Относительная самостоятельность государства по отношению к господствующему классу и классовой борьбе

Государство, едва возникнув, приобретает самостоятельность по отношению к обществу и тем более успевает в этом, чем более становится органом определенного класса и чем более явно осу­ществляет господство этого класса. К тому же есть явные, от­крытые, прочные, прямые формы господства определенных клас­сов и есть различные опосредованные, неустойчивые формы та­кого господства, могущие свидетельствовать об известном рас­хождении деятельности государства и политики господствующих классов. Примером является хотя бы царское самодержавие, ко­торое участники Февральской революции в России могли характеризовать как самовластие чиновников и полиции в ущерб ин­тересам всего народа, в том числе и имущих классов.

Когда призванные к управлению специальные группы людей приобретают особые интересы также и по отношению к тем, кто их уполномочил, говорят об относительной самостоятельности государства по отношению к господствующему классу (общест­ву в целом). Ф. Энгельс, указывая на то, что по общему прави­лу государство является орудием самого могущественного, эко­номически господствующего класса, писал: «В виде исключе­ния встречаются, однако, периоды, когда борющиеся классы до­стигают такого равновесия сил, что государственная власть на время получает известную самостоятельность по отношению к обоим классам как кажущаяся посредница между ними. Такова абсолютная монархия XVII и XVIII вв., которая держит в рав­новесии дворянство и буржуазию друг против друга; таков бо­напартизм Первой и особенно Второй империи во Франции, ко­торый натравливал пролетариат против буржуазии и буржуазию против пролетариата. Новейшее достижение в этой области, при котором властитель и подвластные выглядят комично, пред­ставляет собой Германская империя бисмарковской нации: здесь поддерживается равновесие между капиталистами и рабочими, противостоящими друг другу, и они подвергаются одинаково­му надувательству в интересах оскудевшего захолустного юнкер­ства»^*.

^* Маркс К . Энгельс Ф. Соч. Т.21 С. 172.

Служащих государственной организации очень многое объеди­няет и в положении, и в средствах оплаты труда и т.д. Все это обо­собляет их интерес от интереса остальной массы народа. Однако и привилегированность управляющих, и вместе с тем их неустойчивое положение рядом с систематическим использованием господству­ющими кругами массы средств влияния на органы государственной власти и управления образуют достаточные гарантии того, чтобы государство служило экономически могущественным классам. В то же время если допустить, что государство не обладает самостоятель­ностью, то следовало бы отрицать и ответственность государствен­ных служащих. Государственный аппарат, даже если он выполняет политические директивы, должен располагать свободой самоопре­деления, необходимой для принятия решений, избрания соответ­ствующих методов для их осуществления, более всего подходящих для государственной организации. Избранные средства государство применяет не иначе, как под свою ответственность.

Пониманию относительной самостоятельности государства служит образное определение его как машины в чьих-то руках. Любая машина помимо назначения служить определенным целям нуждается в удовлетворении своих собственных нужд, поддерживающих ее работоспособность. Сложная государственная машина имеет в своем механизме особые части, призванные к удовлетворению запросов ее бесперебойного и надежного функционирования.

Видимой самостоятельности государства способствуют политические противоречия групп и фракций внутри господствующего класса или между различными классами. Независимость от одних и зависимость от других групп, временное возвышение над интересами борющихся классов - таковы результаты подобной ситуа­ции. В зависимости от того, чьи интересы правящая группа (государство) ставит на первое место, ученые различают обычную относительную самостоятельность государства и исключительную (необычную, чрезвычайную, «чрезмерную»). Первая означает, что государство, служа прежде всего интересам уполномочившего его класса (классов, общества), обеспечивает и свои интересы. При исключительной относительной самостоятельности государство, удовлетворяя своим интересам, служит тем самым интересам господствующего класса (общества).

