежели противоборствуют друг другу. В данном случае нерациональное вовсе несиноним иррационального или антирационального; скорее, мы имеем дело спредрациональным. Если же мы сталкиваемся с принципиальным несоответствиемили даже антагонизмом между конативной и когнитивной сферами, можно почтинаверняка предположить, что мы имеем дело с социальной или индивидуальнойпатологией. Потребность в любви и уважении столь же "священна", как иустремленность к истине. Так же и "чистую" науку нельзя назвать болеедостойной, нежели науку "очеловеченную", но нельзя назвать и менеедостойной. Человек нуждается как в первом, так и во втором, ипротивопоставление здесь неуместно. Научный труд может быть игрой ума, аможет рассматриваться как высокое служение, причем первое не исключаетвторого. Насколько правы были древние греки в их безусловном уважении кразуму и логике, настолько же они ошибались, приписывая разумуисключительное значение. Аристотель не сумел понять, что человеческаяприрода определяется не только разумом, но и любовью. Когнитивные и эмоциональные потребности иногда конфликтуют между собой,удовлетворение первых зачастую приводит к фрустрации вторых, но это вовсе неозначает, что согласие между ними принципиально невозможно; скорее, мы имеемдело с проблемой интеграции двух классов потребностей, с проблемойкоординации и соразмерности. Очевидно, что стремление к абстрактному знанию,к знанию в высшей степени надчело-веческому, этакое внеличностноелюбопытство, может стать препятствием для удовлетворения иных, не менееважных потребностей, например, потребности в безопасности. Говоря об этом, яимею в виду не только столь очевидный пример, как изобретение атомной бомбы,но и рассуждаю о явлениях общего порядка, пытаюсь приблизиться к мысли отом, что наука сама по себе является ценностной системой. Согласитесь, чтоученый, посвятивший себя надличностным изысканиям совершенной, "чистой"науки, вряд ли станет Эйнштейном или Ньютоном, скорее, его можно будетсравнить с тем ученым нацистом, который ставил свои опыты на людях вконцлагерях, или с голливудским "ученым-безумцем". Более полное,гуманистическое и трансцендентное определение истины и науки вы найдете вдругих работах (66, 292, 376). Изыскания науки ради науки с легкостьюпринимают такие же уродливые формы, как и произведения "чистого" искусства. Плюралистическая природа науки Наука, так же как и общение, работа, семья, служит удовлетворению самыхразных потребностей человека. Любой человек сможет найти в науке нечтопривлекательное для себя, неважно, юн этот человек или в летах, отважен илиробок, педант или разгильдяй. Одних наука привлекает практической пользой,гуманистическим смыслом, другие приходят в восторг от имперсонального,надчеловеческого начала пауки. Одни ищут в ней четкости и симметрии, точныхформулировок, другие ценят содержание, они хотят больше знать о "важных"вещах, пусть даже в ущерб точности и элегантности формулировок. Одни всевремя рвутся вперед, им нравится быть пионерами, первооткрывателями, другиепредпочитают осваивать, обустраивать и обживать пространства, открытыедругими. Одни ищут в науке безопасности, другие ѕ острых ощущений.Попробуйте отрешиться от личных пристрастий и перечислить черты идеальнойсупруги; точно так же невозможно описать идеального ученого, идеальнуюнауку, идеальный метод, идеальную проблему, идеальное исследование. Вреальной жизни нам могут нравиться или не нравиться те или иные отношения втой или иной семье, однако, несмотря ни на что. мы признаем за каждымчеловеком право выбирать себе спутника жизни в соответствии со своимивкусами; столь же плюралистичны мы должны быть по отношению к науке. Функции науки можно условно подразделить, по меньшей мере, на девятьклассов: 1. Постановка проблемы; интуитивный поиск, выдвижение гипотезы; 2. Тестирование, проверка, подтверждение или опровержение выдвинутойгипотезы; ее корректировка; выдвижение новых гипотез, повторная проверка,экспериментирование: накопление фактов, их постоянное уточнение; 3. Организация, создание структуры, построение теории; поиск обобщенийвсе более высокого порядка; 4. Накопление исторического опыта, знаний; 5. Технологическая функция: разработка и совершенствование научногоинструментария, методологии, техник; 6. Административная, исполнительная и организационная функции; 7. Публицистические, просветительские функции; 8. Утилитарная функция; 9. Эмоциональные функции: радость открытия, оценка, почет, уважение,слава. Многообразие функций науки предопределяет необходимость разделениянаучного труда, потому что вряд ли можно найти человека, который оказался быв состоянии успешно исполнять