ИСТОРИЯ ПЕРВОБЫТНОГО ОБЩЕСТВА 9 глава

Наконец, важным источником накопления был протекционизм. Это систе­ма мероприятий, способствовавших развитию отечественной промышленности и ограждавших ее от иностранной конкуренции: внешняя политика, обеспечи­вавшая максимально благоприятные условия для развития национальной эко­номики, покровительственные ввозные пошлины на недостающее сырье и вы­возные на готовую продукцию, запрет или ограничение ввоза иностранных то­варов, искусственное расширение спроса на товары в стране, привлечение ис­кусных мастеров из-за границы, наконец, всевозможные правительственные льготы, раздача ссуд и субсидий предпринимателям, получавшим таким обра­зом капиталы, необходимые для открытия мануфактуры, без всяких предвари­тельных усилий и затрат.

В каждой стране в различные периоды имели преобладающее значение один или несколько источников.

Ведущей формой капиталистического производства в сфере промышлен­ности была мануфактура, а в сельском хозяйстве — фермерское предприятие.. Мануфактура раньше и быстрее внедрялась либо в новых отраслях производст­ва, не скованных цеховой рутиной (типографское дело, сахароварение, произ­водство шелка, бумаги, огнестрельного оружия и т. п.), либо там, где требова­лась концентрация капиталов и рабочих рук (горное дело, выплавка и обработ­ка металлов, кораблестроение и др.), или же, наконец, в тех отраслях производ­ства, которые вырабатывали продукцию для продажи на внешнем рынке (сук­ноделие в Англии). В большинстве старых отраслей ремесленного производст­ва мануфактура развивалась преимущественно в деревне, на базе сельских про­мыслов, свободных от цеховой регламентации. Организатором капиталистиче­ского производства в сельском хозяйстве чаще всего выступал фермер- арендатор, являвшийся посредником между непосредственными производите­лями (батраками) и земельными собственниками. Подобно мануфактуристам, фермеры вкладывали в производство свои капиталы и извлекали прибыль из эксплуатации наемных рабочих - капиталистическую земельную ренту. Но в силу того, что сфера приложения их капитала (земля) не была их собственно­стью, фермеры были вынуждены отдавать землевладельцам часть прибыли в виде арендной платы. Таким образом, прибавочный продукт, производившийся батраками, делился между фермером и землевладельцем, а сами батраки полу­чали лишь необходимый продукт в виде заработной платы.

Промежуточной формой между феодальной и капиталистической арендой была так называемая издольщина, суть которой состояла в том, что землевладе­лец давал арендатору землю и вкладывал в ведение хозяйства часть капитала (например, предоставлял семена, удобрения, орудия труда), а арендатор вкла­дывал другую часть необходимых средств (если он был состоятельным - нани­мал батраков и т.п.), и они делили между собой доход в соответствии с той до­лей, которую каждый из них вложил в дело. Процесс формирования фермерства наиболее отчетливо прослеживается в Англии.

Развитие капитализма сопровождалось ростом и укреплением националь­ного рынка. Немалую роль в этом сыграла политика протекционизма, устране­ние внутренних таможенных пошлин, дальнейшая экономическая специализа­ция между районами. Но основной толчок развитию внутреннего рынка был дан экспроприацией непосредственных производителей.

Один из самых сложных вопросов этой темы - роль государственной вла­сти в процессе первоначального накопления и оценка классовой природы абсо­лютизма.

Абсолютная монархия - это последняя форма феодального государства, возникшая в условиях крайнего усложнения социальной структуры общества и обострения классовой борьбы. При абсолютизме резко падает роль или совсем прекращается деятельность сословно-представительных учреждений: вся

власть сосредоточивается в руках монарха, управляющего страной через раз­ветвленный бюрократический аппарат, опираясь при этом не на поддержку вас­салов, а на постоянное войско. Феодалы теряют непосредственную судебную, административную и т.п. власть над населением, их классовую политику осу­ществляет государство.

Абсолютная монархия сложилась в ожесточенной борьбе с феодальной аристократией, пытавшейся отстоять свои былые вольности.

