Основные составляющие глобального кризиса 5 глава

Официальная идеология становилась все более напыщенной (концепция “развитого социализма”) и все более чуждой настроениям людей. В сфере государственного строительства стали слабеть и размываться обе необходимые опоры власти - сила и согласие. Началось искусственное восхваление личности Л.И. Брежнева.

Взяв на себя, в отличие от западного общества, бремя организации почти всего хозяйства, Советское государство обязано было иметь аппарат, способный хорошо или, по меньшей мере, приемлемо координировать усилия всех подсистем экономики и распределения ресурсов. Для этой цели служили план в производстве и рынок в потреблении. В 70-е гг., однако, масштабы, разнообразие и динамичность хозяйства превысили практические возможности планирования старого типа.

Производство стало недостаточно быстро отвечать на изменения, как технологии, так и общественных потребностей. Мыслящие в категориях политэкономии кадры все больше сдвигались к идее использовать в советском хозяйстве стихийный регулятор - рынок.

Поскольку категории политэкономии составляют неразрывную систему, речь шла уже не о рынке товаров, а о целостной рыночной экономике (рынок денег, товаров и труда).

Таким образом, интеллектуальная часть номенклатуры стала воспринимать все устройство государства (Госплан, Госкомцен, Госбанк, министерства и предприятия), а также советское право (отношения собственности и трудовое право) как неправильные. Марксизм давал этому ощущению основание (“несоответствие производительных сил и производственных отношений”).

Сама система государства стала терять целостность и неявно “распадаться” на множество подсистем, следующих не общим, а своим собственным критериям оптимизации. Наглядным выражением этого стала ведомственность[118].

Этот, известный дефект системы отраслевых министерств, проявился в СССР уже с 20-х гг., но с особой силой - в период “застоя”. Со временем ведомство имеет тенденцию превратиться в замкнутый организм, так что возникает конфликт интересов: ведомства с государством в целом и ведомства с другими ведомствами.

Ведомственность подрывала одну из главных основ советского строя, придававшую силу его экономике, - общенародный характер собственности и хозяйства. Оптимизация по высшим, общим критериям объясняла известное явление: с точки зрения частных критериев Советское государство выглядело отсталым и корявым, а в целом - было поразительно эффективным.

Складываясь в замкнутую административно-хозяйственную систему и обретая “чувство хозяина”, ведомство неявно проводило денационализацию части хозяйства.

В период “сталинизма” важную роль в нейтрализации ведомственности играла партия, которая следовала “общим” критериям и держала хозяйственных руководителей в жестких рамках. Использовалась также частая ротация кадров (в конце 30-х гг. даже с репрессиями), зародыши неконтролируемой самоорганизации разрушались.

В 70-80-е гг. партийная номенклатура стала сращиваться с ведомственной, ротация кадров замедлилась, центральная власть все больше утрачивала контроль над госаппаратом. Поскольку это были годы больших технологических сдвигов (“научно-техническая революция”), а они требовали межотраслевых усилий, ведомственность стала важным тормозом научно-технического прогресса.

В 70-е гг. произошло соединение ведомственности с местничеством - сплочением руководителей госаппарата и хозяйства региона в конфликте интересов с центром и другими регионами.

В тех регионах, которые были национально-государственными образованиями (союзных и автономных республиках, областях и округах), местничество принимало национальную окраску. Образование региональных элит, включающих в себя и работников аппарата ведомств, и работников местных органов власти, породило новый тип политических субъектов - номенклатурные кланы.

До “оттепели” Хрущева государство вело с местничеством постоянную и тщательную борьбу, доходя в сталинский период до жестоких репрессий[119]. Семилетний период территориального управления хозяйством через совнархозы создал сильные структуры с узаконенной идеологией местничества, и в последующий период они не были нейтрализованы. Да и номенклатура центральных органов включилась в процесс образования кланов. Началось неявное пока разделение страны. Государство становилось все менее советским.

