Основные подходы к проблеме начала культуры.

Феномен культуры

Человек, природа, культура.Природой в широком смысле в литературе называют все, объективно существующее, т. е. понятие природы предельно сближается с понятием материального мира. В более узком смысле под природой понимают весь мир, исключая человека, а также все существующее на Земле и в ее ближайших окрестностях; тем самым природа отождествляется со средой обитания человека. Можно принять любое из вышеприведенных значений, но первый, широкий смысл наиболее точно соответствует термину «природа».

В процессе длительного развития природы поя­вился человек и первые формы общественной жизни. Отсюда обще­ство - продукт природы, ее обособившаяся часть – культура - резуль­тат деятельности человека. Разум и труд людей создают "вторую природу" - мир человеческой культуры. Культура, таким образом, вы­ступает как преобразованная человеком природа, а деятельность че­ловека в этом смысле можно истолковать как превращение природ­ного, естественного в культурное. И в этом преобразовании природы заключена самая суть человеческого способа существования в мире. Следовательно, культура есть преж­де всего акт преодоления природы, выхода за границы инстинк­та, сотворение того, что может надстроиться над природой. Человек преодолевает органическую предопределенность свое­го вида и создает культуру.

Итак, культура связана с обработкой человеком природы и постепенным выделением себя из нее. Такой подход со временем перерос в противопоставление человека природе. Для одних отход от природы стал синонимом отхода от дикости и варварства (Т. Гоббс, Д. Дидро, Л. Гельвеций и др. ), для других — от чистоты и естественности (Ж.Ж. Руссо,З.Фрейд).

Иногда термин «вторая природа» просто отождествляют с понятием «культура», которую воспринимают как то, что «отвоевано» трудом и духом человека у собственно природы как «натуры». Однако в таком подходе к проблеме присутствует некий изъян. Возникает парадоксальный ход мысли: для сотворения культуры нужна дистанция от природы. Получается, будто природа не так важна для человека, как культура, в которой он сам себя выражает. Не в таком ли воззрении на культурное творчество истоки хищнического, разрушительного отношения к природе? Не ведет ли прославление культуры к принижению природы?Так, в христианской традиции принято рассматривать человека совершенно отдельно от природы и над ней в противовес языческим представлениям. Мифологическое сознание не выделяло человека из природы, он воспринимал себя как ее неотъемлемую часть, приписывая себе природное происхождение. Подобные подходы характерны и для исследователей культуры.

Представители биологического подхода к изучению культуры утверждают, что в мире животных обнаруживаются культура и даже культуры. «Наличие» у животных собственности, структурно-иерархических образований, наций и т.п. составляет основу данной формы изучения культур. К его представителям, с некоторыми оговорками, можно отнести Пьера Тейяра де Шардена. Согласно его учению, человек — «ось и вершина эволюции», своеобразный итог развития мира в целом. Мир представляет собой живой организм и состояние ноосферы, или идеалъной «мыслящей» оболочки Земли, которая появилась в конце третичного периода. В жизненной энергии человека заключено божественное начало, которое пронизывает всю Вселенную, постепенно усложняя мир и направляя его «ввысь» к некоей «точке Омега» — «сверхжизни», или сфере образования богочеловечества.

Сторонники социобиологии также рассматривают культуру как особый этап общей эволюции природы. Они утверждают, что нет четких границ между социальным поведе­нием животных и людей, разницу они видят лишь в уровне слож­ности их технологий жизнедеятельности.

Наиболее точным с онтологической точки зрения было бы определение культуры как «инобытия при­роды», так как она является результатом преобразования природ­ных форм в объекты, природе неведомые: леса — в парк, камня — в обелиск, воды — в фонтан, физиологической эмоции — в духовное чувство, звуковых сигналов — в словесную речь, стихийных телодвижений — в язык жестов, размножения — в любовную связь, стада — в общество и т.д. Любое техническое устройство есть результат освоения природных процессов и их моделирования в искусственных условиях. К примеру, в паровой машине тепловая энергия переходит в механическое движение. Но превращение тепловой энергии в механическое движение мы наблюдаем и при извержении вулкана, когда камни несутся с горы под действием силы пара. Следовательно, паровую машину можно признать «усмиренным вулканом», который с XVIII века служит человеку.

