Колонизация Самарского края.

Формы колонизации территории Среднего Поволжья претерпели некоторые изменения по сравнению с XVII в.

Практически прекратилась монастырская (церковная) колонизация. Объясняется это тем, что Петр I церковников не любил, упразднил патриаршество, учредил Синод и прекратил наделение церкви и монастырей, землей и различными угодьями. В 1764 г. была осуществлена полная секуляризация монастырских вотчин, перешедших в собственность государства. Монастырских крестьян передали под управление Коллегии Экономии и появилась еще одна категория государственных крестьян – «экономические». Основная их часть проживала в Самарском уезде.

Стихийная колонизация ушла из Самарского края дальше. Дело в том, что с 30-х гг. XVIII в. начинается освоение оренбургских степей. Самара теряет свое значение как приграничная крепость и, получив в 1688 г. статус города, превращается в обычный уездный городок, находящийся под властью царской администрации и контролировавшийся правительственными чиновниками.

Постепенно, в связи с отступлением опасности набегов кочевников самарскими территориями начинают интересоваться помещики. Государство, стремясь распространить и закрепить свой контроль над Самарским Поволжьем, и обеспечить здесь помещичью колонизацию, отправляет сюда по повелению Сената в 1733 г. первую карательную экспедицию для поиска беглых. Время, когда беглые спокойно осваивали эти территории и защищали их, прошло. Государство начало вступать в свои права. Все беглые, которых удалось изловить в ходе этой карательной экспедиции, были возвращены хозяевам.

В 1736 г. в Самаре и Сызрани были учреждены заставы по поиску беглых крестьян. Сызранская застава, контролировала правобережье Волги, самарская – левобережье. Заставы имели конные разъезды для ловли беглых, работали ночью и хватали всех, передвигавшихся по дорогам в ночное время. Во второй половине XVIII в. была организована «Комиссия сыскных дел от Казани до Саратова». Эти меры постепенно прекратили поток стихийной колонизации на территорию Самарского края.

Борьба со стихийной колонизацией постепенно вылилась в борьбу с беглым русским населением. Можно отметить, что на переселение, фактически то же самое бегство из других районов России нерусских народов в Поволжье, царская администрация закрывала глаза. Нерусские народы автоматически при переселении образовывали категорию государственных крестьян. Даже процесс этого переселения был упорядочен. В Земельную уездную контору приходили ходоки от желающих переселиться, им разрешалось выбрать место для поселения. К переехавшим на новое место вскоре перебирались родственники, бывшие односельчане и в результате возникало новое, подчас весьма крупное селение. Подобным образом в XVIII в. была заселена территория современного Похвистневского района.

Однако, отлавливая русских беглых крестьян, администрация должна была учитывать нехватку рабочих рук в крае и обеспечение безопасности. А поскольку немало слобод и поселений, основанных беглыми людьми, возникло вдоль укрепленных линий, например, Черемшанская крепость, возникшая на месте поселения вольных людей, то иногда происходила легализация беглых поселений. Так, в 1742 г. Сенат разрешил не выселять крестьян, обнаруженных в селениях по Самарской оборонительной линии. Были прецеденты, когда на окраины выселялись пойманные беглые, чье происхождение и владельцев не удалось установить. В 1706 г. из пензенских вотчин графа Г.И. Головкина было переведено в дворцовые села на Самарской Луке несколько сотен беглых крестьян. Все эти поселенцы образовывали категорию государственных крестьян. Часто сами воеводы и коменданты просили не выселять беглых, а оставить их на местах. Комендант Ставрополя Змеев просил у администрации беглых не возвращать, а расселять среди калмыков. Очень часто инициаторами переезда выступали сами казенные крестьяне, подававшие заявку с просьбой выделить им место для поселения на окраинах империи.

В источниках подчеркивается, что освоение Самарского Поволжья земледельческим населением всегда имело мирный характер. На территории Самарского края поселения разных национальностей всегда соседствовали друг с другом. Очень часто образовывались смешанные деревни.

