Значение слова. Слово и предмет.

Все слова в языке имеют определенное значение. Значение слова раскрывается через его а) предметную соотнесенность, б) понятийную соотнесенность, в) лингвистическую соотне­сенность.

Под предметной соотнесенностью понимаем соотношение слова с определенным предметом, действием, признаком. В § 4 говорилось, что основная функция слова номинативная, т. е. назывная. Слово обычно называет предмет, действие, признак. Но не все слова обладают номинативной функцией. Она в полной мере свойственна существительным (называют предмет), глаголам (называют действие), прилагательным (называют признак предмета), наречиям (называют признак действия). Местоимения также могут называть, но их способ­ность называть носит особый характер: она ситуационна (или ситуативна), т. е. применительно к разным ситуациям (положениям, обстановке) одно и то же местоимение может называть разные предметы, явления (ср. местоимение он по фразе На берегу пустынных волн стоял он, дум великих полн, где он — Петр I, и во фразе Что ищет он в краю дале­ком, что кинул он в краю родном, где он — парус; см. при­мер с местоимением она в § 26). Не обладают номинативной функцией числительные, но они приобретают эту функцию, когда «опредмечиваются», сближаются с существительными, заменяют сочетание числительного с существительным — «Двадцать шесть и одна» (Горький), «Двенадцать» (Блок) — или выступают как «названия цифр» в арифметических тек­стах (двадцать минус семь получится тринадцать и т. д.). Номинативная функция не свойственна служебным словам и междометиям.

Установив, что большинство слов обладает номинативной функцией, т. е. способностью называть, рассмотрим, какова связь между словом-названием и тем предметом (признаком действием), который этим словом называется? Есть ли пря мая связь между предметом и названием?

Еще в Древней Греции на этот вопрос ученые отвечал по-разному. Одни считали, что между предметом и названием есть прямая связь (слова названы «по правилу»), другие отрицали такую связь (слова названы «по произволу»). Спо­ры продолжаются и в наше время.

Отсутствие прямой, непосредственной связи между сло­вом и предметом легко доказывается рядом фактов.

1. Один и тот же предмет в разных языках может быть назван разным словом (ср.: русское дерево, английское tree, немецкое Ваит, французское arbre, эстонское рии, венгерское fa, литовское medis, татарское агач и т. д.).

2. В одном и том же языке один и тот же предмет назы-.; вают по-разному (башмаки и ботинки, орфография — право­писание, фрикативный — щелевой и т. п.).

3. В процессе развития языка предметы могут менять свои названия (баня раньше называлась мовница, кухня — поварня, парус — ветрило, (поэт — шит); (названия могут пере­носиться с одного предмета на другой (ср.: лампа, где ста­рое — керосиновая лампа и новое — электрическая лампа, лампа дневного света и т. п.).

4. Если бы названия были прямо связаны с предметами, обусловлены последними, то, не прибегая к мистике, нельзя было бы объяснить то, как же они стали известны людям, как люди догадались о том или ином названии предмета.

Но отрицая прямую связь названия с предметом, нельзя вообще отрицать наличие связи между словом и предметом. Иначе мы могли бы произвольно и легко менять названия предметов, называть козу коровой, дом стулом, деревом, вет­кой и т. п. Каждому ясно, что такого произвола не может быть. Этому препятствует общественный характер языка, его роль важнейшего средства человеческого общения, его непо­средственная связь с мышлением. Можно утверждать, что связь между предметом и названием есть, но она не от при­роды, не извечна, а создана самой общественной практикой человека. Как же она складывалась?

Ответ на этот вопрос мы находим в том определении названия, которое дал в одной из своих работ Л. Фейербах и которое выписал и положительно оценил В. И. Ленин.

«Что же такое название? Отличительный знак, какой-ни­будь бросающийся в глаза признак, который я делаю пред­ставителем предмета, характеризующим предмет, чтобы представить его... в его тотальности»'.

