СТЕРЕОТИПИЗАЦИЯ И НЕХОЛИСТИЧНОЕ ТЕОРЕТИЗИРОВАНИЕ

<49 50 515253 54 55 >

Построение теории обычно подразумевает процедуру селекции, а это, всвою очередь, означает, что теория призвана сделать более выпуклыми иочевидными одни аспекты мира и менее очевидными другие. Всякая нехолистичнаятеория представляет собой попытку рубрификации или классификации. Однаконикому еще не удалось создать универсальной классификации, которая смогла быобъять собой все существующие в природе феномены; всегда найдется нечто, неукладывающееся в рамки класса, или занимающее промежуточное положение междучетко разграниченными рубриками, или нечто такое, что можно отнести сразу кнескольким рубрикам. Кроме того, нехолистичной теории почти всегда свойственны попыткиабстрагироваться от конкретного содержания феномена, она всегда стараетсяподчеркнуть часть его характеристик, с ее позиций особо важных и значимых. Врезультате этого характеристики, не попавшие в поле зрения теории, лишаютсязаконного права на существование, и вместе с ними законного права насуществование лишается и часть истины. Нехолистичная теория всегдапрепарирует реальность, исходя из неких прагматических соображений, и потомулюбую из них в лучшем случае можно счесть лишь одним из фрагментов общейкартины реальности. Но даже комбинация всех существующих теорий не можетдать нам целостного представления о мире. Богатство и разнообразие мирагораздо чаще открываются человеку при помощи непосредственного восприятия,на которое в полной мере способны скорее люди с художественныммировосприятием, эмоционально открытые индивидуумы, чем ученые интеллектуалыи теоретики. Я готов допустить, что способность к постижению всех сторонконкретного феномена в наиболее полном виде и наиболее совершенным способомпроявляется в так называемых мистических переживаниях. Приведенные здесь соображения помогают нам обнаружить одну из важнейшихособенностей индивидуального опыта, а именно ѕ его принципиальнуюантиабстрактность. Антиабстрактность не равнозначна той конкретностивосприятия, о которой писал Гольдштейн. Люди, страдающие органическимипоражениями мозга, восприятие которых предельно конкретно, на самом деле неспособны воспринять всех чувственных характеристик объекта. Они способныразглядеть в предмете только ту характеристику, которая существенна дляконкретной ситуации. Так, например, бутылка вина для них ѕ это толькобутылка вина и ничего более; они не в состоянии увидеть в ней элементинтерьера или средство самообороны, или пресс-папье, или огнетушитель. Еслиопределить абстрагирование как селективное внимание к одним свойствамобъекта в ущерб множеству других, неважно, какими причинами продиктована этаизбирательность, то мы вправе назвать пациентов Гольдштейна людьми,склонными к абстрагированию. Таким образом можно заключить, что вышеназванные способы познанияреальности, в известной мере, противоположны друг другу. И в самом деле,стремление к классификации опыта может мешать его осмыслению, а стремлениеизвлечь выгоду из опыта может лишить человека радости познания. Тольконекоторые из психологов обратили внимание на этот факт, но зато о нем в одинголос говорят все исследователи мистических и религиозных переживаний. ОлдосХаксли, например, пишет: "Человек взрослеет, и его знание о мире становитсявсе более концептуализированным и систематизированным. Человек накапливаетогромный багаж фактов утилитарного содержания. Но эти приобретения возможнытолько за счет ухудшения качества мгновенного постижения, за счетпритупления и утраты интуитивных способностей" (209).fo Однако, постижение многообразия природы ѕ далеко не единственная и ужникак не самая насущная с биологической точки зрения форма нашихвзаимоотношений с ней, и поэтому было бы глупо походя отвергатьнеобходимость теорий и абстракций, какими бы опасностями они не грозиличеловеку. Их преимущества огромны и очевидны, особенно с точки зрениякоммуникации и практического взаимодействия с миром. Если бы я вознамерилсяраздавать рекомендации, то первая из них звучала бы так: если ученый,мыслитель, интеллектуал, теоретик осознает, что когнитивные процессы ѕ вовсене единственно возможное средство постижения реальности, то его движение кзнанию станет гораздо более мощным, гораздо более продуктивным. Арсеналисследователя может и должен включать в себя все многообразие методовпостижения истины. Мы без сожаления уступаем часть из них поэтам ихудожникам, не понимая, что тем самым закрываем перед собой двери, ведущие ктем аспектам реальности, постижение которых невозможно средствамиабстрагирования и интеллектуализации. В Приложении В приведена аргументация, которая позволяет нампредполагать принципиальную возможность холистичного теоретизирования,возможность построения такой теории, которая не будет расчленять реальностьна отдельные, изолированные, никак не связанные друг с другом составляющие,которая будет рассматривать различные феномены во всей совокупности ихвзаимосвязей, как грани целого, неотделимые от целого, как фигуры на общемфоне реальности, как разные стадии приближения к единой истине.