Ведущее место в XVIII в. заняла государственная колонизация. Она осуществлялась в нескольких формах.

Одна из первых форм государственной колонизации предполагала строительство на территории Самарского края целого ряда новых крепостей. Первая крепость в XVIII в. была построена здесь по указу Петра I в 1700 г. при впадении реки Кинель в реку Самару – Алексеевск. Названа крепость в честь сына Петра I – Алексея. Сейчас это Алексеевка. Вторая крепость, построенная в рамках государственной колонизации края в 1703 г. – Сергиевск. Эта крепость была построена за один год, чтобы осуществлять контроль над передвижениями калмыками. Но времена бурной деятельности калмыков в Поволжье уже миновали. Поэтому в 1704 г. крепость была разобрана и отправлена на Терек. Однако в 1705 г. Сергиевск опять был построен и заселен государственными крестьянами из-под Симбирска.

Особенно активно шло строительство крепостей в 30-е гг. XVIII в. Это было связано с деятельностью Оренбургской экспедиции.

Проект экспедиции был разработан обер-секретарем Сената Кирилловым. Целью экспедиции было исследование территории Заволжья и выбор места на реке Яик для основания города Оренбург, который должен был защищать присоединенные к России территории. Работа была начата в 1732 г.

Первоначально Кириллов расположил штаб экспедиции в Уфе, но столкнулся с башкирским восстанием, которое создало определенные трудности для работы. В 1736 г. Кириллов двинулся из Уфы к Самаре, прокладывая новую дорогу, которую по его повелению стали именовать Московскою. Во время движения были выбраны места под строительство новых крепостей. Всего было намечено к закладке крепостей 21 место. Новые крепости должны были образовать Самарскую и Яицкую укрепленные линии. Пять крепостей были расположены на реке Самаре: Красносамарская, Борская, Бузулукская, Тоцкая, Сорочья. Первоначальное население этих крепостей составляли казаки, беглые и «гулящие» люди.

Еще одной формой государственной колонизации было использование для заселения и освоения пустовавших территорий раскольников и колонистов. Эта программа была реализована правительством Екатерины II.

Екатерина II официально разрешила селиться в Поволжье польским раскольникам-эмигрантам. На самом же деле раскольники появились в Поволжье еще при Петре I. Они обосновались в восточных районах лесного Заволжья. Правительство в XVIII в. их не преследовало. В период правления Екатерины II старообрядцам были отведены земли по течению рек Большой и Малый Иргиз. Волжские раскольничьи скиты просуществовали до начала XX в.

Помимо раскольников на территорию Самарского края перебирались и другие секты. В 1736 г. разрешение на поселение получили молокане, основавшие села Александров Гай и Сухую Вязовку.

Так же Екатериной II были привлечены иностранные колонисты. Манифестом 1762 и 1763 г.г. призывались из Европы все желающие (кроме евреев) переселяться в Россию. Иностранцы, имевшие возможность заводить фабрики и заводы, не спешили ехать в варварскую Россию. Поэтому, записавшимся в переселенцы платили по 8 шиллингов в день. В итоге набралось много «народа негодного, который положительно не соответствовал условиям успешной колонизации ни по физическому навыку, ни тем менее по нравственному складу. В 70-х гг. XVIII в. переселиться на Среднее и Нижнее Поволжье было предложено немцам. На луговой стороне Волги колонисты заняли места по рекам Караман, Тарлык, Еруслан и Торгун. Наиболее крупными населенными пунктами стали Баронск, Красный Яр, Тонкошкуровка, Привальная. В общем, с 1764 г. по 1800 г. на территории будущих Николаевского и Новоузенского уездов было основано 57 колоний.

Тесно с государственной колонизацией был связан процесс христианизации нерусских народов. Вплоть до XVIII в. церковь и государство не обращали серьезного внимания на кочевые народы Поволжья. Основная задача, которую предстояло решить в ходе христианизации – превращение кочевников в оседлое население края и военную силу для защиты рубежей. В первую очередь процесс христианизации затронул калмыков.

