Нравственные и этические аспекты профессиональной деятельности психолога-консультанта.

ЛИТЕРАТУРА

1. Бондаренко А.Ф. Психологическая помощь: теория и практика. – Изд. 3-е испр и доп. – М.: Независимая фирма «Класс», 2001. – 336 с. (Библиотека психологии и психотерапии, вып. 94).

2. Критический словарь аналитической психологии К.Г. Юнга. Э.Сэмьюэлз, Б.Шортер, Ф.Плот. ЭСИ. Москва. 1994. 182 с.

3. Перлз Ф. «Внутри и вне помойного ведра», Пауль Гудмен, Ральф Хефферлин. Практикум по гештальттерапии: Пер. с англ. Спб., Издательство «Петербург-21 век». 1995. – 448 с.

4. Тимощук И.Г. Конституирующие характеристики психотерапевтической деятельности //Материалы 5-х Костюковских чтений. - Киев, №3, 1998.- С.336- 340.

5. Тимощук И.Г., Данiлова. Т.М., Е.А.Савельева-Рат. Особистicне значення надання психологiчноi допомоги. Проблеми загальноi та педагогiчноi психологii. Збiрник наукових праць Iнституту психологii iменi Г.С. Костюка Нацiональноi АПН Украiни / За ред. С.Д. Максименка. Т.14, част.3-К., 2012. – 400 с. С. 72-80

6. Уолен С., Ди Гусепп Р., Уэсслер Р. Рационально-эмотивная психотерапия: когнитивно-бихевиоральный подход. Пер. с англ. Общ. ред. - М.: Институт Гуманитарных Знаний, 1997. - 257 с.

7. Юнг К.Г. Воспоминания. Сновидения. Размышления. - К.: «AirLand», 1994. – 405 с.

Глава 2.

Нравственные и этические аспекты профессиональной деятельности психолога-консультанта.

Важно отметить, что, по крайней мере, до эпохи просвещения представления о нравственности, этике (и тем более) морали являлись разделами, так называемого духовного знания. Прежде всего, это огромный корпус богословских текстов, берущих свое начало из Библии и простирающихся через центральную «методологическую» ось – от Нового Завета и описания посланий Святых Апостолов к раннехристианским работам великих Каппадокийских Отцов. Важнейшей в методологическом плане является по нашему мнению и традиция исихастов, также подробнейшим образом осветивших (в прямом и метафорическом значении) данную проблематику. Из трудов современных богословов упомянем (для примера) глубочайшие, по своему психологическому анализу и тончайшие, по нюансировке описания, труды Свт. Феофана Затворника и Свт. Паисия Святогорца. Мы считаем, что столь детальному и глубоко содержательному анализу нравственной проблематики этих авторов может позавидовать любой современный психоаналитик или представитель любой другой психотерапевтической традиции.

Возвращаясь к истории развития проблемы, упомянем, что на смену доминировавшему с третьего, по восемнадцатое столетие богословскому дискурсу пришли вначале философия и медицина, а затем и современная психология. Итог вышеперечисленного - «технократизация» представлений о душе, тотальное европейское просвещение и утрата духовной функции знания как такового. Именно в этот период, в соответствии с известным законом десемантизации, в угоду социальным преобразованиям, произошла подмена значений нравственно-этических категорий, их упрощение и, в конечном итоге - исчезновение их первоначального смысла. Уже в конце восемнадцатого столетия в науках о человеке возникла большая путаница в определении того, что такое духовность, нравственность, какова семантика понятий этика и мораль. Более того, как мы уже отмечали, все чаще ученые скептически относились к мнению о том, что т.н. научная истинна и вышеперечисленные понятия как-то соотносятся друг с другом. Хорошим «методологическим тоном» (идеалом научной рациональности) конца девятнадцатого, начала двадцатого столетия становились объективность и беспристрастность. Необходимость быть «выше», а значит «вне» или над нравственно-этической проблематикой все больше приобретала очертания парадигмы и входила в научную моду. Именно такое методологическое видение долгое время отождествлялось с подлинной научной позицией в философии, а затем и психологии.

