Мировая политика, или международные отношения

С позиции политического реализма, МО — это отношения между политическими единицами, а также народами, политическими партиями, компаниями, частными лицами, представляющими разные государства. Несмотря на возрастающую целостность и взаимозависимость мира, сотрудничество различных государств и народов в экономической, политической, социальной и других областях, МО и сегодня во многом остаются сферой несовпадающих интересов, соперничества, противоборства и даже насилия. Это уже не «джунгли», не «война всех против всех», но и не единое сообщество, живущее по единым законам и в соответствии с общими, разделяемыми всеми его членами, ценностями и нормами.

Так, по мнению французского социолога Pаймона Арона, «содержанием международных отношений являются, по преимуществу, отношения между государствами: так, бесспорным примером международных отношений являются межгосударственные договоры». Кроме того, межгосударственные отношения выражаются в специфическом поведении символических персонажей — дипломата и солдата. «Два и только два человека, — пишет Р. Арон, — действуют не просто в качестве членов, а в качестве представителей общностей, к которым они принадлежат: посол при исполнении своих функций представляет политическую единицу, от имени которой он выступает; солдат на поле боя представляет политическую единицу, от имени которой он убивает себе подобного» .

В свою очередь, представители неолиберальной парадигмы считают, что структурные изменения, которые произошли за последние десятилетия в мировой политике, породили взаимозависимость народов и обществ и вызвали коренные трансформации в международных отношениях. По словам Дж. Розенау, их главными акторами стали конкретные лица, вступающие в отношения друг с другом при минимальном посредничестве государства или даже вопреки его воле. Если для Арона основное содержание международных отношений составляли взаимодействия между государствами, символически представленные в фигурах дипломата и солдата, то Розенау пришел к выводу о множественности участников мировой политики, вся совокупность которых может быть сведена к символическим образам туриста и террориста. Более того, Розенау и его последователи выступают против понимания природы международных отношений только как «естественного», «предгражданского» состояния и акцентируют внимание на их социализации и становлении нового мирового порядка.

Теоретики «транснациональных отношений» Дж. Най и Р. Кохэн включают в мировую политику «все виды политического взаимодействия между важными акторами мировой системы, причем под важным актором подразумеваются автономный индивид или организация, контролирующие значительные ресурсы и участвующие в политических отношениях с другими акторами вне государственных границ. Такой актор не обязательно должен быть государством. Когда транснациональная организация использует экономический бойкот, захват самолетов или отлучение от церкви с тем, чтобы изменить поведение других акторов, она действует политически. Например, транснациональные нефтяные компании, действующие так, чтобы поддерживать стабильность в странах-производителях, являются политическими акторами согласно нашему определению» .

Позицию, радикально несовместимую с политическим реализмом, демонстрирует известный французский исследователь Марсель Мерль, который определяет международные отношения как «совокупность соглашений или потоков, которые пересекают границы или же имеют тенденцию к пересечению границ» . Сильной стороной данного определения является то, что в нем говорится о преобразовании международных отношений в «транснациональные отношения».

Фактически в нем фиксируется важнейшая сторона МП. Однако исключение из данного определения субъектов международных отношений не представляется оправданным.

В современных исследованиях действительно имеет место сближение и даже «конвергенция» предметных областей мировой политики и международных отношений. Многие ученые, работающие в области МП, признают, что государства с их национальными интересами по-прежнему остаются основными, хотя уже не единственными участниками мирового политического процесса. В свою очередь, исследователи МО, проявляя главный интерес к изучению межгосударственных взаимодействий, все чаще обращаются к анализу поведения на международной арене иных политических акторов. Так, американский автор Джошуа Гольдштейн включает в сферу предмета МО взаимодействия между государствами, связанные с другими акторами (ООН, ТНК, индивидуумы), социальными отношениями (экономика, культура и внутренняя политика) или с влиянием географических и исторических факторов .

Подчас в литературе высказывается мнение, что и «мировая политика» является не чем иным, как абстрактным выражением точки зрения того или иного политолога на международные отношения, условно выделяющего в них политическую сторону, политическое измерение, особенности политических, то есть властных отношений на мировой арене. Вместе с тем существуют и более конструктивные подходы, направленные на выяснение и конкретизацию предмета «мировой политики». Так, согласно А. Е. Бовину и В. П. Лукину, мировая политика представляет собой деятельность, взаимодействие государств, различных движений, организаций, партий и других субъектов, участников мирового общения. МО — «это система реальных связей между государствами, выступающих и как результат их действий, и как своего рода среда, пространство, в котором существует мировая политика». Следовательно, МП — это «активный фактор, формирующий международные отношения. Международные отношения, в свою очередь, постоянно изменяясь под воздействием мировой политики, влияют на ее содержание и характер».