Для объяснения обществу причин уже ощущаемого неблагополучия в массовое сознание внедрялся ряд мифов - как через официальную прессу, так и через “теневую” систему (самиздат, анекдоты, кухонные дискуссии). Советские граждане и не догадывались, что их угнетают и эксплуатируют, пока им этого не объяснили. Не было ничего похожего на массовое недовольство советским строем, отрицания самой его сути. Но людей начал грызть червь сомнения.

Все в более широких кругах населения СССР, прежде всего в кругах интеллигенции, нарастало отчуждение от государства и ощущение, что жизнь устроена неправильно. Тем самым государство лишалось своей второй опоры - согласия.

В советском партийно-государственном аппарате возникли настроения, сходные с теми, которые существовали в помещичьих кругах XVI-XVII веков.

Чиновники захотели большей твердости и прочности своих позиций. Для этого необходимо было избавиться от партийно-государственной опеки, изменить общественный строй в стране, введение частнособственнических отношений.

Наиболее активизировались эти настроения в середине 80-х годов. В конечном счете это привело к крушению и СССР и социалистического общества.

Много лет спустя М.С. Горбачев, выступая на семинаре в Американском университете в Турции, признался, вступая в КПСС и добиваясь карьерного продвижения по служебной лестнице, он ставил своей целью разрушение и партии и всего советского строя.

Идеологически его поддерживали и даже направляли жена Р.М. Горбачева, соратники А.Н. Яковлев, Э.А. Шеварднадзе.

Таким образом, развитие советского общества происходило в большей мере под влиянием субъективного фактора. Смерть И.В. Сталина и приход к власти Н.С. Хрущева привели к определенной либерализации общественной жизни.

В последующем, после очередной смены власти, в стране была проведена серия контрреформ по исправлению валюнтаристских ошибок, совершенных Н.С. Хрущевым в период его нахождения во главе Советского Правительства и КПСС.

Важнейшим этапом в жизни советского государства стало принятие в 1977 году новой Конституции СССР.

«Эпоха застоя» была достаточно сложной и противоречивой. Продолжалась «холодная война». Советское государство предпринимало меры по установлению стратегического паритета с США, ослаблению международной напряженности, и они давали определенный эффект, но полностью устранить угрозу новой мировой войны не могли.

Сказывались и внутренние противоречия социализма. Производительность труда в СССР оказалась значительно ниже, чем в ведущих капиталистических странах.

Это и многое другое стало причиной перехода к новой политике, получившей название «перестройка».

Лекция 18. СОВЕТСКОЕ ГОСУДАРСТВО В ПЕРИОД

ПЕРЕСТРОЙКИ (1985-1991 гг.)

Эволюция исторических взглядов. Перестройка как “революция сверху”.

Перестройка главных институтов государства.

Реорганизация единой государственной системы хозяйства.

Изменения национально-государственного устройства.

Эволюция исторических взглядов. Литература, посвященная этому периоду, представлена в основном трудами политических деятелей, публицистов, журналистов. Поэтому считать её научной можно лишь при большом допущении. Для многих статей и книг характерен антиисторический подход: тенденциозный подбор фактов, лишенный всякой аргументации.

В1985 – 1987 гг. преобладала точка зрения, что процессы, происходящие в стране, идут в направлении совершенствования социализма, очищения его от извращений сталинского и брежневского периодов.

С 1988 года начинается постепенный переход ряда авторов на антисоциалистические позиции (А. Ципко, Ю.Буртин). Начиная с 1990 года она становится постепенно господствующей. Лозунг возрождения России воспринимается или как переход крыночной экономике и демократической модели развития общества европейского и американского образца, или как возвращение к «истокам», к той России, которая существовала до 1917 года. В определенной степени эта литература послужила идеологическим обоснованием развала Советского Союза в 1991 года, трагических событий октября 1993 года, глубокому противостоянию в обществе, которое сохраняется до сих пор.