Таким образом, понятие духовное знание стало трактоваться очень вольно, в различных, иррелевантных содержанию понятия контекстах. В конечном итоге, значения таких категорий как: любовь, духовность, долг, смысл, ценность, бытие, ответственность и др. с разной степенью методологической грамотности были заимствованы из богословского дискурса, и, в дальнейшем, через европейскую философию, «взяты на вооружение» уже представителями основных западноевропейских и американских психологических теорий. В наибольшей степени в этом преуспели основатели консультативно - терапевтических школ экзистенциальной и гуманистической ориентации.

Недаром именно основоположники (впрочем, также как их ученики и последователи) экзистенциализма предложили в качестве основных понятий, для рассмотрения и понимания психологической проблематики, нравственно-этические категории, по сути, либо заимствованные из религиозных текстов раннехристианского периода, либо предложенные на основе их анализа и деконструкции.

Так, в различных экзистенциальных психотерапевтических теориях, прочно закрепились на уровне полноправных психологических категорий, такие понятия как: нравственный выбор, нравственное усилие, ответственность, долг, совесть, подлинность, встреча, духовность, этичность, свобода и.т.д.

Особая роль в раскрытии экзистенциальной тематики принадлежит С. Кьеркегору – подчеркнем, религиозному философу. Его фундаментальные работы: «Страх и трепет», «Наслаждение и долг» явились своеобразными программными проектами, предшествующими появлению такого широкого философско-литературного течения как экзистенциализм. Последний, как известно, напрямую «поучаствовал» в появлении этого прикладного направления в психиатрии и психологии. Его многочисленные последующие представители чуть позже, во многом будут определять доминирующие представления о нравственности и этике непосредственно в концепциях оказания психологической помощи. Именно Ж-П. Сартр, А.Камю, М. Мерло-Понти, Л.Шестов и др., опираясь на некоторые аспекты фундаментальной онтологии М. Хайдеггера и философию жизни А.Шопенгауэра и Ф.Ницше своими философско-психологическими работами создадут методологическую основу для европейской и американской экзистенциальной психотерапии. Обратим, внимание, на то, что среди выше перечисленных, такие популярные в среде советский интеллигенции авторы как поэт и философ Ф.Ницше, писатели и философы Жан – Поль Сартр и Альбер Камю. Они, прямо или косвенно, но отвергали, в отличии, от так называемых христианских экзистенциалистов, духовную проблематику. Но именно на их труды будут ссылаться, их работы будут теоретически переосмысливать и практически реализовывать в различных направлениях консультативно-психотерапевтической и психиатрической помощи. Например, первая и также весьма популярная (уже в среде постсоветских психологов) консультативно-психотерапевтическая теория В.Франкла была создана под прямым влиянием таких произведений А.Камю как «Эссе об абсурде», «Счастливая смерть», «Посторонний», «Миф о Сизифе» и другие. Свободные, скучающие, и бесконечно рефлексирующие по этому поводу декаденты из первой в мире страны победившей демократии (фактически первой кровавой пролетарской революции), современные безбожники оказали наиболее сильное впечатление на основателей экзистенциально-гуманистического подхода в психологическом консультировании, психотерапии и даже психиатрии. Вспомним антипсихиатрию популярного Р.Лэйнга. В последней трети двадцатого столетия их будут бесконечно перерабатывать или просто заимствовать представители и других широко известных школ психологической помощи. Достаточно осуществить анализ этимологии таких понятий как: зрелость и ответственность, заимствованные основателем гештальт-терапии Ф.Перлзом, словосочетаний экзистенциальная психодрама, «духовный кризис» из популистской концепции С. Грофа, так востребованной многими в отечественной психотерапии.