ЯЗЫК И НАЗВАНИЯ

Язык ѕ это превосходное средство восприятия и передачи номотетич-нойинформации, то есть превосходное средство рубрификации. Безусловно, языктакже пытается выразить и передать идиосинкратические, идеографическиеаспекты реальности, но эта его попытка чаще всего оказывается безуспешной.66Единственное, что может сделать слово с идиосинкратическим опытом ѕ дать емуназвание, которое в конечном счете не описывает и не выражает его, а лишьобозначает, определяет, приклеивает к нему ярлык. Познаниеидиосинкратического возможно лишь посредством полного и самостоятельногопереживания. Ярлык, прикрепленный к опыту, не помогает его постижению,напротив, он заслоняет реальность, не позволяя воспринять и постигнуть ее вполном объеме. Один профессор, прогуливаясь проселочной дорогой со своейженой-художницей, увидел незнакомый цветок. Цветок восхитил его своейкрасотой, и он спросил у жены, как он называется. "Зачем тебе название? ѕзасмеялась жена. ѕ Ты ведь утратишь к цветку интерес, стоит мне толькосказать, как он называется".67 Чем успешнее языку удается отнести конкретный опыт к той или инойрубрике, тем более плотной вуалью укрывает он наш взгляд на реальность. Мыдорого платим за те преимущества, которые дает нам язык. Поэтому всякий раз,когда мы в силу необходимости пользуемся словом, мы должны отдавать себеотчет в том, что язык неизбежно ограничивает наше восприятие, и должныстараться минимизировать эти последствия.68 Если все сказанное верно даже в отношении поэзии, даже в отношениилучшего, на что способен язык, что уж тут говорить о тех случаях, когда языкдаже и не претендует на идиосинкратичность, когда он представляет собойограниченный набор стереотипов, банальностей, лозунгов, призывов, слоганов,клише и эпитетов. Очевидно, что такой язык может исполнять только однуфункцию ѕ функцию оглупления и одурачивания человека, такой язык притупляетвосприятие, заглушает мысль и в конечном итоге становится тормозоминтеллектуального роста и духовного развития. Про такой язык нельзя сказатьдаже, что он исполняет коммуникативную функцию, скорее он служит сокрытиюМысли. Язык обладает еще одним свойством, которое не может не вызыватьбеспокойства. Я говорю о том, что язык как таковой или, по крайней мере,отдельные слова не подчиняются законам времени и пространства. За многиевека своего существования слово "Англия", например, не претерпело никакихизменений ѕ в отличие от государства оно все это время не увеличивалось и неуменьшалось, не эволюционировало, не дряхлело и не омолаживалось. Но что женам делать, если слово не отражает временных и пространственных изменений,которыми характеризуется любое явление реальности? И как в таком случаепонимать девиз "Англия навсегда"? По меткому выражению Джонсона,"действительность пишет свою историю быстрее, чем успевает возвестить о нейязык. Структура языка гораздо менее подвижна, чем структура реальности.Раскаты грома, доносящиеся до нашего уха, представляют собой лишь отголоскиуже отсверкавшей молнии, точно так же и реальность, о которой мы говорим,уже канула в небытие". (215, р. 119)

