Речь в защиту Иванова

Ваша честь! Сегодня мы заканчиваем разбирательство этого необычного уголовного дела. Необычность его прежде всего состоит в том, что на скамье подсудимых - девять подростков, девять детей, по-другому их назвать просто невозможно. Дети, которые хорошо учились в школе, каждый из них стремился учиться дальше. Дети из абсолютно хороших семей, где каждым родителем уделялось достаточное внимание воспитанию ребенка.

Необычность дела определена и возрастом подсудимых, и объемом предъявленного им обвинения. Еще вначале, когда я только вступала в дело, знакомилась с материалами, было несколько страшно представить и поверить, что группа подростков, возраст которых не переступил порога 16-летия, совершила все то, что им вменяется в вину.

В данном судебном заседании я защищаю подсудимого Иванова. Органами следствия ему предъявлено обвинение по трем эпизодам совершения разбойного нападения на павильоны «Домовенок», «Лакомка» и «Лукошко», и квалифицированы его действия по каждому эпизоду п. «а» ч. 4 ст. 162 УК РФ, как нападение в целях хищения чужого имущества, совершенное организованной группой по предварительному сговору, с незаконным проникновением в помещение, с угрозой применения насилия, опасного для жизни и здоровья потерпевших.

Почему органами следствия усмотрен именно такой объем обвинения? Ответ на этот вопрос найден при тщательном, скрупулезном изучении материалов дела в ходе судебного разбирательства. Я очень внимательно слушала речь государственного обвинителя и полностью согласна с ее мнением в той части, что в действиях Иванова и других участников содеянного не усматриваются квалифицирующие признаки организованной группы, проникновение в помещение с угрозой применения насилия, опасного для жизни и здоровья.

Прежде всего хочу рассмотреть объем предъявленного обвинения. Не касаясь содеянного Ивановым, нахожу явное несоответствие объема обвинения фактическим обстоятельствам дела буквально с первого предложения обвинения: «22 июля 2004 г. у Иванова возник преступный умысел на создание устойчивой преступной организованной группы для совместной преступной деятельности в корыстных целях». Данное обвинение не нашло каких-либо доказательств еще в ходе следствия. С первого дня задержания, с первых допросов ни Иванов, ни другие участники группы, или, как называли ребята, из этой «компании», не говорили о подобном формировании. Каждый подробно пояснял цель формирования этой группы, причины их объединения и т.д.

Далее из обвинения: «Во время телефонного разговора с Маковым Иванов предложил последнему вступить в состав устойчивой преступной организованной группы». Однако же Маков поясняет, что у него были проблемы со сверстниками, у него вымогали деньги. Иванов пытался разобраться, с этой целью предложил Макову объединиться с несколькими ребятами.

Ваша честь! Их не могли защитить родители, которые пытались защитить их интересы обращениями в правоохранительные органы, т.е. принимая единственно законное решение. Их не захотели защитить правоохранительные органы, которые просто игнорировали обращение родителей. Им оставалось только самим решить эти вопросы путем объединения и взаимной помощи. Общество создавалось только для самозащиты. Вывод следствия о том, что подростки объединились для совершения преступлений, ни на чем не основан и противоречит собранным по делу доказательствам. Маков в суде пояснил, что Иванов не был руководителем, что отношения между ребятами были товарищеские.

Далее по тексту обвинительного заключения: «Во время вступления в преступную организованную группу Шамсутдинова и Болтовского, имевших у себя пневматические газобаллонные пистолеты, Ивановым было принято решение о создании устойчивой вооруженной организованной группы, на что все члены группы согласились». Шамсутдинов и Болтовский в суде и на предварительном следствии подробно пояснили, что вступить в их группу им предлагал не Иванов, что цель объединения - защита от сверстников. Поскольку государственный обвинитель в данной части обвинение не поддерживает, не буду останавливаться на нем подробно. Я просто хотела подчеркнуть несоответствие предъявленного обвинения действительным событиям. Подобное имеет место и при предъявлении обвинения по каждому из эпизодов, но об этом я скажу при квалификации действий.

Итак, эпизод первый. Павильон «Домовенок».