Из этого определения следует, что 1) название предмету дается человеком, оно не заложено в самом предмете; 2) название дается на основании какого-нибудь характер­ного, заметного, «бросающегося в глаза» признака предмета; 3) выбор признака, положенного в основу названия, может быть случаен, произволен, различен в разных коллективах. Это и объясняет возможность наличия в разных языках не только звучащих по-разному названий одного и того же пред­мета, но и разных оснований для появления соответствующего названия. Например, название медведя у славян значило «едящий мед» (меде + едь), а у литовцев klokis — курчавый; в русском портной назван так потому, что он имеет дело с одеждой (древнерусское порт — одежда), а немецкое Schneider — портной произведено от schneiden — резать, т. е. название дано не по материалу, с которым человек имеет дело, а по его действию; в русском смородина — от смород (современное смрад) — сильный запах, т. е. ягода названа по бросившемуся в глаза признаку — наличию сильного за­паха, а в польском она же называется porzeczki, porzeczka — «по-речке, по-речка», по месту, где главным образом растет.

Но раз возникнув, название становится обязательным для всех говорящих на данном языке и не может быть произволь­но изменено.

Таким образом, в значении слова отражена связь его с предметом, но это не прямая, а сложная опосредствованная связь.

§ 28. Значение слова. Словои понятие.

Сложной представляется и понятийная соотнесен­ность слова, т. е. отношение между словом и понятием.

Понятие — это единица мышления, отображающая об­щие и существенные признаки предметов и явлений действи­тельности. Понятия имеют общечеловеческий характер, но реализуются они в словах, имеющих национальный характер. Понятие не может существовать, не будучи выражено в сло­ве. Выражение понятия — одна из основных функций слова (см. § 4), Однако большинство ученых считает, что не все слова выражают понятия. Не могут выражать понятия междометия, так как они выступают лишь как сигналы изве­стных эмоциональных состояний, волевых потребностей. Междометие ой, например, ничего не называет и не выра­жает никакого понятия, оно лишь сигнализирует о состоянии, чувствах говорящего. Образованные от междометий сущест­вительные (ойканье, аханье) или глаголы (ойкать, ахать) уже обладают способностью называть и выражать понятие.

Своеобразное положение у местоимений. Поскольку место­имения называют явления действительности лишь примени­тельно к определенной ситуации (см. § 27), выражаемые ими понятия носят очень общий характер (я — говорящий субъект, участник разговора, ты — участник разговора, слу­шающий), оказываются близкими к понятиям отношений, выражаемым служебными словами (мой, твой, свой передают понятие принадлежности, кто и что — одушевленности и не­одушевленности и т. д.). Местоимения получают способность выражать понятия при переходе их в существительные. Так, например, в пьесах А. Н. Островского сам употребляется для выражения понятия «глава семьи» и т. п.

Числительные выражают количественные понятия (поня­тие числа). Служебные слова также выражают специфиче­ские понятия — грамматические понятия или понятия отно­шений: причинных, целевых, пространственных, временных и т. п. (см. § 50).

Не выражают понятия в обычном смысле слова и некото­рые существительные, а именно имена собственные. К. Маркс писал: «Я решительно ничего не знаю о данном человеке, если знаю только, что его зовут Яковом»¹. Но собственное имя, переходя в нарицательное, приобретает способность выражать понятие, например, названия физических единиц, данные по именам ученых, открывших их, — ом, вольт, джоуль, ампер, кулон и т. п. — выражают понятия; фамилия предателя норвежского народа Квислинга стала использо­ваться для выражения понятия — предатель (ср. «африкан­ские квислинги») и т, п.²

Таким образом, большинство слов выражает понятия раз­ного рода, но и в этом случае отношение между словом, его значением и понятием будет сложным. Значение слова нельзя просто приравнивать к понятию. Необходимо учесть следую­щее:

1. Значение слова беднее содержания соответствующего понятия, в него входит лишь часть содержания понятия, известная всем, а не все содержание понятия, известное спе­циалистам (ср. содержание понятия «звезда» для астрономов и значение слова звезда для всех говорящих на русском языке). В объем научного понятия «звезда» входит и Солнце, по не входят планеты; в языке можно противопоставить Солнце и звезды, можно сблизить звезды и планеты (Вене­ра — утренняя звезда). С. Д. Кацнельсон предлагает разгра­ничивать содержательные и формальные понятия. Первые охватывают всю сумму знаний человека о данном предмете. Они различны у разных людей в зависимости от уровня образования, характера занятий и проч. Формальные поня­тия одинаковы для всех членов данной языковой общности, они дают лишь минимум наиболее общих и в то же время наиболее характерных признаков, которые необходимы для распознания, различения предметов.

По существу «формальные понятия» представляют собой лишь часть «содержательного понятия», но она достаточна для того, чтобы связать понятие с определенными элемен­тами действительности, которые в нем отражены. Поэтому она достаточна и для языковой практики. В слове получает выявление лишь часть понятия, общая для всех носителей языка («формальное понятие»), содержание которого нам привычно, понятно, не создает никаких затруднений при восприятии. Зато привычность восприятия вызывает затруд­нения при попытках определить в толковых словарях повсе­дневные, обыденные понятия. Мы спокойно воспринимаем определение таких понятий, как «фонема», «интонация», «аккомодация» и т. п., т. к. они для нас не связаны с каким-то обычным, привычным содержанием, мы полностью осо­знаем необходимость их определения, но для нас трудно воспринять необходимость определения понятий, выраженных словами стол, стул, щеки, рот и т. п. Попробуйте дать опреде­ление этих понятий и вы убедитесь, что сделать это трудно, недаром вызывают улыбку определения «щека — боковая часть лица от скулы до нижней челюсти», а «нос - орган обоняния, находящийся на лице у человека и на морде у жи­вотных». Невольно кажется, что речь идет о каких-то иных предметах, а не о привычных наших щеках и носе.

Таким образом, в слове получает выражение лишь часть понятия, закрепленная за ним в языковой практике данного коллектива.

2. Оказываясь беднее содержательного понятия, значение слова вместе с тем и богаче, шире его, так как включает та кие дополнительные элементы, которые отсутствуют в поня­тии. На основное значение слова наслаиваются дополнительные оттенки, происходит как бы приращение значения. Осо­бенно легко заметить наличие дополнительной эмоциональ­ной, стилистической окраски слова. Например, значение сло­на ветхий, кроме основного содержания — понятия «старый», — включает и указание на степень присутствия этого; качества — «очень старый», и элемент оценки (можно ска­зать хороший старый дом, но нельзя — хороший ветхий дом). Русское слово брюхатый, кроме того, что выражает понят» «толстый человек», характеризуется и отрицательной эмо­циональной окраской, у польского слова brzuchaty такого оттенка нет. Сравните значения слов горбатый, которое мо­жет употребляться как существительное (например, горбатый пришел и т. п.), и горбун, передающих одно понятие, но имеющих разную дополнительную эмоционально-экспрессив­ную окраску.

Говоря о соотношении понятия и слова в целом, следует указать на то, что в слове может быть выражено несколько понятий. Например, слово медведь выражает понятие «круп­ное хищное животное» и «неуклюжий, неповоротливый чело­век», лиса — «хищное млекопитающее из семейства собачьих' с длинным пушистым хвостом» и «хитрый человек» и т. п. Точно так же одно понятие может быть выражено разными словами, например, понятие «узкая дорога, протоптанная пешеходами» выражается словами дорожка и тропинка. Ана­логичные отношения в словах: языкознание и лингвистика, номинативный и назывной, пролог и вступление, простоватый и недалекий (о человеке), простодушный и бесхитростный, пес и собака и т. п.

Итак, значение слова не может рассматриваться вне его связи с понятием, но полностью отождествлять их нельзя.