Мировое хозяйство — глобальная географическая система 16 глава

К тому же, многое зависит от того, какую структуру питания при­нять в качестве исходной: научно обоснованную или фактически сло­жившуюся. Но даже если взять за основу единый рацион, например, «среднего» европейца, разброс в мнениях специалистов касательно допустимой численности населения на планете оказывается очень боль­шим: от уже реально возникшей на горизонте цифры 7 млрд до гипо­тетических 50 млрд человек. В последнем случае не только принима­ют в качестве необходимой посылки повсеместное распространение передовых интенсивных технологий, но и отталкиваются от явно чрез­мерного показателя верхнего уровня распаханности суши — до 70%.

Среди многих расчетов сельскохозяйственного потенциала Зем­ли один из самых фундаментальных был выполнен в 70-х гг. груп­пой голландских ученых. Они оценили всю пригодную для земле­дельческого освоения территорию в 3714 млн га. Это составляет 27,4% всей суши (без Антарктиды), из которых орошением в буду­щем реально охватить до 470 млн га пахотных угодий. В свете этих показателей максимально возможная (с учетом тех ограничений, которые ресурсы фотосинтеза накладывают на естественный процесс формирования биомассы) биологическая продуктивность возделывае­мого клина была исчислена в зерновом эквиваленте в 49 830 млн т в год. Однако на практике весомую часть обрабатываемых площа­дей человеку всегда придется отводить под технические, тонизиру­ющие, кормовые и другие непродовольственные культуры.

На современном этапе упор все больше переносится на необхо­димость подъема урожайности в развивающихся странах, которые располагают возможностями опереться на уже имеющиеся в мире агрономические и прочие научно-технические достижения. Однако при бесспорной в целом справедливости данного тезиса механиче­ские заимствования, увы, вряд ли окажутся эффективными. Иной, слабо еще познанный природный фон тропиков, крайне чувстви­тельная реакция их естественных геосистем на антропогенные воз­действия, избыток рабочих рук в деревне третьего мира, высокая энергоемкость прогрессивных агротехнологий — все это ограничи­вает возможности традиционного сельского хозяйства идти нака­танной дорогой интенсификации.

Представляется, что хорошие перспективы открывает активное внед­рение в странах низких широт практики вторых и даже третьих посе­вов в году, для чего нужны в первую очередь скороспелые сорта и орошение, если наличествует сухой сезон. Поэтому обоснованно свя­зывать надежду именно с грядущими успехами селекции и генетики, но они-то как раз и наименее предсказуемы: так, в середине 60-х гг. неожиданным даже для специалистов стало появление высокопродуктивных гибридных сортов пшеницы, послужившее сигналом бурного развертывания «зеленой революции». Немалые шансы дает совершен­ствование отраслевой структуры посевов, в частности, внедрение бо­гатых белками культур. Известно, сколь крупный вклад в обеспече­ние продуктивного молочного скотоводства калорийными кормами вне­сла получившая в США широкое распространение соя.

Согласно документам ФАО, в 1995 г. в мире насчитывалось 88 стран с низкими доходами жителей, где не хватает продовольствия. Из них более 30 в предшествующие годы свыше 1/4 своих экспорт­ных поступлений направляли на его закупку. К этим странам относит­ся и Россия, в импорте которой продукты питания устойчиво состав­ляют по стоимости 25—30%. Вместе с тем глобальное положение не столь мрачно. В Западной Европе и США государственная политика направлена на ограничение обрабатываемых площадей, чтобы не до­пустить нарастания избытка сельскохозяйственной продукции, ибо в противном случае не исключено наступление такого момента, когда убыток от падения цен не будет компенсирован увеличением плате­жеспособного спроса. Так, в случае богатого урожая цены на аграр­ные товары могут снизиться настолько, что не покроют издержки, и сельское хозяйство как отрасль окажется неплатежеспособным. Од­новременно это косвенно свидетельствует о тех скрытых резервах для увеличения при необходимости производства, которыми располагает аграрный сектор в промышленно развитых странах.