По выражению русского философа П.А. Флоренского (1882— 1937), природа и культура существуют не друг против друга, а лишь друг с другом. Ведь культура никогда не дается нам без стихийной своей подосновы, служащей ей средой и материей. Действительно, если отнести к культуре только все внеприродное, то многие феномены культуры окажутся как бы несуществующи­ми. Представим себе для примера культуру йога. В ней нет ничего надприродного. Йог развивает собственные психологические и спиритуальные, т.е. духовные, ресурсы. Однако достижения йогов, несомненно, входят в сокровищницу культуры. Психологическая культура йога — это крайний случай, так как человек имеет здесь дело с нематериальной средой — психикой.

Русский философ признает, что природа никог­да не дается нам без культурной своей формы, которая ограни­чивает ее и делает доступной познанию. Мы смотрим на зыбу­чие пески и воспринимаем их как пустыню, т.е. как нечто, известное нам в сравнении, допустим, с оазисом. Природа не входит в наш разум, не становится достоянием человека, если она не преображена предварительно культурной формой. Мы видим на небе не просто звезды, а некое созвездие, скажем, Большую Медведицу. Созвездие — это уже форма, придан­ная природе культурой. Это означает, что в качестве hоmо faber, что на латыни означает «человек умелый», «человек производящий», мы вовлекли в мир культуры почти всю поверхность Земли и околоземное пространство, а в качестве hоmо sapiens «человек разумный» включили в мир культуры уже все мироздание.

Стоит взглянуть на историю представлений о природе: то она уютный космос, как у греков; то пад­ший мир, как у христианства; то универсальный прекрасный меха­низм, как в XVII в.; но уже в XVIII в. Руссо говорит, что мы живем в мире, испорченном цивилизацией, что природа от нас ушла и мы должны каким-то образом в нее вернуться. Но и внутри относительно цельной культуры мы обнаружим разные модели восприятия природы. Её по-разному видят в XVIII в. немецкий крестьянин, не слишком выделяющий себя из природы, его соотечественник Гёте, пишущий о природе восхищенные пантеистические поэмы, и их английский со­временник Адам Смит, который видит в природе экономического со­юзника. Перед нами — целая история разных идеологий природы, от которых зависит и ее непосредственное восприятие.

Есть две области бытия, две реальности, которые обнаруживаются сразу, без помощи той или иной науки или философской системы: реальность человеческого су­ществования (представлена в действии, в мысли, в решении, в пережи­вании, в оценках и т. п.) и природная реальность (существует незави­симо от человека). Проблема заключается в том, что эти два мира не вполне согласуются друг с другом. Отношение природного и челове­ческого начал весьма несимметрично: если без природы мы существо­вать не можем, то природа без нас вполне мыслима. Природа не торо­пится выдать человеку то, что ему нужно, по первому требованию. Выжить и приспособиться к природе можно только в результате ин­тенсивного физического и умственного труда. К тому же в этой борь­бе союзником природы оказывается наше тело и отчасти даже душа: они ведь тоже порождены природой и являются ее естественной час­тью. Вдобавок к конфликту с природой возникает конфликт людей друг с другом, конфликт «я» и «мы». Он тоже вырастает из естествен-

ной конкуренции живых особей и сообществ и может считаться до оп­ределенного момента природным фактором. К счастью, мы видим, что человек сумел выстоять в этом столкнове­нии с природой и научился отвечать на ее вызовы. В общих чертах уви­деть тактику человеческого выживания нетрудно: люди меняют при­родный мир в своих интересах и создают для себя то, что не создает природа; производят искусственные предметы. В отличие от животных, которые стремятся вписаться в окружающую среду и изменяют ее в ми­нимальной степени, люди предпочитают изменять среду (со временем все сильнее и сильнее) и окружают себя целым миром искусственных порождений, артефактов, создавая в каком-то смысле «вторую приро­ду». Конечно, человек может изменить природу случайно (ска­жем, непреднамеренно сломать дерево), но тогда это не будет продуктом «искусства» (умения, технологии). Также искусственный продукт может получиться случайно или «на один раз». Тогда он тоже не пред­ставляет интереса как инструмент системного изменения природы. Но в тех случаях, когда артефакт успешно решил какую-нибудь человече­скую проблему и за ним стремятся закрепить эту роль, это изобретение как бы отделяется от изобретателя и становится частью окружающего нас мира. Его воспроизводят, передают от поколения к поколению, со­вершенствуют или заменяют на более удачное. В этом случае перед на­ми рождение «второй природы», или культуры.