В судебном заседании долго пытались разобраться, как же все происходило, когда Иванов и Маков оказались внутри павильона. Есть три очевидца происходивших событий: Иванов, Маков и потерпевшая Сунчукова. После подробного допроса Сунчуковой я прихожу к убеждению, что действия Иванова, Макова и других участников правильно квалифицировать п. «а», «г» ч. 2 ст. 161 УК РФ, а не ч. 4 ст. 162 УК РФ, а именно: грабеж, совершенный группой лиц по предварительному сговору, с угрозой применения насилия. Первоначально по данному эпизоду дело было возбуждено именно по ч. 2 ст. 161 УК РФ. Я уверена, что это не случайность, а подтверждение фактических обстоятельств дела.

Чтобы убедить суд в правильности квалификации по п. «а», «г» ч. 2 ст. 161 УК РФ, необходимо вспомнить показания потерпевшей Сунчуковой, которая в суде пояснила, что оговорила ребят, потому что была зла. Прошу внимания! Вот что она сказала в судебном заседании: «Я сначала удивилась, затем разозлилась и как-то их обозвала». Когда же Маков хотел подойти к прилавку, она ему сказала: «Тебе здесь вообще делать нечего». Далее она села на стул и сказала, что ничего, никаких денег давать не будет, хотя деньги в кассе были. Поскольку Сунчукова не испытала страха, она и не торопилась передавать им деньги. К тому же она пояснила суду, что сразу, как только зашли Иванов и Маков, увидев у Иванова пистолет, она поняла, что это не боевой пистолет, а пневматический. Она такими же торгует, знает их действие. Сунчукова нападавшим заявила: «Что вы мне этими пукалками сделаете?»

В суде выяснялся вопрос: если бы была угроза, могла бы она защититься? На данный вопрос Сунчукова дала однозначный ответ, что действительно имела возможность защититься: применить газовый баллончик или выбежать через дверь в подсобном помещении.

Иванову вменена угроза применением насилия, опасного для жизни и здоровья. Данное обвинение не нашло в суде своего подтверждения. Пистолеты в данном случае использовались как макеты. Все участники: Иванов, Маков, Шамсутдинов, Черкасов - пояснили, что пистолеты брали с целью напугать, потому что они не были заряжены. Баллистическая экспертиза дала такое заключение: «Пистолет к стрельбе не пригоден» (т. 3, л.д. 158-149). Подобные заключения даны по всем четырем пистолетам, используемым при нападении на павильоны (т. 3, л.д. 231, 234).

Осуществляя защиту и говоря о переквалификации действий Иванова на ч. 2 ст. 161, я не могу не сослаться на постановление Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2002 г. № 29 «О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое». Обратите внимание на п. 21: «В тех случаях, когда завладение имуществом соединено с угрозой применения насилия, носившего неопределенный характер, вопрос о признании в действиях лица грабежа или разбоя необходимо решать с учетом всех обстоятельств дела: места и времени совершения преступления, числа нападавших, характера предметов, которыми они угрожали потерпевшему, субъективного восприятия угрозы, совершения каких-либо демонстративных действий, свидетельствующих о намерении нападавших применить физическое насилие и т.п.».

Пункт 23 гласит: «Если лицо лишь демонстрировало оружие или угрожало заведомо негодным или незаряженным оружием либо имитацией оружия, например, макетом пистолета, не намереваясь использовать эти предметы для причинения телесных повреждений, опасных для жизни или здоровья, его действия (при отсутствии других отягчающих обстоятельств) с учетом конкретных обстоятельств дела следует квалифицировать как разбой или грабеж, если потерпевший понимал, что ему угрожают негодным или незаряженным оружием либо имитацией оружия». Я полагаю, что, принимая данное постановление, Пленум ВС РФ дает судам возможность тонкого и правильного подхода к квалификации действий в каждом конкретном случае. А здесь именно такой случай!