Существенное влияние на разработку нравственных аспектов в практике оказания психиатрической и психологической помощи оказали психиатр и психотерапевт Л. Бинсвангер, клинический психолог и историк К. Ясперс, увлеченный духовно-нравственной проблематикой. В соответствии с содержанием его работ, критики впоследствии причислят его к религиозным (по принятию им католичества) философам-экзистенциалистам. Работы исследователя личности Г.Меррея, автора концепции морального сознания Л. Колберга, психолога-консультанта и психотерапевта Джеймса Бьюдженталя также имеют непосредственное отношение к проблематике духовности, нравственности и этики. Сходные идеи мы можем найти в известной, междисциплинарной концепции аналитической психотерапии К.Г. Юнга, где в широком, выходящем за пределы непосредственно психологического знания, мифологическом и религиозно-богословском контекстах также исследовалась нравственно-этическая проблематика. Ее предметными сферами выступали, например феномен самости и, в целом, духовной сферы личности, смысл и ценности, роль совести и религиозного опыта в жизни людей и.т.д. Эту проблематику К.Г. Юнг изложил в таких работах как: «Дух и жизнь», «Психология и религия», «Добро и зло в аналитической психологии», «Совесть с психологической точки зрения» и др.

В начале своей карьеры психоаналитик, а впоследствии очень популярный представительэкзистенциально-гуманистического направления, американский социолог и философ-антрополог Э. Фромм непосредственно изучал данную проблему, что нашло свое отражение в работах с соответствующими именованиями: «Психоанализ и этика», «Иметь и быть», «Бегство от свободы», «Душа человека» и. др.

Отмечая определенную разработанность данной проблематики множеством зарубежных авторов и ее представленность во многих консультативно-психотерапевтических концепциях и теориях, укажем, что среди научных исследований отечественных философов, психологов и педагогов имеются еще более яркие и содержательные образцы разработок нравственно-этической проблематики. Без этой фундаментальной для православной России темы, по нашему мнению было бы невозможно развитие этой не столь оригинальной, как перечисленные выше зарубежные аналоги, сколько подлинно духовной, истинной отечественной философско-психологической и литературной мысли 18-го, 19-го и первой трети 20-го столетий. Истина, как известно, (в том числе научная истина) может зародиться только в духовных поисках.

Оказавшись, в силу известных политических причин невостребованными в 20-м столетии в России, нравственно-этическая проблематика, во-многом составлявшая основу философского фундамента русской психологии, продолжала разрабатываться уже за пределами нашей страны. Однако, утвердимся в главном – она принадлежат именно отечественным мыслителям. В научной литературе историки философии и психологии их именуют философами-персоналистами или религиозными философами. Это, прежде всего, такие известные мыслители как В.С. Соловьев, Н.А. Бердяев, С. и Е. Трубецкие, В.В. Зеньковский И.А., Ильин, Л. Шестов, В.В. Розанов, Н.О. Лосский, П.А. Флоренский, Г.А. Снегирев, П.Д. Юркевич, И.Я. Франко, С.Л. Франк и многие другие.

К ним можно отнести и основателей Российской психологии, представителей дореволюционного поколения: А.Ф. Лазурского, В.И. Несмелова, В.А. Снегирева, М.М.Троицкого, Г.И.Челпанова и многих других.

Однако по нашему мнению, все они, прежде всего, являются продолжателями богословской традиции духовной мысли, а потому являются в первую очередь неоправославными духовно-нравственными просветителями. Причем следует указать, что далеко не все из них, были на самом деле действительно истинными продолжателями духовных идей, как об этом чаще всего написано в традиционной, академической философской и психологической литературе.

Далее в советской психологической науке, с соответствующей «немалой идеологической поправкой» нравственно-этические аспекты изучались лишь в концепции С.Л.Рубинштейна, теории моральных отношений личности В.Н.Мясищева и некоторых других немногих авторов. Уже непосредственно в постсоветской (вновь российской) современной отечественной психологии и практике оказания психологической помощи типично русская тематика нравственности стала постепенно возрождаться. В данный момент времени, мы можем ознакомиться с различными попытками ее утверждения в современной теории и практики психологии. Например, в работах по основам психологической антропологии В.И. Слободчикова и Е.И. Исаева. Именно эти авторы были одними из первых, кто вновь серьезно заявил о недопустимости дальнейшего многолетнего игнорирования указанной проблематики.

