О формализации психических явлений

В настоящее время в психодиагностику со стремительно внедряются различные компьютерные технологии. Применение автоматизированных психодиагностических средств вызвано не только модой. Это продиктовано большими возможностями компьютера по реализации многомерных измерений в психологии, способности всестороннего и динамичного изучения психики человека. Практика применения автоматизированных тестов демонстрирует наглядные преимущества компьютерных техник над бланковыми методами. Хотя тестирование с использованием ЭВМ имеет ряд недостатков и разночтений*, оно поистине завоевывает тестологию. В последнее время во многих вузах читается курс компьютерной психологии и компьютерной психодиагностики. Причем компьютерная психодиагностика представляется как учебная дисциплина, находящаяся на стыке психодиагностики и компьютерной психологии. Психологи все чаще доверяют компьютеру подготовку материалов тестирования к интерпретации и нередко даже позволяют машине конструировать тесты и делать некоторые психологические выводы**. Многие исследователи уже говорят об изменении или проявлении особенностей деятельности человека в условиях компьютеризации***. Все больше входят в обиход такие понятия, как «искусственный интеллект», «компьютерное мышление», «машинная память» и др. ЭВМ становится партнером человека, а с появлением всемирной компьютерной сети — его незаменимым учителем.

В этих условиях нам представляется необходимым рассмотреть некоторые вопросы компьютерной психологии, связанные с разрешением психодиагностических проблем.

Проблема искусственного интеллекта в истории теоретических изысканий человечества проявляется в двух основных направлениях:

1. Идея создания "думающих" машин или машин, способных осуществлять отдельные функции мыслительной деятельности человека.

2. Идея искусственного интеллекта, основанная на сведении сущности мышления человека к математическим и формально-логическим операциям.

Первое направление представляло собой догадки средневековых мыслителей о возможности скопировать поведение и действия человека, создав его подобие (или подобие его отдельных функций). Уже в XIII веке предпринимались попытки сформулировать процедуру поиска человеком истинных высказываний. Большое влияние на приверженцев этого направления оказали взгляды испанского монаха Раймонда Луллия (1235 — 1315), изложенные в его книге "Ars magna" ("Великая наука"), которая пользовалась большим успехом в допетровской России.

В рамках первой парадигмы противоборствовали свои скептики и оптимисты.

Среди первых следует особо выделить Рене Декарта, который скептически относился к возможности конструирования машин, аналогичных человеческому разуму*. Он писал, что «невозможно иметь достаточно органов в одной машине, чтобы они заставляли ее действовать во всех обстоятельствах жизни таким же образом, как нам позволяет действовать наш разум»**.

Однако Декарт считал животных автоматами, действующими по схеме рефлекса: воздействие — внутреннее движение — реакция.

Ж. Ламетри в этом плане был оптимистом и, признавая, что животное «способно чувствовать и разумно действовать в соответствующих ситуациях», относил к ним и человека. Следовательно, развивая мысль Декарта о животном как машине, он делал вывод, что человек — это тоже машина, только более сложная.

Второе направление в создании "думающих" машин основывалось на сведении сущности мышления человека к математическим и формально-логическим операциям.

Оптимисты второго направления отталкивались от учения Пифагора о числовой гармонии мира. Согласно Т. Гоббсу ("Учение о теле", "Левиафан"), мышление есть "не что иное, как подсчитывание (...) связей общих имен с целью отметить и обозначить наши мысли"***. Г. Лейбниц мечтал создать "универсальную математику", которая должна исследовать в воображении формализуемые элементы. Он предполагал, что основным разделом математики должна стать комбинаторика, то есть наука оперирования формулами. Но и он не сумел найти "алфавит человеческой мысли"****.

К числу пессимистов во втором направлении следует отнести И. Канта и Г. Гегеля, которые не увидели позитивного зерна во взглядах оптимистов Р. Луллия, Г. Лейбница и др., называя их бесполезными***** и даже бессмыслицей******.