Одним из современных учебников «Истории государства и права России» является изданная в 2000 г. книга под авторством С.Г. Кара-Мурзы, В.М. Курицына, С.А. Чибиряева (отв. редактор)[120]. Они глубоко проанализировали и всесторонне рассмотрели причины кризиса социалистической государственности в нашей стране, предпосылки «перестройки» и ее основные движущие силы. В целом в учебнике очень ярко выражена гражданская позиция авторов, их патриотизм, стремление объективно рассмотреть динамику государственно-правовых явлений в последние годы существования СССР.

Перестройка как “революция сверху”. В 1987 г., когда программа переделки Советского государства вступила в решающую стадию, М.С.Горбачев дал определение этой программе: “Перестройка - многозначное, чрезвычайно емкое слово. Но если из многих его возможных синонимов выбрать ключевой, ближе всего выражающий саму его суть, то можно сказать так: перестройка - это революция”. Таким образом, высшее руководство КПСС видело задачу не в постепенном реформировании, а в изменении через слом.

Академик-социолог Т.И. Заславская, близкая к М.С. Горбачеву, развивает это положение: “Предстоящее преобразование общественных отношений действительно трудно назвать иначе, как относительно бескровной и мирной (хотя в Сумгаите кровь пролилась) социальной революцией”.

Речь идет о разработке стратегии управления не обычным, пусть сложным, эволюционным процессом, а революцией, в корне меняющей основные общественно-политические структуры, ведущей к резкому перераспределению власти, прав, обязанностей и свобод между классами, слоями и группами”.

В России и за рубежом уже накоплен большой исследовательский материал о перестройке, и хотя в нем есть много “белых пятен”, некоторые общие выводы уже прояснились. С точки зрения истории государства они таковы:

- перестройка относится к категории “революций сверху”. В них назревающий кризис легитимности государства, грозящий перераспределением власти и богатства, разрешается действиями правящей прослойки через государственный аппарат;

- перестройка завершилась глубокими изменениями политической системы, общественно-экономического строя, национальных отношений, образа жизни и культуры всех граждан и народов СССР. Она привела к кардинальному изменению геополитической структуры мира и породила мировые процессы, далекие от завершения. Таким образом, по своим масштабам перестройка - явление всемирно-исторического значения;

- перестройка была частью мирового конфликта - холодной войны. В ее развитии и использовании результатов зарубежные политические силы играли активную и важную роль. Завершение перестройки ликвидацией Варшавского договора и СЭВ, затем развалом СССР рассматривается на Западе как поражение СССР в холодной войне;

- движущей силой перестройки стал необычный союз следующих социокультурных групп: части партийно-государственной номенклатуры, стремящейся преодолеть назревающий кризис легитимности с сохранением своего положения (даже ценой смены идеологической маски); части интеллигенции, проникнутой либеральной и западнической утопией (ею двигали смутные идеалы свободы и демократии и образ “прилавки, полные продуктов”), криминальных слоев, связанных с “теневой” экономикой:

В целом, все эти активные социальные субъекты перестройки получили в результате то, что хотели (правда, интеллигенция - ценой социального самоубийства).[121] Теневики и номенклатура получили собственность и разделили власть, интеллигенция - “полные прилавки” и свободу выезда за границу.

Первый этап перестройки (до непосредственного демонтажа структур Советского государства) представлял собой “революцию в сознании”. Это период получил название гласность.

Гласность была большой программой по разрушению образов, символов и идей, скрепляющих “культурное ядро” советского общества и укреплявших гегемонию Советского государства. Эта программа была проведена всей силой государственных средств массовой информации с участием авторитетных ученых, поэтов, артистов. Успех этой программы был обеспечен полной блокадой той части интеллигенции, которая взывала к здравому смыслу, и полным недопущением общественного диалога - “реакционное большинство” высказаться не могло. Время от времени для контраста допускались тщательно отобранные гротескные выступления вроде известного “письма Нины Андреевой”.

