Платон: бытие идей как истинная реальность

Платон был первым, кто предложил обоснованную и последовательную теорию реальности. Истинным бытием он считал идеи, а вещи, которые воспринимаются чувствами, истолковывал как отражение идей (как их «тени и подобия»). Что такое платоновская идея? Все вроде хорошо понимают, о чем идет речь. А вот платоноведы уже несколько веков пытаются ответить на этот вопрос. Попробую и я дать свой ответ. По-моему, большинство из нас – платоники (хотя не все это осознают). Если мой дорогой читатель в этом сомневается, я попробую его убедить с помощью трех тезисов.

1. Идея вещи сама не есть вещью. Кажется, это очень простое утверждение. Но в нем скрыто большое количество проблем, до сих пор не решенных философами. Вот на столе лежат два яблока. Это две конкретные вещи, которые имеют определенную форму, определенный размер, вес, аромат и вкус. Для Платона эти два яблока являются материальным воплощением идеи яблока, которая является нематериальной, познаваемой только интеллектуальным путем (ибо идея не воспринимается органами чувств). Идея яблока одна, а конкретных материальных яблок бесчисленное количество. Яблоко можно разрезать, из него можно сделать сок, оно может сгнить, а идею яблока нельзя ни разрезать, ни сделать сок и она не может сгнить (но у нас есть идеи разреза, сока и гнили). Идея яблока не пребывает во времени и пространстве. Это нематериальная структура, которая на фундаментальном уровне определяет существование такого класса вещей, как яблоки, и с помощью которой мы можем познавать конкретные яблоки (отличать их, например, от груш, апельсинов и лимонов). Другими словами, идея яблока является условием существования и познаваемости всех яблок, которые существовали, существуют и будут существовать.

Рассмотрим далее наш пример. На столе лежат два яблока и два апельсина. Мы говорим «два яблока», «два апельсина» или «два лимона», потому что существует идея числа и идея двойки. Мы можем положить на стол еще два яблока и тогда на столе будет четыре яблока. Математически это выглядит как 2+2=4. Точно так же можно посчитать яблоки в стеклянной вазе. Но без чисел это было бы невозможно. Кроме того, яблоки имеют сферическую форму (более или менее правильную). Стол, на котором лежат яблоки, имеет форму прямоугольника. Поверхность стола параллельна полу и потолку, находится относительно них на определенном (математически измеряемом) расстоянии. В основе существования и познания всех этих вещей лежат идеальные фигуры и абстрактные математические соотношения. Сказанное не означает, что мы делим мир на две части: на идеальный и реальный (материальный) миры. Это означает несколько иное: существование этого стола, комнаты, дома, нашей планеты и вселенной, онтологически (в аспекте существования) и эпистемологически (в аспекте познания) зависит от нематериальных структур и отношений, которые Платон называет идеями. Когда он различает мир идей и мир материальных вещей, то он противопоставляет постоянное и изменяемое, вечное и изменчивое, то, что существует вне пространства и времени, и то, что существует в пространстве и времени. Вещи можно воспринимать чувственно, а идеи доступны для нас только на уровне интеллектуального познания. Вещи и события – это физическая реальность. А Платон утверждает, что фундаментом физической реальности являются не физические, не материальные, а сугубо идеальные структуры. Такие структуры («идеи» и соотношения между идеями) мы не можем воспринимать органами чувств, а постигаем только благодаря интеллектуальному познанию.

2. Идея вещи не есть моей идеей. В этом предложении ударение падает на местоимение «моя». Действительно, мы уверены в том, что все наши мысли принадлежат нам и только нам. Если какая-то идея находится в моем сознании («в моей голове»), то она является моей собственной. Однако это не так. Когда я пью кофе, то чувство кофейного вкуса является моим собственным. Когда я чувствую сердечную или головную боль, то это мое ощущение боли. Но когда я умножаю мысленно какие-либо числа (3х3 или 15х15), когда я доказываю теорему Пифагора или объясняю кому-либо законы Ньютона, то сумма определенных чисел, доказательство теоремы или формулирование законов Ньютона хоть и происходят в моем сознании, но отнюдь не являются моими собственными идеями.