столь разные обязанности. Разделение труда, всвою очередь, предопределяет потребность науки в самых разных людях ѕ сразными вкусами, пристрастиями, способностями и умениями. Я не открою Америку, если скажу, что пристрастия являются отражениемхарактера и личности. Это утверждение одинаково справедливо и в том случае,если говорить о выборе определенной отрасли знания (один человекпредпочитает заниматься физикой, а другой ѕ антропологией), и в том случае,когда мы анализируем истоки предпочтений той или иной узкой специализации(один человек увлечен орнитологией, а другой ѕ генетикой). Этот же трюизм,хотя и не столь уверенно, мы вправе использовать, если возьмемсяпроанализировать причины выбора ученым конкретной научной проблематики (одинзанимается ретроактивным торможением, в то время как другой исследуетфеномен инсайта), причины выбора того или иного методического подхода,материала исследования, степени точности измерений, меры практической игуманитарной значимости исследования и т.д. и т.п. Каждый из нас, каждый из служителей науки дополняет собой научнуюобщность и нуждается в других. Если бы все ученые предпочли посвятить себяфизике, то наука просто остановилась бы в своем развитии. Слава богу, чтосуществует разнообразие научных вкусов и пристрастий, разнообразие не менееширокое, чем в предпочтениях того или иного климата или в музыкальныхпристрастиях. Именно потому, что одним нравится звучание скрипки, другим ѕтембр кларнета, а третьим ѕ барабанная дробь, мы можем наслаждатьсяоркестровой музыкой. Так же и наука, наука в самом широком смысле этогослова, существует и развивается только благодаря разнообразию человеческихвкусов. Наука нуждается в разнообразии человеческого материала (не говоряуже о том, что она терпима к нему), разнообразие так же необходимо ей, какискусству, философии или политике, потому что каждый человек по-своему видитмир, ищет ответы на свои вопросы. Даже шизофреник, как ни странно, можетпринести пользу науке, поскольку в силу своей болезни с особой остротойвоспринимает некоторые вещи. Монистический подход ѕ вот реальная опасность, которая угрожает науке.Он опасен уже потому, что "знание о человеке" на практике зачастую означает"знание о самом себе". Человеку свойственно проецировать личные вкусы,желания и предубеждения на универсум. Ученый, избрав себе в качествепризвания физику, биологию или социологию, уже самим фактом выборадемонстрирует нам свою особость, свое отличие от иных служителей науки внекоторых очень важных, даже фундаментальных аспектах (401). Вполне логичнопредположить, что физик, биолог и социолог каждый по-своему понимаетсущность науки, имеет свое представление о научном методе, о целях иценностях науки. Ясно, что к проявлениям подобного рода научногоиндивидуализма следует относиться с такой же терпимостью, как и кпроявлениям индивидуальности в любой другой сфере человеческой деятельности.

СФЕРЫ ПРИЛОЖЕНИЯ ПСИХОЛОГИЧЕСКОГО ПОДХОДА К НАУКЕ

Ученый как предмет изучения Изучение человека в науке является основополагающим и необходимымаспектом изучения науки как таковой. Наука как социальный институтпредставляет собой своеобразную проекцию отдельных аспектов человеческойприроды, и потому любая, даже самая малая, подвижка в познании этих аспектовавтоматически приближает нас к постижению сущности науки. Любая отрасльзнания и любая теория внутри конкретной отрасли науки получит новый импульск развитию, если нам удастся продвинуться на пути познания 1) причинобъективности и предвзятости, 2) истоков абстрагирования, 3) природыкреативности, 4) источников "окуль-туривания" и способов противостояния ему,5) сущности искажения восприятия под воздействием желаний, надежд, тревог иожиданий. 6) социальной роли и статуса ученого, 7) культуральных детерминантанти -интеллектуализма, 8) природы убеждений, верований, уверенности и т.д.Разумеется, еще более насущными на сегодняшний день являются проблемы, ужеупоминавшиеся нами, в частности, вопрос о мотивах и целях научнойдеятельности (292, 458). Наука и ценности Наука базируется на человеческих ценностях и сама по себе являетсяценностной системой (66). Наука порождена потребностями человека ѕэмоциональными, когнитивными, экспрессивными и эстетическими, удовлетворениекоторых выступает как конечный ориентир, как цель науки. Удовлетворениепотребности является "ценностью". Данное утверждение одинаково справедливопо отношению к любой потребности ѕ к потребности в безопасности или кпотребности в истине или определенности. Эстетическая потребность вкраткости, емкости, изяществе, простоте, точности, аккуратности ценна дляматематика и для любого другого ученого в той же мере, как и дляремесленника, художника или философа. Кроме эстетических ценностей любой ученый разделяет основополагающиеценности взрастившей его культуры. В нашем обществе такими ценностямиявляются честность, гуманизм, уважение к личности, служение обществу,демократическое право каждого человека на свободу выбора, пусть даже выборэтот будет ошибочным, право на жизнь, право на получение медицинской помощии избавление от боли, взаимопомощь, порядочность, справедливость и т.