На гребне «социальной волны»


Рассмотренная нами выше полемика косвенным образом показывает глубокую обоснованность той концепции науки, которая относит ее рождение к XVI—XVII вв.

Именно в этот период происходит нечто почти осязаемо социологически значимое: наука превращается в особый институт, объявляет о своих целях и о тех правилах, которые будут соблюдать те, кто посвятит свою жизнь изучению вещей «как они есть».

Реальному появлению науки на «белый свет», т.е. ее институциональному оформлению, предшествовало широкое общественное движение, шедшее под лозунгами демократических реформ, выдвигавшее смелые проекты развития исследовательской деятельности познания природы и перестройки уже существующего университетского образования.

1660 г. — дата рождения нового общественного феномена, появления Лондонского Королевского общества естествоиспытателей, утвержденного Королевской хартией в 1662 г.

(50)

1666 г. — создание во многом похожей по целям организации в Париже — Академии наук.

Эти учреждения знаменовали собой общественное признание победы определенного интеллектуального умонастроения, которое зародилось существенно ранее (XIII—XIV вв.) и которое называлось «позитивной экспериментальной философией».

Как видим, наука впервые социализируется в тоге философии, хотя и особой, — «экспериментальной».

Основание этих учреждений привело к появлению первых «писаных» решений относительно исследовательских программ и главных содержательных компонент понятия «наука».

Теперь впервые явственно были сформулированы определенные научные нормы и установлены требования их соблюдения.

Обратим внимание на то, что наука этого периода была оторвана от образования: обычный естествоиспытатель XVII в. был любителем. Профессионального естественнонаучного или технического образования просто еще не существовало. Лондонское Королевское общество объединяло ученых-любителей в добровольную организацию с определенным уставом, который был санкционирован высшей государственной властью того времени — королем.

«Волна» социального движения, на гребне которой появились новые учреждения, включала борьбу против авторитета древности, осознание возможного прогресса, демократизм, ориентацию на высокие цели служения обществу, педагогические идеалы и дух гуманитарности, интерес к человеку.

Надо, правда, отметить, что становление естествознания в этот период не ставило проблемы перестройки традиционных культурных ценностей, адаптации их к ценностям науки. «Наука достигла узаконения, — пишет немецкий социолог Ван ден Дейль, — не за счет навязывания ее ценностей обществу в целом, а благодаря данной ею гарантии невмешательства в деятельность господствующих институтов».

(51)

Иными словами, наука начала с того, что сама резко отграничила себя от других феноменов культуры и их ценностей, т.е. от религии, морали, образования.

Только эти гарантии невмешательства в другие сферы дали ей возможность выживания на арене социального действия того времени.

В уставе Лондонского королевского общества, который был сформулирован Робертом Гуком, записано, что целью Общества является «совершенствование знания о естественных предметах и всех полезных искусствах... с помощью экспериментов (не вмешиваясь в богословие, метафизику, мораль, политику, грамматику, риторику или логику)».

Наука — это опытное познание, в XVII в. не уставали это повторять.

Сам король в Первой хартии Королевского общества подчеркивает эту ориентацию: «Мы особенно приветствуем те философские исследования, которые подкрепляются солидными экспериментами и направлены либо на расширение новой философии, либо на улучшение старой».

Историки отмечают, что Королевское общество стремилось пропагандировать и поддерживать, так сказать, экзальтированный эмпиризм. Выдвинутая кем-то гипотеза подвергалась проверке на опыте, в эксперименте и либо принималась и сохранялась, либо неминуемо отвергалась, если «свидетельство» эмпирического факта было для нее неблагоприятно. Члены Общества отвергали работы, выполненные по другим нормам.