Миссионерская деятельность православной церкви началась в Поволжье еще в XVII в., однако особенных успехов удалось достигнуть в калмыцкой среде в следующем столетии. Часть рядовых калмыков и даже некоторые их правители – тайши перешли из ламаизма в православие.

Для предотвращения возможной опасности религиозных конфликтов и возвращения крещеных калмыков в прежнюю веру, правительство решило их изолировать и передать под управление княгини Анны Тайшиной. Начальнику Оренбургской экспедиции В.Н. Татищеву было приказано построить на левом берегу Волги, выше Самары, крепость Ставрополь.

В 1738 г. крепость была построена, и в нее переселились крещеные калмыки из астраханских степей. Земли им отвели от села Царевщина до Черемшана и по реке Кондурча до Сергиевска. По плану правительства предполагалось перемешать калмыков и государственных крестьян с целью постепенного приобщения кочевников к земледелию. Анна Тайшина попыталась обзавестись крепостными крестьянами, утверждая, что это поможет калмыкам (документ): «…обучиться к пашне и домоводству, и к русскому обычаю». Однако в этой просьбе княгине было отказано.

Из калмыков-переселенцев было создано особое калмыцкое войско на подобие казачьего. Управление этим войском находилось в Ставрополе. В переводе с греческого Ставрополь означал «город святого креста», поэтому на городском гербе была изображена «трехугольная крепость, в середине которой водружен черный крест в золотом поле». В 1745 г. для калмыков был учрежден специальный калмыцкий суд с военно-административными функциями. В 1770 г. в Ставрополь был переведен гурьевский гарнизон, командир которого так же командовал и калмыцким войском. Затем, в 1780-х гг. калмыцкое войско было переподчинено оренбургскому губернатору.

Ставрополь сохранял свои военные функции и оборонительные сооружения до конца XVIII в. Крепость представляла собой шестиугольник с четырьмя воротами. Однако помимо администрации и войсковой старшины в новом городе населения практически не было. Количество рядовых калмыков было незначительным. Каждый калмык получил во владение участок земли: старшина – до 40 десятин на душу, рядовые – до 10 десятин. Однако попытка превратить калмыков в городское и оседлое земледельческое население потерпела неудачу. На протяжении всего XVIII в. Ставрополь по большей части пустовал. Крещеные калмыки проводили в городе зиму, хранили здесь запасы кормов. Летом они уходили кочевать, а свою землю сдавали в аренду русским или инородческим крестьянам. Ставропольские купцы постоянно жаловались, что город есть, а жителей нет и торговать не с кем. Калмыки в городских домах не жили, а ставили рядом с ними юрты.

Помимо Ставрополя зимние поселения калмыцкого войска находились на реке Сускан. Основные занятия калмыков описывались следующим образом (документ): «…в хлебопашестве не упражняются. Податей государственных не платят, а отправляют ежегодно службу для содержания караула на Киргизской линии, а в военное время бывают в походах. Скотоводства имеют в большом количестве, как то конская и рогатная. И продают рогатый скот разным закупщикам на месте. А лошадей гоняют для продажи косяками на Макарьевскую, Карсунскую и другие ярмарки, в чем и состоит главный их промысел к содержанию себя…».

Оставалась еще огромная часть не крещеных калмыков, которые кочевали к югу от реки Самара. Освоение земель вытесняло их с территории кочевий и приводило к конфликтам с земледельческим населением. Начиная с 1760-х гг. калмыки постоянно жаловались в администрацию на то, что русские крестьяне забрали у них кочевые земли в районе Саратова и по Иргизу, и кочевать им теперь негде. А государственные крестьяне жаловались в свою очередь, что калмыки кочевали по их землям, уничтожали покосы, вырубали и жгли леса.

В 1771 г. калмыки-ламаисты принимают решение вернуться на историческую родину в Джунгарию. Из Поволжья ушло порядка 170 тыс. калмыков. До пределов Китая через уральские и киргизские степи добралась едва десятая часть.

