Методологической мысли

Родоначальником структурализма принято швейцарского ученого, мето­долога Фердинанда де Соссюра(1857-1913 гг.). Соссюр является создателем структурной концеп­ции языка, в работе «Курс общей лингвис­тики» он дает оп­ределение семиологии как науки, изучающей жизнь зна­ков внутри жизни об­щества. Соссюр определяет язык как систему знаков. Под знаками Соссюр по­нимал не только лингвистические единицы, но и символи­ческие обряды, знаки воинского отличия и др. Соссюр развивал основопола­гающие для структурной методологии идеи: синхронического порядка языка, оппозиционности языка и речи, означающего и означаемого. Он совершает пе­реворот в науках о языке, утверждая примат синхронии над диахронией. Сос­сюр утверждает, что син­хроническая лингвистика изучает язык как систему, не принимая в расчет ис­торические изменения. Ее интересует логические и пси­хологические языковые соотношения, принятые коллективным сознанием. Синхроническая лингвис­тика – наука о статусе языка, поэтому она статическая лингвистика. Для «внут­ренней» лингвистики имеет значение лишь собствен­ный порядок - отношения между лингвистическими знаками, правила диспози­ции, перемещений и.т.п.

Вопреки традиционному взгляду, согласно которому знак соединяет имя с вещью, Соссюр полагал, что знак указывает на связь между понятием и аку­стическим образом. В языке выделяются две стороны – означающее (план вы­ражения) и означаемое (план содержания). В качестве означающего выступает звуковой образ, в качестве означаемого – понятие, мысль человека о предмете реальной действительности (референте). Язык, в представлении Соссюра, не есть речь. Речь – всеобщая способность говорить, язык социальный продукт речевой способности. Язык внеположен индивиду, как институциональный факт он выше человека, человек обязан выучить язык. Знак, в видении Сос­сюра, произволен и он не знает другого закона, кроме закона традиции. Язык как социальный факт и система знаков, используемых человеком для общения и понимания, отличается от речевого языка – слова. Соссюр разводит язык и слово как социальное и индивидуальное. Язык - «коллективная модель», «ком­муникативный кодекс». Слово – индивидуальный акт воли и понимания.

Соссюр считал семиологию частью социальной психологии, а лингвис­тику – частью семиологии.В рамках структурной лингвистики Соссюр выяв­ляет сложные синтаксические механизмы языка, определяемые им как универ­сальные структуры, внутри которых формируется возможность мыслить. Таким образом, он формулирует идею системности языка, а также выдвигает гипотезу относительно наличия общенародного языка.

Основателем философии структурализма является Клод Леви-Стросс (1908-1990 гг.) – французский антрополог, культуролог, методолог, автор работ «Элементарные структуры родства», «Печальные тро­пики», «Структурная ан­тропология», «Первобытное мышление», «Мифоло­гики», в которых представ­лен Антропологические изыскания Леви-Стросс со­единил с положениями фи­лософского и методологического характера.

Леви-Стросс направляет свои усилия на исследования культурных поряд­ков традиционных обществ – он изучает структуру тотемизма, ритуалов, ми­фов, родства. Ученый вдохновляется идеей постижения организованных объек­тов через изучение структур их понятийного аппарата – языка. Таким образом, Леви-Стросс экстраполирует принципы структурного анализа языка на сферу антропологических исследований. Он рассматривает элементарные знаково-символические структуры как продукты общего врожденного психического ос­нащения человека – инвариантные формы человеческого духа. Ученый ставит задачу абстрагирования из множества явлений культуры «пустых» структур. Бинарная оппозиция квалифицируется им как минимальная структурная еди­ница культуры. Леви-Стросс определяет цель структурной антропологии как изучение всеобщих схем и законов деятельности человеческого интеллекта.

