УЧЕНЫЙ И НАУЧНОЕ СООБЩЕСТВО

Отметим теперь, что в научном сообществе, о котором до сих пор шла речь, можно выделять различные его уровни.

Главные из них:

— национальное научное сообщество, существующее и действующее в пределах того или иного государства,

— и дисциплинарное научное сообщество, ограниченное рамками соответствующей области знания.

Каждое из них имеет своих признанных лидеров и свою нормативно-ценностную систему, которая включает основное содержание всеобщей нормативно-ценностной системы, но вместе с тем обладает и собственными специфическими чертами.

Считается, например, что в английской науке особенно сильны традиции эмпиризма. Особая приверженность этой норме может выражаться в том, что при прочих равных условиях английский научный журнал будет менее склонен, чем, скажем, журнал немецкий, публиковать сугубо теоретическую статью.

(441)

Национальное научное сообщество при выборе перспективных направлений научных исследований будет руководствоваться не только интересами мировой науки, но и тем, какие из них потенциально легче осуществимы в своей стране и более важны для нее, а в определенной мере — и специфическими научными интересами своих лидеров, которые потому и признаны лидерами, что уже продемонстрировали способность получать весомые научные результаты.

Национальное сообщество ученых реализует не только ценности и нормы науки в целом, но и те ценности, которые являются господствующими в данной стране.

Дисциплинарное научное сообщество, вообще говоря, не замыкается в государственных границах, а носит интернациональный характер. Дисциплинарные сообщества могут быть более или менее широкими.

Можно говорить, например, о сообществе биологов, или о сообществе тех биологов, которые изучают, скажем, физиологию растений.

Иногда объединяющим фактором может быть исследовательский метод, применяемый в разных областях знания.

Так, в середине нашего столетия, когда возник метод структурного кристаллографического анализа, на почве его совершенствования и использования сформировалось научное сообщество, включившее физиков, химиков и биологов разных специальностей.

Всякое дисциплинарное сообщество характеризуется не только приверженностью всех его членов к ценностям и методам науки как таковой, но и особым видением проблем, стоящих перед данной отраслью знания, перспективных направлений исследований наиболее эффективных путей и средств решения научных задач.

Каждый ученый, как мы видим, является членом не одного, а нескольких научных сообществ.

И в этом заложен потенциальный источник внутренних напряжений и конфликтов, когда ученому приходится делать нелегкий выбор.

(442)

Нередко источником таких напряжений бывает требование быть лояльным одновременно по отношению к ценностям и нормам интернационального сообщества ученых, с одной стороны, и к национальным ценностям и нормам — с другой, когда они вступают в противоречие между собой.

Положение, в котором, оказывается при этом ученый, порой бывает просто трагичным.

В такой ситуации оказались, например, многие физики-ядерщики во время Второй мировой войны, когда реальной стала возможность создать оружие невиданной разрушительной силы.

Сначала всю тяжесть ситуации пришлось испытать физикам, работавшим в нацистской Германии, а точнее — тем из них, кто, подобно В.Гейзенбергу, понимал, что их профессиональный успех обернется катастрофой для всего человечества, если в руках Гитлера и его приспешников окажется атомная бомба.

В. Гейзенберг, ведущий немецкий физик того времени, даже специально совершил рискованную поездку в Данию для встречи с одним из лидеров мирового сообщества физиков Н. Бором, стремясь донести до него свои тревоги и определить возможный курс согласованных действий. Н. Бор, однако, не пошел на откровенную беседу.

Позднее, уже в конце войны, в положении заложников политики ощутили себя физики из разных стран мира, работавшие в США в рамках Манхеттенского проекта создания атомной бомбы. Несмотря на все усилия, им не удалось предотвратить применение созданного ими оружия для бомбардировки мирных жителей японских городов Хиросима и Нагасаки.

Трагической была судьба и выдающегося русского биолога Н. В. Тимофеева-Ресовского, который, при всем своем стремлении быть в стороне от политики, в 30-е годы оказался перед выбором — либо, подчиняясь требованиям советских властей, вернуться из Германии в СССР, где его, скорее всего, ждала тюрьма или даже расстрел, либо, руководствуясь ценностями науки, остаться в Германии, где у него была возможность вести чрезвычайно перспективные генетические исследования в созданной им лаборатории.

