Социология революции

При всем этом годы, проведенные в Миннесоте, были, по­жалуй, самыми продуктивными в жизни социолога. С интервалом приблизительно в один год П. А. Сорокин издает последовательно «Социологию революции», новаторскую «Социаль­ную мобильность», «Современные социологические теории», затем в соавторстве со своим другом К. К. Циммерманом - Основания городской и сельской социологии» и, наконец, трехтомную «Систематическую антологию сельской социоло­гии». Все эти труды представляют собой многостраничные и увесистые фолианты, ярко свидетельствующие не только о на­учном, но и о литературном гении Сорокина, своего рода Набокова от социологи, с не меньшим талантом писавшего и на неродном языке.

Первые работы из этого цикла были задуманы Сорокиным еще в России, они логически продолжали его «Систему социо­логии». Все эти издания были неоднозначно встречены и оце­нены американским научным сообществом, тем не менее с их помощью Сорокину удалось окончательно преодолеть предвзя­тую настороженность в отношении своей персоны и далее, бо­лее того, с задворок политической эмиграции передвинуться на авансцену американской социологии.

Показательно, что само название книги «Социология рево­люции» стало нарицательным для обозначения целого направ­ления в современной науке. В ней Сорокин утверждал наличие двух этапов в любой великой революции: поначалу вся цельная революция рассматривается в качестве дискретного хиатуса в нормальном функционировании общества, но если первый этап революции подлинно революционен, то за ним с железной необходимостью наступает второй этап — контрреволюцион­ный. По завершении периодов контрреволюции можно гово­рить о конце всей революции. Диктатуры Кромвеля, Робеспь­ера, Ленина, по мысли Сорокина, знаменуют собой имманент­ное перерастание революций во вторую фазу.

С позиций умеренного бихевиоризма Сорокин трактует при­чины революций. «Все возрастающее подавление основных ин­стинктов населения; их базовый характер и бессилие групп, стоящих на страже порядка, — таковы три элемента адекватного описания условий революционного взрыва». Однако в основе этих процессов лежит подавление базовых инстинктов людей - пищеварительных, сексуальных, инстинктов собственности, са­мовыражения, самосохранения и многих других. Подавление инстинктов на групповом уровне приводит к биологизации оп­ределенных форм поведения и ослаблению «тормозов», удержи­вающих индивидов от совершения антисоциальных поступков. «Конвенциональные одежки цивилизованного поведения быст­ро срываются, и вместо них социум оказывается лицом к лицу с выпущенным на волю зверем».

Но революция, по мнению Сорокина, не приносит никогда удовлетворения репрессированным инстинктам людей, более того, усиливает их подавление. Когда же оно перехлестывается накопившейся усталостью масс, то складываются все условия, необходимые для контрреволюционного переворота. Потреб­ность масс в сильной личности (или группе) и твердой власти столь велика, что революция, которая начиналась с уничтожения всех социальных ограничений в обществе, быстро реверси­рует и создает все условия для формирования новой диктатуры. Словом, революции суть периоды общественных бедствий, ко­гда нарушаются все механизмы нормального функционирова­ния общества.

П. А. Сорокин убедительно показывает, какие сдвиги проис­ходят в составе народонаселения, социальных структурах, об­щественно-экономическом организме, отношениях собствен­ности, власти и субординации и, наконец, в духовной сфере. При этом, правда, его рецепты мирного и конституционного реформирования общества выглядят несколько наивными.