Вот я гуляю по парковым тропинкам. Я вижу дубы, каштаны, ели. Восприятие этого дуба или каштана – мое собственное, а идея дуба и каштана (смысл, смысловая структура, то, что отличает дуб от каштана) мне не принадлежит. Наоборот, благодаря идее дуба, я отличаю дуб от каштана. Другими словами, я не являюсь автором идей тех вещей, что меня окружают. На философском языке это звучит так: идеи вещей имеют не субъективный, а объективный статус. Но есть ведь идеи, которые создают («изобретают») конкретные люди! До Ньютона мы не знали о трех законах механики или о законе гравитации. Во времена Платона не было самолетов и компьютеров, следовательно он не мог предполагать вечное существование таких идей.

Дело в том, что по Платону идея – это не только факт сознания, но и независимое от сознания бытие. Ньютон впервые описал то, что существовало не только до его рождения, но и до появления на Земле человечества. Человек создал самолет и компьютер, но идея числа, счета или полета существовала и до ХХ века. Платон сказал бы, что компьютер воплощает идею счета и других оперативных процедур (к слову сказать, проект «счетной машины» мы находим еще у Лейбница). То есть Платон не исключает человеческого творчества и интеллектуального развития. Он только хочет сказать, что идеи (по его разумению) являются фундаментальными структурами бытия и главными принципами познания. Мы можем познавать идеи, можем их по-разному описывать, модифицировать. Но идеи как онтологические и эпистемологические принципы реальности мы создать не можем. Все, что мы создаем или даже придумываем (ведь есть же безграничный мир выдумок и фантазий), основывается на чем-то, что не зависит от нашего творчества и воображения. Например, чтобы создать образ кентавра, должны существовать реальные люди и реальные лошади. А их существование в конечном счете предполагает идею человека и идею коня.

Недоразумение возникает прежде всего из-за того, что Платон ввел в оборот понятие «идея», которое в истории получило разнообразные, иногда противоположные, значения. В XVII веке оно стало означать «восприятие», «представление», постепенно превратившись в сугубо «ментальное» понятие (факт человеческого сознания). Поэтому некоторые выдающиеся философы ХІХ и ХХ веков, будучи по сути платониками, избегали употребления слова «идея», сохраняя первичное Платоново значение этого слова. Например, отец математической логики Готлоб Фреге употребляет вместо термина «идея» термин «мысль», различая объективные «мысли» (Gedanken) и субъективные «представления» (Vorstellungen). Восприятие зеленой травы или сердечной боли – это мои представления (ведь вы не можете чувствовать моей боли, каждый чувствует ее по-своему, хотя все мы знаем, что такое сердечная боль). А вот теорема Пифагора, число, прямой угол – это «мысли». Они объективны и от нас онтологически не зависят. Однако мы можем воспроизводить их в своем сознании, можем описывать их нашими языками (на русском, английском или немецком). Итак, Платонова идея – это нечто объективное, а не субъективное.

3. Идея вещи не есть нашей идеей. В этом выражении акцентируется местоимение «наша». Некоторые современные философы говорят нам следующее: да, мы согласны, что научное познание материального мира в определенном аспекте отличается от самого материального мира (закон гравитации сам не притягивает вещи, а два яблока не есть число «два»). Мы также соглашаемся, что познание (в терминах Платона – совокупность идей) имеет несубъективную природу. Но зачем предполагать объективное существование идей? Зачем утверждать, что идеи образуют некую особую нематериальную реальность? Из утверждения, что идеи не являются субъективными не вытекает утверждение, что идеи являются независимыми от субъектов (от нас с вами). Идеи создаются людьми в результате познания материального мира и являются нашей проекцией этого мира. Другими словами, идеи (знания о мире) имеют интерсубьективную природу. Слово «интерсубьективный» буквально означает «между субъектами», что-то общее для многих субъектов. Все наше знание есть результатом согласия людей и это согласие в науке имеет динамический характер: оно достигается на основании исследований, доказательств и обоснований в определенной области знания в определенный промежуток времени. В морали, политике и праве также действуют договоренности, но они имеют другие основания: обычаи (что считать добром или злом), политические процессы (что считать справедливым или несправедливым) или правовые процедуры (что считать действующим и обязательным). Но во всех примерах мы имеем дело исключительно с человеческим творчеством, с человеческими договоренностями («конвенциями»). Короче говоря, идеи (научные и практические «истины») – это то, что является результатом договоренности или большинства экспертов (ученых, специалистов), или большинства граждан (например, в демократическом обществе права человека считаются основополагающей ценностью). Но все человеческие идеи не являются абсолютными и неизменными. Все они создаются в пространстве критики, споров, дебатов и специальных процедур (процедур научного исследования и обоснования, политических и правовых процедур формирования власти, политической жизни, ценностей, стратегий, норм и законов). В соответствии с таким пониманием, слово «объективный» означает не нечто независимое от взглядов и мнений людей, а то, что люди согласны считать значимым или действующим на основании и в контексте различных коммуникативных практик. Платон и его последователи категорически отвергают подобные предположения.