Изучая элементарные структуры родства Леви-Стросс, обнаруживает та­кой феномен как инвариантность инцеста. Он полагает, что объяснительные конструкции биологического или морального типа в отношении этого фено­мена не работают. Запрет инцеста определяется Леви-Строссом как следствие воплощения неосознаваемых структур. Запрет инцеста – не запрет брака, а пра­вило отдавать дочь, мать, сестру другим в жены. Леви-Стросс утверждает, что брачные правила и системы родства сформировали ряд процессов, позволяю­щих установить определенный тип коммуникации между индивидами и груп­пой. Опосредующим фактором в этой коммуникации выступает женщина, ко­торая так же как слова в системе языка, циркулирует между кланами, родами или семьями. Такой способ конституирования примитивными народами родст­венных связей, как полагает Леви-Стросс имеет своей целью воспрепятствовать герметизации семейных кланов. Ученый убежден, что прогрессирующее рас­ширение родственных связей укрепляло солидарность и необходимость со­трудничества и спасало отдельную группу от изоляции, гибели в критических ситуациях. Позитивная функция экзогамии и запрета инцеста заключается в ус­тановление связей, без которых выход за пределы биологической организации был бы невозможен. Правило отдавать женщин, считает Леви-Стросс, создает модель расширяющейся группы. Каждый брак делает невозможным другие брачные союзы в следующем поколении.

Леви-Стросс исследует структуры первобытного мифологического мыш­ления, он спорит с Л. Леви-Брюлем, определяющим первобытное мышление, как алогичное, эмоциональное. Леви-Стросс полагает, что первобытное мыш­ление логично. В его видении это подтверждает синтаксическая организация мифа, которая предстает как логико-формальная структура, а не произвольная фантазия. Анализируя мифы, Леви-Стросс убеждается, что смысл мифа не в фабуле, а в отношениях между его элементами. Он выделяет бинарные группы, конъюнктивные (соединительные) и оппозитивные (противоположные): герой - жертва, друг - враг, отец - мать, жесткое - мягкое. В результате приходит к вы­воду, что логика мифов отражает базовые фундаментальные структуры мыш­ления, соответственно, человеческий дух детерминирован мифическими струк­турами - не люди думают о мифах, а мифы думают о людях. Леви-Сторосс предлагает составить инвентарь ментальных структур с тем, чтобы понять ил­люзорность человеческих представлений о собственной свободе. Он считал, что ментальные структуры едины для всех языков, т.е. безразличны к мате­риалу. Помимо этого, Леви-Стросс развивал идею отипологическом сходстве структур языка и структур культурной организации социума. В древнейших мифах он пытался отыскать универсальные структуры управления обществом.

Наравление структурного психоанализа развиваетЖак Лакан(1901-1981 гг.) - французский психолог, философ, методолог, автор работ «Четыре фунда­ментальных концепта пси­хоанализа», «Вхождение в трансфер», «Сочинения», «Семинары» и др. Лакан развивает идеи Фрейда, соединяя их со структурализ­мом. Важнейшие идеи ла­кановской концепции связаны с новым – структурали­стским – пониманием бессознательного. Ученый отвергает взгляд на бессозна­тельное как вмести­лище инстинктов и рассматривает его как привилегирован­ное место для слова. Лакан выдвигает тезис – бессознательное структурировано как язык. Язык формирует область бессознательного как символический поря­док. Реконструи­руя теорию Фрейда, Лакан выдвигает идею трех миров – ре­ального - ОНО, во­ображаемого - Я и символического - СВЕРХ Я. Этот трех­член определяется им как первооснова бытия. При этом символический мир, в понимании Лакана, первичен по отношению к реальному и воображаемому. Символическое квали­фицируется исследователем как первооснова, опреде­ляющая структуру мыш­ления, влияющая на вещи и человеческую жизнь. Лакан утверждает, что суще­ствует пропасть между означаемым и означающим - озна­чающее господствует над означаемым. Он вводит понятие «скользящего» или «плавающего озна­чающего». Ученый констатирует, что означающее (язык) плетет вокруг чело­века тончайшую сеть с самого его рождения, оно выступает как внутренний структурирующий механизм. Задача структурного психоана­лиза, по Лакану, заключается не в том, чтобы понять истину реальности, а в том, чтобы понять истину бессознательного, исследуя структуру речевого по­тока, на уровне озна­чающего, совпадающего со структурой бессознательного. Он формулирует цель структурного психоанализа как познание объективным путем глубинных структур человеческой психики, познание логики бессозна­тельного. Например, Лакан определяет невротический синдром как результат ситуации, когда озна­чающее выталкивает из сознания субъекта означаемое, вследствие чего обна­жается структура языка. Лакан убежден, что существуют говорящие болезни, бессознательное говорит, ибо страдает. Таким образом, он устанавливает ана­логию между структурами бессознательного и структурами языка – исправле­ние нарушений языка, в видении Лакана, важнейший способ исцеления пси­хики больного. Кроме этого, Лакан направляет свои усилия на изучение языка как формы, отвлеченной от содержательной стороны. Он видит свою задачу в отыскании тех механизмов – «машин», которые, несмотря на многообразие психических структур, создают предпосылки для формирования социума.