Спор о думающих машинах, о возможности моделирования человеческого интеллекта, начавшийся еще в середине второго тысячелетия, получил новый импульс в период развития кибернетики. Реальность ему придало появление искусственного сердца, искусственной почки..., клонирования и пр. Около полувека ведутся исследования в области искусственного интеллекта (ИИ). Это очень малый срок; для сравнения: создание привычных ныне орудий труда и изобретений, таких, как колесо, топор, двигатель и т. д., длилось не одно поколение.

Ныне наметился поворот к синтезу взглядов на ИИ. Ученые, признавая, что наши возможности по созданию ИИ в настоящее время ограничены, акцентируют внимание на проблемах: а) расширения функциональных возможностей человека при использовании современной техники, в частности, компьютера и б) оптимизации связей человека и ЭВМ.

Основой компьютерных технологий, применяющихся и в психологии, является информационный обмен. Причем информацию порождает не ЭВМ, а человек в процессе своей жизнедеятельности. Кибернетические или информационные системы представляют собой лишь устройства по преобразованию информации. Кстати, название «кибернетические машины» они завоевали в терминалогической борьбе. Одни исследователи (Г. Гюнтер, 1957) предлагали называть их "неархимедовыми машинами", другие (Н.С. Будько, 1966) — "маперинами" (машины по переработке информации) и т. д.

Кибернетические (информационные) системы — это технические устройства, предназначенные для переработки информации в форме сигналов. Физическая природа и энергетические характеристики их подчинены законам, условиям и целям переработки информации*.

В конце 50-х годов пионеры эвристического программирования Х. Саймон и А. Ньюэлл прогнозировали, что буквально через десять лет компьютер станет непобедимым шахматистом, докажет важную недоказанную математическую теорему и впитает в себя в виде программного продукта большинство психологических теорий. Увы, этому не суждено было осуществиться! Теорема не доказана; Г. Каспаров в 1999 году все же обыграл компьютер; психология «не опустила голову» перед ЭВМ.

Влияние кибернетики на психологию все же состоялось, и "кибернетизация" психологических исследований все же произошла. Но, с одной стороны, исследование психических явлений на уровне процессов переработки информации оказало значительное влияние на психологические исследования в целом: изменились возможности исследователя, реформировалась структура эксперимента, появилась возможность наиболее полного моделирования условий исследований и воздействие независимой переменной, возможности быстрой и точной статистической обработки данных и т.д. А с другой стороны, было определено, что некоторые психические феномены все же нельзя адекватно раскрыть в терминах кибернетики. Это в первую очередь относится к творческой активности человека.

Теоретические же споры философов, кибернетиков и психологов о возможности создания ИИ, подобного естественному интеллекту человека, продолжаются на благодатной почве разработки кибернетических систем.

Серьезные трудности в области создания ИИ, на которые натолкнулись "оптимисты" — исследователи, усилили эту дискуссию. Структура данной дискуссии в настоящее время практически не отличается от рассмотренной ранее. Первая точка зрения — оптимистическая основывается на убеждении в возможности создания ИИ, другая — пессимистическая — на ее отрицании и третья отражает колебания и сомнения в такой возможности*. Эти различия взглядов, возможно, являются следствием влияния трех основных факторов: а) оценки достижений специальных наук о человеке (философии, этики, социологии, психологии, медицины и др.), б) оценки возможностей современной техники и в) нравственно-теоретических позиций ученых.

1. Оптимистическая точка зрения базируется на прогностических парадигмах (а может быть, на преувеличении) возможности развития техники, гипотезе о возможности формализации интеллекта человека и теоретических концепциях единства мира. Ее в той или иной форме высказывали Н.М. Амосов, П. Анохин, Н. Бердяев, М.Г. Гаазе-Рапопорт, Е. Галантер, В.М. Глушков, Э.В. Ильенков, Дж. Мак-Карти, Дж. Миллер, М. Минский, А. Ньюэлл, К. Прибрам, Г. Саймон, Р. Хейес, К. Штейнбух и др.