С началом девяностых годов 20 – го столетия и по настоящее время в отечественной психологии ведется оживленная дискуссия о возрождении и развитии христианской (в частности, православной) психологии. Ее предметное содержание, особенности целей и задач, специфика теоретических и прикладных аспектов рассматриваются в различных методологических ракурсах. Отметим также, что взаимное проникновение и обогащение науки и православной духовной традиции необходимо, в первую очередь, в воспитательных и образовательных целях. Именно на этот тезис по нашему мнению ориентированы работы Б.С. Братуся, развивающего идеи этико-ориентированной, нравственной психологии, С.Л. Воробьева, Н.Л. Мусхелишвили, С.С. Хоружего, А.С. Ригина, исследующих фундаментальные теоретические основы, историю и генезис православной духовной практики. Ф.Е. Василюк, А.Ф. Копьев, Т.А. Флоренская, Е.Б. Фанталова и многие другие авторы опредмечивают и конкретизируют в практике психологического консультирования и психотерапии принципы святоотеческой традиции оказания душевной и духовной помощи.

В данном случае, нельзя не отметить, что знаковым событием начала 21-го столетия явилось, по нашему мнению, появление этического персонализма, русской традиции оказания психологической помощи, возрождаемой в современной отечественной консультативной психологии и психотерапии А.Ф. Бондаренко. В то же время, несмотря на множество имеющихся по представленной проблематике работ, они, в подавляющем большинстве, имеют характер теоретических обобщений и гипотез. Практические аспекты если и имеют место, то представлены значительно реже.

Реализовать, воплотить в практику оказания психологической помощи древнейшую нравственную традицию мысли и духа, насчитывающую более двух тысячелетий невозможно без знания ее методологических основ, теоретической структуры, эмпирических критериев, и, самое главное - без опыта осуществления нравственных усилий, сформированность которых так необходимы студентам в процессе их профессиональной подготовки.

Подчеркнем, что именно для психологов-практиков, работающих в нашей стране в сложных для этой профессии социокультурных условиях ее развития, методологически осознанная и философски обоснованная нравственно-этическая позиция, адаптированная в структуру целостного процесса оказания психологической помощи, приобретает решающее значение. Таким образом, появление в Российском образовательном пространстве огромного количества консультативных школ и направлений, предлагающих столь же большой выбор средств оказания психологической помощи, обусловило и ряд проблем в системе обучения последней. Излишне напоминать о том, что эффективное решение психологических проблем требует от психолога-консультанта (психотерапевта) специальной подготовки, направленной на формирование разнообразных профессионально-личностных компетенций. В процессе оказания психологической помощи, мы, прежде всего, обращаемся к такому важнейшему ее фактору как этико-профессиональная и, обуславливаемая ею мировоззренческая позиция психолога-практика. Чрезвычайная важность этой позиции заключается, в первую очередь, в ее определяющей, так называемой идеологической роли – идеобаллии по определению А.Сосланда [7]. Таким образом, для психолога-практика собственная идеобаллическая интенция представляет собой, по существу, своеобразный аналог так называемой имплицитной теории личности, имеющейся у каждого человека. Скрыто (бессознательно) или явно целенаправленно, но именно личная идеология участвует в регуляции принятия принципиальных решений психологом в процессе оказания психологической помощи и (тем более) при обучении последней. В деятельности психологов-практиков, одновременно преподающих психологическое консультирование или психотерапию студентам, как учебные предметы, это приобретает дополнительные сложности. Психолог-преподаватель, как известно, обязан, помимо демонстрации психотехнической процедуры решения проблемы (оказания помощи), еще объяснить и обосновать обучающимся (студентам или младшим коллегам) ключевые моменты и механизмы ее процесса. Последнее невозможно, по нашему мнению, осуществить, только пользуясь для объяснения системой теоретических постулатов определенной консультативной школы (концепции). Несмотря на кажущуюся зависимость консультативной логики, и процедурных аспектов оказания психологической помощи, от указанных «чисто технических» компонентов, это в полной мере возможно, (и требуется сделать), прежде всего, опираясь на собственную систему нравственных и этико-профессиональных постулатов. В своем глубинном, истинном значении этико-профессиональные постулаты – это, как правило, фундаментальные вопросы и ответы относительно добра и зла, духовности и душевности, честности и чести, смысла и абсурда, любви и дружбы, жизни и смерти. Рефлексия своего отношения к подобным категориям, по нашему глубокому убеждению, чрезвычайно необходима, именно в ней содержится залог будущего консультативно-психотерапевтического мастерства психологов-практиков. В особенности тех, кто обучает (воспитывает) своей профессии студентов. Дело в том, что для психолога, оказывающего психологическую помощь, понимание непреходящей ценности нравственных категорий и осознание базирующихся на них онтологических антиномий, нравственных дилемм и морально-этических коллизий – необходимое условие для «пребывания в профессии». Это базисный фундамент психотехнического мастерства, который в настоящее время довольно часто игнорируется, так как: «Тотальная коммерциализация жизни сопровождается идеологией панпсихологизации, в русле которой формируется мировоззрение наших будущих коллег» [3, с.12]. В субъективной (на уровне личностного смысла) интерпретации и соответствующем отношении к экзистенциальным и далее - онтологическим вопросам как раз и проявляется («кроется») этическая и нравственная позиция как практикующего, так и (в особенности) обучающего психолога. У последнего, что обнаруживает контекст актуальности нашей проблематики, удваивается степень ответственности. Преподающий напрямую или косвенно, но, к сожалению, довольно часто неосознанно транслирует свои этико-профессиональные и нравственные принципы студентам или коллегам-психологам, имеющим сравнительно малый опыт практической работы.