Ведущая отечественная школа, разраба­тывающая проблематику структурного анализа культуры Тартуско-московская школа, которая возникла в 60-е годы XX века, в результате объединения преподавателей и студентов кафедры русской литературы университета города Тарту (Б.Ф. Егоров, Ю.М. Лотман, З.Г. Минц) и группы московских лингвистов-философов (Б.А, Успенский, В.Н. Топоров, Вяч. Вс. Иванов). Тартуско-московская школа продемонстриро­вала высокую эвристичность структурализма в изучении прикладных проблем знаковой деятельности и функционирования знаковых систем Методология школы опиралась на традиции совет­ской структурной лингвистики П.Г. Богатырева, В.Я. Проппа и др. Представи­тели тартуско-московской школы сосредоточились на прикладных вопросах семиотического анализа. Предметом их исследования становится семиотика культуры – структурное описание знаковых средств культуры.

Глава Тартуско-московской школылитературовед, культуролог, искус­ствовед, автор работ: «Лекции по структуральной поэтике», «Беседы о русской культуре: Быт и традиции рус­ского дворянства (XVIII – нач. XIX века)», «Внутри мыслящих миров: Человек – текст – семиосфера - история» и др. Юрий Михайлович Лотман(1922-1993 гг.). Лотман рассматривает различные фено­мены культуры - искусство, философию, науку как тексты, имеющие зна­ковую и символическую природу, обладающие свойствами «вторичных моде­лирую­щих систем», надстраивающихся над «первичными системами знаков» - есте­ственными языками. Ученый превращает понятие текста в универсальное по­нятие, охватывающее и объясняющее культуру как таковую. При этом он рас­сматривает текст как смыслопорождающее устройство – семиосферу. Семи­осфера определяется Лотманом как сложная иерархия семиотических про­странств. Он пишет: «Если по аналогии с биосферой (В.И. Вернадский) выде­лить семиосферу, то станет очевидно, что это семиотическое пространство не есть сумма отдельных языков, а представляет собой условие их существования и работы, в определенном отношении, предшествуя им и постоянно взаимодей­ствуя с ними. В этом отношении язык есть функция, сгусток семиотического пространства, и границы между ними, столь четкие в грамматическом самооп­ределении языка, в семиотической реальности представляются размытыми и полными переходных форм. Вне семиосферы нет ни коммуникации, ни языка»(2). В духе классического структурализма Лотман полагает, что обяза­тельными законами построения реальной семиотической системы являются би­нарность и ассиметрия, которая проявляется в соотношении: центр семиосферы – ее периферия. Через систему подобных представлений исследователем ос­мысливаются типология культур, межкультурный диалог, механизмы заимст­вования и взаимовлияния культур. Лотман обращается к структуралистскому анализу символики Петербурга, традиций русского дворянства, произведений Данте, Булгакова. Само взаимодействие различных типов культур, культурных кодов, текстовых потоков осмысляется им как внутренний механизм историче­ского процесса. Лотман полагает, что тексты культуры инициируют и модели­руют не только произведения искусства или их противоречивые прочтения ау­диторией, не только формы бытового поведения и структуры повседневности (дуэли, обеды, светские рауты), но и сами исторические события. Постепенно от проблематики истории культуры, Лотман переходит к проблемам методоло­гии истории, трактуемой в семиотическом плане. Его работа «Культура и взрыв» представляет собой попытку структуралистского осмысления куль­турно-исторических процессов России. Рассматривая русскую культуру как тип культуры с бинарной структурой, осознающей себя лишь в категориях взрыва, Лотман утверждает, что Россию ожидает историческая катастрофа, если будет упущен шанс перехода на общеевропейскую систему отношений.