По мнению А. Д. Богатурова, к настоящему времени методологически корректного размежевания предметных полей «МП» и «МО» не получилось: «сегодня оно проводится почти исключительно интуитивно» . Сам же он считает, что мировая политика представляет собой «новую фазу развития МО в условиях „однополярного“ мира», естественный результат эволюции традиционных МО, которые под воздействием глобализации превратились в «обрамляющую сферу взаимодействия между традиционными (государства) и новыми (транснациональные группы и корпорации, индивиды, движения, международные и общественные организации и т. п.) субъектами международного общения по поводу как их взаимного поведения в отношении друг друга, так и своих собственных внутренних проблем и ситуаций» . Иными словами, МП представляет собой результат процесса становления «нового качества международной среды», или глобализации.

В свою очередь, М. М. Лебедева полагает, что «современная мировая политика — интенсивно развивающаяся научная дисциплина, которая охватывает весь спектр международной проблематики. При этом одну из центральных для нее проблем составляют вопросы, связанные с тенденциями мирового развития и анализом политической структуры современного мира. Отдельные проблемы изучаются мировой политикой с учетом общего контекста мирового политического развития. Этот контекст и является главной составляющей исследований по МП. Иными словами, для исследования важна не только сама по себе международная проблема, например безопасность, но и то, как она связана с другими вопросами международной жизни (в том числе международной политической экономии, сравнительной политологии, международного права и т.

д.); как все эти проблемы влияют друг на друга и на процесс общемирового политического развития, а также какое воздействие это общемировое развитие оказывает на конкретные международные проблемы» .

Еще раз отметим, что МП возникла на стыке исследований, выполненных в рамках следующих дисциплин: ТМО, МПЭ, анализ международных организаций, политология, особенно сравнительная политология. Сегодня она расширяет поле своего внимания, привлекая данные психологии, социологии, демографии, права, экологии и других дисциплин. Следовательно, существенным отличием мировой политики от ТМО является ее бoльшая ориентация на смежные дисциплины. В то время как ТМО сфокусирована на истории, мировая политика — на политологии.

Профессор кафедры МП Уэльского университета Кен Бус настаивает даже на более широкой трактовке предметной области «МП». По его словам, эта дисциплина «представляет собой подходящее место для обсуждения решающих вопросов для будущего человечества. Политическая наука и социология приобретают смысл только в контексте глобальности. Нас в большинстве своем учили рассматривать МО как ветвь политической науки, но становится все более и более очевидно, что политическая наука может быть серьезно изучена только как ветвь изучения политики на глобальном уровне. В дисциплинарном плане традиционный ответ на вопрос „что чем окружено?“ должен быть перевернут. Мировая политика — вот дом политической науки, а не наоборот. Кант прав: политическая теория должна быть международной теорией. Мировая политика есть новая метафизика, глобальная моральная наука».

Напротив, выдающийся представитель школы политического реализма Ганс Моргентау (1904–1979) придерживался ограниченной версии этого термина. Трактуя международную политику как борьбу за власть, он отмечал, что многие правовые, экономические, гуманитарные и культурные международные связи лишены политической природы. Если государства заключают договор о взаимной выдаче преступников, обмениваются товарами и услугами, сотрудничают в ликвидации последствий природных катаклизмов, налаживают культурные связи, не пытаясь распространить или укрепить свою власть, то это нельзя считать участием в международной политике.

Очевидно, что различия существуют не только между МП и МО, но и между мировой и внешней политикой. Последняя представляет собой особый вид государственной деятельности, осуществляемой министерством иностранных дел или соответствующим ему внешнеполитическим государственным ведомством. В тех случаях, когда реализацию внешнеполитических задач берут на себя негосударственные акторы в лице многонациональных корпораций, международных мафиозных группировок, конфессиональных общностей и т. д., следует говорить не о «внешней», а о «мировой», или «транснациональной» политике.

Значительное влияние на формирование таких представлений оказали идеи Дж. Розенау, который считал, что по мере становления в планетарном масштабе новых политических структур традиционные нормы и процедуры международной политики будут утрачивать свое значение. На наших глазах формируется «постмеждународная политика» — глобальная система, в которой контакты между различными структурами и акторами осуществляются принципиально по-новому: «чем дальше в прошлое отступает индустриальная эра, тем в меньшей степени „государственный принцип“ или „реалистический метод“ помогает понять состояние мировой политики».