ШОПЕНГАУЭР АРТУР – немецкий философ (1788-1860гг.)

1) Что такое свобода?

При точном рассмотрении понятие это представляется отрицательным. Мы разумеем под ним только отсутствие всякой помехи и препятствия. Это последнее, как проявляющее силу, должно считаться положительным понятием, сообразно с возможными свойствами этих препятствий, понятие свободы имеет три весьма различных вида: физическая, интеллектуальная и нравственная свобода.

а) Физическая свобода есть отсутствие всякого рода материальных препятствий. Поэтому мы говорим: свободный кругозор, свободное пространство, свободное место, свободная теплота (несвязанная химически), свободное электричество, свободное течение реки, если оно не преграждено горами и шлюзами и т.п. Даже свободное проживание, свободная печать означают отсутствие обременительных условии, которые, как препятствия к наслаждению, обыкновенно сопровождают эти вещи.. Следовательно, в этом физическом значении понятия свободы животные и люди называются свободными, когда ни узы, ни тюрьма, ни увечье и вообще никакое физическое, материальное препятствие не тормозят их действий, и они совершаются сообразно с их волею.

Говорят также и «свободный народ», подразумевая под этим, что он управляется по законам, которые им самим издаются, ибо в таком случае он всегда следует только своей собственной воле. Политическую свободу нужно поэтому причислить к физической.

Но, как скоро мы удалимся от этой физической свободы и станем рассматривать два других ее вида, то нам придется иметь дело уже не с популярным, а с философским смыслом понятия, что, как известно, открывает доступ многим трудностям Она распадается на два совершенно различных вида- интеллектуальную и нравственную свободу.

б) Интеллектуальная свобода приводится здесь только ради полноты подразделения понятия. Рассмотрение ее я позволю отложить до конца рассуждения, где составляющие ее понятия, найдя свое объяснение в предыдущем, могут быть изложены вкратце. Здесь же, при подразделении, как ближе родственная физической свободе, она должна занять место рядом с нею.

в) Итак, я приступаю прямо к третьему виду, к нравственной свободе...

Это понятие одною стороною примыкает к понятию физической свободы... Физическая свобода, как сказано, относится только до материальных препятствий, при отсутствии которых она тотчас же и возникает. Но было замечено в иных случаях, что человек, не будучи связан никакими материальными препятствиями, в силу одних мотивов, каковы, например, угрозы, обещания, опасности и т.п., воздерживается поступать так, как бы следовало сообразно с его волею. Вследствие этого и родился вопрос: точно ли еще свободен человек? или же действительно сильный задерживающий мотив, как и физическое препятствие, способен остановить и сделать невозможным поступок, сообразный с истинною волею?

Спрашивать, свободна ли сама воля,—значит спрашивать, сообразна ли воля сама с собою... Согласно с эмпирическим понятием свободы, это значит: «я свободен, если могу делать, что хочу»; причем фраза «что хочу» уже предрешает свободу. Но теперь, когда мы спрашиваем о свободе самого хотения, вопрос этот следовало бы поставить так: «можешь ли ты также хотеть, чего тебе хочется?» — причем выходит, будто хотение зависит от какого-то другого скрывающегося за ним хотения. При утвердительном ответе на этот вопрос немедленно возник бы второй: «можешь ли ты хотеть того, чего тебе хочется хотеть?» и т.д. до бесконечности... Таким образом, первоначальное, эмпирическое, от деяния заимствованное понятие свободы отказывается войти в прямую связь с понятием воли. Поэтому, чтобы понятие свободы можно было все-таки приспособить к воле, пришлось его видоизменить, взявши его в более отвлеченной форме. Это достигалось тем, что под понятием свободы стали разуметь в общем только отсутствие всякой необходимости. При этом понятие удерживало свой отрицательный характер, который я признал за ним с самого начала. Поэтому, прежде всего, следовало бы уяснить понятие не­обходимости как понятие положительное, дающее первому отрицательное значение.