Создателем оригинальных концепций структурализма и постструктурализма является Мишель Фуко (1926-1984 гг.) – французскийфилософ, методолог. История в репрезентации Фуко предстает как сфера действия бессознательного - как «бессознательный интертекст». Помимо этого история представляется им как дисконтинуитет – разрыв непрерывности, скач­кообразный процесс, связанный со сменой мировоззренческих представлений. Методология Фуко неоднородна, в ее рамках можно выделить несколько раз­личных подходов, в частности археологический, генеалогический.

Археологический подход можно рассматривать как развитие идей струк­турализма. Важнейшие исследования, созданные в русле этого подхода: «Рож­дение клиники: Археология взгляда медика», «Слова и вещи: Археология гу­манитарных наук», «Археология знания». Фуко развивает методы структура­лизма на историко-культурном материале. Понятия, на которых базируется проект археологии знания и культуры Фуко: эпистема, дискурс, историческое априори.

Эпистема – система ценностей, смыслов и нормативно-регулятивных принципов, выраженных в языке. Речь идет о понятиях, которые возникают и употребляются в определенном конкретно-историческом и культурном контек­стах. Фуко убежден, что эпистемы в их языково-семиотическом измерении об­разуются на том уровне, где формируются научные символы и научный язык. Символический порядок эпистем внутренне иерархичен: определенные осно­вополагающие понятия и познавательные принципы организуют множество высказываний, наблюдений, аргументов. Эпистемы резко противостоят друг другу, основополагающие принципы организации научного мышления четко отделяются друг от друга.

Дискурс, в репрезентации Фуко, предстает как структурированное поле высказываний, которое содержит в себе основные правила, влияющие на оформление познавательного опыта. Высказывания этого языкового поля не разрозненны, а взаимосвязаны и всякий раз выполняют особую регулирующую функцию, определяемую дискурсом как целым. Дискурсивные практики – ре­чевые практики, бытующие в рамках той или иной эпистемы.

Фуко утверждает, что в каждой исторической эпохе существует единая система знаний – эпистема, которая образуется из дискурсов различных науч­ных дисциплин и реализуется в речевой практике современников как строго определенный языковой код – свод предписаний и запретов. В каждом обще­стве порождение дискурса контролируется, организуется и ограничивается оп­ределенным набором процедур. Эта языковая норма бессознательно предопре­деляет языковое поведение, а, следовательно, и мышление отдельных индиви­дов.

Понятие «историческое априори», в толковании Фуко, обозначает наибо­лее существенные принципы организации познания, упорядочивания тех или иных феноменов знания и сознания. Они характерны для определенной исто­рической эпохи.

Исходная идея структуралистской концепции Фуко - историю культуры делают не люди, но «эпистемические структуры» - эпистемы, Науку, изучаю­щую эти дискурсы и эпистемы, он называетархеологией.

Археологиякак метод есть реконструкция социально-исторических форм существования, организации и распространения знаний. История сознания, по­знания, знания – центральная проблема археологии. Фуко интересовали формы взаимодействия идей, ибо он полагал, что они оказывают формирующее воз­действие на конкретнее процессы мышления, познания, сознания индивидов. В археологии медицины и болезней Фуко раскрывает зависимость форм деятель­ности врачей и зависимость их конкретного знания от «кодов знания» - эпи­стем. В археологии гуманитарных наук Фуко демонстрирует влияние на чело­веческую деятельность существующих и значимых на протяжении определен­ных периодов истории, социально закрепленные форм духа, знания, сознания. Исследователь пишет: «..археология будет ничем иным, как тем инструментом, который менее расплывчато, чем прежде, позволит осуществить анализ соци­альных формаций и описание эпистем, связать анализ положений субъекта с теорией истории наук или поможет выявить точки пересечения между общей теорией производства и генеративным анализом высказываний»(3).

