Язык и сознание. Общественная детерминация индивидуального сознания.

Особенности психологии как науки.

1. Психология – наука о самом сложном, что известно человечеству. Ведь психика – это «свойство высокоорганизованной материи». Пихика человека является самой «высокоорганизованной материей» ведь мозг человека – это самая высокоорганизованная материя, известная нам.

2. Слиты объект и субъект познания. Задачи психологии несоизмеримо сложнее задач любой другой науки, ибо только в ней мысль совершает поворот на себя. Только в ней научное сознание человека становится его научным самосознанием.

3. Уникальные практические следствия. Познать нечто – значит овладеть этим «нечто», научиться им управлять. При этом надо особенно подчеркнуть, что, познавая себя, человек будет себя изменять. Психология уже сейчас накопила много фактов, показывающих, как новое знание человека о себе делает его другим: меняет его отношения, цели, его состояния и переживания. Если же снова перейти к масштабу всего человечества, то можно сказать, что психология – это наука, не только познающая, но и конструирующая, созидающая человека.

Соотношение житейской и научной психологии.

Понятие психики. Основные характеристики психического.

Язык и сознание. Общественная детерминация индивидуального сознания.

Проблема взаимосвязи языка и сознания относится к самым сложным и актуальным вопросам не только общего языкознания, но и логики, психологии. Пожалуй, нет ни одного сколько-нибудь значительного труда в области этих наук на протяжении всего их развития, в котором в той или иной форме не обсуждался бы или, по крайней мере, не ставился бы этот воп­рос. Сложность проблемы обусловлена, прежде всего, сложностью и противоречивостью природы и сознания, и языка. Будучи необ­ходимыми атрибутами человека, оба явления сочетают в себе соци­альное и биологическое (соответственно двойственной природе человека). С одной стороны, и язык, и сознание представляют собой порождение мозга человека как homo sapiens, с другой сто­роны, язык и сознание являются социальными продуктами, по­скольку сам человек есть социальное явление.

Решение проблемы отношения между языком и сознанием (отношения слова и мысли) колебалось всегда и постоянно – от самых древних времен и до наших дней – между двумя крайними полюсами – между отождествлением и полным слиянием мысли и слова и между их столь же метафизическим, столь же абсолют­ным, столь же полным разрывом и разъединением.

Отождествление языка и сознания (нужно отметить, что оно происходит далеко не всегда в явной форме) логически приводит к снятию проблемы вообще. Вопрос о связи языка и сознания объявляется псевдопроблемой и устраняется из поля зрения ис­следователя.

Полное же разъединение и противопоставление языка и сознания как независимых и лишь внешне связанных явлений, рас­смотрение слова как внешнего выражения мысли, ее одеяния – «только разрубает узел, вместо того, чтобы развязать его», ибо в этом случае связь рассматривается как нечто в такой степени механическое, что возможно пренебречь ею при рассмотрении обоих соотносящихся явлений.

В настоящее время обе крайние тенденции продолжают суще­ствовать в различных вариантах. Так, различное отношение к сознанию и его связи с языком лежит в основе двух разных направлений: «менталистического», в котором отмечается стрем­ление к отождествлению языка и сознания, приписыванию язы­ку той роли в психике человека, которая принадлежит сознанию, и «механистического» (бихевиористского), которое отрывает язык от мысли, рассматривая сознание как нечто внеязыковое (экстра­лингвистическое) и исключая его из теории языка, вплоть до того, что сознание вообще объявляется фикцией.

По-видимому, правильным подходом

к данной проблеме будет тот, который исходит из очевидного факта – наличия сложной взаимосвязи между языком и сознанием. В общем виде она пред­ставляется следующим образом. Основу выражаемого в языке содержания образуют мысли. Именно через сознание, через от­ражательную деятельность человеческого мозга языковые еди­ницы могут соотноситься с предметами и явлениями объективно­го мира, без чего невозможно было бы общение между людьми при помощи языка. С другой стороны, в звуковых комплексах того или иного языка, которые выступают как материальные сигналы элементов объективного мира, отражаемых в сознании, закрепляются результаты познания, а эти результаты служат ба­зой дальнейшего познания. Поэтому язык часто характеризуют как орудие, инструмент сознания, а взаимосвязь языка и сознания как их единство. Важным этапом на этом стало появление концепции Выготского. Важнейшими особенностями его концепции была идея опосредствованного характера человеческой психики. Именно то, что человеческая психика, по Выготскому, опосредствована употреблением орудий и особенно знаков, является ее основным качественным отличием от психики животных. Частным случаем знаков являются языковые знаки: таким образом, язык выступает не как простая количествен­ная «прибавка» к психике, а как ее конституирующий элемент. Поэтому можно говорить о сознании человека как о языковом сознании. Однако при всей тесной их связи и взаимодействии, это – два разных по своей сущности феномена, имеющие каждый свое содержание, форму, структуру, элементы и законы их функционирования. Их тесная взаимообусловленная связь проявляется в том, что язык как система знаков выступает средством формирования и развития мыслей, формой репрезентации результатов опредмечивания реальной действительности; «... абстракция должна быть овеществлена, символизирована, реализована посредством (ка­кого-либо) знака». Основная функция языкового знака с точки зрения связи языка и сознания состоит в том, чтобы удовлетворять основным отражательным и мыслительным процессам, свойственным чело­веку, – обобщать (интегрировать) и конкретизировать, опосредствованно и абстрагированно представлять мыслительное содержание, которое исторически закрепляется за данным знаком. Познавательная функция языкового знака является основной, отличающей его от знаков прочих семиотиче­ских систем.