Неоднородность представителей оптимистической точки зрения отражается в их позициях, ориентированных или на логический, или на поведенческий аспекты мышления, или на аспекты концепции единства мира.

Мышление как логика понимается оптимистами как возможность его структурирования в виде компьютерных программ, которые в будущем превзойдут человеческий интеллект. Причем одни (сторонники дескриптивного подхода) делают упор на моделирование процессов мышления человека при решении им задач, другие (сторонники нормативного подхода) акцентируют внимание на создании эффективных информационных программ, которые могут быть реализованы на компьютере.

Поведенческий аспект реализуется в бихевиористской интерпретации мышления и в логико-синтаксическом (или формально-логическом) подходе к анализу мыслительной деятельности человека. Суть бихевиористской парадигмы, как известно, сводится к рассмотрению мышления в форме "S-R", без анализа внутренних характеристик и процессов самого мышления. По их мнению, в основе мышления лежитконечная система элементарных правил переработки информации, что позволяет представить в формализованном виде в отрыве от субъекта мышления модель его мыслительной деятельности. Таким образом, логико-синтаксический подход основан на допущении, что все механизмы мышления, включая творчество, могут быть описаны на уровне формальных нейронных сетей с помощью языка компьютерных программ.

Особо следует подчеркнуть своеобразие взглядов ученых, стоящих на позициях концепции единства мира или подобных ей*.

В биоэнергетических воззрениях Вселенная, как и человек, имеет целостную структуру, состоящую из трех основных взаимосвязанных элементов (См. по Библии: Бог-Отец, Бог-Сын, Бог-Дух святой) — Информация, Вещество и Энергия.

Применительно к категориям психологии под Информацией понимается система ориентировок человека, составляющих субъективный образ мира, основой которого является индивидуальная ориентировочная деятельность человека как представителя социума.

Под Веществом понимается организм человека, личностные структуры (совокупность психических свойств) и реальные продукты его деятельности. В то же время продукты деятельности субъекта можно представить как результаты взаимодействия людей (отношения в группе, в обществе) и взаимодействия с природой (продукты труда).

Под Энергией понимается идеальное соотношение и связь вещества и информации. В психологии этот соотносительный акт можно представить в виде процесса интериоризации-экстериоризации, реальным проявлением которого являются психические образования (знания, умения и навыки) человека, а также совокупность психических процессов и состояний субъекта. Особенности протекания психических процессов и состояний накладывают неизгладимый отпечаток на осуществление субъективной интериоризации и экстериоризации, придают им своеобразие и индивидуальность. Причем субъективная энергетика индивидуума, реально соотносясь с «энергией мира» (объективной энергетикой), при своем искажении (потеря "меры") подвластна последней. Объективная энергетика регулирует информационно-вещественный субъективный процесс в человеке и его жизнедеятельность в целом.

По сущности Вещество является кристаллизованной формой Информации. Этот переход Информации в Вещество и обратно происходит посредством Энергии. «...Вернемся опять к исходной цепочке. Любовь рождает информационно-полевые, то есть пространственные структуры. Информация, переходя в вещество, рождает энергию. Энергия превращается в вещество, вещество тяготеет к накоплению энергии и информации. (...) Вселенная появилась сначала как единое целое, единый организм. Это единство на тонком уровне продолжает сохраняться. Внешне совершенно различные живые и неживые объекты на тонком уровне представляют из себя единое целое (курсив мой — И.Н.). Поэтому любой объект Вселенной на тонком плане имеет абсолютное единство с ней»*.