Генеалогический подход можно рассматривать как развитие идей пост­структурализма. Важнейшие исследования, созданные в русле этого подхода: «История сексуальности», «Надзирать и наказывать». Поворот к постструкту­рализму происходит в 70-е гг. В этот период взгляды Фуко меняются, и он ви­дит в дискурсе сферу власти, господства и борьбы разных интересов. Фуко ут­верждает, что дискурс выступает как одна из составных частей господствую­щего общественного порядка, от которого исходит принуждение, оказывающее свое воздействие на все сферы знания и на все области практической жизни. Фуко предпринимает деконструкцию истории с целью выявления власти дис­курсов над сознанием человека. Ученый приходит к выводу, что знание, добы­ваемое наукой - относительно, оно навязывается сознанию человека в качестве неоспоримого авторитета, заставляющего его мыслить по заранее предопреде­ленной схеме, готовыми понятиями и представлениями. Знание есть орудие власти. Фуко выступает против тирании «тотализирующих дискурсов», леги­тимирующих власть.

На смену понятию «эпистема» приходит понятие «архив». Архив, в пред­ставлении Фуко, это сильно дифференцированная общая система формации и трансформации высказываний. Каждая эпоха обладает ей присущим архивом. Язык предопределяет формы мышления, научные дисциплины формируют поле сознания, т.о. осуществляют функцию контроля над сознанием человека. Ученый формулирует теорию паноптизма – всеподнадзорности, «психического контроля», осуществляемого властью при помощи системы дискурсивных практик.

Идеи структурализма и постструктурализма развивает Ролан Барт (1915-1980 гг.) - французский культуролог, философ, методо­лог. Важнейшие методологические работы: «Система моды. Статьи по семио­тике культуры», «Империя знаков», «Удовольствие от текста», «Фрагменты любовного дискурса», «S\Z», и др.

Вначале творческого пути Барт предпринимает текстовый анализ в духе структурализма. Характеризуя структуралистский метод ученый пишет: «Структуралистская деятельность включает в себя две специфических опера­ции – членение и монтаж. Расчленить первичный объект, подвергаемый моде­лирующей деятельности, значить обнаружить в нем подвижные фрагменты, взаимное расположение которых порождает некоторый смысл (…) Определив единицы, структуральный человек должен вывить или закрепить за ними пра­вила взаимного соединении…»(4). Он распространяет структуралистский ме­тод на предметы и установления европейского общества, обращается к анализу структуры таких знаково-символических систем культуры как мода, одежда, пища, автомобиль, город. Он развивает коннотативную семиотику или метасе­миотику. Коннотативная семиотика определяется как семиотика, план выраже­ния которой сам является знаковой системой. Наиболее распространенные слу­чаи коннотации представлены сложными системами, где роль первой системы играет естественный язык. В структуралистский период Барт принимает идею Соссюра, согласно которой необходима общетеоретическая дисциплина, изу­чающая знаковые системы вообще – семиология (семиотика).

В постструктуралистский период Барт создает концепцию «эротического текста», понимаемого как вольный полет свободной ассоциативности, «поэти­ческого мышления». Он определяет текст как тело, а тело как текст, вводит по­нятия «эротическое текстуальное тело», «текст-удовольствие», «текст-наслаж­дение». Философ противопоставляет произведению текст: произведение, в его видении, ставшая структура, законченное производство, текст - процесс ста­новления произведения. Целью анализа текста является, как считает Барт, ус­тановление игры множества смыслов. Он формулирует основные идеи декон­струкции текста. Каждый текст, в видении Барта, есть интертекст, поскольку в нем присутствуют тексты других предшествующих и окружающих культур. Любой текст, таким образом, это эхокамера. Деконструкция текста, по Барту, есть прослеживание путей смыслообразования. Задача деконструкции - не по­иск единственного смысла, а переживание множественности текста, открыто­сти процесса означивания. Барт убежден, что смысл любого рассказа представ­ляет собой пересечение различных голосов, кодов. Код – это ассоциативное поле, сверхтекстовая организация значений, которые навязывают представле­ние об определенной структуре. Коды это уже виденное, читанное, деланное. Барт полагает, что текст уничтожает всякий метаязык, голос науки, права, со­циального института. Текст – неопределенное поле в перманентной метамор­фозе, где смысл – вечный поток, где автор лишь порождение данного текста, его гость, а не создатель. Таким образом, Барт выходит к постструктуралист­ской теме «смерти автора».