Продовольственная проблема многоаспектна, и добиться ее успеш­ного решения не удается без создания соответствующего социально-экономического климата в стране. Недостаточными выглядят и попытки достичь подъема сельского хозяйства путем внедрения достижений научно-технической революции, массовой механизации и т.п. Об этом четко свидетельствует недавнее советское прошлое. В СССР за 60— 80-е гг. в отрасли выросли энергетические мощности со 155,9 млн до 603,9 млн л.с., а стоимость производственных фондов поднялась с 43,9 млрд до 227 млрд руб. Поставки минеральных туков деревне увеличились за этот период с 2,6 млн до 18,8 млн т действующего вещества в год. Площадь мелиорированных земель была доведена с 16,3 млн до 31,0 млн га. Отдача же оказалась скромной: средняя урожайность зерновых повысилась с 11 до 14,9 ц/га. Ибо не хватило понимания и необходимой политической воли, чтобы начать преоб­разование форм собственности в деревне, без чего оказывается невоз­можным преодолеть хронический кризис, вызванный насильственной коллективизацией села.

Анализ социально-экономических и исторических истоков силь­ной географической дифференциации в снабжении населения мира продуктами питания подводит к выводу, что голод, массовое недое­дание и другие трудности аналогичного рода сами в сильнейшей степени оказывают обратное влияние на общественную жизнь. Оно состоит, в частности, в стремлении властей упрочить свое воздей­ствие на дела продовольственного сектора, а через него укрепить свою централизующую роль в отношении всех автономных ячеек хозяйственного механизма. В нашей стране это может повести к особенно энергичным попыткам реанимировать бюрократические на­чала в управлении экономикой и воздвигнуть дополнительных шлаг­баумы на путях становления подлинного рынка. Среди многообраз­ных последствий обострившегося продовольственного положения, помимо тех, что имеют явно выраженную гуманистическую сущ­ность, особенно важным представляется торможение развития эко­номики при сохранении ее устаревших консервативных форм. Поэ­тому задача преодоления продовольственного кризиса для любого государства превращается в приоритетную, и решение ее демокра­тическими методами неизбежно приобретает судьбоносный харак­тер, открывая дорогу к национальному возрождению.

Вопросы

1. В чем продовольственная проблема проявляет себя как общемировая?

2. Раскройте ее связи с другими глобальными проблемами.

3. Какие регионы мира характеризуются критической продовольственной ситуацией?

Часть 3. ПРОМЫШЛЕННОСТЬ

Современная промышленность представляет собой сложнейший конгломерат секторов, отраслей, подотраслей, видов, стадий и ти­пов производства. Практические все готовые изделия в той или иной степени проходят промышленную обработку — от простей­ших видов аграрной продукции до новейшего высокотехнологического оборудования. Вместе с тем этот конгломерат образует систе­му межотраслевых связей, описываемых межотраслевым балансом (модели «затраты—выпуск»). Этот баланс отражает потоки сырья и полуфабрикатов внутри промышленного производства и позво­ляет рассчитать не только прямые затраты каждой отрасли путем суммирования поставок из других отраслей, но и полные затраты, отражающие все косвенные межотраслевые связи, необходимые для сопряженного учета производства во всех отраслях.

Именно этими эффектами межотраслевых связей обусловлено вы­деление ведущих (пропульсивных) отраслей, играющих роль «локомо­тива» на разных стадиях «длинных волн» Кондратьева. Неравномер­ность развития привела не только к смене ведущих отраслей, но и к их различному сочетанию в разных странах и регионах. Возможности территориального разрыва отдельных производственных связей в про­цессе выпуска конечной продукции привели к значительной террито­риальной дисперсии заводов, участвующих в общем производствен­ном процессе. Таким образом, в развитии и размещении промышленности сталкиваются две противоположные тенденции — образование территориально-производственных комплексов, когда экономический эффект достигается за счет сосредоточения на относительно неболь­шой территории группы технологически взаимосвязанных производств, и рассредоточение подобных производств по оптимальным штандортам и предприятиям с оптимальным для данной отрасли размером.