К XVI-XVII вв. ленная система полностью утратила свое значение, и ры­царство потеряло монополию в военном деле. Таким образом, оно вынуждено было переходить на государственную службу и искать у сильной королевской власти материальной поддержки. Поэтому часть феодальной ренты с крестьян теперь взималась государством в виде налогов («централизованная рента»), и феодалы получали известную долю ее в виде жалований, субсидий и т. п.

Переход к абсолютизму был обусловлен также успехами буржуазного раз­вития, когда буржуазия начала консолидироваться в класс и осознавать свои интересы, отличные от интересов класса феодалов. Продолжала существовать феодальная собственность на землю, феодальная эксплуатация крестьян как ос­новная форма эксплуатации, привилегированное положение класса феодалов и сословное неполноправие всех остальных слоев общества, в том числе буржуа­зии.

Абсолютная монархия сыграла в первый период своего существования ис­торически прогрессивную роль. Она немало сделала для укрепления буржуа­зии, пока та была слаба.

Великие географические открытия. Причины великих географических открытий коренятся в экономическом развитии европейских стран. С ростом товарно-денежных отношений огромное значение приобретают золото и сереб­ро, которые были главным средством обмена. В XV в. обнаруживается явный недостаток денег, так как на рынки поступает все больше товаров, а запасы драгоценных металлов резко сокращаются: много золота уходило на Восток в обмен на дорогостоящие предметы роскоши и пряности, немало его оседало в виде кладов и драгоценных украшений, а источники добычи золота в Европе были крайне ограничены. Общее количество денег явно не соответствовало нуждам товарного обращения. Европейцы были убеждены в необычайном бо­гатстве стран Востока, откуда в Европу поступали преимущественно драгоцен­ные камни и ткани, пряности и пр., и Африки. Из неевропейских стран были хорошо известны только примыкающие к Средиземному морю северные облас­ти Африки и западные области Азии (Передняя Азия). Европейцы знали и о существовании Японии, Китая, Индии, Индокитая, Индонезии, но сколько- нибудь точных сведений об этих странах не имели, и представления о них были самые фантастические. Широко было распространено мнение о существовании каких-то неведомых, изобилующих золотом и пряностями островов и стран, лежащих за морем на западе. Итак, поиски золота в новых землях - первая при­чина географических открытий.

Вторая причина связана с характером торговых путей средневековья. Раз­вивавшаяся со времен крестовых походов торговля с восточными странами но­сила постоянный характер, средневекового транспорта

До конца XV в. торговля с Востоком была монополией итальянских куп­цов, закупавших восточные товары через посредничество арабов. Особенно обострилась необходимость поисков новых путей в Азию во второй половине XV в., когда с завоеванием турками Ближнего Востока были отрезаны традици­онные морские и сухопутные дороги. Турецкие грабежи, пиратство, всякого рода поборы с торговых судов, караванов и рынков делали торговлю с восточ­ными странами опасной, менее регулярной и невыгодной. В XV в. распалась Золотая Орда, а в 1475 г. турки овладели Крымом. Таким образом, торговля по трансазиатскому караванному пути прервалась. Единственный путь в Индию, оставшийся еще не захваченным турками, был путь через Египет и Красное мо­ре, но он был полностью монополизирован арабами. Мысль найти новый мор­ской путь в Индию, минуя турецкие владения, начала все больше занимать умы торговцев и моряков различных стран Западной Европы.

Уровень развития производительных сил в феодальной Европе конца XV в. создал материально-технические предпосылки, необходимые для дальних путешествий и открытий. Здесь нужно отметить успехи кораблестроения и на­вигации, появление компаса, печатных карт, огнестрельного оружия, особого типа судна - каравелл с подвижными реями.

Великие географические открытия, коренным образом изменившие пред­ставление о нашей планете и имевшие всемирно-историческое значение для че­ловечества, оказали огромное влияние на дальнейшее развитие европейских стран. Они явились важной предпосылкой первоначального накопления. Про­изошло перемещение торговых путей из района Средиземного моря в Атланти­ку и Северное море. Это привело к расцвету новых крупных центров торговли: Лиссабона и Севильи, затем Антверпена и наконец Лондона) ; к упадку италь­янских городов, особенно Венеции. Начал складываться мировой рынок, значи­тельно расширился ассортимент предметов торговли. Возникли новые формы торговли и банковского дела - торговая и фондовая биржи, где наряду с това­рами стали обращаться ценные бумаги - акции. Быстрый рост купеческого ка­питала сыграл важную роль в переходе от феодального способа производства к капиталистическому.