Итак, строя мир артефактов, искусственных объектов, мы создаем особую реальность. В ней природа (мир данностей, существующих без человеческого вмешательства) и человек (мир личной или коллектив­ной активности, целенаправленно изменяющий природу) могут найти способ сосуществования. Состав этой сотворенной реальности может быть разным (вещи, отношения, процессы...). Чтобы стать «культурой», она должна обладать двумя признаками: отделиться от природы, вой­дя в мир человеческих отношений, и отделиться от своего творца-чело- века, став самостоятельным предметом. Другими словами, она должна отличаться и от природы, и от субъекта. Почему природное начало — не культура, понять легко. Труднее дается понимание того, что начало личное также не есть культура: разве человек не часть культуры? Тем не менее, чтобы понять устройство культуры, ее специфику, важно ус­воить, что в сферу культуры попадает только то, что стало продуктом человеческой активности, объектом. Упрощенно говоря, то, что мож­но отделить от себя и передать другому. В этом смысле идея человека, его образ, норма его поведения или рассказ о его жизни, конечно, яв­ляются частью культуры. Но сама личность не сливается с культурой, она живет в ней, как в среде, пользуется ею как инструментом, может принимать ее или не принимать, изменять, ломать и совершенствовать. Т.о., субъект не является частью культуры, пока он не стал объектом. Отсюда понятно, что культура постоянно изменяется и развивается: ведь на нее оказывают давление и природа, и человек, который неустанно выдвигает новые варианты своего «при­родного оформления».

Таким образом, в мир культуры мы должны включить не только то, что прямо или косвенно преобразуется человеком, но и то, что каким-то способом вовлекается в поле его деятельности и интересов.

Тем не менее, сводить культуру к одним только «памят­никам культуры» или исключительно к психическим и поведенческим «новациям» значит абсолютизировать ту или иную сторону целостного процесса превращения одной формы бытия в другую, утрачивая при этом самое существенное — взаимосвязь этих сторон, их взаимопревращения, а значит, неотрывность одной от другой. Речь должна идти не о «природе» или «культуре» как самостоятельных формах бытия, а как о синтетическом природно-культурном образовании.

Основные подходы к проблеме начала культуры.

От биологической формы бытия — к антропосоциокультурной. На определенной ступени развития природы на нашей планете дей­ствие биологического закона наследования каждым новым поколе­нием оказалось недостаточным для бытия одного из видов высокоразвитых животных — обезьянопо­добных существ. Вытесненные из лесов на равнины, они вымирали, пока ими не была найдена замена генетического способа передачи поведенческой информации иными способами деятельности.

Долгое время потребовалось для надстраивания над генетическим механизмом передачи информации от поколения к поколению нового, внегенетического информационного канала — искусственно созданных знаковых систем культуры. В течение этого времени постепенно совершалось «окультуривание тела» — приспособление руки, мимики, гортани для большей свободы действий, развитие мозга — формирование функциональной асимметрии его полушарий, позволяющей осуществлять двухуровневую, наглядно-образную и абстрактно-логическую обработку информации. Человек, появившись на Земле, сразу ограничил собственную жизнь множеством реальных смыслов. Переживание и познание созданного жизненного пространства человечество обрело в конкретной форме — культуре.

Вопрос о происхождении культуры — один из самых дискусси­онных в культурологии. Исследователи культуры едино­душны только в том, что единственным субъектом культуры, соз­дающим для себя особую жизненную среду и формирующимся под ее воздействием, бесспорно, является человек. Это значит, что ста­новление мира культуры является результатом длительного процес­са взаимодействия биологической и социальной эволюции, что передается понятием антропосоциокультуро- генез. Отсюда истоки культуры следует искать там и тогда, где и когда появляется человек, как мыслящее, разумное существо.