п. Совершенно очевидно, что такие понятия как "объективность" и"объективное наблюдение" требуют переосмысления и новых определений (292)."Объективный подход" с присущим ему стремлением отрешиться от человеческихпотребностей и ценностей, на заре науки, несомненно, имел прогрессивноезначение, поскольку позволял оставить без внимания теологические и иныенавязанные сверху догмы, которые мешали восприятию фактов в их чистом виде,без предвзятости и предубеждений. Сегодня он необходим нам так же, как и вэпоху Ренессанса, потому что человек по-прежнему предпочитает невоспринимать факты, а трактовать их. Несмотря на то, что религиозныеинституты сегодня уже не представляют особой угрозы для науки, ученомуприходится противостоять политическим и экономическим догмам. Познание ценностей Ценности искажают восприятие природы, общества и человека, и для того,чтобы человек не обманывался в своем восприятии, он должен постоянноосознавать факт присутствия ценностей, должен понимать, какое влияние ониоказывают на его восприятие, и, вооружившись этим пониманием, вноситьнеобходимые коррективы. (Говоря об "искажении", я имею в виду наложениеличностного аспекта восприятия на реально существующие аспекты познаваемойчеловеком реальности.) Изучение потребностей, желаний, предубеждений,страхов, интересов и неврозов должно предшествовать любому научномуисследованию. Кроме того, приступая к научному исследованию, стоит учесть влияниеисключительно человеческой тяги к ложному абстрагированию, к лукавымклассификациям, к надуманным критериям сходства и различия. Слишком частоученый, искренне полагающий, что опирается в своих рассуждениях лишь наобъективные факты, на самом деле оказывается в плену личных интересов,потребностей, желаний и страхов. "Организованное" восприятие(систематизированное и рубрифицированное) может помочь ученому, но может иповредить, поскольку придает особую отчетливость одним аспектам реальности,но в то же самое время игнорирует или отказывает в значимости другим. Ученыйдолжен отдавать себе отчет в том, что хотя природа и посылает нам некоторыенамеки, хотя она и содержит некоторые "естественные" основания дляклассификации, эти основания минимальны. Неизбывна человеческая страсть кискусственным классификациям и неодолимо желание навязать свою точку зренияприроде, причем в таком случае мы мало прислушиваемся к предложениям самойприроды, но в гораздо большей степени руководствуемся внутреннимипобуждениями, следуем своим неосознаваемым ценностям, предубеждениям иинтересам. Если идеальная цель науки состоит в том. чтобы свести к минимумувлияние человеческих детерминант, то к этой цели нас приблизит не отрицаниечеловеческого фактора в науке, а постоянное и все более глубокое егопознание. Спешу успокоить и тех бедолаг, что посвятили себя служению "чистой"науке: весь этот разговор о ценностях в конечном итоге пойдет на пользу иим, наши выводы должны содействовать углублению знания оо природе ѕ ведьтолько изучая познающего мы приблизимся к ясному пониманию познаваемого(376, 377). Законы природы и законы человеческой психологии Законы человеческой психологии в каком-то смысле совпадают с законамиприроды, но имеют свои особенности. Человек ѕ часть природы, но сам по себеэтот факт еще не означает, что он живет в полном соответствии с законамиприроды. Человек не может игнорировать законы природы, но это ни в коемслучае не опровергает факта существования исключительно человеческих законовбытия, отличных от общих законов природы. Человеческие желания, страхи,мечты и надежды ведут себя иначе, чем камни, песок, волны, температура иатомы. Философия не конструируется по тем же законам, по каким возводитсямост. Анализ семейных отношений требует иных подходов, чем анализкристаллической структуры минерала. Я затеял разговор о мотивах и ценностяхвовсе не для того, чтобы одушевить или психологизировать мир физическойприроды, а для того, чтобы внести психологический компонент в изучениечеловеческой природы. Физическая реальность существует независимо от желаний и потребностейлюдей, она не благоволит им, но и не противодействует; у нее нет намерений,стремлений, целей, функций (все это