Крупнейшим следствием географических открытий явилась «революция цен». Известно, что стоимость любого товара определяется количеством затра­ченного на его добычу или изготовление труда, а цена является выражением стоимости товара в деньгах. Широкий приток в Западную Европу драгоценных металлов из колоний увеличил количество находившегося в обращении золота и серебра в два-три раза. Эти металлы, добывавшиеся в колониях рабами - ин­дейцами и неграми, имели более низкую стоимость, чем добывавшиеся в Евро­пе. Товары же, производимые в европейских странах, требовали почти таких же затрат труда на их изготовление, как и до географических открытий. Резкое па­дение стоимости драгоценных металлов имело своим следствием повышение цен на сельскохозяйственные продукты и промышленные изделия - явление, названное революцией цен.

В развитых странах «революция цен» подрывала позиции всех тех, кто жил на заработную плату, и способствовала обогащению мануфактуристов, так как резко сократила реальную заработную плату (рост номинальной заработной платы не успевал за ростом цен), а следовательно, значительно повышал: при­бавочную стоимость. Начались захваты европейцами богатых стран в Америке, Азии, Африке. Завоевания привели к созданию огромных колониальных владе­ний («колониальных империй») - Португалии, Испании, позднее Голландии.

Реформация и крестьянская война в Германии. Эпоха Реформации и Крестьянской войны занимает важное место в истории не только Германии, но и всей Западной Европы.

В Германии начала XVI в. боролись две общественно-экономические тен­денции: прогрессивная - буржуазного развития, и реакционная — возрождения феодально-крепостнических отношений (сеньориальная реакция). В начале XVI в. элементы капиталистических отношений проникали в немецкую промыш­ленность, особенно в горное дело, но на пути их дальнейшего развития стояли два главных препятствия: первое - экономическая и политическая разобщен­ность страны, отсутствие достаточно емкого внутреннего рынка для промыш­ленных товаров и покровительства развитию буржуазии со стороны правитель­ства и второе - феодальные порядки в деревне, стремление феодалов в ряде районов возродить крепостническую систему, что тормозило экспроприацию крестьян, превращение их в наемных рабочих. Поэтому перед страной стояли две насущнейшие задачи: политическая и экономическая централизация и ос­вобождение крестьянства. Их успешное решение должно было создать в Гер­мании условия для дальнейшего развития буржуазных отношений в рамках феодального строя, как это имело место в Англии, Нидерландах, Франции. Но в Германии не встал еще вопрос о захвате политической власти немецким бюр­герством (для этого оно было слишком слабо и незрело, а буржуазия только на­чала зарождаться); речь шла в лучшем случае о завоевании им некоторых поли­тических прав в рамках феодальной монархии.

Накануне и в ходе социальных боев в Германии сложилась своеобразная расстановка классовых сил: общество оказалось расколотым на множество группировок с далекими, а нередко и враждебными интересами. Из них сфор­мировалось три лагеря с весьма текучим составом, причем представители одно­го социального слоя нередко оказывались в различных лагерях или неодно­кратно переходили из одного в другой главной причиной была незрелость не­мецкого бюргерства.

Социальное движение в Германии начала XVI в. вылилось в Реформацию - широкое общественное движение, направленное против католической церкви. Вопрос о характере немецкой Реформации очень труден, и некоторые пробле­мы, связанные с ней, до сих пор остаются спорными. Реформация была не только идеологической борьбой против католицизма, как это представляется многим буржуазным ученым. В ходе ее выявились социальные и политические требования различных общественных слоев: оппозиционных групп класса фео­далов, бюргерства и народных масс. Широкий размах Реформации объяснялся тем, что католическая церковь и своей идеологией, и всей экономической, по­литической и социальной организацией затрудняла дальнейшее развитие Гер­мании. Католическое духовенство своим образом жизни, далеким от пропове­дуемых им добродетелей, всевозможными поборами, принимавшими порой от­кровенно циничные формы, вызвало всеобщее недовольство. Обострилась борьба между светскими феодалами и духовенством за долю доходов, получае­мых от крестьян.