Собственное понимание и помощь другому (клиенту) в понимании проблемы, с момента первой встречи с ним, так или иначе, но в своих глубинных основах, является совместной (диалогической по А.Ф.Копьеву, Т.А.Флоренской, и др.) попыткой определиться с главными фундаментальными проблемами бытия. Это хорошо понимали и признавали великие мудрецы прошлого: от основателя консультативной «майевтики» «практикующего» философа Сократа до последних великих православных старцев 20-го столетия. В отчетливости прояснения, прежде всего «для самого себя» основных смысложизненных вопросов закладывается фундамент принятия будущих решений относительно большинства так называемых консультативно-терапевтических задач. Эти способы решения (также как и принципы, в соответствии с которыми они принимаются) прежде всего, усваиваются, интроецируются в процессе взаимодействия психолога-преподавателя и студента (руководителя консультативной группы и ее участников). Как отмечает Б.С. Братусь: «Дело значит, не в отдельно взятых законах и открытиях научной психологии, а в понимании места психолога-профессионала относительно самого себя, других людей и мира» [10, с.19]. Сходный пример понимания последнего описывает опытный психиатр А.Е. Алексейчик, который как-то сказал, обращаясь непосредственно на конференции к психотерапевтам: «Вот, коллеги, мы тут говорим все теоретически, а я люблю практически: интересно - важен собственный опыт - кто из здесь присутствующих время от времени испытывает депрессию?» И поднимает руку только один. Вот здесь, вижу, тоже один поднимает, очень хорошо, и там - из двухсот десяти психиатров поднимает руку только один. Я говорю: «Коллеги, что-то не в порядке - по статистике 20%, т.е. должно быть сорок-пятьдесят человек, а тут только один. Психиатры же испытывают такую нагрузку; вот, по статистике, в пять раз чаще кончают жизнь самоубийством, чем остальные - так что вас, вообще-то, могло быть тут даже восемьдесят, испытывающих депрессию!» Некоторые коллеги начинают хлопать - захлопывать, а микрофон-то у меня. Говорю: «Коллеги, обратите внимание на тех, кто хлопает». Количество хлопков немножко поубавилось. Говорю: «Все вы, насколько я знаю, применяете антидепрессанты для своих больных. Хочу спросить: кто из здесь присутствующих сам принимает антидепрессанты?» Опять поднимает руку один человек - мой хороший приятель. О чем это свидетельствует, если применяют лекарства месяцами и годами для других, но не для себя? Печальное явление. Это - психиатрия на уровне знания, но не на уровне личности» [1, с.3].

