АНТИЧНАЯ ПСИХОЛОГИЯ

СТАНОВЛЕНИЕ ПРЕДМЕТА ПСИХОЛОГИИ: ОСНОВНЫЕ ПОДХОДЫ В ДОНАУЧНОЙ ПСИХОЛОГИИ

АНТИЧНАЯ ПСИХОЛОГИЯ

Представления о том, что в человеке живет нечто особенное, отличное от его физического тела, сложи­лись в глубокой древности. Навряд ли они были ре­зультатом размышлений; скорее, так верилось (а зна­чит, виделось) и не подвергалось сомнению. Это нечто часто связывалось с дыханием — тем, что уходит со смертью тела (сравните: душа, дух, дыхание), и неред­ко представлялось в виде крылатого существа, возвра­щение которого в тело означало бы и его возрождение.

Первые представления о душе можно проследить в мифологических и религиозных системах различных народов: это представления о Ка и Ба в древнем Египте, Атмане и Брахмане в Индии, эллинские представления о посмертной жизни в царстве Аида и т. д. Существую­щие у различных народов так называемые «книги мер­твых» повествуют о жизни души после ухода из тела.

Так или иначе, душа в большинстве случаев пред­ставлялась как нечто, связанное с жизнью тела, дела­ющее тело «одушевленным», и ее существование было несомненным. Вопрос о том, есть ли душа, мог возникнуть лишь гораздо позже.

В мифах античной Греции (где, собственно, и зарож­далась европейская философия и наука) душа предста­ет как своеобразный двойник тела, его копия, тень. Она живет после ухода из тела в царстве Аида, унесенная туда Танатосом, в бесплотности своей сохраняя, тем не менее, человеческие желания (так, физически страдает от голода и жажды тень Тантала, мучается усталостью тень Сизифа).

Не подвергается: сомнению существование души и в эллинской философии, ищущей ответ на основной вопрос — вопрос о субстанции, т.е. первоначале, не имеющем для себя никакой причины, кроме себя же. Что есть душа — самостоятельная ли она субстанция или же свойство другой субстанции (материи)?

По сути, с этого вопроса начинается донаучный этап психологии, завершающийся лишь в конце XIX в. Это время, преимущественно, философских размышлений о душе и мире. Душа здесь, строго говоря, не объект изучения, но предмет интеллектуального анализа.

Одним из первых направлений был — анимизм, который рассматривал психику человека во многом с точки зрения мифологии и психологии богов (как изве­стно мифология в период античности была особенно развита), анимизм рассматривал именно поведение и мышление богов, изучал их жизнь.

Анимизм (от лат. anima -— душа) - первое мифо­логическое учение о душе. Анимизм включал в себя представление о скрытом за конкретными видимыми вещами сонме душ как особых призраков, которые покидают человеческое тело с последним дыханием. Элементы анимизма представлены в любой религии. Его рудименты дают о себе знать в некоторых совре­менных психологических учениях и скрываются под «Я» (или «сознание», или «душа»), которое восприни­мает впечатления, размышляет, принимает решения и приводит в действие мышцы.

Знакомясь с представлениями о человеческой пси­хологии по древним мифам, нельзя не восхититься тонкостью понимания людьми богов, наделенных ко­варством или мудростью, мстительностью или велико­душием, завистью или благородством — всеми теми качествами, которые творцы мифов познали в земной практике своего общения с ближними. Эта мифологи­ческая картина мира, где тела заселяются душами (их «двойниками» или призраками), а жизнь зависит от настроения богов, веками царила в общественном со­знании, и именно ее изучали те, кто в своих исследо­ваниях опирался на анимизм.

В некоторых других учениях того времени (напри­мер, знаменитого математика и философа, чемпиона Олимпийских игр по кулачному бою Пифагора Самосского— VI p. до н. э.) души представлялись бессмерт­ными, вечно странствующими по телам животных и растений.

Античные философы, как правило, отвергали пред­ставления о душе как о тени, двойнике и не апеллиро­вали к отношениям между богами Олимпа как к объ­яснению человеческого поведения (напомним, среди олимпийцев были боги, «специализировавшиеся» в об­ласти человеческих свойств и чувств — мудрости) памяти, любви, ненависти, обмана, любовного ослепления, безумия, творчества и т. д.). В философии Древней Греции душа (при сохранении взгляда на нее как на нечто; дающее возможность движения, ощущений, мышления, переживаний) часто предстает как некое начало, род­ственное определенной стихии, или ее воплощение.