Антропосоциокультурогенез былпроцессом, в котором устоявшаясяза сотни миллионов лет гармоническая структура животного бытия предков человека сменилась хаотическим поиском новых способов бытия. Этот поиск в большинстве случаев приводил в тупик: боковые ветви древа биологической эволюции обезьяноподобных предшественников человека отмирали, не найдя оптимального способа выхода из животного состояния. Лишь один из путей антропосоциокультурогенеза оказался счастливым — это произошло в Африке, где ветвь австралопитеков образовала ствол, породивший человека. Там появилась культура, способная обеспечить тот образ жизни людей, который стал, при всем последующем этническом ветвлении, стабильным типом социальной организации — первобытным обществом.

В результате длительнейшего (на протяжении нескольких миллионов лет) процесса развития биологическая форма материального бытия преоб- разовалась в антропосоциокультурную, т.е. в такую, в кото­рой новое живое существо, живущее не в стаде и не в стае, а в стихийно самоорганизовавшем- ся обществе, — человек — создал для себя искусственную среду обитания — «вторую природу». В ходе этой творческой деятельности он обрел необхо- димые для человека ин­теллектуальные и духовные качества — наследствен- но непереда­ваемые, формируемые у каждого индивида прижизненно и потому не стабильные (как психические реакции животных), а меняющиеся по содержанию из поколения в поколение. Совокуп­ность этих качеств, реализующихся в совместной созидательной де­ятельности и воплощающихся в ее предметных плодах, и является культурой в широком философском смысле этого понятия.

Если с утверждением отличительной особенности человека как разумного существа согласны абсолютно все ученые, то, размышляя о скачке, в ходе которого произошел переход от жи­вотного к культурному образу жизни, они выдвигают самые раз­ные гипотезы о его причинах, создавая самые разные версии куль­турогенеза. Однако проблема происхождения человека и культуры ставилась и в донаучный период.

Мифологические и религиозные представления о природе культуры. Самые первые попытки ответить на вопрос о причинах воз­никновения культуры мы находим в древних мифах, а также в ре­лигии. С точки зрения креационистской концепции, человек был создан Богом (или богами), и все человеческие качества, в том числе и умение создавать культуру, были получены им свыше. По­этому в мифологии многих народов мы находим часто образ бога-просветителя, обучающего людей речи, различным умениям и на­выкам, а также правилам поведения и организации совместной жизни. Такова была деятельность широко известного из греческой мифологии титана Прометея. Библия же говорит о том, что пер­вые люди были созданы Богом уже взрослыми, владевшими даром речи. Нарушив запрет, вкусив от древа познания добра и зла, они были изгнаны из рая и должны были начать трудиться, чтобы выжить на земле.

Этой концепции близки трансцендентальные теории культурогенеза, созданные рядом религиозных философов. Для них возник­новение культуры также предопределено свыше (или извне), так как оно связано не с естественным развитием человека, а с импульсом или замыслом, с которым в человеческое общество привносит­ся идея культуры. Своеобразным вариантом трансцендентальной теории является гуманистически-демиургическая концепция культурогенеза, ярким представителем которой был НА. Бердяев (1874—1948). Бог — это Творец, создавший мир и человека всего за семь дней. После это­го человек, созданный по Его образу и подобию, продолжил дело творения на земле, создавая свой, человеческий мир. Таким обра­зом, создание человеком культуры можно назвать восьмым днем творения.

Понять культуру нельзя, не поняв человека. Что есть человек? Какова его природа? Человек исследует окружаю­щий мир, и многие тайны уже открылись для него. Но его собственная природа остается во многом загадочной.

Природа человека и культура. Проблема человеческой природы и отношения ее к культуре стави­лись уже в античности. Так в представлении Платона, человек состоит из души и тела. Но собственно человеческой является только душа. Миф Платона о душе предвосхищает многие позднейшие психоантропологические конструкции, в которых также выделяются обычно три элемента: биологический, социальный и духовный.