Наступление земледельцев на калмыков, основание колоний на их землях привели не только к исходу в Китай, но и к активному участию в восстании Емельяна Пугачева, в ходе которого они понесли большие потери. К концу XVIII в. численность ставропольских калмыков сократилась с 8.2 тыс. человек до 4.7 тыс. Екатерина II была очень возмущена неблагодарностью калмыцкого населения.

Окончательно вопрос с калмыками был решен в XIX в. при Николае I, когда ставропольское калмыцкое войско было упразднено, а калмыки переселены в оренбургские степи.

Дворянская или помещичья колонизация Среднего Поволжья в начале XVIII в. шла относительно медленно. В Самарском крае помещичьи владения располагались в северных районах и на Самарской Луке.

Ускорила помещичью колонизацию Среднего Поволжья отмена в 1736 г. указа, запрещавшего покупать и продавать башкирские земли. Башкиры были вынуждены уступить основную часть своих летних кочевий и ограничиться территорией внутренней Башкирии. Русские помещики покупали огромные башкирские территории за бесценок. Так же дворянское землевладение расширялось за счет царских пожалований, продажи земель вдоль бывших укрепленных линий и засечных черт, признания законности владения самовольно захваченных земель. На свои вновь обретенные земли помещики переводили крестьян из центральных районов страны. Зачастую помещики не гнушались принять беглых людей. Нередки были случаи, когда дворяне силой захватывали земли государственных крестьян и вытесняли оттуда русских и инородческих земледельцев.

Самыми крупными поместьями Самарского Поволжья были владения А.Д. Меньшикова в первой четверти XVIII в. и графов Орловых во второй половине столетия.

В Среднем Поволжье Меньшиков владел вотчинами с 1705-1710 гг. до 1728 г. На Самарской Луке ему принадлежала Усольская волость. При Меньшикове эти территории активно включились в хозяйственную жизнь страны. Были основаны новые села и деревни, введены новые оброки и повинности. Налогами были обложены торговля и местные промыслы. Большая часть повинностей была связана с рыбными промыслами. Учитывая развитие товарно-денежных отношений, многие натуральные повинности, в том числе и барская запашка, были заменены денежным оброком. Во времена владения этими территориями А.Д. Меньшиковым их общая доходность выросла в несколько раз.

Второй этап крупного дворянского землевладения на Самарской Луке относится к екатерининскому времени. В 60-х гг. XVIII в. на территорию Самарского Поволжья внимание обратили братья Орловы. Старшему из братьев И.Г. Орлову рекомендовали территорию Усолья как одно из лучших мест в России по обилию пашенных земель, рыбных ловель, лесных угодий и т.д. Оценив эти владения по достоинству, братья стали добиваться их пожалования в собственность. В 1768 г. им удалось выменять свои вотчины в нечерноземных губерниях на одно обширное владение в районе Самарской Луки. В общей сложности братьям досталось около 300 тыс. десятин земли и ряд крупнейших сел: Усолье, Новодевичье, Рождествено, Переволоки, Аскулы и др. К этому времени относится наиболее бурный период колонизации Самарской Луки. Орловы переводили сюда своих многочисленных крепостных из центральных районов страны. После смерти братьев владение разделили наследники. Потомки Орловых владели Самарской Лукой вплоть до 1918 г. В XIX в. мужская линия Орловых пресеклась и по женской линии они соединились с Давыдовыми. И с XIX в. этой территорией владели Орловы-Давыдовы.

Еще один фаворит Екатерины II – Платон Зубов, получил в дар 100 тыс. десятин земли в междуречье рек Сока и Кондурчи.

Накануне Крестьянской войны 1773-1775 гг. процесс освоения Самарского края охватил практически всю его территорию за исключением южных и юго-восточных районов. На освоенных землях проживало около 100 тыс. человек. Дворяне и чиновники составляли 1% населения, горожане 2%, военно-служилые сословия (казаки, калмыки, черкассы и др.) 20%, крестьяне 77%. Многонациональным был состав жителей: русские 44%, татары, мордва, чуваши 46%, калмыки более 8%, украинцы более 1%.