Это противоречие смягчается за счет преобладания более высо­ких уровней комплексирования производства на базе крупных месторождений энергетического сырья, в зонах крупных ГЭС, в наибо­лее атрактивных по географическому положению припортовых ком­плексах. В промышленно развитых странах комплексирование и об­разование районных сочетаний наблюдается в информационных ви­дах деятельности и высоких технологиях, вблизи от университет­ских центров.

Нашло разрешение и противоречие между факторной (штандортной) системой размещения промышленности и регулярной, тяго­теющей к центральным местам. В условиях ликвидации экономи­ческих барьеров, вызванной экономической интеграцией и филиализацией ТНК во многих странах, произошло резкое про­странственное расширение зон сбыта и объединение рыночных пространств, что создало условия для оптимизации размещения про­мышленности.

Исторически факторная система размещения возникает раньше, в связи с зарождением и развитием конкретной отрасли. По мере расширения рынка сбыта обнаруживается тенденция к росту числа предприятий оптимальных размеров и более равномерному их раз­мещению. Этой трансформации способствует и формирование сис­тем центральных мест в сфере услуг. Однако НТП и постоянное возникновение новых производств под воздействием усложнения спроса ведут к выпуску товаров, зоны сбыта которых в период их освоения таковы, что рынок большинства стран и районов не может обеспечить загрузку даже единичного предприятия оптимальных раз­меров. Поэтому процесс трансформации факторной системы в регу­лярную носит постоянный характер и связан с жизненным циклом товара, диффузией нововведений и оптимальными размерами еди­ничного предприятия.

Ниже даны самые сжатые характеристики ведущих отраслей, ха­рактерных для разных стадий экономического развития. Тем не менее все они сохраняют свое значение как жизненно важные звенья общей системы мирового хозяйства и его важнейшей подсистемы — про­мышленного производства.

Горнодобывающая промышленность

Эта отрасль — первичный сектор производства, ибо она добыва­ет первичные материалы и энергоресурсы, без чего не могут суще­ствовать все остальные отрасли. В данном разделе рассмотрена до­быча полезных ископаемых, кроме энергоносителей. К горной про­мышленности относится добыча не только руд металлов и другого минерального сырья, но и так называемых инертных материалов, достигающая больших масштабов в высокоразвитых странах. Инер­тные ископаемые по себестоимости невелики, но по объему дости­гают сотен миллионов тонн; в развитых странах по общей стоимо­сти добыча строительного камня может сравниться с добычей золота, как это бывало в отдельные годы в США.

По сути дела многоотраслевая горная промышленность — это удел высокоразвитых стран, поскольку в менее развитых странах чаще всего выделяется лишь несколько подотраслей, а иногда толь­ко добыча. На этом фоне Дания, на первый взгляд вообще лишен­ная полезных ископаемых, на самом деле крупнейший производи­тель диатомита (рыхлой и слабоцементированной кремнистой оса­дочной породы, состоящей преимущественно из панцирей диатомовых водорослей), широко применяемого в строительстве, пищевой и химической промышленности, и каолина, потребляемого только внутри страны, но тем не менее служащего основой для производ­ства знаменитого датского фарфора. И таких незаметных, на пер­вый взгляд, видов горного сырья можно найти несколько десятков, начиная с известняка, мировая добыча которого превышает 3 млрд т, и кончая так называемыми «фильтрующимися» глинами.

Универсальный процесс ориентации на дешевую рабочую силу захватил и горную промышленность. В начале 90-х гг. по степени развития горной промышленности на первые роли выходит Китай, все сильнее развивается горная промышленность стран, где сравни­тельно ниже затраты на труд. Например, Австрия, многие годы ос­новной экспортер магнезита, в последнее десятилетие уступила ме­сто Греции. Наряду с дешевизной труда все большую роль играют новые горнорудные регионы, прежде всего в развитых странах. Так, важнейшее значение в мировой горной промышленности приобрела Австралия, в связи с открытием богатых месторождений различных полезных ископаемых. Важное место занимают Канада и ЮАР; по­степенно к «большой тройке» присоединяются Китай и Бразилия. Эти пять стран и стали главными рудными кладовыми современно­го мира. Концентрация горной промышленности идет параллельно с резким свертыванием традиционных отраслей в ведущих странах именно из-за переориентации на богатые заморские месторождения и дешевый труд. В немалой степени этому способствуют и природо­охранные мероприятия. Например, свертывание добычи ртути, очень загрязняющей среду, привело к потере Испанией первого места в мире; туризм победил интересы горной промышленности. Поэтому развитые страны переходят с собственных ресурсов, которые дале­ко еще не истощились, на продукцию стран с более дешевым тру­дом или более богатыми запасами.