Проблема человека активно обсуждалась в течение последних трех столетий в науке и философии. При этом наметились три основных подхода к ее решению — натуралистический, социологический и философско-антропологический.

Натуралистический подход. Натурализм представлен просветителями XVIII—XIX веков (Ж. Ламетри, Д. Дидро, П.А. Гольбаха, К.А. Гельвеция и др.), а также рядом крупных исследователей, таких как Дарвин, Уоллес, Павлов, Бехтерев, Мак-Даугалл Скиннер, и рядом других современных ученых и философов. Суть его в том, что основные характеристики человека и создаваемой им культуры выводятся из биологических влечений и инстинктов. Для того чтобы объяснить сложные формы общественного поведе­ния людей и многообразие культур, ученые вводили все новые и новые инстинкты, так что их число достигло нескольких сот. К элементарным инстинктам питания, размножения, дыхания, движения, свойственным животным, прибавились инстинкты драчливости, конкуренции, подражания, стадности, жад­ности, ревности, собственности, охраны территории, агрессии, игры, влечение к смерти и ряд других.

К недостаткам традиционного натурализма можно отнести:

- одностороннюю биологизацию человека, которая выражалась в преувеличении его природной сущности и недооценке социо­культурных характеристик;

- внеисторический характер трактовки природной сущности человека и природы в целом, что выражалось в утопических призы­вах к возврату к доисторическим временам, когда человек и природа существовали в гармоническом единстве.

И хотя строгого разграничения между собственно биологическими и социаль­но-культурными качествами и мотивами поведения провести никому не удалось, натуралистический подход был во многом эффективен.

Современные формы натурализма отличаются от традицион­ных. В настоящее время рассуждения о человеческой природе, о свя­зи природы и культуры, природы и человека находят выражение в самых разнообразных как оптимистических, так и пессимистиче­ских, нигилистических концепциях.

Новейшие открытия в области генетики и эволюции человека еще более укрепили позиции натуралистов, которые высказали немало оригинальных идей. Культурно-творческие и социальные элементы поведения, связан­ные с прочностью человеческих связей, объяснялись, например, отсут­ствием у человека сезонных брачных периодов, силой и непрерыв­ностью полового чувства. Согласно чисто биологическим критериям, внутриутробное развитие ребенка должно было бы продолжаться около двух лет. Однако, после того как человек стал прямоходящим суще­ством, дети стали рождаться недоношенными и это предопределило их длительную зависимость от взрослых, легкую обучаемость и пластич­ность нервной системы.

Разнообразие человеческих культур, стойкие черты менталитета каждого народа, проявляющиеся на протяженнии длительного времени, объяснялись тем, что человеческие этносы, подобно отдельным людям, имеют каждый свою особенную генетическую программу.

Ярким примером натуралистических взглядов является теория Ч. Ломброзо, одного из основателей физиогномики - науки о связи внешних признаков человека с его сущностными особенностями, определяющими характер поведения индивидов. К выводам такого рода Ломброзо пришел в ходе изучения физиологических признаков преступников. Форма и размеры черепа, параметры мозга, форма носа и ушей, цвет волос и т. п. в ходе изучения были типологизированы, и на этой основе были сделаны выводы о наследственной, биологической предрасположенности некоторых людей к преступной деятельности. Так, по мнению Ломброзо, человек с голубыми глазами и рыжим цветом волос является потенциальным насильником.

Многие реакционные теории (расизм, фашизм) непосредствен­но связаны с натурализмом, оправдывающим все формы насилия ссылками на природную неполноценность одних людей и даже це­лых народов, и превосходство других.

«Инстинктивный, биологически наследуемый слой» человеческой природы без сомнения существует. Он играет важную роль в мас­совом поведении и формировании культуры. Однако факты этногра­фии показывают, что основные инстинкты, обеспечивающие самосох­ранение, очень пластичны, подвергаются повсеместно культурной об­работке. Требования и нормы культуры влияют на то, как и чем люди питаются, как удовлетворяют свою половую потребность, какую роль выполняют отцовство и материнство. Экономическая система, трудо­вые отношения, в особенности в ранних примитивных обществах, тес­но связаны как с инстинктивным поведением , так и с религиозными верованиями.