Дискредитация символов и образов была проведена на большую историческую глубину: от Г.К. Жукова и Зои Космодемьянской, через Суворова и Кутузова до Александра Невского. Интенсивно использовались катастрофы (Чернобыль, гибель теплохода “Адмирал Нахимов”), инциденты (перелет в Москву самолета Руста), кровопролития (Тбилиси, 1989 г.). Большой психологический эффект вызвало широкое обсуждение заражения 20 детей СПИДом в больнице г. Элисты в Калмыкии.[122]

Чисто идеологические задачи выполняло т.н. “экологическое движение”, которое порой доводило читающую публику до стадии психоза (т.н. “нитратный бум” с созданием абсурдных страхов перед морковью и капустой). В республиках проблемам окружающей среды придавалось национальное звучание (например, движения за закрытие Игналинской и Армянской АЭС). По завершении перестройки “экологическое движение” было распущено, закрытая было Армянская АЭС стала готовиться к пуску.

Особым видом идеологического воздействия стали “опросы общественного мнения”.

Насколько эффективным было давление на общественное сознание, говорит всесоюзный опрос 1989 г. “мнения об уровне питания”. Молока и молочных продуктов в среднем по СССР потреблялось 358 кг в год на человека (в США - 263), но при опросах 44% ответили, что потребляют недостаточно. Более того, в Армении 62% населения было недовольно своим уровнем потребления молока, а между тем его выпивалось в 1989 г. 480 кг. (а, например, в Испании -140 кг.). “Общественное мнение” было создано идеологами и прессой.

Идеологическим стержнем перестройки был евроцентризм, идея существования единой мировой цивилизации, имеющей свою “правильную” столбовую дорогу. По этой дороге прошел Запад. Россия, особенно на советском этапе (и даже точнее - на этапе сталинизма и “периода застоя”) якобы отклонилась от этого пути.

Из этого выводилась концепция “возврата в цивилизацию” и ориентации на “общечеловеческие ценности”. Главным препятствием на этом пути виделось государство, а главной задачей - “разгосударствление”.

В целом, всей программе гласности был присущ крайний антиэтатизм - в общественном сознании был очернен образ практически всех институтов государства, включая Академию наук и детские сады, но главное - образ государственной системы хозяйства и армии. После создания в обществе негативных стереотипов началась реформа органов власти и управления.

Перестройка главных институтов государства. Каждый этап реорганизации государственной системы обосновывался в ходе перестройки разными идеологическими концепциями. Они становились все более радикальными и все более отходили от главных принципов советского жизнеустройства.

В начале (до января 1987 г.) был выдвинут лозунг “Больше социализма!”, затем лозунг “Больше демократии!” - это был период культурной подготовки. С 1988 г. начинаются радикальные изменения всех подсистем государства с разными вариациями антисоветских и антисоюзных лозунгов.

Органы государственной власти. В 1988 г. через так называемую Конституционную реформу были изменены структура верховных органов власти и избирательная система. Был учрежден новый высший законодательный орган - Съезд народных депутатов СССР, который собирался один раз в год. Он избирал из своего состава Верховный Совет СССР, Председателя и первого заместителя Председателя Верховного Совета СССР.

Съезд состоял из 2250 депутатов, из них 750 от территориальных и 750 от национально-территориальных округов, а также 750 от общесоюзных общественных организаций (100 мандатов КПСС, 100 профсоюзам, 75 комсомолу и т.д.). Рабочих и колхозников среди народных депутатов было 23,7%. Резерв в виде трети мандатов давал руководителям КПСС гарантированное большинство, т.к. и распределение мандатов по общественным организациям, и подбор в них персонального состава кандидатов находились еще под контролем партийных органов. В правовом отношении новый избирательный закон содержал множество противоречий, и его искусственность была очевидной. “Советские женщины” имели 75 мандатов, а “советские мужчины” ни одного только потому, что существовал Комитет советских женщин.

Формально Конституция СССР с поправками 1988 г. и новый избирательный закон были менее демократическими, чем Конституции 1936 г. и 1977 г. Выборы народных депутатов не были вполне равными и прямыми.