Исключительная самостоятельность государства прослежена на примере самых различных абсолютистских государств Европы, и особенно на опыте бонапартистских режимов во Франции и в России. В качестве основного исторического признака бонапартизма исследователями указывалось на лавирование опирающейся на военщину (на худшие элементы войска) государственной власти между двумя враждебными классами и силами, более или менее уравновешивающими друг друга. Опорой бонапартистского государства служат не определенные классы или не они только, не они главным образом, а искусственно подобранные деклассированные элементы, подонки общества и штык. Элементы бонапартистской самостоятельности государства ввиду равновесия борющихся классов просматривались в правительстве Керенского в республиканской России, когда Советы стали бессильными и буржуазия еще не набрала силы, чтобы разогнать их.

Обобщение положений, высказанных в разное время по поводу бонапартизма, позволяет выделить следующие частные признаки чрезвычайной (исключительной) относительной самостоятельности государства:

1) обострение противоречий между интересами власти и потребностями экономического и общественного развития страны;

2) удесятерение репрессий и бесцеремоннейшее нарушение за­кона; фальсификация выборов, подлог, шантаж, подкуп и прочие формы проявления произвола и авантюризма;

3) приукрашивание фасада государственности, принаряжение его модными лозунгами и обещаниями и вместе с тем игнориро­вание решений конституционных органов власти;

4) потеря правительством доверия даже у господствующих классов (власть правеет, в то время как вся страна левеет);

5) обладание правительством большой самостоятельностью, но в довольно узких рамках. Эти рамки могут расширяться, если пра­вительство связано абсолютистскими формами, если в стране силь­ны традиции военщины и бюрократизма;

6) опосредованность и неустойчивость форм такого государства в принципе и вместе с тем его жизнеспособность, требующая «кру­тых переломов».

Много сильных замечаний сделано в адрес бонапартизма В.И. Лениным. Но, читая Ленина, следует помнить, что он свя­зывал этот режим лишь с буржуазным обществом и не замечал, не хотел замечать условия, которые с неизбежностью предопре­деляли чрезвычайную относительную самостоятельность государ­ства после Октября 1917 г.^*

^* См.: Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 22. С. 130; Т. 25. С 364; Т. 34. С. 49,82.

«Бонапартизм», по В.И. Ленину, есть форма правления, кото­рая вырастает из контрреволюционности буржуазии в обстановке демократических преобразований и демократической революции.

Среди основных условий, при которых развивается бонапар­тистский режим, он отмечал следующие:

- правительство не может опереться ни на один класс, отсут­ствует прочная, испытанная цельная социальная опора, так как силы враждебных или соперничающих классов уравновешены;

- классовая борьба развивается в мелкобуржуазной стране с революционным пролетариатом;

- классовая борьба между пролетариатом и буржуазией обо­стряется до крайних пределов (классическая почва бонапартизма);

- господствующие классы недостаточно сильны, а демокра­тические классы бессильны или ослаблены временными причи­нами;

- демократическая обстановка отнюдь не исключает бонапар­тизма, наоборот, именно в ней он и может вырасти.

Классические положения о формах обычной и чрезвычайной от­носительной самостоятельности государства необходимо заново осмысливать в свете современного процесса развития государственности в самых различных странах. При этом следует иметь в виду, что вместе с известными формами проявления относительной самостоятельности государства появляются новые ее виды, а старые, приспосабливаясь к современности, могут принимать иную окраску. На исторической арене могут выступать и выступают совершенно иные классы и силы, как это имело место в СССР. Известные черты бонапартизма можно наблюдать в некоторых молодых авторитарных и военно-диктаторских государствах, образовавшихся в ходе распада колониальной системы. Бонапартистские методы применяли маоисты, которые, опираясь на армию и специальные отряды молодежи, лавировали между клас­сами, принося общие интересы в жертву интересам маоистских и националистических элементов. Анализ фашизма, маоизма и сталинизма требует в дополнение ко всему смотреть еще и на положение личности в обществе. Все названные режимы культивировали стадную личность.