Характер горной промышленности заметно разнится в зависимо­сти от масштабов добычи и уровня горной техники. Как правило, наиболее крупные и технически оснащенные предприятия специа­лизируются на добыче железных руд, бокситов, медных руд и т.п. С другой стороны, существует и масса мелких предприятий (копок, а не рудников), как правило, в менее развитых странах. Но в ряде случаев сохраняются мелкие предприятия и в силу недостаточно­сти запасов по таким полезным ископаемым как добыча драгоцен­ных камней (но не алмазов), ртути, слюды, редких металлов. Стара­тельская форма добычи сохраняется во многих странах. В целом тенденция такова, что все большая доля добычи постепенно перехо­дит в руки крупных предприятий, постепенно сменяющих стара­тельскую добычу, с которой обычно начиналось развитие горной промышленности во многих странах. Только в странах «новой коло­низации», в таких как Канада, Австралия и ЮАР, горная промыш­ленность сразу же носила крупные масштабы.

Наиболее крупные горные предприятия сложились в добыче же­лезных руд и бокситов, а также калия, поваренной соли, инертных материалов и известняка. К этой группе относятся очень крупные медные рудники и карьеры в основном в США, где металл добыва­ется из очень низкой по содержанию медной руды — 0,1% и даже ниже. Но за счет огромных размеров рудников рентабельна и такая добыча, хотя новые рудники создаются на более богатых рудах. Но тем не менее цены на мировом рынке определяют «замыкающие затраты» именно этих предприятий. Примерно такой же характер носят уникальные золотые рудники ЮАР, где на поверхность из­влекаются «горы» кварца из жильных месторождений, что, конеч­но, куда менее выгодно, чем эксплуатация россыпных месторожде­ний, на которых держится золотодобывающая промышленность Рос­сии. При тех масштабах разработок, которые допускают гигантские месторождения ЮАР, добыча выгодна, так как сопряжена с боль­шими масштабами предприятия (первое место в мире, свыше поло­вины мировой добычи золота и платины).

Большинство крупнейших предприятий по добычежелезной ру­ды ориентировано на богатые залежи или на обогащение руд до 60% содержания железа и выше. Рудники с меньшим содержанием железа в руде либо свертывают свою работу, даже если они нахо­дятся в относительной близости к металлургическим предприяти­ям, как Лотарингский бассейн во Франции, либо полностью пре­кращают добычу, поскольку металлургические заводы переходят на богатую привозную руду. Основные поставщики мирового рынка — железорудные бассейны Австралии и Бразилии с годовой добычей от 75 млн до 90 млн т руды при среднем содержании железа в ней 60—62%. Знаменитый бассейн Миссейби в районе озера Верхнего в США, на котором выросла черная металлургия США, ныне дает всего лишь около 30 млн т, в то время как приблизительно столько же руды ввозится из других стран — Бразилии, Венесуэлы, Ка­нады.

Лотарингский бассейн во Франции, на базе которого возникла металлургия не только Франции, но и Саара (ФРГ), ныне дает око­ло 10 млн т руды, гораздо больше ее ввозится во Францию из Африки с богатых месторождений. Из старых европейских месторождений выдерживают конкуренцию месторождения Швеции (12—15 млн т), тогда как большинство других железорудных месторождений За­падной Европы практически закрылось, и не всегда из-за истоще­ния запасов, а из-за нерентабельности добычи. Однако растет добы­ча руды на месторождениях Курской магнитной аномалии в Рос­сии; Кривой Рог остается сырьевой базой украинской металлургии.