Античность ознаменовала собой новый этап в исто­рии человечества, культурный расцвет, возникновение многочисленных философских школ, появление выда­ющихся исследователей (чего только стоят такие имена, как Платон, Аристотель) и первые попытки подвести под явления окружающего мира философскую, а часто и научную основу, вот то, что возникает в нашем воображении при слове —- Античность. Именно впериод расцвета античной культуры и были предприняты первые попытки понять и описать психику человека.

Под «psyche» древние греки понимали движущее начало всех вещей. Им принадлежит учение о всеоб­щей одушевленности материи — гилозоизм(от греч. hyle — вещество и zoe — жизнь): весь мир — универ­сум, космос — изначально живой, наделенный способностью ощущать, запоминать и действовать. Границы между живым, неживым и психическим не проводи­лись. Все рассматривалось как порождение единой первичной материи (праматерии). Так, по мнению древнегреческого мудреца Фалеса(ок. 625 — ок. 547 гг. до н. э.), магнит притягивает металл, женщина притя­гивает мужчину, потому, что магнит, как и женщина, обладает душой.

В связи с обсуждением вопроса о субстанции, в античности обозначились различные мнения во взгля­дах на душу, ее «материальность» и «идеальность». Гилозоизм впервые «поставил» душу (психику) под общие законы естества. Этим учением утверждался непреложный и для современной науки постулат об изначальной вовлеченности психических явлений в круговорот природы. В основе гилозоизма лежал принцип монизма. Это философское учение стало великим шагом на пути познания природы психического. Гило­зоизм покончил с анимизмом (хотя последний и продолжал на протяжении столетий, вплоть до наших дней, находить множество приверженцев считавших душу внешней по отношению к телу сущностью).

Развитие гилозоизма связано с именем Геракли­та Эфесского(конец VI - начало V b. до н. э.), рас­сматривавшего универсум (космос), как вечно из­меняющийся (живой) огонь, а душу, как его искру. Гераклит утверждал наличие огненной стихии — Пси­хеи — приобщающейся к «космическому огню»; тем самым, душа человека оказывалась причастна Космо­су. (Отметим, что в целом для античных представлений часто было характерно видение в Космосе живого, дви­жущегося существа, в связи с чем часто говорилось о «мировой душе», слабой копией, частичным отражени­ем которой являлась душа отдельного человека).

Малый мир (микрокосм) отдельной души идентичен макрокосму всего миропорядка; следовательно, постигать себя (свою «психею») — значит углубляться в закон (Логос), который придает непрерывно текуще­му ходу вещей сотканную из противоречий и катаклиз­мов динамическую Гармонию. («Наши тела и души текут, как ручьи»). Им впервые была высказана мысль о возможном изменений, а, следовательно, и законо­мерном развитии всего сущего, в том числе и души. Развитие души, по Гераклиту, происходит через себя: «Познай самого себя». Но в устах философа это вовсе не означало, что познать себя — значит уйти вглубь собственных мыслей и переживаний, отвлечься от всего внешнего. Гераклит учил: «По каким бы дорогам ни шел, не найдешь границ души, так глубок ее Логос».

Термин «Логос», введенный Гераклитом, применя­емый и поныне, для него обозначал Закон, по которому «все течет», по которому явления переходят друг в друга. Гераклит считал, что ход вещей зависит от Зако­на, а не от произвола богов. Из-за трудностей понима­ния афоризмов философа современники называли Гераклита «темным» и «плачущим», так как будущее человечества он считал еще страшнее настоящего.

После Гераклита в запас средств, позволяющих читать «книгу природы» со смыслом, вошла идея зако­на, который правит всем сущим, в том числе — безос­тановочным течением тел и души, когда «нельзя дваж­ды войти в одну и ту же реку».

Парменид (VI - V вв. до н. э.) из Элеи впервые про­вел принципиальное различие между умопостигаемым неизменным и вечным (единым) бытием (сфера истин­ного знания) и чувственно воспринимаемой изменчи­востью, преходящей текучестью всех вещей (сфера «мнения»); сформулировал идею бытия и мышления.

Идея Гераклита о том, что от закона (а не от про­извола богов-властителей неба и земли) зависит ход вещей, получила свое развитие в идее причинности Демокрита (V - IV вв. до н. э.). Сами боги в его изобра­жении — это не что иное, как сферические скопления огненных атомов. Человек также создан из; различных сортов атомов; самые подвижные из них — атомы огня, образующие душу; со смертью тела умирает и душа, так как атомы ее с разложением тела улетучиваются и рассеиваются.

По Демокриту, душа, тело, и макрокосмос состоят из атомов огня. Единым и для души, и для космоса Демокрит признавал закон не сам по себе, а закон (Логос), согласно которому нет беспричинных явлений: все они суть неотвратимый результат соударения ато­мов. Случайными же люди называют те события, при­чин которых не знают. Впоследствии принцип причин­ности назвали детерминизмом.