В Реформации отчетливо выделялись два течения: бюргерское и крестьян­ско-плебейское. Первое из них предстает перед нами прежде всего как один из важнейших этапов борьбы немецкого бюргерства против феодального дворян­ства. Антикатолическая направленность этой борьбы объяснялась тем, что дог­маты католической церкви были в то же время и «политическими аксиомами». Необходимо было развенчать в глазах верующих авторитет католической церк­ви, господство которой основывалось на том, что она якобы определяет судьбу человеческой души в загробном мире, выступая посредником между Богом и верующими, с помощью «таинств» уделяя им божественную «благодать», счи­тавшуюся единственным средством спасти душу. Этой цели и были подчинены основные догматы Лютера, идеолога бюргерской немецкой Реформации. Он выступал против католической церкви как несправедливого учреждения за цер­ковь «справедливую», а на деле - более дешевую.

При характеристике лютеранства следует обратить внимание на практиче­ские выводы, следовавшие из его догматов. Первый догмат Лютера гласит: че­ловек спасает свою душу не «добрыми делами» (обрядами и таинствами), а ис­тинной верой. Лютер, как и католики, признавал, что человек грешен и слаб, но достигнуть блаженства в загробном мире ему помогают не внешние проявления благочестия, а душевное состояние, искренняя вера в искупительную жертву Христа, пострадавшего за весь христианский мир. Верующий получает «благо­дать» не через таинства и обряды, не при посредничестве церкви: благодать представляет собой внутреннее состояние его души. Но отсюда следует, что ка­толическая церковь с ее дорогостоящим пышным культом, сложной иерархией, монашеством и т. п. является ненужным учреждением, и ее можно уничтожить без ущерба для общества, а ее землям и богатствам найти более рациональное применение. Не меньшее значение имел второй догмат: источником религиоз­ной истины является Священное писание (канонические книги Ветхого и Ново­го завета, через которые бог якобы обращается к верующим непосредственно), а не «священное предание» - сочинения «отцов церкви», постановления цер­ковных соборов, папские буллы и т. п. Католическая церковь приравнивала ав­торитет папы в делах веры к авторитету самого Бога, Лютер же вторым догма­том отрицал этот авторитет, а вместе с ним все учение католической церкви, оправдывал уничтожение культа святых, власти папы и требовал возврата к простой и дешевой раннехристианской церкви. Однако он не делал всех выво­дов, которые логически следовали из его учения. Выступив против спаситель­ной силы таинств, Лютер оставил некоторые из них - крещение, причащение, покаяние. Однако при этом он отвергал католическое толкование причащения как пресуществление, т. е. превращение хлеба и вина в плоть и кровь Христа (но утверждая, что при совершении таинства незримо присутствует Христос). Он категорически отвергал свободное толкование религиозных вопросов на ос­новании разума, подчеркивая, что человек приходит к вере не через разум, а в силу дара Божия. Но особенно осторожен был Лютер в своих социально- политических взглядах. Он призывал к повиновению светским властям, высту­пал против вооруженной борьбы народных масс за реформу церкви, возлагая все надежды в этой борьбе на князей.

Лютер не уничтожил церковную организацию, но изменил ее назначение и в корне перестроил структуру. Пасторы были призваны не отпускать грехи и «открывать врата рая» верующим, а помогать христианам обрести истинную веру посредством проповеди Священного писания. На первых порах Лютер го­ворил о необходимости создать демократическую национальную церковь, что достигалось выборностью духовенства, разрывом с папой и введением бого­служения на родном языке. Упразднялись таинства (кроме указанных выше) и культ святых, упрощались обряды. Позднее Лютер поставил свою церковь под власть князей. Этому способствовал его дополнительный догмат «Всякая власть от Бога», в том числе и княжеская.

Учение Лютера, несмотря на его непоследовательность и ограниченность, сыграло большую роль в социальной борьбе за прогрессивные преобразования в немецком обществе 20-х годов XVI в.

Как показали события Крестьянской войны, немецкое крестьянство сдела­ло из учения Лютера далеко идущие социальные выводы, а в Священном писа­нии, переведенном Лютером на немецкий язык, находило обоснование своим антифеодальным требованиям. Лютеранство было тем идейным знаменем, под которым немецкое бюргерство реально могло бы объединить и повести за со­бой крестьян.