Родовые потребности заставляют человека исследовать окружаю­щий мир, чтобы выжить и приспособиться к среде обитания. Они сти­мулируют мышление, воображение, различные формы кооперации между индивидами и группами. Кроме универсальных родовых инстинктов существуют и такие, которые достигают большой силы лишь у небольшой части особей. Среди «немассовых» инстинктивных влечений важны две пары: властолюбия и готовности подчиняться, славолюбия и конформизм.

Русский космизм. В русской научной мысли известна такая разновидность нату­рализма, как русский космизм (Чижевский, Циолковский, Вернад­ский). Это система воззрений, ориентированных на целостное восприятие реальности и человека в виде органически единого Космоса. Во взглядах Чижевского, Циолковского, Вернадского сущность че­ловека трактовалась как особая планетарная и космическая сила, играющая значительную роль в преобразовании мироздания. Среди этих взглядов наибольшую известность получили идеи Вернадского, выразившиеся в учении о биосфере и её переходе в ноосферу.

Биосфера - это системное целое, включающее наряду с геоло­гической оболочкой планеты всё живое, в т.ч. и человека. Человече­ство, как один из видов живого вещества, влияет на изменение био­сферы в целом. А под влиянием человеческой мысли и преобразую­щей деятельности человека биосфера превращается в ноосферу - сферу разума. Тем самым научная мысль приобретала масштабы планетарного и космического явления. Под её влиянием человечест­во может перейти от гетеротрофного состояния (жизнь за счёт дру­гих организмов) в автотрофное (жизнь за счёт преобразования энер­гии солнца).

Проблемы превращения биосферы в ноосферу в настоящее вре­мя конкретизируются в концепции коэволюции (согласованного раз­вития) природы и общества, основные положения которой впервые сформулировал в 1968 г. русский ученый Н.В.Тимофеев-Ресовский. Центральное место в этой концепции занимает обоснование опти­мальных путей взаимодействия человечества с остальной биосфе­рой. Сторонник идей коэволюции, основоположник кибернетики Н.Винер однажды заметил: "Мы столь радикально изменили нашу среду, что теперь для того, чтобы существовать в ней, мы должны изменить себя".

Для этого человечество должно соблюдать два основных прави­ла: первое - отказаться от тех видов деятельности, которые чреваты необратимыми последствиями для окружающей среды и могут по­ставить под угрозу само существование жизни на нашей планете; второе - изменение мировоззренческих ориентаций людей, поворот от потребительства к осознанию и уважению ценности всего живого.

К особого рода взглядам в рамках современного натурализма относится этическая концепция А.Швейцера, который утверждал, что не познание и практика, а переживание является самой сущест­венной связью человека с миром. "Я есть жизнь, которая хочет жить", - вот первоначало человеческого бытия. Само бытие есть универсальная воля к жизни. Поэтому смысл человеческой жизни восходит не к разуму и деятельности, а к воле. Он заключается в благоговейном отношении ко всякой жизни. Поддержание жизни, возвышение её до высшей ценности - это благо; зло - это уничтоже­ние жизни, принесение ей вреда. Благоговение перед жизнью и оценка человека как высшей ценности составляют, согласно Швей­церу, основу нового гуманизма.

Концепция Швейцера носит явно выраженный индивидуали­стический характер. Этика не может быть универсальной, так как общество, отмечает Швейцер, далеко не едино. В более поздний пе­риод он уточняет свои взгляды и пытается несколько смягчить край­не индивидуалистические позиции своей этической концепции. Он выносит на обсуждение вопрос о добре как активном нравственном первом принципе человека. Добро выражается в деятельности человека на пользу другим людям и обществу.

Этическое учение Швейцера содержит важную тему "Человек и природа", в которой все человеческие действия в отношении к при­роде, ко всему земному являются объектом этической оценки. Её основа - принцип осознанной необходимости. Деятельность в согла­сии с этим принципом придает поступкам человека необходимую положительную нравственную ориентацию и гарантирует от хищни­ческого, безнравственного отношения к природным богатствам. Швейцер выступает критиком разрушительных тенденций научно-технического прогресса. К ним он относит и угрозу мировой термо­ядерной войны, которая означала бы катастрофу для всего человече­ства, гибель культуры, возврат к дикости. Таким образом, в своей этической концепции Швейцер выходит к проблемам экологии.