Душа, по Демокриту, — движущее начало и орган ощущения и мышления. Душа подобна огню; ее шаро­образные атомы беспокойны и приводят тело в движе­ние (иногда говорят, что это — первая концепция человека-машины). Атомы души способны к ощущению; ощущаем же мы, полагал Демокрит, потому, что в нас попадают тончайшие оболочки (образы, копии), отрывающиеся от вещей. Однако в ощущении не дана сущ­ность вещи: по Демокриту, сущность — это атомы (ко­торые слишком малы и потому невидимы) и пустота (которая не ощущается по определению). Истинное знание, полагал Демокрит, дает мышление. Итак, по Демокриту, душа материальна.

Принцип причинности позволил Гиппократу (ок. 460 — ок. 370 гг. до н. э.), дружившему с Демокритом, построить учение о темпераментах. Нарушение здоро­вья Гиппократ соотносил с дисбалансом различных «соков», присутствующих в организме — крови, жел­чи, слизи. Соотношение этих пропорций Гиппократ назвал темпераментом. Названия четырех темперамен­тов дошли до наших дней: сангвинический (преоблада­ет кровь), холерический (преобладает желтая желчь), меланхолический (преобладает черная желчь), флегма­тический (преобладает слизь).

Для будущей научной психологии этот объясни­тельный принцип, при всей его наивности, имел очень важное значение (недаром терминология Гиппократа сохранилась поныне).

Во-первых, на Передний план выдвигалась гипоте­за, согласно которой бесчисленные различия между людьми можно сгруппировать по нескольким общим признакам поведения. Тем самым закладывались нача­ла научной типологии, лежащие в основе современных учений об индивидуальных различиях между людьми.

Во-вторых, источник и причину различий Гиппок­рат искал внутри организма: душевные качества ста­вились в зависимость от телесных.

О роли нервной системы в ту эпоху еще не знали, и поэтому типология являлась, Говоря нынешним язы­ком, гуморальной (от лат. «гумор» — жидкость).

Следует, впрочем, заметить, что в XX в. ученые обратились к исследованиям как нервных процессов, так и жидких сред организма, его гормонов. Теперь и медики, и психологи говорят о единой нейрогуморальной регуляций поведения. Если взглянуть на гиппократовы темпераменты с общетеоретических позиций, то можно заметить их слабую сторону (впрочем, она присуща и современным типологиям характеров): орга­низм рассматривался как смесь — в неких пропорциях — различных элементов, однако каким образом эта смесь превращалась в гармоничное целое, оставалось загадкой.

Разгадать ее попытался афинский философ Анак­сагор(ок. 500 — 428 гг. до н. э.). Он не принял ни гераклитово воззрение на мир как на огненный поток, ни демокритову картину атомных вихрей. Считая приро­ду состоящей из множества мельчайших частиц, он искал в ней начало, благодаря которому из беспоря­дочного скопления и движения этих частиц возникают целостные вещи, из хаоса — организованный мир.

Таким началом Анаксагор признал «тончайшую вещь», которой дал имя «нус» (разум); он полагал, что от того, насколько полно представлен разум в различ­ных телах, зависит их совершенство. «Человек, — го­ворил Анаксагор, — является самым разумным из животных вследствие того, что имеет руки». Выходило, что не разум определяет преимущества человека, но его телесная организация определяет высшее психи­ческое качество — разумность.

Принципы, сформулированные Гераклитом, Де­мокритом и Анаксагором, создавали главный жизнен­ный принцип будущей системы научного осмысления мира, в том числе и познания психических явлений. Какими бы извилистыми путями ни шло это познание в последующие века, оно подчинялось идеям закона, причинности и организации.

Идея организации (системности) Анаксагора, идея причинности Демокрита и идея закономерности Герак­лита, открытые две с половиной тысячи лет назад, стали на все времена основой познания душевных явлений.

Совершенно новую сторону познания этих явлений открыла деятельность философов-софистов (от греч. слова «софия» — «мудрость»). Их интересовала не при­рода, с ее не зависящими от человека законами, но сам человек, который, как гласил афоризм первого софиста Протагораиз Абдеры (ок. 490 — ок. 420 гг. до н. э.), «есть мора всех вещей, существующих, что они существуют, а не существующих, что они не существуют». В Афинах
Протагор, утверждавший субъективную обусловлен­ность знания, обвинялся в атеизме. Впоследствии прозвище «софист» стало приме­няться к лжемудрецам, выдающим, с помощью различ­ных уловок, мнимые доказательства за истинные. Но в истории психологического познания деятельность со­фистов открыла новый объект: отношения между людь­ми, изучаемые с использованием средств, призванных доказать и внушить любое положение независимо от его достоверности.