Аналогичная ситуация и в павильоне «Лакомка». Также уверена, что действия Иванова по данному эпизоду должны быть квалифицированы по п. «а», «г» ч. 2 ст. 161 УК РФ, опять же исходя из показаний потерпевшей. Глушкова в суде показала: «Первоначально испуг, вероятно, и был, но, поскольку с их стороны агрессии не было, я успокоилась. Дважды ходила в подсобку. Если бы я испугалась, я убежала бы через подсобку». Я убеждена, что наши грабители сами боялись продавцов. Ни в первом, ни во втором случае не только какие-либо угрозы не высказываются, но с их стороны не прослеживается грубости, оскорблений, циничности.

По данному эпизоду потерпевшей признана и Барщинова, которая в суде пояснила, что, когда Глушкова ей позвонила и сообщила об ограблении, она была в нормальном состоянии. Так же, как и в первом случае, деньги в кассе оставались. Глушкова передала нападавшим деньги только для того, чтобы они ушли. Если бы существовала реальная угроза, думаю, чтобы спасти свою жизнь, деньги потерпевшая передала бы все.

Угроз ей не высказывалось, оружие брали с целью напугать, пистолеты были разряжены и, по заключению баллистической экспертизы, к стрельбе не пригодны. Потерпевшая Глушкова понимала, что ситуация управляемая, опасности для себя не видела, не ощутила. У суда имеются все основания, руководствуясь названным постановлением ВС РФ, переквалифицировать действия Иванова с ч. 4 ст. 162 на п. «а», «г» ч. 2 ст. 161 УК РФ.

Третий эпизод - павильон «Лукошко».

Иванов, как и другие ребята, в суде был честен и, как мог, доказывал степень своей причастности или непричастности к тому или другому эпизоду.

Ваша честь! Обращаю ваше внимание на то, что по первому эпизоду, не перекладывая ни на кого ответственность, он открыто пояснил: «Я предложил совершить ограбление павильона «Домовенок», так как всем хотелось иметь такие пистолеты». Это вполне объяснимо. Им нужны были макеты оружия, роль которых вполне могли сыграть газобаллонные пистолеты. Макеты оружия нужны им были для запугивания лиц, конфликты с которыми уже были и могли случиться в будущем.

В эпизоде с павильоном «Лакомка» инициатором Иванов не являлся, он был исполнителем. В эпизоде, происшедшем в павильоне «Лукошко», вряд ли он понимал, что своими действиями (а действия его сводились к тому, что он передал ребятам пистолет, маску и дал надеть свою толстовку) он совершает преступление.

И вообще, понимали ли подростки в полной мере правовые последствия своих поступков? Я с уверенностью могу заявить, что нет. Не понимали. Современное поколение подвергается разноплановой обработке со стороны средств массовой информации. Даже наше российское телевидение практически в каждом сериале пропагандирует культ насилия, когда вроде бы положительный герой совершенно безнаказанно совершает убийства и иные тяжкие преступления. Даже в криминальных новостях, говоря о совершенных разбоях, приводят примеры, связанные с насилием над жертвами, с применением настоящего оружия или предметов, используемых в качестве такового, т.е. ножей, топоров и т.п. Подростки, не обладающие достаточным жизненным опытом, имея при себе, по существу, макеты оружия, не высказывая явных угроз, не применяя физического насилия, считали несопоставимыми те действия, которые они совершили, с тем, что они привыкли видеть по телевидению.

Однако в момент ограбления павильона «Лукошко» Иванов внутренне для себя решил, что надо прекращать противоправные поступки, грабежи. Насмелился, сказал об этом друзьям, на что другой участник сказал, что он уже «настроился».

Он, Иванов, не смог настоять на том, что подобное совершать не следует. В тот момент они испытывали друг к другу определенные товарищеские чувства. И когда Иванов давал согласие на повторное ограбление павильона «Домовенок», в тот момент он пообещал пистолет и маску. А когда все изменилось и грабить решили «Лукошко», он просто не мог отказать. Здесь главенствующую роль сыграло чувство товарищества, но ложное, неправильное это было чувство.

То, что Иванов первым высказал мысль о необходимости заканчивать с грабежами, засвидетельствовано и на следствии в протоколе допроса Иванова от 28 апреля 2005 г. (л.д. 120). Черкасов, Яманов, Болтовский в суде подтвердили, что Иванов говорил: «Пора завязывать с ограблениями».