Треть состава избиралась в “общественных организациях”, причем их “делегатами”. В округах на каждый мандат депутата пришлось 230,4 тыс. избирателей. В “общественных организациях” выборы 750 депутатов были проведены при участии 16,2 тыс. делегатов. Иными словами, здесь на 1 мандат приходилось 21,6 избирателей (в 10 с лишним тысяч раз меньше, чем в округах). Меньшим было и число кандидатов на место депутата (1,2). Если бы на выборах от КПСС (как одной из “общественных организаций”) было бы выдвинуто столько же кандидатов на место, как в округах, никто из ее руководства не стал бы депутатом.

На выборах не соблюдался и принцип “один человек - один голос”. Академик, будучи членом ЦК КПСС и членом Филателистического общества СССР, голосовал 4 раза: в округе и в трех общественных организациях (некоторые категории граждан могли голосовать десяток раз).

Верховный Совет СССР - постоянно действовавший законодательный и распорядительный орган, который избирался тайным голосованием народными депутатами СССР из их числа сроком на пять лет с ежегодным обновлением 1/5 состава. ВС СССР состоял из двух палат - Совета Союза и Совета Национальностей. Избранный в 1989 г. ВС СССР был первым за советское время, среди депутатов которого практически не было рабочих и крестьян, подавляющее большинство составляли ученые, журналисты и работники управления.

Обе палаты ВС СССР создавали в качестве постоянных рабочих органов комиссии и комитеты (1/2 состава из членов ВС СССР и 1/2- из числа народных депутатов, не входящих в его состав).

В марте 1990 г. был принят Закон об учреждении поста Президента СССР и внесении изменений и дополнений в Конституцию СССР.

Вместо обычного для советской системы “коллегиального главы государства” (Президиума ВС СССР) был учрежден пост Президента с большими полномочиями (он был и Верховным Главнокомандующим Вооруженными силами СССР, назначал и смещал военное командование). Президент представлял ВС СССР; а затем Съезду народных депутатов на утверждение и освобождение от должности Председателя Правительства СССР, Верховного Суда, Генерального прокурора, Председателя Высшего арбитражного суда СССР и персональный состав Комитета конституционного надзора СССР.

Президент имел право объявить мобилизацию, состояние войны, военное или чрезвычайное положение в отдельных районах страны, ввести временное президентское правление. Он возглавлял Совет безопасности СССР, члены которого назначались по согласованию с ВС СССР. Поначалу был создан и Президентский совет, который был упразднен в ноябре 1990 г. ввиду неработоспособности.

Президент СССР возглавлял Совет Федерации, в который входили вице-президент СССР и президенты республик. Решения этого Совета принимались большинством не менее 2/3 голосов.

Президент СССР должен был избираться прямыми выборами, но в первый раз “в порядке исключения” он был избран народными депутатами СССР (в 1990 г. уже нельзя было надеяться, что М.С. Горбачев будет избран на прямых выборах). 20 марта 1991 г. был принят закон, по которому упразднялся Совет Министров СССР и создавалось правительство нового типа Кабинет Министров СССР при Президенте, с более низким статусом и более узкими функциями, нежели традиционный Совмин.

Изменения в местных органах государственной власти начались с эксперимента, проведенного во время выборов 1987 г. В 5°/о районов СССР выборы проводились на состязательной основе: на 94 тыс. мандатов было выдвинуто свыше 120 тыс. кандидатов. В 1988 г. был принят новый Закон о выборах народных депутатов СССР и об изменениях в Конституции.

Был введен институт председателей Советов всех уровней и президиумов местных Советов, которые взяли на себя функции исполкомов. Работники исполкомов и руководящие партийные работники не могли быть избраны депутатами Советов - это должно было означать шаг к отстранению аппарата и партии от власти.