Реформационное движение в Германии можно разделить на три основных этапа:

1517-1521 гг., когда выступление Лютера подняло и на короткое время объединило в борьбе с католической церковью представителей почти всех сло­ев немецкого общества, каждое из которых понимало Реформацию по-своему и вкладывало в лозунги Лютера свое содержание.

1521-1525 гг., когда произошло размежевание в антикатолическом лагере. Кульминационным пунктом Реформации была Великая крестьянская война 1525 г. и, прежде всего, движение в Саксоно-Тюрингенском районе. Крестьян­ская война охватила в первую очередь юго-западные и центральные районы Германии (Швабию, Франконию и Саксоно-Тюрингенский район), в которых раньше началась сеньориальная реакция и на памяти одного поколения кресть­ян (как это явствует из «12-ти статей») резко ухудшилось их положение. Подъ­ем восстания в разных местностях Г ермании приходится примерно на одно и то же время, лето 1525 г., и в 1526 г. продолжались уже арьергардные бои кресть­ян Тироля. Хотя основной движущей силой восстания было крестьянство, оно носило преимущественно крестьянский характер только в Швабии; во Франко­нии большое влияние на ход событий оказало бюргерство, а в Саксоно- Тюрингенском районе - плебейские низы под руководством Томаса Мюнцера.

Вождем радикального бюргерства был Вендель Гиплер, а проект реформы сформулирован в Гейльброннской программе.

Идеологом и вождем крестьянско-плебейского лагеря был Томас Мюнцер, он призывал ко всеобщему социально-имущественному равенству и усматривал источник социального зла в крупной собственности, он видел единственно воз­можный путь к освобождению народа в активной революционной борьбе. Так­тика мюнцеровской партии нашла наиболее яркое выражение в «Статейном письме».

Трагедия Мюнцера заключалась в том, что народные низы, смутные идеа­лы которых он выразил и за которые отдал свою жизнь, далеко не всегда пони­мали его. Для обоснования справедливости своих требований крестьяне чаще использовали учение Лютера и переведенную им на немецкий язык Библию.

Однако в ходе войны Лютер открыто перешел на сторону князей, предав инте­ресы крестьян. «Венцом» его предательства был памфлет «Против разбойничь­их шаек крестьян». Эволюция Лютера была эволюцией всего бюргерства, кото­рое не понимало, что, обрекая на провал крестьянское движение, оно обрекало на поражение и себя.

3. Третий период Реформации был самым продолжительным - с 1526 по 1555 гг. Разгром Великой крестьянской войны был разгромом не только народ­ной, но и бюргерской Реформации. Всю выгоду из этого движения извлекли князья. Поэтому третий период называется княжеской Реформацией. Лютер всецело подчинил свое учение интересам князей, превратив свою церковь в орудие их политики. С этого времени лютеранство утратило свой прогрессив­ный характер. Однако идеи Лютера поддержали не все немецкие князья, поэто­му дальнейшая борьба за реформу церкви вылилась в вооруженное столкнове­ние: двух княжеских группировок. Аугсбургский религиозный мир, которым закончилась княжеская Реформация, утвердил принцип «чья власть, того и ве­ра». Тем самым он еще более усилил раздробленность Германии, закрепив су­ществование католических и протестантских княжеств. И в тех и в других бюр­геры (как и остальные подданные) вынуждены были исповедовать то же цер­ковное учение, которого придерживался князь.

В ходе княжеской Реформации впервые появился термин «протестантизм» (в связи с тем, что несколько князей и городов - сторонников Лютера - заявили в 1529 г. о своем протесте против прокатолической политики германского им­ператора и соответствующего решения второго Шпейерского рейхстага. Этот термин позднее распространился и на другие направления буржуазной Рефор­мации. Появление протестантской церкви, сохранившейся до наших дней, оз­начало выделение из католической церкви еще одного направления (напомним, что разделение христианской церкви — на католическую и православную - произошло в 1054 г.).

Победа феодалов в Крестьянской войне и использование ими Реформации в своих целях обрекли Германию еще на столетия раздробленности, пресекли пути прогрессивного развития страны, привели к гибели возникшие очаги ка­питализма и способствовали распространению сеньориальной реакции и вто­ричного закрепощения крестьян.