Социологический подход. Второй, отличный от натурализма подход может быть назван социологизмом. Он характерен для Аристотеля, Маркса, Дюркгейма. Суть его в том, что главным свойством человеческой природы признается социальность. Аристотель прямо определял человека как животное политическое.

Согласно Марксу, общественное бытие людей определяет их сознание, т.е. мотивы поведения, мыслительные привычки и саму логику рассуждения. При этом «классовый интерес», по Марксу, действует подчас сильнее, чем любой инстинкт. Биологической потребности Маркс придает значение лишь тогда, когда она совпадает с классовым интересом. Пролетариат голоден и нищ. Одновременно он является тем классом, который призван победить буржуазию и отнять у нее несправедливо нажитые богатства. В данном случае голод и классовый интерес сливаются в «классовый инстинкт».

Хотя общественное бытие влияет на поведение, сводить к нему все мотивы деятельности и логику мышления было бы неверно. Маркс и Энгельс сами принадлежали буржуазии. Почему же тогда логика их мысли совпала не с буржуазным, а с пролетарским интересом?

Социологический подход к пониманию человека может многое объяснить, если учесть всю совокупность общественных воз­действий на личность. При этом необходимо различать воздействия социальной жизни, которые формировали родовой облик человека в течение многих тысячелетий, от тех, которые влияют на отдельного индивида — сначала в период детства и социализации, а затем, когда, будучи уже взрослым, человек включается в трудовую, семейную и политическую жизнь. Вполне вероятно, что эти три вида обществен­ных воздействий будут влиять на человека совершенно различным образом. В детстве психика ребенка формируется в зависимости от характера семейных отношений, причем следы семейного воспитания остаются на всю жизнь. Во взрослом состоянии человек формируется под влиянием непосредственно окружающей его среды и всего куль­турного наследия.

Философско-антропологический подход. Он отличается слож­ностью и множественностью позиций, представлен такими именами, как М. Шелер, А. Гелен, М. Хайдеггер, Ж.П.Сартр, Л.Шестов, Э.Фромм.

Общие черты этого подхода таковы.

Во-первых, подчеркивается, что человек — уникальное существо, инстинкты которого «расшатаны» и который биологически «недостато­чен», хуже приспособлен к земным условиям, чем другие животные. Развитие разума у человека определяется его неприспособленностью и уязвимостью. Разум возникает и становится главным инструментом адаптации в результате «расщепления» психики, постоянного ее травмирования. Но и разум, как говорит Э. Фромм, — не только благо, но и проклятье. Разум помогает человеку понять, что он смертен, что его ждут многочисленные опасности и страдания.

Во-вторых, благодаря разуму и своей биологической неспециализированности, человек вступает в диссонанс с природой. У него нет четко первоочерченной экологической ниши. Но благодаря технике и социальной организации он может выжить в очень широком диапазоне природно-географических условий. Человек как бы «выпадает» из надежных и прочных форм животного существования. Он живет, существует, но не имеет сущности. Он «обречен на свободу», он должен каждый раз заново определять себя.

В-третьих, вместо фиксированной сущности, составляющей некий «центр бытия» каждого вида, человек испытывает настроения тоски, тревоги, заботы, заброшенности, страдает от чувства одиночества и избытка общения. На самые значительные и важные события он реагирует смехом, плачем. Человек — эксцентрическое существо.

В-четвертых, человек чувствует свою «разорванность». Он есть «трещина бытия»» Собственное существование является для него проблемой. Он удивляется тому, что существует. Он осознает неизбежность смерти и не может до конца в нее поверить. Он знает, что принадлежит человеческому роду и потенциально мог бы быть таким, как любой другой. Но почему-то из всех возможных ролей и позиций ему выпала в жизни именно эта роль, эта позиция, и он не может этого объяснить.

Человек — свободное, открытое существо, не знающее своих границ своих целей. Ничто его до конца не удовлетворяет, он каждый день должен все начинать с начала. Подобно Сизифу, он обречен снова и снова вкатывать свой камень на вершину горы. Человек обречен на творчество. Он должен отвечать на вызовы природы и строить вокруг себя «культурные миры».

