Классификация теорий

Представить даже в самом общем виде наиболее значительные теории массовой коммуникации и предложить способ их классификации и корреляции друг с другом сложно из-за того, что диапазон функций медиа велик, разброс возможных точек зрения широк, а многие из существующих теорий, по мнению Дениса Маккуэйла, просто несовместимы, не завершены и неадекватны1. Практически невозможно предложить одну, общую теорию, которая бы объясняла происходящее и предсказывала эффекты, и все же, он предлагает начать с построения единой всеобъемлющей структуры, включающей основные процессы и связи. Это, несомненно, позволит выработать определенный взгляд на массовую коммуникацию, но отнюдь не исключает теоретические альтернативы.

Данная структура базируется на следующих исходных предпосылках. Во-первых, медиа институты заняты производством, вос­производством и распределением знаний в самом широком смысле, набором символов, содержащих смысловую ссылку на опыт в общественном мире. Эти знания позволяют людям осмыслить опыт, сформировать представление о нем, пополнить запас сведений о прошлом и осознать современность. Вместе взятые масс-медиа отличаются от других институтов знаний (например, искусства, религии, науки, образования и т.д.) в нескольких отношениях:

♦ они выполняют функцию общего носителя знаний разного рода — также и от имени других институтов;

♦ они действуют в общественной сфере, в принципе доступны для всех членов общества на открытой, добровольной, неспецифической и недорогой основе;

♦ в принципе отношения между отправителем и получателем сбалансированы и равны;

♦ медиа охватывают больше людей, чем другие институты, ив течение большего времени, «принимая эстафету» от первоначального влияния школы, родителей, религии и т.д.

Второе основополагающее предположение заключается в том, что масс-медиа, как следует из одного из значений этого слова, выступают в роли медиатора между объективной общественной реальностью и личным опытом. Есть несколько способов реализации данной медиации, они различаются, в частности, по степени и виду деятельности, предназначения, интерактивности и эффективности. Медиация может означать многое: от прямой связи одного с другим, переговоров до контроля одного другим. Эти вариации можно передать следующими образами коммуникации, выражающими различные аспекты процесса связывания нас с «реальностью». Попеременно СМК — это:

♦ окно в опыт, которое расширяет наше видение, позволяет нам увидеть происходящее собственными глазами, без постороннего вмешательства или предвзятости;

♦ интерпретатор, который объясняет и растолковывает разрозненные и непонятные события;

♦ платформа или носитель информации и мнения;

♦ звено, обеспечивающее разного рода двустороннюю связь между источниками и получателями;

♦ указатель, который навязывает путь, показывает направление и выдает команды;

♦ фильтр, который выделяет те части опыта, которые заслуживают особого внимания, и игнорирует другие аспекты опыта, намеренно и систематически или нет;

♦ зеркало, в котором общество видит свое отражение обычно с определенным искажением, поскольку СМК выделяют то, что люди хотят видеть в своем обществе, и иногда то, что они хотят наказать или подавить;

♦ ширма или барьер, который скрывает правду в целях пропаганды или увода от реальности.

Если теорию рассматривать «не как систему законоподобных предположений, а как комплекс идей различного статуса и про­исхождения, которые способны объяснить или истолковать любое явление», то, опираясь на классификацию, предложенную Макуэйлом, можно выделить, по меньшей мере, четыре типа теорий, имеющих дело с массовой коммуникацией.

Первый тип — свод нормативных теорий (по существу, ответвление социальной философии), описывающих, как медиа должны вести себя, чтобы блюсти конкретные общественные ценности или стремиться к ним, и какова, разумеется, природа этих ценностей. Этот тип теории крайне важен, поскольку играет большую роль в формировании институтов масс-медиа и оказывает существенное влияние на те надежды, которые возлагает на массовые коммуникации их собственная аудитория и другие общественные организации и деятели.

Во-вторых, это общественно-научные теории, общие рассуждения о природе, функционировании и эффектах массовой коммуникации на основе систематического и по мере возможности объективного наблюдения с использованием данных о средствах массовой коммуникации и зачастую со ссылкой на другие компоненты общественно-научной теории.