присуще только живому существу), нет никонативного, ни аффективного начал. Мир продолжит свое существование даже втом случае, если человек исчезнет, что само по себе вполне возможно. Познание реальности в ее доподлинности, в ее незамутненностичеловеческими желаниями и устремлениями необходимо и полезно с любой точкизрения ѕ и с точки зрения "чистой", внеличностной любознательности, и сточки зрения практической пользы, извлекаемой из предсказуемости иуправляемости природы. Я не хочу подвергнуть сомнению утверждение Канта онепостижимости мира вне нас, но в свою очередь должен сказать, что все-такимы можем приблизиться к его пониманию, можем научиться познавать мир болееили менее правдиво. Культурология науки Влияние культуры на науку и на людей, творящих ее, заслуживает гораздобольшего внимания, нежели мы уделяем ему в настоящее время. Деятельностьестествоиспытателя в некоторой степени определяется культуральнымифакторами, то же самое справедливо и в отношении продукта его деятельности ѕнаучного знания. Должна ли наука быть наднациональной, надкультурной, и еслида, то в какой степени; в какой степени ученый должен отмежеваться отвлияния взрастившей его культуры, если он ставит перед собой цельобъективного восприятия фактов и явлений; в какой степени он должен бытьгражданином Вселенной, а не гражданином Соединенных Штатов, например;насколько отчетливый отпечаток классовой или кастовой принадлежности несутна себе результаты его научной деятельности ѕ вот вопросы, которые должензадать себе каждый ученый и на которые он обязан ответить, чтобы уяснить,насколько культура "искажает" его восприятие реальности. Различные подходы к постижению реальности Наука ѕ лишь один из способов постижения реальности, будь то реальностьприроды, общества или человека. Добраться до истины может любой художник,любой философ и писатель, и даже землекоп, если у него есть творческаяжилка, и потому творческая деятельность не менее ценна, чем научный труд.Наука и творчество неразрывны, их нельзя противопоставлять друг другу.Естествоиспытатель с поэтической, философской или даже просто мечтательнойнатурой, несомненно, будет лучшим ученым, нежели его более ограниченныйколлега. Если мы возьмем за основу принципы психологического плюрализма, еслипредставим себе науку в виде некоего оркестра, в котором гармоничнососуществует все многообразие человеческих талантов, мотивов и интересов, тостанет очевидно, насколько неотчетлива грань, отделяющая ученого отне-ученого. Понятно, что определить черты, отличающие ученого, занятогокритическим анализом научных концепций от "чистого" естествоиспытателя будетнесколько сложнее, чем черты, отличающие того же "чистого"естествоиспытателя от ученого-технолога. Между психологом и драматургом,тонким знатоком человеческой души, будет гораздо меньше различий, чем междутем же психологом и инженером. Историей развития естественных наук можетзаниматься и историк, и естествоиспытатель. Клинический психолог илипсихиатр, чья работа состоит в повседневном общении с конкретными пациентамии в противостоянии конкретным проявлениям болезни, гораздо больше информациипочерпнет из художественного произведения, нежели из трудовколлег-теоретиков, описывающих свои умозрительные эксперименты. На мой взгляд, не существует четкого критерия, на основании которого мымогли бы со всей однозначностью отличить ученого от не-ученого. Даже участиев проведении экспериментальных исследований нельзя счесть достаточнонадежным критерием для этого, ѕ не секрет, что многие люди, числящиесянаучными сотрудниками и получающие деньги в кассе какого-нибудьнаучно-исследовательского института, ни разу в свой жизни не провели искорее всего никогда не проведут ни одного эксперимента, эксперимента вистинном смысле этого слова. Школьный учитель химии называет себя химиком,но ведь он не совершил ни одного научного открытия, он просто усердно читаетспециальные журналы, черпает оттуда, как из кулинарной книги, рецепты ужепоставленных кем-то химических опытов и воспроизводит их на уроке. В этомсмысле настоящим ученым-химиком скорее можно назвать смышленогодвенадцатилетнего мальчишку, который постоянно "химичит" на заднем дворе,или дотошную домохозяйку, которая настойчиво экзаменует все рекламируемые потелевизору порошки, отбеливатели и чистящие средства в надежде достичьобещанного ей результата. Можно ли назвать ученым директора научно-исследовательского института,если он все свое время и все свои силы тратит наадминистративно-хозяйственную деятельность? Большинство из них называют себяучеными. Идеальный ученый должен обладать множеством талантов ѕ он должен уметьпродуцировать