Важные изменения внес Закон 1990 г. об общих началах местного самоуправления и местного хозяйства в СССР. Было введено понятие “коммунальная собственность” и определено, что экономическую основу местных Советов составляют природные ресурсы (земля, вода, лес и пр.) и собственность, служащая источником получения доходов - предприятия и др. объекты, находящиеся на территории Совета. Советы вступали с ними в хозяйственные отношения на налоговой и договорной основе (причем сами Советы получили право устанавливать ставки налогов с прибылей предприятий коммунальной собственности, вводить местные пошлины, сборы и налоги, арендную плату, формировать валютные фонды.

Это было важным шагом в разделении общенародной собственности и децентрализации государственной власти, большой уступкой местничеству.

В связи с межнациональным конфликтом в Нагорно-Карабахской АО Азербайджанской ССР 12 января 1989 г. был создан чрезвычайный орган местной власти - Комитет особого управления НКАО, который подчинялся непосредственно ВС СССР. Полномочия Совета народных депутатов НКАО временно приостанавливались, и вся полнота власти была передана этому Комитету. В январе 1990 г. в НКАО было объявлено чрезвычайное положение.

Изменения в политической системе. В 1988 г. появились первые массовые политические организации с антисоветскими и антисоюзными платформами - “народные фронты” в республиках Прибалтики. Они возникли при поддержке руководства ЦК КПСС и вначале декларировали цель защиты “гласности”, постепенно, но быстро переходя к лозунгам сначала экономического (“республиканский хозрасчет”), а потом и политического сепаратизма.

Антисоветская оппозиция на I Съезде народных депутатов СССР организационно оформилась как Межрегиональная депутатская группа, программа которой была изложена в “Тезисах к платформе МДГ” в сентябре 1989 г. МДГ сразу стала использовать “антиимперскую” риторику и вступила в союз с лидерами сепаратистов.

Два главных требования МДГ сыграли большую роль в дальнейшем процессе - отмена ст. 6 Конституции СССР (о “руководящей роли КПСС”) и легализация забастовок. Был также выдвинут лозунг “Вся власть Советам!” как средство подрыва гегемонии КПСС (впоследствии Советы были объявлены прибежищем партократов и стали ликвидироваться).

Вопрос об отмене ст. 6 не был включен в повестку дня II Съезда народных депутатов СССР Верховным Советом СССР (не хватило нескольких голосов). Перед открытием Съезда, 12 декабря 1989 г., МДГ обратилась с призывом ко всеобщей политической забастовке в поддержку требований об отмене ст. 6. Но большинство на Съезде также отказалось включить вопрос в повестку дня. Парадоксальное положение сложилось с принятием Закона о конституционном надзоре и выборами в Комитет конституционного надзора. Против этого важного шага в сторону правового государства выступили демократы - прежде всего потому, что ст. 74 Конституции СССР провозглашала приоритет союзного закона над республиканским. Обращение к праву затруднило бы сепаратистскую деятельность демократов. Таким образом, уже в 1989 г. речь шла не о реформировании, а о сломе Советского государства.

На III Съезд народных депутатов СССР сама КПСС, согласно решению состоявшегося накануне Пленума ЦК КПСС, внесла “в порядке законодательной инициативы” проект “Закона СССР об изменениях и дополнениях Конституции СССР по вопросам политической системы (статьи 6 и 7 Конституции СССР)”. Отмена ст. 6 была “упакована” в один пакет с необычным изменением (введением поста Президента). “Послушное большинство” приняло Закон, правовая основа роли КПСС была устранена, что вынуло стержень из всей политической системы государства.

Президент СССР (бывший одновременно генсеком КПСС) вышел из-под контроля партии, Политбюро и ЦК которой были сразу практически отстранены от участия в выработке решений.

Упразднение в 1989 г. номенклатуры вместе с лишением КПСС правовых оснований для влияния на кадровую политику освободило от контроля партии республиканские и местные элиты. Государственный аппарат превратился в сложный конгломерат сотрудничающих и противоборствующих групп и кланов.

Легализация забастовок дала мощное средство шантажа союзной власти и поддержки политических требований антисоветской оппозиции. Лидеры МДГ прямо призывали шахтеров Кузбасса бастовать, и эти забастовки сыграли большую роль в подрыве государства.