В-третьих, набор знаний, отчасти тоже нормативных, но одновременно и практических, созданных и поддерживаемых самими практиками масс-медиа. Это — функциональные теории, так как они определяют смысл деятельности масс-медиа, описывают, как нужно работать, чтобы соответствовать более абстрактным принципам общественной теории, а также показывают, как добиться конкретных целей. Один набор идей касается техники, другой — состоит из традиций, форм профессиональной практики, норм поведения, чисто эмпирических правил, регулирующих функционирование индустрии масс-медиа и обеспечивающих ее устойчивую работу.

Теория практична, поскольку она помогает ответить на такие вопросы, как: что удовлетворит аудиторию, что будет эффективно, что можно считать новостью, какова в каждом конкретном случае ответственность журналиста или средства коммуникации? Эти идеи не всегда осознаются, но составляют незаменимую основу фактического осуществления массовой коммуникации, и они часто обнаруживаются в исследованиях масс-медиа.

Наконец, есть знания, которые, как кажется, совсем нельзя назвать благородным именем теории, но которые тоже вездесущи, влиятельны и часто встречаются в исследованиях массовых коммуникаций. Это то, что можно отнести к теории здравого смысла, т.е. те знания (и идеи), которые есть у каждого индивида благодаря непосредственному опыту как члену аудитории. У каждого читателя газеты или телезрителя есть своя собственная «теория» или, другими словами, набор представлений о конкретном средстве коммуникации: что это такое, чем оно хорошо или плохо, как вписывается в его повседневную жизнь, как его следует «читать», каков его скрытый смысл и как оно соотносится с другими аспектами общественной жизни. Этот сложный набор персональных ассоциаций и идей обеспечивает стабильность отношениям людей к медиа и приносит им удовлетворение.

Подобные теории здравого смысла обычно не формулируются, но на них базируется ряд основных понятий о медиа (а также о жанрах и форматах медиа). Кроме того, именно в них обнаруживается множество норм и стандартов, регулирующих использование медиа аудиторией, а также мнения о средствах массовой коммуникации, которые могут оказывать влияние на планирование медиа и выработку общественной политики в области медиа.

При изучении массовой коммуникации нельзя обойтись без множества других теорий, вместе с тем ей присущи уникальные аспекты, требующие самостоятельного ответвления коммуникационной теории. Она должна быть скорее социологической, нежели психологической, и более нормативной, чем теория, относящаяся к микропроцессам коммуникации (например, обучение, восприятие, кодирование текстов) и потому требующая более высокой точности, универсальности и степени предсказуемости.

В последние десятилетия количество и разнообразие коммуникационных теорий неуклонно растет. Теория медиа становится более или менее самостоятельной областью общественно-научной мысли. Массовая коммуникация является предметом изучения широкого круга наук — истории и антропологии, социологии и психологии, философии и литературоведения.

Нормативные модели

Движущими силами теоретизирования в области массовой коммуникации были и остаются поиски ответов на кардинальные вопросы о потенциальных достоинствах и недостатках медиатехнологий, формах их контроля или регулирования, позволяющих наилучшим образом реализовать их достоинства и свести к минимуму недостатки, а также о том, как медиа могут служить демократическому и мультикультурному обществу.

Эти проблемы оказывались причиной постоянных дебатов и разногласий в течение прошлого столетия. Большинство теорий предлагают пути решения одной или нескольких из них.

С появлением новых форм медиатехнологии старые вопросы снова появляются в повестке дня и требуют новых ответов. В последнее время видеоигры и видеомагнитофоны вызвали к жизни споры, которые раньше велись по поводу бульварной прессы, дешевых романов и фильмов. Появление кабельного телевидения повлекло за собой столь же бурные дебаты, как некогда эфирного телевидения, а до него — радио. Эти дискуссии не новы. Они возникают регулярно и предсказуемо каждый раз, когда появляются новые медиа.

Теории, которые принято называть нормативными, имеют дело с представлениями о том, «как медиа должны работать или чего от них ждут»1. Нормативные теории описывают, какие роли медиа должны играть в идеале, рекомендуют идеальную практическую деятельность и предвидят идеальные последствия.

