Влияние кочевого фактора на формирование Руси.

Восточноевропейская равнина почти всегда была местом постоянного переселения народов. Многочисленные племена в течение многих веков выходили на её просторы, образовывали союзы и объединения, сменявшие друг друга и оставлявшие после себя не только отрицательную, но и культурно-значимую память.

В III веке здесь образовался готский союз племён, в IV веке - карпатский межплеменной союз. И в это же время в Северном Причерноморье в течение века господствовали гунны. С VI века резко усилилась активность тюркских племён, и прежде всего - аваров. VIII и IX века прошли под знаком власти хазар, которые сумели подчинить себе славянские племена. Через созданное ими государство - Хазарский каганат- осуществлялась связь с Восточной Римской империей, со странами Востока, с арабским миром. На смену хазарам в IX - XI веках пришли печенеги, затем огузы и, наконец, в XI - XIII веках - половцы, создавшие своё государство Дешт-и-Кипчак. Венцом вторжений кочевых племён в пределы Русской равнины стало, безусловно, нашествие в XIII веке монголов, оказавших на развитие восточнославянских земель наибольшее влияние.

Кочевая степь стала особым фактором русской культуры. Она стала архетипом всего враждебного, тёмного, разрушительного, символом великого противостояния Руси кочевым цивилизациям Востока. Через Степь в русскую культуру вошёл тюркский элемент, сформировалась объективная возможность цивилизационного и культурного синтеза Запада и Востока. Одновременно Степь привнесла в русскую культуру и проблему «внутреннего Востока».

Во многом благодаря постоянному соседству с кочевыми народами «оседлая» Русь обрела черты двойственности, став христианизированным Востоком. И не «дом», а «конь» стал символизировать культуру Руси. Это произошло, вероятно, по той причине, что она, словно великое кочевое племя, отправилась в долгий поиск своего места, в свой «вечный» путь. И в дальнейшем Русь будет обречена на движение, при внешней, казалось бы, «оседлости». Она будет обречена на войну и разрушение, но не на созидание и обустройство собственного «дома». К тому же в условиях постоянной кочевой и иной опасности обустройство теряло смысл.

Многовековая кочевая экспансия на восточнославянские земли во многом способствовала не только тому, что Российская цивилизация обретёт смешанные евразийские черты, но и вынуждена будет выбрать в качестве определяющего мобилизационный тип общественного развития, создавать военно-национальное, «гарнизонное» государство. Прежде всего этот выбор будет определён внешними факторами, станет реакцией на «внешние возмущения», на необходимость выживания в экстремальных геополитических условиях. Доминантой и основной движущей силой развития «гарнизонного государства» станет постоянная потребность в обороне и безопасности, которая будет сопровождаться политикой внутренней централизации и внешней экспансии.

Кочевой фактор оказал воздействие и на культуру Руси. Происходило значительное смешение восточных славян с кочевыми народами, усиливалось и языковое заимствование. В русскую ментальность стал активно вторгаться так называемый туранский(урало-алтайский)психологический тип. С одной стороны, в положительном смысле, этот тип задавал нации культурную устойчивость и силу, утверждал культурно-историческую преемственность, содействовал единству вероисповедания и быта. Но с другой стороны, для туранской психики характерно наличие системы взглядов, не вмещающей в себя без насилия ни образа внешнего мира, ни мыслей, ни поведения, ни быта, когда уровень и ценность разрушаемого ей превышает уровень и ценность созидаемого. И этот отрицательный аспект туранской ментальности наложит свой отпечаток на формирование и развитие как Русско-славянской (ещё европейской), так и Российской (уже евразийской) цивилизации.

Как одну из составляющих всей Русской цивилизации следует воспринимать культуру ираноязычных кочевников степей Юго-Восточной Европы. Восточные славяне, как часть индоевропейской языковой семьи, были во многом близки ираноязычным скифам, киммерийцам и сарматам и могли воспринимать их достижения не только на уровне передачи информации, но и на культурно-этническом уровне. В свою очередь социально-экономические и культурные достижения кочевников предкавказских и причерноморских степей складывались не только под влиянием античной цивилизации греческих и римских колоний, но и в тесном взаимодействии с земледельческими культурами северных соседей.

По версии Б. Рыбакова племена скифов, гелонов и сколотов, обитавшие в Среднем Поднепровье, объединились в середине I тыс. до Р.Х. в племенной союз и образовали тем самым первое протогосударственное образование предков восточных славян. Исследователь русской истории полагает, что это было первое восточнославянское образование, имевшее довольно высокий по тем временам уровень развития, сумевшее создать свою самобытную, хотя и во многом сходную со скифской культуру, свой эпос, своих языческих Богов и религиозно-магические обряды. В случае достоверности этой версии можно предполагать, что именно отсюда берут своё начало истоки Русской цивилизации, которые неразрывно связаны с протославянскими и славянскими археологическими культурами.

Неповторимое своеобразие формирующейся Восточнославянской цивилизации уже изначально определило значительное разнообразие её этнокультурных истоков. И в связи с тем, что восточнославянские народы численно не преобладали на территории Русской равнины невозможно говорить об этой цивилизации как о чисто восточнославянской. В отличие от традиционных гомогенных (однородных по своему составу) это была гетерогенная (разнородная по составу и происхождению) многонациональная поликультурная общность, во многом формально объединённая в рамках Русского протогосударства.