Так, в 1663 г. некому Эккарду Лейхнеру, предложившему работу философско-теологического содержания для обсуждения на заседании Общества, было официально отвечено: «Королевское общество не заинтересовано в знании по схоластическим и теологическим материям, поскольку единственная его задача — культивировать знание о природе и полезных искусствах с помощью наблюдения и эксперимента и расширять его ради обеспечения безопасности и благосостояния человечества. Таковы границы деятельности британской ассамблеи философов, как они определены королевской хартией, и ее члены не считают возможным нарушать эти границы».

Отказ другому автору звучал столь же твердо и даже не так вежливо:

(52)

«Вы не можете не знать, что целью данного Королевского института является продвижение естественного знания с помощью экспериментов и в рамках этой цели среди других занятий его члены приглашают всех способных людей, где бы они ни находились, изучать Книгу Природы, а не писания остроумных людей».

Ван ден Дейль считает, что наука заплатила достаточно высокую плату за свое превращение в признанный обществом институт. Эта плата состояла в отречении от всех опасных лозунгов и целей, которые еще недавно связывали науку с широким демократическим движением за обновление образования, за политические и социальные реформы.

Отныне существование естествознания («экспериментальной философии») было нормативно закреплено, и в XVII в. появилась совершенно новая социальная роль — естествоиспытателя, которая теперь должна была разыгрываться по совершенно определенным правилам.

То, что сегодняшнему взгляду кажется делом сугубо личной рефлексии ученых, следствием ее самоопределения, непременной компонентой ее Я-образа, — т.е. проведение границы, отделяющей науку от ненауки, — было в XVII в. историческим компромиссом, который преследовал не столько какие-то содержательные цели науки, сколько использовал возможность получить «место под солнцем» в социальном и культурном пространстве того времени.

Из плена времени

Великие произведения духовной культуры, будь то литература или наука, нельзя объяснить только эпохой их создания.

Известный наш литературовед М.М.Бахтин пишет: «Великие произведения литературы подготовляются веками, в эпоху же их создания снимаются только зрелые плоды длительного и сложного процесса вызревания».

Этим словам буквально вторит историк математики Ван дер Варден:

«Понять труды Ньютона, не зная античной науки, невозможно. Ньютон ничего не творил из ничего. Без огромных

(53)

трудов Птолемея, дополнившего и завершившего античную астрономию, была бы невозможна и «Новая астрономия» Кеплера, а вслед за ней и механика Ньютона. Без конических сечений Аполлония, которые Ньютон знал в совершенстве, точно так же был бы немыслим и закон тяготения. И интегральное исчисление Ньютона можно понять только как развитие архимедовых методов для определения площадей и объемов. История механики как точной науки начинается только с установления закона рычага, определения направленного вверх давления воды и нахождения центров тяжести у Архимеда».

Великий человек в науке всегда стоит «на плечах» своих гигантов-предшественников.

В своей преемственности наука, научные труды прорывают границы узкого существования в рамках эпохи, их создавшей, и живут в границах, по выражению М.М.Бахтина, «большого времени».

В современной науке живут темы и идеи Аристотеля, например, о необходимости изучать даже «ничтожного червяка», идеи Пифагора и Платона о том, что математические формы представляют собой сущность мира, живут средневековые идеи о красоте бесконечного, доказательства гармонии Вселенной Иоганна Кеплера и тому подобное.

Все эти представления переосмысляются, меняются, но сохраняют свое интеллектуальное значение.

Вслед за М. М. Бахтиным, который говорит о развитии литературы, можно также утверждать, что посмертная жизнь великих произведений науки парадоксальна.

Чем глубже произведение, чем оно совершеннее, тем более оно обогащается со временем все новыми значениями, новыми смыслами.

Значительные произведения как бы перерастают то, чем они были в эпоху своего создания.

М. М. Бахтин говорит: «Мы можем сказать, что ни сам Шекспир, ни его современники не знали того «великого Шекспира», какого мы теперь знаем». Равным образом можно сказать, что современники не знали «великого Ньютона». Максвелл умер, еще не зная, что он — гений, а мы знаем «великого Максвелла» го-

(54)

раздо лучше, чем его современники. Даже Ч.Дарвин, не обойденный прижизненной славой, не мог подозревать, что схема «естественного отбора» станет категориальной схемой мышления вообще, что она потеряет непосредственную связь с биологией и будет фигурировать в трудах по кибернетике и теории познания.