Таким образом, очерчивая границы указанной проблемы, обозначим в качестве важнейшей предметно-целевой сферы психологического консультирования профессионально-этические и нравственные ориентиры психологов, преподающих учебные дисциплины из цикла практико-ориентированных учебных курсов: психологическое консультирование, немедицинская психотерапия, основы психокоррекции, и.т.д. В соответствии с нашей гипотезой именно особенности, доминирующие в структуре ценностных ориентаций: нравственные и этические принципы психолога определяют его личностно-профессиональную позицию. Трансляция содержания последней детерминирует, в свою очередь, особенности и уровень обучения психологической помощи у студентов-психологов.

Проведенный нами теоретико-методологический анализ основных отечественных и зарубежных направлений оказания психологической помощи свидетельствует о минимальной представленности содержания этических и аксиологических аспектов деятельности психолога-практика в структуре ее методологии и, соответственно - психотехнологии. Предельная выраженность раскрываемого алгоритма взаимосвязи логики ценностного и психотехнического аспектов обучения, его роли и значимости имеется лишь в Святоотеческой психотерапии. Структурированное описание методологической позиция по данному аспекту есть в концепции этического персонализма (А.Ф.Бондаренко), в описании принципов диалогического консультировании (А.Ф.Копьев), духовного диалога (Т.А.Флоренская), в некоторых вариантах экзистенциального подхода.

Причастность к процессу обучения других (помощь в приобретении ими знаний и навыков), по нашему убеждению, лишь актуализирует, ускоряет у психолога-преподавателя необходимую личностную задачу прояснения и рефлексии (подотчетности себе - «Другому» по М.М.Бахтину) собственного мировоззрения.

Проблему усугубляет то, что, как и в середине 90-х годов, в период первого массового обучения психотерапии отечественными психологами, их и сейчас отличает «…исходная когнитивная простота профессионального группового сознания» [5, с. 123]. Представления отечественных психологов о практике психологической помощи в настоящее время, как отмечает Н.А.Кучеровская «…оборачивается упрощенчеством профессионального самоопределения, то есть отсутствием должной личностной и, следовательно, профессиональной рефлексии…» [с.123, там же]. Уточним, что подавляющее большинство респондентов, принимавших участие в исследовании цитируемого выше автора – еще и преподаватели учебных курсов и дисциплин, а также авторы учебных программ и семинаров по психологическому консультированию и психотерапии. В их профессиональном сознании оказались более всего представлены «…три базисные ориентации психотерапии, на которые ориентируются отечественные психологи (психодинамическая, экзистенциальная и когнитивно-поведенческая)…» [5, c.122]. Последнее «по умолчанию» означает, что этические и нравственные (аксиологические) компоненты указанных концепций передаются, с той или иной степенью их осознанности, уже будущему поколению психологов-консультантов. Учитывая полное отсутствие в двух из трех перечисленных направлений (психодинамическом и когнитивном) вообще каких-либо нравственно-этических аспектов, можно делать предварительный вывод: обучающиеся студенты и начинающие свою профессиональную деятельность психологи имеют смутное представление о какой-либо нравственно-ориентировочной и этико-профессиональной основе собственной деятельности.

Последнее подтверждается и результатами эмпирических исследований, проводившихся нами в 2008-2012 гг. Респондентам-психологам, преподающим психологические дисциплины в различных Вузах Крыма, Украины (гг. Киев, Донецк, Львов), России (гг. Москва, Санкт-Петербург, Уфа, Хабаровск и.т.д.) предлагались авторские ориентационные анкеты для исследования представлений о некоторых концептуальных положениях теории и практики оказания психологической помощи. В частности, одной из задач являлось определение особенностей их отношения к проблематике ответственности в консультативной психологии. Далее первичные результаты анкетирования обрабатывались при помощи процедуры метрического шкалирования, где наиболее ярко выраженные показатели ответов на вопросы анкеты предлагались респондентам для повторного оценивания в баллах. В итоге, полученные результаты подвергались математико-статистической обработке посредством применения процедуры факторного анализа (компьютерный вариант Statistika 6.0.).