Примерно то же произошло с добычейбокситов. Дело не толь­ко в том, что ряд месторождений бокситов в таких традиционных странах-производителях алюминия, как Франция, уже истощились и пришлось переходить на новые источники сырья. Австралийские бокситы и по объему, и по цене в состоянии удовлетворить 50% мирового спроса. Крупные экспортеры — Гвинея (20 млн т), Ямай­ка (45 млн т) и Бразилия (10 млн т) вместе с Австралией определя­ют конъюнктуру мирового рынка бокситов. Собственное производ­ство алюминия налажено в Австралии и Бразилии. Ямайка снабжа­ет в основном алюминиевую промышленность США, а Гвинея — Западной Европы. Австралийские бокситы перерабатываются не толь­ко заводами Ближнего Востока для реэкспорта в Японию, но и заводами России и Западной Европы.

Добычамеди ведется двумя типами предприятий — на бедных и богатых рудах. Но во всех крупных странах-производителях добыча меди непосредственно связана с выплавкой на месте. Два самых круп­ных производителя меди — Чили (около 2 млн т) и США (1,5 млн т), а также Канада (700—800 тыс. т), Замбия, Заир и Перу. Япония все еще использует свои месторождения, импортируя в основном медь из Чили и Перу.

Собственная добыча меди в Западной Европе очень невелика. Большинство стран использует привозную медь.

Особое положение сложилось сникелем. На Западе был за­крыт ряд мелких и малоэффективных предприятий по производству никеля. Благодаря Норильскому (одному из крупнейших в мире) и Печенгскому никелевым комбинатам Россия в состоянии оказывать существенное воздействие на рынок никеля, где главным произво­дителем выступает Канада. Крупным экспортером никеля является Новая Каледония, снабжающая Западную Европу и Японию.

Значительны размеры производствалегирующих металлов — марганца, хромитов, вольфрама, молибдена и др.

Небольшие масштабы добычи характерны для производствадра­гоценных камней, кроме алмазов, большая часть которых добы­вается на крупных рудниках, размещенных в местах так называе­мых «трубок взрыва», масштабы разработки которых носят гигант­ские размеры. Но большая часть драгоценных камней добывается даже не рудниками, а мелкими разработками, часто полукустарны­ми. Подобные «копки», группируясь в районах залегания драгоцен­ных камней, создают целые «горные районы», дающие не только большую суммарную добычу, но и наносящие большой вред окру­жающей среде. Такие районы «копок» характерны прежде всего для Бразилии, а также Индии, где кустарным образом добывалась так­же и слюда. По всему миру существует сеть приисков золота, где оно добывается кустарным способом не только в Африке или Цен­тральной Азии, но и в развитых странах.

Особую роль в добывающей промышленности играют горнохимические комбинаты. Они созданы в районах залегания соленосных пластов, поскольку месторождения солей, как правило, включает в себя соли разного состава. Комбинаты — это по сути дела переход­ная форма, сочетающая в себе первичную стадию переработки комп­лексного сырья с его разделением на разные компоненты для полу­чения готового продукта. Такие комбинаты характерны для Германии; подобный комплекс возник на базе Соликамского месторождения в нашей стране. Крупнейший производитель калийных солей — Канада. По сравнению с Германией ее комбинаты менее диверсифицирова­ны и четко ориентированы только на калий, по которому Канада вышла на первое место в мире — около 7 млн т (примерно 1/3 мировой добычи); на втором месте Россия и Беларусь — 5,5 млн т (Соликамск и Солигорск), хотя еще недавно их общая добыча при­ближалась к 10 млн т. На третьем месте — ФРГ, некогда основной производитель калийных солей (около 3 млн т); ряд крупных шахт прежней ГДР не выдержал конкуренции с Канадой. К числу круп­ных производителей относятся также США и Израиль, где добыча ведется в значительной степени уже из природных рассолов (1,5 и 1,3 млн т). В Израиле и Иордании начато использование ресурсов Мертвого моря.