Признание тесной связи между языком и сознанием является одним из основных положений материалистического языкозна­ния. Однако, один этот постулат еще не решает всей проблемы. Отношение между языком и мыслью (сознанием) входит в более широкую проблему, – проблему соотношения трех звеньев: язы­ка – сознания – объективной действительности, или, как ча­сто формулируют эту проблему, слова – мысли – вещи.

Объектом сознания может выступать не только действительность, но и язык. В сознании отражается звуковая сторона языка, категории языка и языковые значения. Кроме того, сознание выполняет и посредническую функцию, соотнося языковую действительность с реальной действительностью. В этом смысле сознание занимает промежуточную позицию между языком и действительностью.

Фефилов на основе анализа концепция Выготского и Серебренникова считает, что в соответствии с функциональными особенностями сознания целесообразно различать: (а) концептуальное сознание, отражающее и воспринимающее объективную действительность, (б) языковое сознание, отражающее и воспринимающее структуру и содержание языка, (в) координативное сознание, осуществляющее связь языкового и концептуального сознаний.

Концептуальное сознание обеспечивает ориентацию человека в материальном и духовном мире, а также его самопознание. Деятельное концептуальное сознание представляет собой процесс мышления. Языковое сознание «концептуализирует», выстраивает в соответствующую систему или обобщает языковую действительность. Деятельное языковое сознание является речевым мышлением. Координативное сознание интегрирует, таким образом, два типа сознаний – концептуальное и языковое. В процессе речевого мышления обеспечивается непосредственная связь языковых значений и категорий с арсеналом актуальных мыслительных понятий. Координация языка-речи и мысли – это в то же время и контроль сознания за соблюдением симметричного соотношения мыслительного и языкового содержания, мыслительных и языковых структур, или наоборот, их намеренное, субъективно и прагматически обусловленное асимметричное соотношение. Координативное сознание обеспечивает переход концептуального сознания в языковое сознание, выполняя две различные функции: (а) лингвокреативную и (б) коммуникативно-репрезентативную.

Благодаря лингвокреативной функции координативного сознания создаются основы языковой системы, постоянно совершенствуются её параметры. В языке откладываются, фиксируются и закрепляются за определенными формами и конструкциями основные логико-мыслительные понятия. Получая языковой статус, они объективируются различными типами языковых знаков – могут получить непосредственное прямое или опосредованное косвенное наименование в виде лексических единиц

Коммуникативно-репрезентативная функция координатив­ного сознания осуществляется тогда, когда язык становится не объектом формирования или лингвистического описания, а средством выражения, кодирования и передачи, а также декодирования и восприятия. Это не что иное, как перевод языка в речь и использование его в качестве инструмента для передачи какой-то экстралингвистической информации и/или для воздействия на коммуниканта.

В плане соотношения языковых значений с мыслительными понятиями можно отметить две главные закономерности: (1) неполная и/или обобщённая презентация мыслительного понятия языковым значением; (2) полная и/или детализированная, дополнительная презентация мыслительного понятия языковым значением.

Для объяснения первой закономерности приведем такой пример – из того, что наблюдает и мысленно обозревает субъект, глядя в окно, он может сообщить словесно сидящему в глубине комнаты слушающему лишь незначительную часть. Язык не может в силу своей избирательности и линейности охватить всю полноту мыслимого. Языковое соотносится с мыслимым по принципу «понимаю и мыслю больше, чем сообщаю». Языковое значение сужает мыслительное понятие. Вторая закономерность объясняется по принципу «сообщаю больше, чем мыслю». Она реализуется в случае бездумного говорения, случайных языковых оговорок, механического применения «не по адресу» заученных фраз и оборотов, а также при передаче содержания чужих высказываний с намеренным или ненамеренным привнесением в них элементов субъективизма – переиначивания, лжи и т.п. Следствием данного типа соотношения можно считать расширение мыслительного понятия посредством языкового значения.

Будучи единством биологического и социального, и язык, и сознание имеют две стороны своего функционирования (бытия). С одной стороны, они существуют как некие статические объекты, в которых реализованы, закреплены достижения общественного познания. Это, во-первых, система языка, в которой отложи­лись в виде языковых значений наиболее общие знания о мире, во-вторых, это совокупность языковых текстов, памятников, в ко­торых на основе этих общих знаний зарегистрированы более част­ные знания из различных областей действительного мира, зафик­сированы результаты сознания многих поколений. Другая форма проявления (бытия) обоих явлений – это мыслительно-речевая деятельность человека со всеми ее сложностями и закономерно­стями.

Следует подчеркнуть, что при всех попытках разграничения разных форм существования языка, его двухаспектность всегда была камнем преткновения в исследовании природы языка и сознания, а также причиной односторонних концепций и различного рода крайних точек зрения на их взаимодействие. С.Л. Рубинштейн так характеризует эти трудности: «Трудность решения вопроса о соотношении мышления и языка, мышления и речи свя­зана в значительной мере с тем, что при постановке ее в одних случаях имеется в виду сознание как процесс, как деятельность, в других – мысль как продукт этой деятельности; в одних слу­чаях имеется в виду язык, в других – речь. Соотношение языка и речи берется то в функциональном, то в генетическом плане, причем в первом случае имеются в виду способы функциони­рования уже сформировавшегося мышления и роль, которую при этом играет язык и речь, во втором случае вопрос заключается в том, являются ли язык и речь необходимыми условиями воз­никновения сознания в ходе исторического развития сознания у человечества или в ходе индивидуального развития у ребенка».