ГЛАВА 14

НЕМОТИВИРОВАННЫЕ И НЕЦЕЛЕНАПРАВЛЕННЫЕ РЕАКЦИИ В данной главе я попытаюсь сформулировать несколько тезисов, которые,как мне кажется, помогут нам более четко обозначить различия между двумяклассами феноменов, описываемых понятиями "преодоление" (борьба, достижение,старание, стремление, целенаправленность) и "становление" (экзистентность,самовыражение, рост, самоактуализация). Противопоставление подобного родаестественно для ряда восточных культур и религий, например, для даосизма, даи западная культура в лице некоторых философов, теологов, исследователеймистицизма, "гуманистических" и экзистенциальных психологов все большесклоняется к мысли о его необходимости. В основе западной культуры лежит иудейско-христианская теология. Духпуританизма и прагматизма особенно силен в Соединенных Штатах, где высокоценимы трудолюбие, работоспособность, рассудительность, расчетливость, гдена особом счету устремленность к цели.69 Наука, и в частностипсихологическая наука, как и всякий социальный институт, пропитана духомкультуры и культурности. Американская психология, изучающая главным образомцеленаправленное поведение, несомненно, являет собой образец чрезмернопрагматичной, пуританской науки. Об этом свидетельствуют не только то, кчему она устремлена, не только ее достижения, но и характерные для неепровалы, которые она упорно отказывается ликвидировать. Ни в одном учебникевы не найдете главы, которая была бы посвящена веселью, развлечениям,беспечности, безделью, "ничегонеделанию", созерцанию, медитации,эстетическим переживаниям ѕ словом, тем формам человеческой активности,которые принято считать бесполезными и бессмысленными, а я бы назвалнемотивированными. Иначе говоря, американская психология исследует толькоодин из аспектов человеческой жизни, полностью отвергая другие, не менее, абыть может, и более важные аспекты! В ценностном плане этот подход можно охарактеризовать как приоритетсредства перед целью. Практически вся американская психология (включаяортодоксальный психоанализ и его современные модификации) подчиненафилософии отторжения активности per se и опыта per se (то есть активности иопыта, не имеющих конкретных материальных результатов), философиицелеполагающей, целенаправленной, эффективной, "полезнои" деятельности. Кульминацией данной философии я бы назвал работу Джона Дьюи Theory ofValuation (108), в которой автор совершенно откровенно отрицает самувозможность существования высших целей; всякая цель, по его мнению, являетсялишь средством достижения другой цели, а та, в свою очередь, служитсредством достижения следующей цели и так до бесконечности (хотя этот жеавтор в других своих работах признает существование и высших целей). На клиническом уровне анализа можно выделить следующие аспектыпредпринятого нами противопоставления: 1. В приложении В будет рассмотрена аргументация, доказывающаянеобходимость холистического подхода в науке, который, в отличие откаузального подхода, подчеркивает одновременность и взаимозависимостьявлений. Каузальная цепочка целеполагания, которую выстроил Дьюи, понуждаетнас считать, что одно явление является причиной другого, оно, в своюочередь, вызывает к жизни третье, третье порождает четвертое и так далее добесконечности. Для теории, которая считает, что ничто само по себе непредставляет ценности, такой взгляд на вещи совершенно естествен. Каузальныйподход вполне уместен и даже необходим тогда, когда мы предпринимаем попыткуоценить человеческую жизнь в свете материальных достижений, но он ни намиллиметр не приближает нас к пониманию таких явлений как стремление ксамосовершенствованию, устремленность к высшим ценностям, эстетическиепереживания, созерцание, радость, медитация, самоактуализация, никоимобразом не помогает нам истолковать их. 2. В главе 3 мы акцентировали внимание на принципиальных отличиях междупонятием "мотив" и понятием "причина". Ошибочно думать, что мотивация ѕединственная детерминанта психической жизни человека, у нее есть и другиеоснования ѕ физиологические, ситуационные и культуральные. Доказательствомэтого тезиса могут послужить такие феномены как гормональные особенности,изменения характера, связанные с возрастом, ретроактивное и проактивноеторможение, латентное научение. У истоков этого заблуждения стоит Фрейд (141), и его ошибку можносчитать роковой: с той поры огромная армия психоаналитиков в любом явлении,будь то экзема, колики в животе, описка или оговорка, настойчиво ищет мотив. 