В январе 1990 г. было создано радикальное движение “Демократическая Россия” (“демократы”), которое положило в основу своей идеологии антикоммунизм, а в области государственного строительства выдвигало идею сильной авторитарно-олигархической власти (нередко с прямой апологетикой авторитаризма и диктатуры исполнительной власти).

Идеологическая база демократического движения формировалась, исходя из прагматических соображений, ядром ее был антисоветизм как отрицание определенного жизнеустройства, Оно критиковалось и с либеральных, и с марксистских позиций.

В одни моменты В.И. Ленин поднимался на пьедестал, в другие - уничижался. В одной статье можно было видеть обвинение советскому строю за то, что высохло Аральское море, и за то, что был начат проект “поворота рек” с целью подачи воды в Арал. Одновременно отвергались и “уравниловка”, и низкий уровень благосостояния низкооплачиваемых работников. Таким образом, речь идет не о целостной социальной философии, а о программе дискредитации государства.

Другим типом антисоветских и антисоюзных движений были возникающие националистические организации, которые готовили почву для конфликта как с союзным центром, так и с национальными меньшинствами внутри республик.

Консервативная оппозиция ни в органах власти, ни в КПСС организоваться не смогла. Те народные депутаты, которые были не согласны с изменениями (“агрессивно-послушное большинство”), образовали рыхлую “парламентскую” группу “Союз”. Она, однако, не выработала ни платформы, ни программы действий, выражалась туманными намеками. Воспитанные в советской системе люди не могли перейти психологический барьер и открыто выступить против руководства КПСС.

Вооруженные силы. Правоохранительные органы. Реорганизация этих институтов государства проходила в обстановке жесткой идеологической кампании против КГБ, МВД и армии. Считая их наиболее консервативной частью Советского государства, идеологи перестройки стремились их психологически разоружить. На деле проводилась акция по разрушению положительного образа всех вооруженных сил в общественном сознании и по подрыву самоуважения офицерского корпуса.

Большое разрушительное значение для армии имело утверждение приоритета демократических идеалов перед воинской дисциплиной (в 1991 г. интенсивно внедрялась мысль, что солдат не должен выполнять приказы, идущие вразрез с “общечеловеческими ценностями”. Такие заявления вынуждены были делать даже высшие должностные лица Министерства обороны). Нарастали требования о прохождении службы призывниками только в своих республиках - подготовка к расчленению Советской Армии по национальному признаку.

Основные процессы, сказавшиеся на армии, были связаны с объявленным прекращением холодной войны, крупным разоружением и сокращением вооруженных сил; ликвидацией Варшавского договора и выводом советских войск из стран Восточной Европы; конверсией оборонной промышленности СССР; нарастающим экономическим кризисом, который затруднил снабжение армии и социальное обустройство увольняемых офицеров; нарастанием политических и межнациональных конфликтов, в которые вовлекалась армия.

Важные изменения проходили не столько в структуре, сколько в процессе принятия государственных решений, которые определяли место того или иного института в государстве. Военное руководство было отстранено от участия в решении важнейших военно-политических вопросов.[123]

В 1986 г. была создана Межведомственная комиссия по разоружению (из руководителей МИД, МО, КГБ, Военно-промышленной комиссии Совмина и ряда отделов ЦК КПСС -“большая пятерка”). В ней нарастала напряженность, дошедшая 10 марта 1990 г. до открытого конфликта из-за того, что договоренности М.С.Горбачева и МИД с США по разоружению не только не согласовывались, но даже не доводились до сведения комиссии.

Так, не удалось обнаружить никаких сведений о подготовке решения об уничтожении лучшего в мире ракетного комплекса “Ока”, о котором открыто вообще не было речи на переговорах. Начальник Генштаба М.А. Моисеев доложил, что в результате маневров Э.А. Шеварднадзе США получили право иметь 11 тыс. боеголовок против 6 тыс. для СССР. После этого конфликта комиссия была ликвидирована.