Помимо данных, непосредственно предлагаемых к обсуждению и интерпретации в данном случае, мы при анализе проблемы опирались на результаты других наших исследований по сходной тематике.

Так, например, выяснилось, что большинство практических психологов считают аналитическую психотерапию К.Г.Юнга, концепцией, где проблематика ответственности представлена, по их мнению, наиболее доминантно, по сравнению с другими одиннадцатью известными консультативно-психотерапевтическими концепциями. По результатам факторного анализа шкала «Аналитическая психотерапия» получила максимальную нагрузку - большую из всех других. В то же время, в группе опытных психологов (отдельная группа респондентов со стажем работы более 10 лет) на «первые места» вышли гешталь-терапия и трансактный анализ. Это типичное теоретическое (малоосмысленное и лишенное эмпирического опыта мнение психологов о гештальт-терапии), образованное на основе имеющегося в ее теории красивого «рекламного» постулата: «зрелость и ответственность». Скажем прямо – это результат хорошо сделанной рекламы распространенной в среде отечественных представителей (потребителей) продукта гештальт-терапии. В то же время, мало кто из последователей этой теории помнит (если это вообще известно, судя по результатам высокой нравственно-этической оценке этой школы), некоторые эпизоды описанные в автобиографии Ф.Перлзом. Он, не только методично отстаивал «жизненную философию свободы» и отказывался от всего, что мешает получать удовольствие, но и целенаправленно ввел эти, откровенно безнравственные, но собственные «личностно-профессиональные» постулаты в теорию и практику оказания психологической помощи.

Таким образом, простота выполнения (кажущаяся гениальностью) в сочетании с внешней эффектностью упражнений по «гештальту» и американскому трансактному анализу, в совокупности с идентичными по своей «нравственной простоте» теоретическими постулатами («Зрелость и ответственность», «Свобода», «Фигура взрослого», и.т.д.) вероятно очень привлекает отечественных преподавателей психологического консультирования. Это объяснимо и понятно, так как вызвать эмоцию интереса, создающего иллюзию самопознания гораздо проще, чем заботиться о нравственном вос-питании. Подтверждением этого является горькая констатация методологических интенций отечественных психологов-практиков наиболее опытным из них, стоявших у истоков создания отечественной традиции в практике оказания психологической помощи: «Прямое перенесение зарубежных психотерапевтических методов в отечественную практику без должного их осмысления и переработки по сути является привнесением чужеродных ценностных элементов в структуру русской ментальности…» [3, с.27].

В то же время, обращаясь теперь уже к тем, кто передает психологическое знание, о. Борис (Ничипоров) - практический психолог и священник, в своей интереснейшей, и мало известной широкому кругу читателей, монографии «Введение в христианскую психологию» отмечал: «Психология как профессия – может быть подлинным счастьем, для человека нелицемерно ищущим нравственную истину» [6, с.28-29].

Настоятельную необходимость последнего утверждал в сходной идее и основоположник этического персонализма А.Ф. Бондаренко: «Так же как этичность выступает смысловым ядром семантического пространства «Я», а духовность – условием и атрибутом психотерапевтических воздействий и личностных изменений, забота об этике является ничем иным, как своеобразным показателем профессиональной пригодности психолога к практической работе» [2, с.64].

Констатируем наиболее очевидное из вышеизложенного: если профессионально-этические и нравственные ориентиры психолога-преподавателя размыты и диффузны, то таковыми они будут и у младших обучающихся коллег (или студентов). В соответствии с нашей гипотезой, это и является важнейшей детерминантой уровня эффективности обучения оказанию психологической помощи. Это, также результат пока еще, и, в основном, упрощенного, «психотехнического» обучения, игнорирующего значимость обращения к этико-нравственной проблематике в практике оказания психологической помощи. Считаем необходимым подчеркнуть, что на последующих, более углубленных этапах освоения консультативной концепции (метода) у обучаемых прослеживается искажение (игнорирование) не только этико-профессиональных и нравственных, но уже и методологических аспектов специфики оказания психологической помощи. Методология в данном случае, понимается нами не как простая совокупность теоретических принципов обоснования применения психотехнических процедур (алгоритмов действий, упражнений, и.т.д.), а как имеющий глубоко личностный («выверенный» бытием и в нем же «укорененный») неразрывный конгломерат нравственных ценностей, экзистенциального и профессионального опыта. Последний, в свою очередь опредмечивается в способности консультанта к максимально точному выбору наиболее адекватной (ситуации диалога) вербальной психотехнической интенции. Как отмечал в своем выступлении Б.С.Братусь: «…настоящая наука всегда личностно ангажирована, всегда пристрастна в своем поиске, и ученый – свидетель и гарант истинности этого поиска…» [8 , 27].