«Автор — пленник своей эпохи, своей современности, — говорит М.М.Бахтин. — Последующие времена освобождают его из этого плена, и литературоведение призвано помочь этому освобождению».

Но не так ли и автор открытий в одной научной области вдруг начинает жить как человек, сделавший вклад в развитие дисциплины, о существовании которой он и не подозревал!

Историческое развитие научных знаний постоянно «освобождает» научные открытия и результаты из «плена» узких предметных интерпретаций.

— Во-первых, развитие знаний представляет собой непрерывный динамичный процесс, где уже созданные системы знаний постоянно перекраиваются, перестраиваются, выбрасывая одни разделы и вписывая другие, взятые, казалось бы, из далеких областей.

— Во-вторых, речь идет о том, что перед взором каждого труженика науки стоят как образцы действия других исследователей, и этот «обмен опытом» происходит постоянно, нарушая границы веков и пространств.

В последнем случае мы сталкиваемся с ситуацией, когда фольклорист В.Я.Пропп ссылается на биологические дисциплины (анатомию и морфологию) как на образец, его вдохновляющий.

Физик Нильс Бор, формулируя свой принцип дополнительности, опирается на «Принципы психологии» Уильяма Джемса.

Биолог Ч.Дарвин вычитывает исходную аналогию своей теории эволюции из работ демографа Т.Мальтуса.

Всеобщим поветрием нашего времени является «математизация», когда науки, весьма далекие от точных измерений (биология, геология, история) все же ориентируются на физику и ее методологический опыт, приведший к успеху («Книга Природы написана на языке математики»).

А Вернер Гейзенберг, объясняя психологическое состояние создателей квантовой физики, говорит о мужестве Христофора Колумба: «Когда спрашивают, в чем, собственно, заключалось великое достижение Христофора Колумба, от-

(55)

крывшего Америку, то приходится отвечать, что дело не в идее использовать шарообразную форму земли, чтобы западным путем приплыть в Индию; эта идея уже рассматривалась другими. Дело было не в тщательной подготовке экспедиции, в мастерском оснащении кораблей, что могли осуществить опять-таки и другие. Но наиболее трудным в этом путешествии-открытии, несомненно, было решение оставить всю известную до сих пор землю и плыть так далеко на запад, чтобы возвращение назад с имеющимися припасами было уже невозможно.

Аналогично этому настоящую новую землю в той или иной науке можно достичь лишь тогда, когда в решающий момент имеется готовность оставить то основание, на котором покоится прежняя наука, и в известном смысле совершить прыжок в пустоту».

В своем историческом прогрессе наука, таким образом, постоянно опирается на прошлые достижения, сплошь и рядом меняя их содержание почти до неузнаваемости и порождая иллюзию поступательного своего движения в одной-единственной, идущей от древности социокультурной традиции.

Историк науки может вполне убедительно продемонстрировать иллюзорность такого представления о траектории научного развития, но он не будет спорить с тем, что возможность ассимилировать познавательный опыт прошлого самым различным образом — также удивительное свойство человеческой цивилизации, и в этом смысле готов содействовать высвобождению великих научных трудов из «плена» породившего их времени.

(56)



Дата добавления: 2022-02-05; просмотров: 186;


Поиск по сайту:

Воспользовавшись поиском можно найти нужную информацию на сайте.

Поделитесь с друзьями:

Считаете данную информацию полезной, тогда расскажите друзьям в соц. сетях.
Poznayka.org - Познайка.Орг - 2016-2024 год. Материал предоставляется для ознакомительных и учебных целей.
Генерация страницы за: 0.011 сек.