Итак, мы спрашиваем: что значит необходимый? Обыкновенное объяснение: «необходимо то, противоположность чего невозможна или что не может быть иначе» — есть только словотолкование, простой пересказ понятия, не расширяющий нашего разумения. Я же устанавливаю такое реальное объяснение: необходимо то, что вытекает (как следствие) из данного основания. Это положение, как всякое правильное определение, допускает также и обращение. Смотря потому, каково это достаточное основание — логическое, математическое или физическое, называемое причиною,— и необходимость будет логическая (как, например, необходимость заключения, если даны посылки), математическая (например, равенство сторон треугольника, если равны углы) или физическая, реальная (как наступление действия, коль скоро есть причина); но она всегда с одинаковою строгостью сопутствует следствию, если дано основание. Мы лишь постольку признаем что-либо необходимым, поскольку понимаем его как следствие из данного основания, и наоборот: коль скоро мы познаем что-либо как следствие из достаточного основания, то и понимаем, что оно необходимо, ибо все основания принудительны.

Это реальное объяснение до того полномерно (адекватно) и полноверно, что необходимость и следствие из данного достаточного основания суть корреляты, т.е. везде вместо одного из них можно подставить другое. Поэтому отсутствие необходимости было бы тождественно с отсутствием определяющего достаточного основания. Как противоположность необходимого обыкновенно понимается случайное, и это не про­тиворечит предыдущему. Все случайное именно лишь относительно таковое. В реальном мире, где единственно и встречается случайное, всякое событие необходимо по отношению к своей причине; напротив того, по отношению ко всему остальному, с чем оно совпадает во времени и пространстве, — оно случайно. В таком разе свободное — так как признак его есть отсутствие необходимости — должно быть бы независимо ни от какой причины, а, следовательно, должно бы определяться как абсолютно случайное: понятие в высшей степени проблематичное, за мыслимость которого я не ручаюсь, но которое, однако же, странным образом совпадает с понятием свободы.

Во всяком случае, свободное значит ни в каком отношении не подлежащее необходимости, т.е. независимое ни от такого основания. Это понятие, в применении к человеческой во­ле, означало бы, что индивидуальная воля в своих проявлениях (в актах воли) не определяется причинами или вообще достаточными основаниями; и кроме того — так как следствие изданного основания (какого бы рода оно ни было) всякий раз необходимо, — что ее акты не свободны, а необходимы. На этом основывается способность предпринять от себя ряд изменений. Ибо это «от себя», отведенное к своему истинному смыслу, значит «без предшествовавшей причины», но это тождественно с вы­ражением «без необходимости».

Таким образом, хотя это определение и придает понятию свободы такой вид, как будто бы оно было позитивно; но, при ближайшем рассмотрении, снова проступает его негативный характер. Следовательно, свободная воля есть такая, которая не определяется основаниями, и так как все то, что определяет другую вещь, должно быть основанием, а в реальных вещах и реальным основанием, т.е. причиною, то и такая воля, которая решительно ничем не определяется, которой отдельные проявления (волевые акты), как чисто и вполне примитивные, исходят из нее самой, не будучи необходимо вызваны предшествующими условиями, а, следовательно, не будучи чем-либо определенным, согласно с правилом. При этом понятии нас покидает ясность мысли, потому что закон основания (der Satz vom Grunde), во всех своих значениях, есть существенная форма нашей совокупной познава­тельной способности; здесь же он должен быть оставлен.

Между тем и для этого понятия нашелся свой terminus technicus: он называется liberum arbitrium indifferentiae (безразличие свободы воли). Впрочем, это понятие есть единственное ясно определенное, твердое и решительное понятие о том, что называется свободою воли; поэтому от него невозможно удалиться, не впадая при этом в шаткие, туманные объяснения, за которыми скрывается неопределенная половинчатость, когда, например, приходится говорить об основаниях, которые не влекут за собою своих следствий. Всякое следствие из основания есть необходимость, и всякая необходимость есть следствие из основания... Для одаренного такой волею человеческого индивидуума, при данных вполне индивидуальных и насквозь определенных обстоятельствах, равно возможны два диаметрально противоположных деяния.

Шопенгауэр А.Свобода воли. // Философия и жизнь. 1991. -№ 10. -С. 14-20.