В соответствии с нашим утверждением, деформации и искажения профессионально-этических и нравственных ориентиров психолога, преподающего психологическое консультирование, являются проблемным фактором в обучении студентов психологическому консультированию. В профессиональном сознании руководителей обучающих программ и преподавателей практико-ориентированных учебных дисциплин наблюдается не только размытость представлений о соответствии принципов и идеологии оказания психологической помощи определенному методу и психотехническому приему, но и выраженная диффузность (аномия) нравственных и этико-профессиональных ориентиров. Последние, как правило, отсутствуют в структуре методологии западных и американских концепций оказания психологической помощи. Данная проблема еще более усугубляется тем, что большинство обучающих отечественных специалистов уже давно (эта тенденция «набрала обороты» еще в 90-е годы прошлого столетия) основной акцент делают именно на преподавании излюбленных ими и ангажированных западных и американских психоконсультативных направлений и школ. Результаты факторного анализа первичных данных нашего опроса преподавателей психотерапии, относительно их профессиональных предпочтений и потребностей в собственном обучении, показали: основная факторная нагрузка приходится именно на исследовательские шкалы, отражающие потребность в постижении психоанализа, когнитивных техник и других более экзотических (и добавим, более либеральных по отношению к нравственно-этической проблематике) методов оказания психологической помощи.

Таким образом, наличие тесной взаимосвязи между уровнем осознания собственных нравственных и профессионально-этических ориентиров преподавателем и его эффективностью обучения студентов основам оказания психологической помощи получает подтверждение. По нашему мнению, фундаментальная причина описанной выше взаимосвязи, кроется не столько в иррелевантности, выбранных большинством преподавателей обучающих моделей самой сущностной специфике постигаемого мастерства, сколько в игнорировании экзистенциальной и, еще в большей степени, онтологической, а стало быть - нравственной основы оказания психологической помощи. Осознание доминирующей роли личностной экзистенции психолога, как субъекта оказывающего психологическую помощь и ее эффективности – труднейшая задача. Понимание же безусловной значимости роли нравственной сферы – это и есть, по нашему мнению, ключ к постижению истоков собственного мастерства (как преподавательского, так и консультативно-терапевтического) и условие его обретения подопечными – будущими психологами.

Таким образом, можно утверждать, что существует необходимость амплификации и осознания профессионально-этической и нравственной позиции преподавателями учебных курсов по психологическому консультированию, психологической коррекции, глубинной психологии и психотерапии.

Это, в свою очередь, обусловлено тем, что профессионально-этические и нравственные ориентиры, с одной стороны, являются параметром, влияющим на динамику общей эффективности обучения психологической помощи, с другой - вскрывают детерминанты, опосредующие типичные трудности освоения профессий психолога-консультанта и немедицинского психотерапевта.

Получается, что низкий уровень рефлексии нравственных и профессионально-этических ориентиров психологом-преподавателем детерминирует сходные по содержанию процессы, приводящие к диффузности личностно-профессиональной позиции у студентов-психологов и участников обучающихся семинаров. Это в значительной степени затрудняет эффективность освоения практико-ориентированных дисциплин, цель которых заключается в обучении оказанию психологической помощи.

ЛИТЕРАТУРА

1.Алексейчик А. Е. Духовные аспекты в психотерапии (из стенограммы выступления на конференции в Риге, ноябрь 2003 г) Расшифровала - И. Бите. http://www.existradi.com/Alex.html