В связи с этим детальному обсуждению были подвергнуты приемы логических рассуждений, строение речи, характер отношений между словом, мыслью и воспринимаемыми предметами. Были оставлены поиски природной «материи» души. На передний план выступило изучение речевой и мыслительной деятель­ности с точки зрения ее использования для манипули­рования людьми. Изпредставлений о душе исчезали признаки ее подчиненности строгим законам и неотвратимым причинам, действующим в физической природе, так как язык и мысль лишены подобной неотвратимости. Они полны условностей в зависимости от человеческих интересов и пристрастий. Тем самым, действия души приобретали зыбкость и неопределен­ность.

Вернуть представлению о душе, о мышлении проч­ность и надежность, коренящиеся не в вечных законах макрокосмоса, а во внутреннем строе самой души, стремился Сократ(ок. 470 —399 гг. до н. э.). Подбирая определенные вопросы, Сократ помогал собеседнику «родить» ясное и отчетливое знание. Он любил гово­рить, что продолжает в области логики и нравственно­сти дело своей матери — повитухи. Уже знакомая нам формула Гераклита «познай самого себя» означала у Сократа совсем иное: она направляла мысль не к все­ленскому закону (Логосу) в образе космического огня, но к внутреннему миру субъекта, его убеждениям и ценностям, его умению действовать как разумное су­щество.

Сократ был мастером устного общения, пионером психотерапий и анализа, цель которого — с помощью слова обнажить то, что скрыто за покровом сознания, за внешними проявлениями работы ума. Подбирая определенные вопросы, Сократ помогал собеседнику приоткрыть эти покровы. Создание техники диалога впоследствии стали называть сократическим методом. В его методике таились идеи, сыгравшие через много столетий ключевую роль в психологических исследованиях мышления.

Во-первых, работа мысли изначально носила харак­тер диалога. Во-вторых, она ставилась в зависимость от задач, создающих препятствие в ее привычном течении. Именно с такими задачами ставились вопросы, вынуж­дая собеседника обратиться к работе собственного ума. Оба признака — диалогизм, предполагающий, что позна­ние изначально социально, и детерминирующая тен­денция, создаваемая задачей, — стали в XX в. основой экспериментальной психологии мышления.

После Сократа, в центре интересов которого была, преимущественно, умственная деятельность (ее про­дукты и ценности) индивидуального субъекта, понятие о душе наполнилось новым предметным содержанием. Его составляли совершенно особые сущности, которых физическая природа не знает. Мир этих реалий стал сердцевиной философии гениального ученика Сократа «князя философов» Платона (428 — 348 гг. до н. э.).

Платон стал родоначальником философии идеализ­ма. Он утвердил принцип первичности вечных идей по отношению ко всему преходящему в тленном теле­сном мире. Платон скупал сочинения Демокрита с целью их уничтожения. Поэтому от учения Демокрита остались лишь фрагменты, в то время как до нас дош­ло чуть ли не полное собрание сочинений Платона.

Платон ок. 387 г. до н. э. создал в Афинах свой «научно-учебный центр», названный Академией, у входа в которую было написано: «Не знающий гео­метрии, да не войдет сюда». Геометрические фигуры, общие понятия, математические формулы, логические конструкции — все это особые умопостигаемые объек­ты, наделенные, в отличие от калейдоскопа чувствен­ных впечатлений (изменчивых, ненадежных, у каждо­го разных), незыблемостью и обязательностью для любого индивидуума. Возведя эти объекты в особую действительность, чуждую чувственному земному
миру, Платон увидел в них сферу вечных идеальных форм, скрытых за небосводом в виде особого нетлен­ного царства идеи.

Опираясь на опыт Сократа, доказавшего нераз­дельность мышления и общения, Платон сделал следу­ющий шаг. Он оценил процесс мышления, не получив­ший выражения в сократовском внешнем диалоге, как диалог внутренний: («Душа, размышляя, ничего иного не делает, как разговаривает, спрашивая сама себя, отвечая, утверждая и отрицая»). Феномен, описанный Платоном, известен современной психологии как внутренняя речь, а процесс ее порождения из речи внеш­ней (социальной) получил название интериоризация (от лат. internus — внутренний).

У самого Платона нет этих терминов; тем не менее, перед нами теория, прочно вошедшая в современное научное знание об умственном устройстве человека.