Хотя каждое национальное общество придерживается собственной подробно разработанной и четко сформулированной версии нормативной теории, существует свод (или своды) более общих принципов, на основе которых можно классифицировать любой конкретный случай. Каждая из основных теорий, обсуждаемых ниже, вполне очевидно связана с конкретной формой политической системы и государственного правления.

Следует отметить, что фактически ни одна медиасистема не руководствуется какой-то одной, «чистой» теорией прессы, равно как и практика не всегда точно следует той теории, которая кажется наиболее подходящей. В большинстве систем взаимодействуют разные (порой даже несовместимые) элементы из различных теорий. О том, какая нормативная теория главенствует в данный момент, можно судить весьма условно: по компонентам правящей идеологии, а также иногда по указам, законам и конституционным решениям.

Предпринятая Фредериком Сибертом, Теодором Питерсоном и Уилбуром Шраммом в 1956 г. первая попытка компаративного описания основных теорий прессы — авторитарной, либертарианской, советской коммунистической и социальной ответственности — до сих пор является наиболее полной. Почти в каждой статье и книге, имеющей отношение к философской основе журналистики, содержатся ссылки на книгу этих авторов, комментарий на нее или цитаты из нее.

О ценности предложенных теорий судят не по тому, насколько идеально они описывают различные политические системы, а как точно они указывают, какое место масс-медиа занимают в том или ином обществе. Скажем, было бы ошибкой считать теории Сиберта бесполезными только потому, что его советская модель не совсем соответствует современным условиям функционирования российских медиа.

Однако последние политические изменения в мире не оправдали его ожидания. Наиболее существенно ситуация изменилась в странах Восточной Европы. После падения «железного занавеса» и развала Советского Союза бессмысленно говорить о советской ком­мунистической теории, но она в определенной мере отражает условия деятельности СМК в современном Китае, Северной Корее и на Кубе. Три другие модели тоже тесно связаны с политическими идеологиями своего века, как объяснял сам Сиберт. Следовательно, потенциальная слабость этого подхода становится очевидной, когда роль выбранной политической системы уменьшается. В качестве недостатка концепции Сиберта также указывается на игнорирование самого важного участника процесса передачи политической информации — аудитории — и рассмотрение двух сторон: средства коммуникации и правительства.

Слабости использованного Сибертом метода «глобальной типологизации», исключившего различия между многочисленными системами прессы, стали очевидными в конце 1960-х годов. В это время Эверет Роджерс и другие исследователи начали изучать ком­муникационные системы стран «третьего мира». Первая модель систем масс-медиа в развивающихся странах появилась в 1980 г., когда свой доклад представила Международная комиссия ЮНЕСКО по исследованию коммуникационных проблем.

В том, что подход Сиберта страдает не только упрощенностью, но и предвзятостью, убедились исследователи международных моделей масс-медиа. Они утверждают, что, поскольку Сиберт отдает предпочтение тем странам, где основные медиа (газеты, радио и телевидение) находятся под одинаковым правительственным контролем, концепция «четырех теорий» лишена гибкости, необходимой для должного описания и анализа всех современных систем прессы, и поэтому должна быть модифицирована. Именно это сделал Маккуэйл, предложив еще две — для медиа периода развития и демократического участия (партиципаторную).

Несмотря на определенные недостатки, иногда значительные, «четыре теории» по-прежнему можно использовать для классификации национальных медиасистем, хотя последние зачастую основываются на альтернативных, даже несовместимых, философских принципах. Поэтому вполне оправдано появление новых теорий. Изменения в структуре медиа расширили масштаб понятия «пресса», теперь оно условно используется для обозначения всех средств массовой коммуникации, особенно это касается их журналистских функций.

Интерес представляет идея, выдвинутая командой в составе Клиффорда Кристианса, Теодора Глассера, Дениса Маккуйэла, Каарле Норденстренга и Роберта Уайта. Они предложили классификацию из пяти парадигм и четырех ролей, которые медиа могут играть в демократическом обществе: I) сотрудничать с государственной властью; 2) осуществлять контроль за политической властью; 3) способствовать общественному диалогу; 4) бросать вызов всему социальному порядку с помощью подлинной критики3. Пересмотр основных положений нормативных теорийв новом контексте позволяет лучше понять их суть.