3. В главе 5 мы привели несколько примеров, наглядно демонстрирующих,что за многими психологическими феноменами не стоит никакой мотивации. Этифеномены носят скорее эпифеноменальный характер, выступают как побочныйпродукт базового удовлетворения, их нельзя интерпретировать какмотивированные, целенаправленные или приобретенные реакции. Уже сам переченьфеноменов, отнесенных нами в разряд гратификационных эффектов, убеждает насв том, что психологическая жизнь может быть совершенно немотивированной. Кчислу этих феноменов мы отнесли психотерапию, установки, интересы, вкусы иценности, счастье, гражданские чувства, Я-концепцию, черты характера имножество других психологических эффектов базового удовлетворения.Удовлетворение потребности открывает возможность для более или менеенемотивированного поведения; говоря иными словами, после удовлетворениябазовой потребности человек тут же "отпускает вожжи", чтобы избавиться отнапряжения, отвлечься от довлевшей над ним необходимости. Он становитсярасслабленным, пассивным, беспечным и легкомысленным, он позволяет себепредаться лени и приятному безделью. Теперь он может наслаждаться солнцем,радоваться жизни, играть и веселиться, украшать себя и окружающий мир, тоесть может "просто жить". 4. Эксперимент по изучению эффектов знакомства (309), проведенный в1937 году, показал, что контакт с объектом, многократно повторенный, пустьдаже не подкрепленный никаким вознаграждением, приводит к тому, что человекначинает отдавать предпочтение этому объекту как старому знакомому, дажеесли поначалу этот объект не вызывал у него ничего, кроме неприязни.Поскольку данный феномен, бесспорно, представляет собой образецассоциативного неподкрепленного научения, то даже теоретики научения, такмного толкующие о роли вознаграждения и подкрепления, вряд ли сочтут егомотивированным. 5. В главе 13 мы провели грань между стереотипизацией и свежим,смиренным, рецептивным, даоистичным познанием конкретного,идио-синкратического, уникального опыта, между рубрификацией и наивнымпостижением, свободным от предвзятости, ожиданий, желаний, надежд, страхов итревог. Мы обнаружили, что большинство из так называемых познавательныхактов на самом деле не имеет никакого отношения к познанию и представляетсобой не что иное, как бездумный процесс группирования и перегруппированиямножества существующих в нашем сознании стереотипов. Это ленивое,рубрифицирующее восприятие в корне отличается от конкретного, рецептивногосозерцания, только созерцание дает нам действительно полное представление обобъекте, позволяет постичь его уникальность и многогранность, позволяетоценить его и насладиться им. Рубрификация есть не что иное, как попытканезрелого индивидуума остановить движение и изменение реальности,продиктованное страхом стремление сделать мир статичным, и в этом смыслерубрификация, несомненно, мотивирована. В ее основе лежит желание избежатьтревоги. Восприятие, не обремененное страхом неизвестности, способноеувидеть многозначность явления (135), не столь мотивировано. Далее в этой жеглаве мы предположили, что тесную взаимосвязь между мотивацией ивосприятием, тщательно исследованную Мерфи, Брунером, Ансбахером, Мюрреем,Сэнфордом, Мак-Клелландом, Кляйном и многими другими учеными, скорееследовало бы считать не признаком нормы, а патологическим симптомом. Со всейкатегоричностью хочется заявить, что эта взаимосвязь является именносимптомом болезни. Вы вряд ли не обнаружите ее у самоактуализированныхлюдей, тогда как у невротиков и психопатов она отчетливо выражена ивыступает в форме иллюзий и галлюцинаций. Другими словами, познавательныепроцессы здорового человека не столь мотивированы, как познавательныепроцессы больного человека. Феномен латентного научения как один из примеровнемотивированного познания подтверждает это клиническое наблюдение. 