Реформация в Швейцарии и контрреформация. Растущая европейская буржуазия остро нуждалась в последовательном реформационном учении и бо­лее радикальном преобразовании церковной организации. Это обусловило по­явление других направлений европейской Реформации. Свое дальнейшее раз­витие она получила в Швейцарии в учениях Цвингли и Кальвина.

Как и в Германии, Реформация в Швейцарии должна была разрешить не только религиозные споры, но и социально-политические противоречия, кото­рые, в частности, выливались в борьбу между «лесными» и «горными» канто­нами за равноправие в решении политических вопросов. Хотя засилье католи­ческой церкви и папской курии в Швейцарии не было столь сильным, как в Германии, социально-политическая борьба приняла характер религиозного кон­фликта.

Сравнивая учения Цвингли и Лютера, можно проследить, насколько раз­ные практические выводы делались ими из одних и тех же догматов. Цвингли толковал догматы Лютера более рационалистически: он отрицал лютеровское объяснение таинства причастия, рассматривая его как символический обряд в память верующих о Христе и полностью порывая с мистикой и обрядовой сто­роной богослужения.

Из догмата о Священном писании как источнике религиозной истины Цвингли делал также более последовательные выводы. Лютер считал, что в «священном предании» должно быть отброшено только то, что противоречит Священному писанию, а Цвингли отвергал вообще все, кроме Ветхого и Нового завета. Устройство его церкви было более демократично, буржуазный идеал дешевой церкви воплощался в жизнь. Это проявилось не только в уничтожении церковной иерархии и установлении принципа выборности духовенства, но и в дальнейшем упрощении и удешевлении церковного убранства и обрядов: были уничтожены не только иконы, но и алтарь, распятия, статуи и другие украше­ния церкви, упразднялось пение, орган, торжественная месса; богослужение свелось к проповеди пастора на родном языке.

Цвингли занимал промежуточное положение между Лютером и Кальви­ном: его теология ближе к лютеранству, а организация церкви - к кальвинист­ской.

Буржуазная сущность Реформации нашла наиболее яркое воплощение в учении Жана Кальвина. Основу его учения составляет догмат об абсолютном, предопределении, который был распространен и ранее. Но Кальвин придал ему ярко выраженный буржуазный характер. Суть этого догмата состоит в том, что загробная судьба каждого человека якобы предопределена Богом «от века», т. е. при сотворении мира, когда он разделил весь род людской на две неравные час­ти: меньшинство оказалось его избранниками, которым было обеспечено веч­ное блаженство в раю, остальные - отверженными. Впредь никто (даже сам Бог) никакими средствами не мог и не сможет изменить этот раз навсегда установ­ленный порядок. Этот догмат в системе кальвинистского учения носил четко выраженную антикатолическую направленность, как и учение об оправдании верой, поскольку также приводил к выводу, что католическая церковь с ее об­рядами и сложной дорогостоящей организацией не играет никакой роли в спа­сении души. Вместе с тем он открывал известные возможности для научного познания мира: там, где все предопределено, нет места для чудес, вмешательст­ва сверхъестественных сил, а, следовательно, должны действовать внутренние законы, которые можно познать.

На первый взгляд, догмат о предопределении обрекал верующего на фата­лизм, лишал его воли к активной деятельности. Активное начало кальвинизма заключалось в его учении о светском, или мирском, призвании. Никто не знает и не может узнать, учил он, предопределена ли Богом его душа к спасению или к вечной гибели. Но эта тайна может приоткрыться человеку в ходе его повсе­дневной практической деятельности. Вся энергия человека должна быть на­правлена на поиски «мирского призвания», т. е. такой сферы деятельности, в которой он мог бы достигнуть наибольшего успеха. Кальвинизм отличался от всех других религиозных учений тем, что он не отвлекал человека от земной жизни и деятельности, а «нацеливал» на нее, ибо здесь наиболее активной фор­мой проявления религиозного чувства была не молитва и не пассивная вера в Бога, не уход в монастырь, считавшийся идеалом служения Богу у католиков, а следование мирскому призванию, т. е. ревностное выполнение своих повсе­дневных практических дел. Кальвин учил, что если деятельность человека про­текает успешно, богатства его растут, то это проявление его принадлежности к числу тех, кто будет спасен; если же он беден, то это может служить либо про­явлением божьего проклятия, и тогда бедняку не следует роптать на более удачных «ближних» - эксплуататоров и дельцов, ибо они здесь ни при чем, ли­бо признаком того, что верующий неправильно определил свое мирское при­звание и должен попробовать свои силы на другом поприще. Таким образом, складывалось воззрение, что Бог благословляет торговлю и накопительство, ос­вящалась и находила «божественное оправдание» повседневная практика бур­жуазии. Если евангельская легенда внушала верующим, что легче верблюду пролезть в игольное ушко, чем богатому попасть в царствие небесное, то идео­логия Кальвина широко открывала врата рая удачливым дельцам. Накопитель­ство рассматривалось как деятельность во имя религиозного долга, догмат о мирском призвании стимулировал деловую активность нового класса. Эта сто­рона учения была сформулирована более четко уже учениками Кальвина.