Не уменьшая роли Иванова в нападении на павильон «Лукошко», полагаю, что действия его правильно квалифицировать по п. 5 ст. 33; по ч. 2 ст. 161 УК РФ, так как Иванов выполнял роль пособника. К месту совершения преступления он пошел из любопытства, посмотреть, как все пройдет. От павильона он с Черкасовым отошел за забор на стройку. Вход и выход из павильона с того места, где они стояли, не просматривался. Другие участники преступления это подтвердили. В суде и на следствии оперуполномоченный Токарев подтвердил, что Иванов говорил ребятам, что пора прекращать совершать ограбления.

Что я могу сказать о Иванове как о человеке?

Иванов Виктор родился 4 сентября 1988 г. в интеллигентной семье. Житель г. Шарыпово. Его воспитанием занимались не только родители, которые абсолютно положительно характеризуются как по работе, так и в быту, но и дедушка с бабушкой. Дедушка Виктора, Иванов Валентин Никифорович, является почетным гражданином г. Шарыпово, почетным энергетиком, был награжден нагрудным знаком «Заслуженный работник ЕЭС России». Я хочу этим подчеркнуть, что в этого молодого человека было вложено все хорошее и что он не потерянный для общества человек. (Ни одна из потерпевших не сказала, что кто-то из ребят оскорбил, сказал что-то грубое. Это тоже говорит о воспитании.)

За то, что случилось, безусловно, надо нести ответственность. Но эта ответственность не должна сводиться к лишению свободы. На моего подзащитного в деле пять характеристик. Все положительные. В них отражено мнение учителей - не лишать его свободы. У Иванова имеется конкретная цель - получить высшее образование по профессии, которая его увлекает и к которой он стремится. Лишение свободы сломает все его жизненные планы. От этого не выиграет никто: ни его родители, ни он, ни общество в целом.

Каково состояние здоровья Иванова? Он страдает язвенной болезнью желудка, стрептодермией; у него было сотрясение головного мозга. В суде оглашались документы, подтверждающие это.

Все, что произошло с Виктором, - это его первый в жизни проступок. И наказание он уже несет с момента задержания и заключения под стражу. Задержан он был 29 марта 2005 г.

Идет весна. И какая! Семнадцатая! Свою семнадцатую весну он провел в СИЗО. Судьба дала ему достаточный урок. Страшно представить условия, в которых оказываются подростки в СИЗО. Это в полной мере позволило ему оценить свое поведение. В сознании один постоянный вопрос: «Зачем я это сделал? Отшумел выпускной бал. Одноклассники сдают вступительные экзамены. А я… Зачем?» Все это там, в неокрепшей душе, переживалось. И в результате - раскаяние. Полное, деятельное! Сегодня у него язвы на теле. Самое главное - чтобы язв не осталось в душе. Колония или тюрьма, к сожалению, не исправляют.

Наконец, вопрос о мере наказания. В соответствии с уголовным законодательством наказание применяется в целях восстановления социальной справедливости, а также в целях исправления осужденного и предупреждения новых преступлений. Хочу обратить внимание суда на то, что тяжких последствий в результате действий подсудимых не наступило. Все возможное для того, чтобы загладить причиненный вред, было предпринято как подсудимыми, так и их родителями. Мой подзащитный Иванов раскаялся в содеянном. На протяжении всего следствия и в суде его показания последовательны, правдивы, и тем самым он активно содействовал раскрытию преступления. И это служит достаточной гарантией того, что он больше не окажется на скамье подсудимых.

Ваша честь! Заканчивая свое выступление, я хочу, чтобы после оглашения приговора девять пар глаз засияли счастливым блеском; чтобы девять мам впервые за пять месяцев уснули спокойно; чтобы девять отцов на видном месте в квартире повесили ремни как напоминание о действенном методе воспитания. Этих детей еще можно направить в нужное русло.

Ваша честь! Я прошу вас об условной мере наказания для Иванова Виктора. Его судьба - в ваших руках.