Ученый выбрал второй путь, и в последующем ему удалось очень многое сделать и на благо мировой науки, и в интере-

(443)

сах своей родной страны. До сих пор, однако, и в научной литературе, и в публицистике идут острые споры, в которых оппоненты оправдывают либо осуждают сделанный им выбор.

АВТОНОМИЯ НАУКИ

Все то, что было сказано о научном сообществе, позволяет охарактеризовать его как такую форму организации совместной деятельности ученых, которая позволяет каждому из них преследовать свои интересы таким образом, чтобы не вступать при этом в неразрешимые конфликты с интересами коллег. А постольку, поскольку регулирующие эти взаимоотношения ценности и нормы не навязываются ученым извне, а вырабатываются и поддерживаются самими же учеными, есть все основания говорить о научном сообществе и как о форме самоорганизации ученых.

Ценностно-нормативная система выполняет при этом двоякую функцию.

— Во-первых, она обеспечивает согласование мотивов, интересов и целей всех тех, кто входит в научное сообщество.

Это — функция интеграции сообщества.

— Во вторых, она позволяет сообществу выступать в качестве единого целого во взаимодействиях социального института науки с другими национальными институтами, с государством и обществом.

Осуществление этой функции необходимо для того, чтобы наука могла получать от общества потребные ей материальные символические ресурсы. Конечно, внутри науки распределение этих ресурсов порождает немалые социальные проблемы, поскольку каждое дисциплинарное сообщество, отстаивая собственные интересы, естественным образом стремится получить большую долю ресурсов. Однако перед внешним окружением, каковым для науки является общество, научное сообщество должно выступать как интегрированное целое, демонстрируя не только те практически важные эффекты, которые могут дать отдельные сферы науки, но и ценность науки как таковой. А это, в свою очередь, зависит от того, насколько сплоченным является научное сообщество в целом и в какой

(444)

мере оно способно осознавать, выражать и защищать свои специфические интересы.

Иначе говоря, речь идет о том, насколько автономно научное сообщество. Автономным следует считать такое сообщество, которое,

— во-первых, в состоянии самостоятельно формулировать и поддерживать собственные нормы и ценности;

— во-вторых, само определять направления, тематику и проблематику своей деятельности.

Наличие автономного научного сообщества — это важнейший показатель того, что в данном обществе в основных чертах оформился институт науки.

Из сказанного в этой главе следует, что социальная роль ученого двойственна. Она предполагает

— как стремление отстоять и упрочить автономию науки,

— так и одновременно с этим необходимость создания того, что требуется обществу в данный момент.

Столь же двойствен, в свою очередь, и интерес общества к науке. Оно, конечно, ждет от науки удовлетворения, и притом как можно более быстрого, своих самых разнообразных запросов. Отсюда рождается побуждение диктовать ученым, нимало не считаясь с их автономией, какими именно проблемами им надлежит заниматься. Наряду с этим поверхностным интересом, впрочем, общество имеет и более глубокий, хотя и менее отчетливо осознаваемый долговременный интерес в поддержании существования науки, в частности, как того, что может дать богатые и необходимые плоды не сегодня, а в более отдаленной перспективе

Эта двойственность напоминает позицию крестьянина из сказки, у которого была курица, несущая золотые яйца Обществу, как и ему, все время приходится выбирать: удовлетвориться ли пусть относительно небольшим, но стабильным эффектом, либо попробовать получить все сразу.

Как бы то ни было, эта двойственность позиций и ожиданий обеих сторон вносит в соотношение науки и общества по-

(445)

стоянную проблематичность. Более или менее проблематичным всегда является решение о том, какой из сторон принадлежит приоритет в формулировании запросов общества к науке, как и определение того, что именно и как должны делать ученые для удовлетворения этих запросов.

Следовательно, автономия науки не достигается раз и навсегда; для ее поддержания и укрепления требуются специальные действия научного сообщества и его лидеров.