6. Исследования самоактуализированных индивидуумов со всей очевидностьюпоказали, что мотивация этих людей в корне отличается от мотивациисреднестатистического индивидуума. Для самоактуализированного человека жизньѕ бесконечный процесс развития и самовоплощения, чудный процесс постижениявысших, абсолютных ценностей Бытия. Среднестатистический индивидуумпостоянно озабочен удовлетворением своих базовых потребностей, он живет впостоянном напряжении, вынужден ежеминутно прилагать усилия, чтобывосполнить ощущаемый им дефицит. Самоактуализированный человек может простожить, может быть самим собой, может расти и развиваться. В его жизни нетместа борьбе и преодолению в житейском смысле этих понятий, предполагающемнеудовлетворенность существующим положением дел и мучительные потугиизменить действительность к лучшему (например, он не чувствует страстногожелания отчаянно карабкаться вверх по социальной лестнице). Другими словами,самоактуализированный человек живет на уровне метамотивации или мотивациироста, в отличие от среднестатистического индивидуума, жизнь которогонаполнена стремлением к восполнению дефицита. Если мы выведем понятиеметамотивации из общей классификации мотивов, а это заставляет нас сделатьее крайняя непохожесть на дефициентную мотивацию, то мы вправе счестьсамоактуализацию немотивированным психологическим явлением. Самоактуализацияили полное развитие и реализация всех способностей и возможностей организмане имеет ничего общего с научением или с процессом формирования навыков.Самоактуализация не приобретается извне, скорее она сродни процессу роста ивзросления, то есть представляет собой процесс постепенного развертыванияскрытых возможностей организма. Спонтанность на уровне самоактуализации естьздоровая спонтанность, естественность на уровне самоактуализации ничем немотивирована; и в данном случае спонтанность можно рассматривать как антониммотивации. 7. И наконец, в главе 10 мы подробно обсудили экспрессивный поведения иего значение для теории психопатологии и психосоматики. Особо мыподчеркнули, что экспрессию следует считать относительно немотивированнымфеноменом, тем самым противопоставив ее функциональному компоненту, в основекоторого можно найти и мотив и цель. Единственной альтернативой этомупротивопоставлению может стать семантическое и концептуальное переосмыслениепонятия мотивации. Там же нами было показано, что такие феномены, как депрессия,катастрофическое поведение, описанное Гольдштейном, и лихорадочноеповедение, о котором говорил Майер, феномены катарсиса и самоосвобожденияможно с полным правом отнести к разряду экспрессивных, а значит,немотивированных феноменов. Оговорки, описки, тики и свободные ассоциации,столь любезные Фрейду, содержат в себе и экспрессивный, и функциональный(мотивационный) компоненты. 8. Принято считать, что любое поведение устремлено к достижению некойцели, то есть направлено на изменение внешней ситуации. Мне однакопредставляется, что эта точка зрения получила столь широкое распространениетолько потому, что в ряду психологических феноменов, подлежащих анализу иисследованию, пока не находилось места для субъективного состояния. Цельюповедения, как я понимаю ее, очень часто становится чувствоудовлетворенности. Если мы откажемся признать, что инструментальноеповедение зачастую имеет ценность для человека только потому, что приноситему удовлетворение, то феномен поведения с научной точки зрения превратитсяв полную бессмыслицу (492). Мне кажется, что особая живучесть бихевиоризмаобъясняется тем, что в его методах и в мировоззрении его апологетов какнельзя лучше воплотился сам пуританский дух нашего общества. Мысль об этомзаставляет меня добавить к длинному списку прегрешений бихевиоризма еще иэтноцентризм.

<49 50 515253 54 55 >

Дата добавления: 2019-12-09; просмотров: 491;

Поиск по сайту

Узнать еще