Философско-антропологический подход, несмотря на некоторую свою абстрактность, имеет особенно большую «объяснительную силу» в отношении культуры, подчеркивая ее игровой, творческий характер, глубокую укорененность в человеке и несостоятельность утилитаристских проектов, в которых культуре отводится роль падчерицы, некоего украшения.

В современных концепциях человеческой природы, как правило, присутствуют в своеобразном сочетании все три подхода. Действительно: и биопсихологические качества, и социальность, и уникальное положение в природе тесно взаимодействуют и проявляются в культурном творчестве. Они помогают преодолеть два противоположных заблуждения: религиозный миф о мгновенном сотворении культурного человека Богом и позитивистский миф оналичии культуры уже у животных (в виде зачатков социальной жизни, языка, нравственности).

В науке существует множество различных трактовок генезиса культуры. Остановимся на некоторых из них подробнее.

Теория культурогенеза И.Г.Гердера.В произведении «Идеи к филосо- фии истории человечества» (1784-1791) изложена концеп­ция культуры Гердера. Согласно его теории, культура - результат общего эволюционного процесса. История культур - процесс единый, вклю­ченный в генезис солнечной системы, тесно связанный со всем космогоническим развитием.

Наша Земля - одна из звезд; это од­на из срединных планет, при этом - незначительная дробная часть целого; она претерпела множество катастроф, пока не при­няла свой теперешний облик; Земля - это шар, вращающийся во­круг своей оси и вокруг Солнца в наклонном положении. Книга Экклезиаст - подлинный символ нашей Земли; всему свое время: зиме и лету, осени и весне, юности и старости, деятельности и покою. Под косыми лучами нашего Солнца все дела людские - периоды, которые сменяются словно времена года. Земля окру­жена кольцом тумана и подвержена влиянию нескольких небесных тел. Населяемая людьми планета есть горный хребет, высту­пающий над поверхностью моря. Направленность гор на обеих полушариях предопределила самые странные различия и переме­ны в жизни. Земля - обширная кузница самых разнообразных ор­ганических существ. Мир органического и неорганического тесно связан и развивается от низших ступеней к высшим. Раститель­ный мир Земли тесно связан с историей человечества. Точно так­же и животный мир развивается в связи с историей людей. Ис­тория человеческой жизни - это в большой мере зоология и география.

«По мере прибли­жения к человеку основная форма строения животных в большей или меньшей степени сходна со строением человека, и природа, склоняясь к бесконечному разнообразию живых существ, по- видимому, все живое на Земле создала по единой протоплазме органического строения». Животный мир един: «особь одного вида объясняет особь другого вида». А человек - средин­ное между животными существо, самая разработанная форма, тончайшая квинтэссенция, соединяющая в себе черты всех окру­жающих его видов».

Форма органического строения восходила, от камня к кристаллу, от кристалла к металлу, от металла к растениям, от растений к животным, от животных к человеку. По мере восхождения разнообразились и усложнялись силы и влечения живого существа. И наконец, они объединились в облике человека. Ряд дошел до человека и остановился. Нет существа, которое стояло бы выше человека, органическое строе­ние которого было бы много- образнее и искуснее. Человек - выс­шее существо, до которого может раз- виться органическое строе­ние на нашей Земле. Вместе с тем, человек, по Гердеру, это качественно но­вый природный феномен.

Само органическое строение человека предрасполагает его к способности разума. Прямохождение дела­ет человека отличным от животно- го. Тогда как у жи­вотного развиты чувства запаха и вкуса, у человека преимущест­венное развитие получает разум. И уже сама физиология способ­ствует развитию у человека предрасположенности к «тонким чувствам, искусству и языку», то есть к культуре. «Человек соз­дан, чтобы усвоить дух гуманности и религии»; «человек создан, чтобы чаять бессмертия». Гуманность, по Гердеру, явление природное. Эго есть развитая способность человека к сопережи­ванию, к познанию и осознанию всеобщей связи вещей. Дальнейшее её развитие зависит от самого