Здесь, однако, необходимо иметь в виду следующее. До сих пор мы говорили об обществе и его взаимоотношениях с наукой как о чем-то целостном, имеющем единые интересы.

Это, конечно, идеализация, поскольку реальное общество включает различные социальные слои, группы, классы, интересы которых в чем-то сходятся, но нередко и расходятся вплоть до того, что интересы одних могут резко противоречить интересам других. Различные группы далее могут занимать разные позиции как в ценностном отношении к науке, так и в возможностях воздействовать на научное сообщество. Отнюдь не исключены, и такие ситуации, когда, скажем, каждая из противоборствующих социальных сил стремится заручиться поддержкой научного сообщества для обеспечения своих собственных интересов, а то и подчинить его себе.

В сегодняшней России, к примеру, и сторонники и противники атомной энергии в равной мере склонны опираться на авторитет науки.

С такими притязаниями, впрочем, ученым приходилось сталкиваться еще тогда, когда социальный институт науки только формировался. В Англии XVII в., которую в то время сотрясали религиозно-политические конфликты и гражданская война, лидеры британского научного сообщества Р.Бойль, Р.Гук и их коллеги стояли перед непростым выбором, и найденный ими выход оказался весьма оригинальным: они предпочли держаться в стороне от противоборствующих группировок, не вмешиваться в политическую борьбу.

Это, по сути дела, был выбор в пользу автономии науки.

Первой независимой организацией, объединявшей ученых естественников, стало Лондонское королевское общество, открывшееся в 1662 г.

(446)

Устав Королевского общества, ставший его основным документом, был подготовлен Р.Бойлем.

В нем было такое положение:

целью общества является «совершенствование знания о естественных предметах и всех полезных искусствах... с помощью экспериментов, не вмешиваясь в Богословие, метафизику, мораль, политику, грамматику, риторику или логику».

Нетрудно понять, что вовлеченность ученых в текущую социально-политическую жизнь общества не позволила бы сохранять единство научного сообщества.

В истории науки и ее взаимоотношений с обществом бывали и бывают эпизоды, когда эта норма ставится под сомнение. Тем не менее во времена формирования социального института науки без нее, видимо, науке не удалось бы отстоять своей автономии.

Принцип невмешательства в богословие, мораль, политику, провозглашенный в уставе Королевского общества, в современной литературе нередко обозначается как принцип ценностной нейтральности, либо иногда — этической нейтральности науки.

Его можно представить себе как своего рода договор:

— мы, ученые, не затрагиваем вопросы религии, этики, политики,

— но и вы, богословы, моралисты, политики не должны вмешиваться в наши дела.

Вопрос о ценностной нейтральности науки еще будет обсуждаться в дальнейшем. Сейчас же отметим, что в данном случае речь идет не о ценности науки как таковой и не о тех ценностях, которыми руководствуются ученые — ни то, ни другое не ставится здесь под сомнение.

Следует иметь в виду, что, вообще говоря, все суждения можно разбить на два класса:

Рассмотрим два суждения:

(447)

— Первое суждение — фактическое; в нем утверждается нечто о некоторой ситуации.

Такое суждение можно подвергнуть проверке, которая покажет, является оно истинным или ложным.

— Второе же суждение характеризует не объективное положение вещей, а чью-либо субъективную оценку некоторого реального или возможного положения вещей. Конечно, и это суждение может быть истинным или ложным. Ведь я могу в данном случае сказать и неправду. Но проверка его истинности не связана с выяснением объективного положения дел, существующего независимо от меня. Услышав такое суждение, другой человек скорее будет склонен оценивать его не с точки зрения истинности, а с точки зрения своего согласия или несогласия с моей позицией.

Принцип ценностной нейтральности науки утверждает, что наука оперирует фактическими, а не ценностными суждениями. Его формулируют еще и как принцип свободы от ценностных суждений.

Наука, согласно этому принципу, говорит не о том, что прекрасно, а что ложно.

А если воспользоваться знаменитыми словами А.С.Пушкина, этот принцип можно выразить и в такой форме:

«гений и злодейство совместны».

(448)