М.Г. Гаазе-Рапопорт подчеркивает мысль о возможности формализации мышления не отдельного человека вообще, а мышления человека как элемента, или представителя социума. Он даже употребляет термин «человеко-машинный социум»**. Здесь можно проследить связь с позицией Э. Ильенкова о представлении психики как идеального, причем идеальное трактуется им в плане интеллектуальной деятельности субъекта в социуме. Мысль, по Э. Ильенкову, становится таковой только тогда, когда она высказана, то есть опубликована, обозначена (см. подобное у Л.С. Выготского, А.Ф. Лосева, П.Я. Гальперина). Иными словами, мысль, родившись в голове у социального существа, уже социальна, так как в процессе вызревания она сравнивается с опытом индивида (его личным социальным опытом). Но не всякая «вибрация» психики и рефлексов становится мыслью, «мимолетные психические состояния отдельной личности» не есть сознание***. Мысль прагматична в плане необходимого обогащения опытом. Она не созреет, если не полезна индивиду, а затем и социуму. Все, что опубликовано, возможно формализовать, а значит и превратить в информационную модель. Мышление индивидуума социально и формализуемо. Вопрос стоит в возможностях психологии определить естественный интеллект, возможностях кибернетиков разработать соответствующую программу и техников — сконструировать компьютер соответствующей мощности. А значит, создание ИИ — это вопрос времени!

Великий русский философ Н. Бердяев писал: «Совершается роковой процесс машинизации жизни, замена органического механическим. Многих пугает и страшит (читай "пессимистов" страшит — И.Н.) этот процесс, сопровождающийся уродливыми явлениями и гибелью старой красоты. Торжество машины, замена организма механизмом представляется материализацией жизни. Но можно ли сказать, что дух погибает в этой материализации, что машина изгоняет его из жизни? Я думаю, что это слишком поверхностный взгляд. Смысл появления машины и ее победоносного движения совсем не тот, что представляется на первый взгляд. Смысл этот — духовный, а не материальный. Сама машина есть явление духа, момент в его пути (курсив мой — И.Н.)»****.

И далее: «Но все же этот переход от ограниченности дерева, от благоухающей растительности к механичности машины, к мертвящей искусственности должен быть пережит и прожит религиозно. [...] Машина есть распятие плоти мира, вознесение на крест благоухающих цветов и поющих птиц. Это — Голгофа природы*. [...] Нельзя идеализировать органическую природу и ее естественный порядок, в котором все основано на борьбе за существование и взаимном истреблении и пожирании. [...] С более глубокой точки зрения дуб и машина — одной линии. Развитие в материальном плане идет от элементарного природного организма к сложной искусственной машине»**. В связи с этой мыслью припоминается идея Э. Ильенкова о том, что «мышление и тело вовсе не две разные, порознь существующие и потому могущие взаимодействовать вещи, а одна и та же вещь, только выраженная двумя разными способами или рассматриваемая в двух разных аспектах. [...] Мыслящее тело не может [...] воздействовать на мышление, ибо его существование в качестве «мыслящего» и есть мышление...»***.

Заслуживает внимания высказывание по этому поводу П. Анохина, когда он писал: «...Поскольку [...] неорганический мир существовал задолго до появления жизни на нашей планете, следовательно, интеллект должен был неизбежно отразить законы неорганического мира и «вписаться» в них. Но если это так, то все свойства интеллекта должны были развиться на базе предшествующих органических форм и, естественно, должны быть приспособлены для оперирования объектами внешнего мира.

Иначе говоря, естественный интеллект [...] неизбежно должен действовать на основе объективно познаваемых процессов и механизмов»****.

Поэтому сущность его "акцептора результатов действия" заключается в оптимальном функционировании организма в неорганическом мире. В целенаправленном поиске средств, форм и методов этого оптимального функционирования.