Интересам буржуазии отвечали и экономические взгляды Кальвина. Он допускал ростовщический процент и рабство и тем самым освобождал буржуа­зию от католического запрета пускать деньги в рост, оправдывал получившую широкое распространение работорговлю и эксплуатацию рабского труда в ко­лониях.

Из учения Кальвина следовали весьма определенные практические выво­ды, в которых нуждалась буржуазия эпохи первоначального накопления. Среди них самое видное место принадлежало так называемому «мирскому аскетиз­му». Буржуазное накопительство и буржуазная бережливость рассматривались как религиозный долг человека; все верующие, не щадя своих сил, отказываясь от жизненных удобств и наслаждений, должны заниматься своим делом ради наживы. Отсюда следовала борьба со всякого рода непроизводительными за­тратами, излишествами, роскошью. Кальвинисты одевались в . простую темную одежду, лишенную каких-либо украшений, были бережливы и просты в быту. Из учения о светском призвании и мирском аскетизме вытекал еще один прак­тический вывод - борьба с праздниками, так как все, ограничивавшее возмож­ности практической деятельности, считалось вредным. Девиз кальвиниста был: «молись и работай», т.е. верующий должен шесть дней в неделю работать и в краткие часы, отведенные для отдыха, всецело предаваться размышлению о всемогущем Боге, чтению Библии, а не светским развлечениям. Возбранялось посещение театров, трактиров, зрелищ и т.п. Эти принципы наиболее последо­вательно проводились в жизнь женевскими кальвинистами и английскими по­следователями Кальвина - пуританами.

Организация кальвинистской церкви носила ярко выраженный республи­канский характер и имела много общего с цвинглианской. Но самое важное за­ключалось в том, что кальвинистская церковь практически выполняла роль по­литической организации; она руководила деятельностью государственного ап­парата и контролировала его. На пасторов возлагалось не только богослужение, но и общий надзор за религиозной и моральной стороной жизни верующих. Пасторы практически составляли руководящее ядро, направлявшее государст­венную жизнь, а низшие служители церкви, диаконы, замещали различные ад­министративно-хозяйственные должности.

Он был противником абсолютной монархии, называл ее тиранией, резко выступал против придворной знати, влиявшей на политику государей.

Поэтому, формулируя основы своего вероучения, Кальвин стремился к то­му, чтобы оно не оставляло простора для демократического толкования и не могло служить идейным оправданием «бунтов» и «тирании народа». Если у на­рода нет ни правительства, ни власти, то все равно, утверждал он, среди народа неизбежно возникнут гораздо большие и ужасные смуты, чем если бы он нахо­дился под гнетом самой непомерной тирании. Демократия в глазах Кальвина - еще большее зло, чем монархия. Отсюда видно, что Кальвин больше всего бо­ялся революционного анабаптизма и резко выступал против него. Тем не менее учение Кальвина сыграло большую прогрессивную роль. Организация кальви­нистской церкви была боле демократичной, чем лютеранская. Догматическая сторона этого учения, этика и организация церкви полностью соответствовал потребностям буржуазии. Однако следует отметить, что некоторые стороны учения Кальвина, особенно его антимонархическая политическая доктрина, оказались созвучными интересам реакционных кругов феодальной аристокра­тии, использовавшей отдельные положения кальвинизма в борьбе с форми­рующимся абсолютизмом (гугенотские войны во Франции).