Теперь обратимся к примерам. Вот передо мной чашка. Это материальная вещь, которую можно воспринимать органами чувств (зрением, на ощупь, я только что пил из нее чай и т. д.). Чашка как материальная вещь – это «подобие» идеи чашки (ее конкретное воплощение). Чашек может быть много, они могут быть разной формы (цилиндрической, квадратной и т. п.) и из разного материала (из стекла, из глины и т. п.). Идея чашки – это то, что делает каждую чашку именно чашкой в отличие от стакана или бокала. Это определенная нематериальная структура, которая может приобретать различное материальное воплощение. В каждом конкретном материальном воплощении с идеей чашки взаимодействуют другие идеи, например, круга, квадрата, цилиндра, определенного числа и объема и т. п. Далее: конкретная материальная чашка может отражаться в зеркале, ее можно сфотографировать, нарисовать и т. д. Это, если следовать Платону, подобия и отпечатки конкретной чашки.

Теперь обобщим. Разглядывая вот эту чашку, можно, по мнению Платона, различить несколько уровней бытия (онтологических уровней), которые находятся между собой в иерархических отношениях. (1) Высший уровень («истинное» или «действительное» бытие) – это идея чашки, идея круга, идея цилиндра или квадрата, идея числа и т. п. (2) На другом, более низком уровне располагаются конкретные материальные вещи (вот эта чашка и вон та чашка). Конкретная материальная чашка – это всего лишь подобие идеи чашки. (3) На самом низком уровне находятся подобия подобий – отображения конкретных материальных вещей в определенных образах. Например, вот эта чашка отображается в зеркале, на лаковой поверхности стола, на медном чайнике, стоящем рядом и т. д. Материальная чашка – одна, а ее отражений много. Но точно так же идея чашки – одна, а реальных чашек – много. Можно построить такую пропорцию: как идея чашки относится к множеству конкретных материальных чашек, так и конкретная материальная чашка относится к множеству ее отражений и подобий. В обоих случаях речь идет о специфических отношениях единства и множественности (следовательно – об определенных структурах, которые можно описать математически).

Странный образ реальности? Наука Нового времени пошла по пути Платона. Мыслители XVII–XVIII веков даже радикализировали позицию Платона. Более того, тот взгляд, что существует «настоящий» мир (мир с «естественнонаучной точки зрения») и «обычный» мир обыденного опыта, разделяет сегодня большинство ученых.

Выдающийся физик Вернер Гейзенберг утверждал, что современная физика ближе к Платону, нежели к материалисту Демокриту. По Платону маленькие частицы материи не является первичными образованиями, как это утверждал Демокрит, а являются математическими формами. Современная физика идет тем же путем, что и Платон, положив в основу материального мира абстрактные математические формы. Глубинной основой атомной структуры материи является математический закон, математическая симметрия, описываемая языком уравнений. Этот платоновский мотив сегодня еще больше подчеркивает польский математик и космолог Михал Хеллер. Он защищает позицию, согласно которой реальность на фундаментальном уровне состоит из абстрактных отношений и формальных структур, описываемых на языке высшей математики. Физические же параметры, которые мы можем созерцать и которые мы называем «материальной действительностью», составляют платоновский «мир теней и подобий». Можно употребить и такой пример: идеи являются информацией о мире, а материальные вещи и события являются носителями этой информации. Мир идей – это своего рода «программное обеспечение» материального мира.