идеи, выдвигать гипотезы, подвергать их тщательной проверке,строить философскую систему, аккумулировать научный опыт своихпредшественников, он должен быть технологом, организатором, писателем,популяризатором, педагогом, должен заниматься внедрением своих научныхразработок в жизнь и оценкой их практической значимости. Можно предположить,что в идеале научный коллектив должен состоять, по меньшей мере, из девятичеловек, каждый из которых будет выполнять одну из перечисленных вышефункций, каждый из которых будет узким специалистом в одной из областей, ипри этом никто из них не будет ученым в полном сяысле этого слова! Дихотомия "ученыйѕне-ученый" слишком упрощает проблему, всегда следуетиметь в виду, что узкая специализация чревата ограниченностью мышления, идаже общей ограниченностью. Интегрированный, целостный, психологическиздоровый человек обладает разнообразными способностями и, как правило,добивается большего успеха, чем пресловутый "специалист узкого профиля", ибоузость всегда предполагает некоторую ущербность. Парадокс состоит в том, чтоученый, который стремится быть только мыслителем, который подавляет своиимпульсы и эмоции, пре-иращается в больного человека, в человека снездоровым мышлением, а значит станет плохим мыслителем. Логично было быпредположить, что в хорошем ученом уживаются и артист, и художник, и поэт. Правота нашего предположения становится особенно очевидной, если мыобратим умственный взор в историческую перспективу. Все великие ученые мужипрошлого, которыми мы восхищаемся, перед гением которых благоговеем,отличались крайней широтой интересов. Аристотель и Эйнштейн, Леонардо иФрейд ѕ их-то уж точно не назовешь узкими специалистами. Первооткрывательистины ѕ это всегда многогранная, разносторонняя личность, его интересыохватывают максимальную территорию гуманистического, философского,социального и эстетического знания. Вывод мой таков: применение принципа психологического плюрализма внауке открывает перед учеными множество путей к познанию истины; он с особойнаглядностью показывает, что к истине нас приближает не только наука, но иискусство, и философия, и поэзия ѕ в общий ряд творцов и первооткрывателейистины я готов поставить не только ученого, одаренного художественным,философским или поэтическим даром, но и художника, философа, поэта. Ученый и психопатология Можно предположить, что при прочих равных условиях счастливый,уверенный в себе, спокойный, здоровый ученый (художник, машинист, директор)окажется лучшим ученым (художником, машинистом, директором), чем егонесчастливый, неуверенный, тревожный, нездоровый коллега. Невротик искажаетреальность, предъявляет к ней свои требования, навязывает ей свои незрелыепредставления; он боится нового, неизвестного, он слишком погружен в своипотребности, чтобы верно отражать реальность, он слишком пуглив, ему слишкомнеобходимо одобрение окружающих и т.д. и т.п. Из этого предположения можно сделать несколько выводов. Во-первых,ученый (или, лучше сказать, человек, посвятивший себя поиску истины) долженбыть психологически здоровым человеком. Во-вторых, совершенствованиеобщества вызывает улучшение психологического здоровья каждого его члена, и,следовательно, влечет за собой совершенствование процесса поиска истины.В-третьих, необходимо признать, что психотерапия может помочь любомуотдельно взятому ученому наилучшим образом выполнять свои функции. Улучшение социальных условий жизни, раскрепощение науки и учебногопроцеса, повышение заработной платы и прочие малонаучные вещи помогаютученому глубже и полнее познать истину.

ГЛАВА 2

ПРОБЛЕМНЫЙ И ТЕХНОКРАТИЧЕСКИЙ ПОДХОД В НАУКЕ В последние два десятилетия все чаще и чаще приходится слышатьнарекания по адресу "официальной" науки. Однако, за исключением блестящегоанализа, проведенного Линд (282), никто не поднимал вопроса об источникахэтих недостатков. В данной главе я попытаюсь доказать, что многие ошибки инеудачи ортодоксальной науки и особенно психологии являются результатомтехнократического подхода к определению науки. Говоря о технократическом подходе, я имею в виду весьмараспространенный взгляд на науку, в соответствии с которым мера научностиисследования определяется качеством технического оснащения, сложностьюприменяемых инструментов и оборудования, точностью методов и процедур, тогдакак качество поднимаемых проблем, их соответствие функциям и целям наукиостается вне рассмотрения. Именно технократизм превращает ученого-творца винженера, терапевта, дантиста, лаборанта, стеклодува или техника, апровидца-первооткрывателя ѕ в основоположника научного метода.

<12 3 4 5 6 7 >

Дата добавления: 2019-12-09; просмотров: 490;