Наконец, новой важной отраслью горной промышленности явля­ется добыча сырья из морской воды и со дна моря. Прежде всего это добыча нефти на шельфе, которая достигла 25% общего произ­водства. Однако добыча рудных полезных ископаемых со дна моря еще не велика. По-видимому, дефицит полезных ископаемых на ми­ровом рынке не настолько велик, чтобы оправдать систематическую добычу с морского дна всех видов сырья, кроме нефти и газа. Суще­ствуют только отдельные разработки, например, олова в районе Ин­донезии, циркониевых песков в Австралии, алмазов у побережья Юго-Западной Африки. Гигантские же ресурсы конкреций разме­щены в глубоководных акваториях, их разработки еще не вышли из стадии эксперимента именно в силу значительной дороговизны морской добычи по сравнению с сухопутной. Ресурсы Мирового океана — это, безусловно, будущее горной добычи в мире, посколь­ку там находятся практически неисчерпаемые запасы многих видов сырья.

Проблема мировых ресурсов зависит от уровня развития произ­водительных сил, от возможности получать дешевую энергию, при­годную для того, чтобы облагородить любое сырье. Поэтому все проблемы по снабжению человечества материалами упираются в проблему энергетики — получения дешевых и безопасных источни­ков энергии.

Вопросы

1. Для какой подотрасли горнодобывающей промышленности типичны наи­большие объемы добычи?

2. Для какого типа стран характерно многообразие структуры горнодобы­вающей промышленности?

3. Каково соотношение производственных факторов, влияющих на разме­щение отрасли?

4. Каков характер сдвигов в территориальной структуре отрасли?

5. Каков характер комбинирования в отрасли?

Энергетика

Мировая энергетика базируется прежде всего на потреблении ископаемого топлива — нефти, каменного угля и природного газа, кроме того, широко используется гидравлическая и ядерная энер­гия. Большую роль по-прежнему играет древесное топливо, поскольку в странах третьего мира древесина и растительные остатки занима­ют видное место в энергобалансе. Точных цифр потребления расти­тельного топлива нет: по разным оценкам оно составляет до 10% в мировом энергетическом балансе, но служит основным источником энергии для большей части человечества, живущего в развиваю­щихся странах.

На первом месте по масштабам потребления энергии находятся ведущие страны мира, которые и определяют мировой энерго­баланс. В начале 90-х гг. мировойэнергобаланс составил около 8 млрд т в нефтяном эквиваленте (без древесно-растительного топлива). Первое место в нем занимает нефть (3,8 млрд т), вто­рое — уголь (2,1 млрд т) и третье — природный газ (1,8 млрд т). Кроме того, атомной энергии в балансе принадлежит свыше 0,3 млрд т и гидроэнергии около 0,2 млрд т.

При составлении общего энергобаланса и баланса электроэнер­гетики следует учитывать, что в энергобалансе очень существен­ную роль играет потребление энергии транспортом, прежде всего автомобильным и авиационным. Кроме того, важное место занима­ет технологическое потребление топлива — прежде всего в черной металлургии, для нужд отопления. В электробалансе выше, чем в общем энергобалансе, доля атомной энергии, гидроэнергии и в последние годы заметно повысилась доля угля, так как очень мно­гие электростанции в связи с нефтяным кризисом были переведены с нефти на уголь или приспособлены к работе на двух видах топли­ва. Велика и доля газа в электробалансе, хотя в немалой степени он идет и на технологические нужды. Нужно помнить еще, что часть нефти и газа используется как сырье в химической промышлен­ности.

Значительная часть энергии, потребляемой основными потреби­телями — развитыми странами, импортируется. Это относится не только к нефти и газу, но и к каменному углю, что связано не с отсутствием энергетических ресурсов в развитых странах, а с их дороговизной. Не только запасы нефти, но и каменного угля в ста­рых индустриальных странах в значительной мере истощились и поэтому их добыча стала невыгодной: даже по каменному углю се­бестоимость (включая расходы по транспортировке) в США и ЮАР в 2—3 раза ниже, чем в старых бассейнах в Европе. Еще большая разница между себестоимостью добычи угля в Японии и поставка­ми туда австралийского, российского, американского и южноафри­канского угля.