Подводя итоги анализа взглядов «оптимистов» на проблемы создания искусственного интеллекта, следует сказать, что все они основываются на парадигме идентичности материального и идеального и, как следствие, на идентичности органической и неорганической форм существования сознания. Идеальное и есть сознание. Оно же и есть материальное как оформленная человеком материя. Форма как сознание есть возможность существования человека как единицы социума. Сознание и мышление социально прагматично и поэтому формализуемо, и поэтому подвержено моделированию, и поэтому может являться в форме искусственного интеллекта.

Эмоционально-мотивационные аспекты мышления и его творческие компоненты, на которые как на якобы не формализуемые при помощи компьютера опираются противники искусственного интеллекта, представляют собой механизмы приспособления органического существа к неорганической природе и поэтому тоже подвержены формализации и моделированию. Причем творческие элементы человеческого мышления уже сегодня относительно успешно реализуются при помощи эвристических программ.

Таким образом, задача создания искусственного интеллекта — это не задача кибернетиков (они создадут свои системы и программы), но задача психологов (адекватное исследование и определение естественного интеллекта) и техников (создание соответствующей ЭВМ).

2. Пессимистическая точка зрения представляет собой отрицание возможностей каких-либо аналогий между мышлением человека и искусственным интеллектом.

Х. Дрейфус (Dreyfus H., 1972), Д. Крутч (1968), А. Гоулд (1966), Т. Мейберри (1970) и П. Косс (1958) являются наиболее ярким представителями так называемого экзистенционально-феноменологического понимания мышления, которое заключается в представлении человека как иррационального существа, а его поведение описывается только в терминах интроспективно наблюдаемых явлений сознания, а не в объективных понятиях. Они отвергают наличие каких-либо продуктивных аналогий между человеческим и "машинным" интеллектом*.

Во взглядах представителей субъективно-идеалистической философской школы Д. Дубровского идея о невозможности создания искусственного интеллекта основывается на парадигме семантической неадекватности формальной и субъективной логики. По их мнению, объективные компоненты мышления, существующие в социуме в виде оформленных материальных предметов, не являются в полной мере мышлением. Различные люди, придавая им субъективный личностный смысл, по-разному характеризуют их функциональность. Мышление кодируется в форме предметов, но проблема состоит в их адекватном раскодировании**. «Личностный смысл» является для данных исследователей тем камнем преткновения, который определяет невозможность формализации естественного интеллекта.

А.В. Брушлинский, говоря о невозможности создания искусственного интеллекта, подобного человеческому, подчеркивает, что в отличие от "континуального" (непрерывно развивающегося, целостного, то есть возникающего из одной оплодотворенной яйцеклетки — зиготы — и постоянно развивающегося как целого) человеческого мышления, ИИ является собранным из "отдельных деталей" дизъюнктивным способом копирования (курсив мой — Н.И.) естественного интеллекта. Поэтому он поддается логико-математической формализации в отличие от человеческого мышления и возможен в виде необходимого на современном этапе орудия творческой и нетворческой человеческой деятельности***.

3. Колебания и сомнения в вопросе о возможности создания ИИ наиболее отчетливо просматриваются у Х. Пунтана, М. Скривена, К. Гундерсона, Д. Мак-Кея и др. Они считают, что вопрос о различии естественного и искусственного интеллектов есть псевдовопрос. Его решение зависит от «общества, которое может признать робота личностью, если он будет способен делать все то, что способны делать люди, или от самих роботов, если перед ними этот вопрос будет поставлен»****.

Таким образом, исторический обзор взглядов ученых на проблему ИИ обозначает:

1) Основные задачи, стоящие перед психологией и кибернетикой, состоят в изучении и формализации компонентов естественного мышления, а также совершенствовании средств автоматизации.

2) Современный уровень развития психологии и кибернетики не позволяет говорить о конкретном разрешении спора о возможности создания ИИ. То есть это вопрос времени.

3) Согласие исследователей в том, что кибернетические системы в настоящий момент являются только орудиями деятельности и развития человека, освобождающие его мышление от рутинной, стандартной деятельности для истинно творческих изысканий.