По нефти эта разница еще больше, но цены на нефть в мире сегодня таковы, что оправдано существование морских промыслов в Северномморе, а старые нефтяные районы, например в Герма­нии, оказываются неконкурентоспособными. Наряду с характером месторождений определенную роль, особенно при добыче угля, иг­рает и дешевизна рабочей силы, благодаря которой на мировой ры­нок пробились некоторые небольшие бассейны новых стран. И только нефть, в силу политических причин, прежде всего добывается не только на самых больших месторождениях, но и там, где она не подвластна нефтяному картелю — ОПЕК. Тем не менее и в нефте- и особенно в газодобыче имеет место ориентация на самые богатые месторождения, дающие предельно дешевое топливо. Поэтому неправомерны расчеты сроков истощения невозобновимых, в т.ч. энергетических ресурсов, основанные на простых расчетах «из­вестные запасы—потребление».

Возобновляемые источники энергии — прежде всего гидроэнер­гия, широко используются в развитых странах; в развивающихся странах и в северных зонах развитых стран ресурсы гидроэнергии еще значительны. Есть значительные ресурсы неиспользованных ископаемых типа битуминозных песков; кроме того, по-видимому, существуют неразведанные ресурсы каменного угля, прежде всего в России, Китае и в ряде развивающихся стран. Так что цифра обеспеченности в значительной мере условна и зависит от технико-экономической ситуации в мировом хозяйстве.

С другой стороны, довольно крупные запасы урана и других ви­дов расщепляющихся материалов оказались слишком опасными, и их использование упирается в экологическую проблему. Чрезмер­ное использование традиционных видов топлива связано с пробле­мой парникового эффекта, так что, возможно, в недалеком буду­щем именно проблема загрязнения среды отходами энергетического производства заставит обратиться к Космосу, как новому источ­нику рассеянной солнечной энергии для земных нужд.

Но в конце XX в. проблема не в недостатке энергоресурсов, а в их дешевизне. В этих условиях развиваются наиболее рентабель­ные месторождения в ущерб традиционным бассейнам.Нефть —главный энергоноситель современного мира. Большую ее часть поставляют страны Ближнего Востока и Латинской Америки, входящие в организацию стран-экспортеров нефти (ОПЕК). Лишь меньшая часть добывается в странах-потребителях, прежде всего, в Северной Америке (США и Канада), и в Северном море на шель­фе Великобритании и Норвегии. Вне этих группировок крупней­шими поставщиками нефти являются страны СНГ и прежде всего Россия.

Крупнейший экспортер — Саудовская Аравия, далее идут Ку­вейт, ОАЭ и Иран; Ирак, долгое время бывший одним из круп­нейших экспортеров нефти, ныне лишен права поставок нефти на мировой рынок, его запасы по-прежнему велики и в любую минуту могут оказать давление на мировой рынок нефти. Кроме стран Ближнего Востока, существенное значение имеет добыча Венесуэлы и Мексики. Весьма перспективен новый регион в Юго-Восточной Азии — от Индонезии до Вьетнама, где добыча идет на шельфе. На территории СНГ, помимо России, в недалеком будущем крупными производителями нефти могут стать Азер­байджан (шельф Каспия), Туркмения, где открыт крупный бас­сейн в районе Узбоя, и Казахстан с его крупными месторожде­ниями Карачаганака и Тенгиза. С учетом месторождений шель­фа Северного Ледовитого океана на территории России еще очень велики ресурсы нефти и газа, и она еще будет играть роль на мировом рынке.

Иное положение в Китае, который уже импортирует нефть. Да­же с учетом месторождений Желтого моря и прилегающего к Ки­таю шельфа, а также начатых разработок в Таримской впадине Китай со временем может превратиться в крупнейшего импортера нефти, как европейские страны и США.

Нефтеперерабатывающая промышленность мира значительно от­личается по своей географии от нефтедобычи (табл.4). Связано это с высокой ценностью почти всех компонентов нефти как топлива и сырья для химической промышленности. Вторая причина — гораз­до более высокая стоимость транспортировки дисперсных потоков нефтепродуктов, производство в которых ориентировано в первую очередь на центры потребления, по сравнению с мощными, концен­трированными потоками нефти. При этом используются такие мас­совые виды транспортных средств, как магистральные нефтепрово­ды крупного диаметра и супертанкеры грузоподъемностью в несколь­ко сотен тысяч тонн дедвейт.

Таблица 4