Платон утверждал, что в основе всего лежат идеи — общие понятия, вечные и неизменные, существующие сами но себе_, до всего, как своеобразный замысел; вся­кая вещь, всякое существо, всякое свойство, важнейшие ценности бытия — истина, благо, прекрасное, справед­ливость — существуют лишь потому, что есть идея (идея человека, идея прекрасного, идея равенства отношений и т.д.). Идеи образуют свой мир, невидимый для нас; человек может стараться постичь, идею посредством разума, но в полной мере они доступны богу. Миру идей противостоит мир материи (бесформенного небытия, по Платону); между ними, как посредник, — мировая душа.

По Платону, мир — живое существо, душа его не в нем, а окутывает его. Мировая душа одушевляет, в том числе, звезды и планеты (они — живые божественные существа). Душа человека родственна мировой душе. Первоначально она обитает на звезде, затем переселяется в тело человека и теряет гармоничность: задача человека — вернуть гармонию через познание. Строго говоря, мы, по Платону, не столько познаем, сколько вспоминаем то, что душа уже знала в своем совершенном состоянии. Человеческая душа направляется разумом, подоб­но тому, как колесница направляется возничим; при правильном управлении душа возвышается и прибли­жается к исходной гармонии. При ином исходе душа не успевает «очиститься» и по принципу нравствен­ного подобия может, например, переселяться в тела животных и птиц. Душа бессмертна, полагал Платон.

Цель души — постижение идеи, поэтому душа подобна идее. Размышление — такое ее состояние, когда она беспрепятственно направляется к высшему, вечному, уподобляясь идее; но, в отличие от нее, душа подвижна. По составу, утверждал Платон, душа троя­ка; он выделяет ум (его местонахождение — в голове), аффективное, то есть страстное, эмоциональное на­чало (оно располагается в груди) и вожделения (жи­вут в печени).

Далее Платон попытался выделить и разграничить в душе различные части и функции. Их пояснял пла­тоновский миф о вознице, правящем колесницей, в которую впряжены два коня: дикий, рвущийся из уп­ряжи, и породистый, поддающийся управлению. Воз­ница символизирует разумную часть души, кони — два типа мотивов: низшие и высшие? Разум, призванный согласовать эти два мотива, испытывает, согласно Платону, большие трудности из-за несовместимости низменных и благородных влечений.

Так, в сферу изучения души вводился аспект кон­фликта мотивов, имеющих нравственную ценность, и роль разума в его преодолении и интеграции поведения. Через несколько столетий идея личности, разди­раемой конфликтами, оживет в психоанализе З.Фрей­да (см. главу «Психоанализ»).

Знание о, душе росло в зависимости от уровня знаний о внешней природе, с одной стороны, и от об­щения с ценностями культуры — с другой. Ни приро­да, ни культура сами по себе не образуют область психического. Однако, ее нет без взаимодействия с ними. Софисты и Сократ в объяснениях души пришли к пониманию ее деятельности как феномена культуры, ибо входящие в состав души абстрактные понятия и нравственные идеалы невыводимы из вещества природы: они — порождения духовной культуры. При этом предполагалось, что душа заносится в организм извне.

Дальнейшее развитие понятия о душе шло в направ­лении его дифференциации, выделения различных «час­тей» и функций души. Накапливалось огромное количество фактов — сравнительно-анатомических, зоологических, эмбриологических и других, ставших опытной основой на­блюдений и анализа поведения живых существ. Обобще­ние этих фактов, в первую очередь биологических, стало основой психологического учения Аристотеля и преобра­зования главных объяснительных принципов психологии: организации, закономерности и причинности.

Именно Аристотель(384 — 322 гг. до н. э.) — древ­негреческий философ и естествоиспытатель — открыл новую эпоху в понимании души как предмета психоло­гического знания. Не физические тела и не бестелесные идеи стали для него источником знания, а орга­низм, где телесное и духовное образуют нераздельную целостность.

Ни у Демокрита, ни у Платона не было специальных больших трудов, посвященных душе. Первый, такой труд принадлежит Аристотелю, чей трактат «О душе» стал первым, собственно психологическим, трудом (в рамках донаучной психологии). Аристотель систематизировал предшествовавшие и современные ему идеи относитель­но души и выдвинул несколько важных положений, на­шедших обоснование в его трактате.

Душу он определил не просто как сущность, а как форму, способ организации живого тела, то есть как то, что позволяет телу существовать как живому. «Правильно думают те, — говорил Аристотель, кому представляется, что душа не может существо­вать без тела и не является телом». В его представле­ниях душа оказывается особым органом, посредством которого тело чувствует, мыслит. Обратите внимание: не душа мыслит, но тело мыслит посредством души.

В эллинистический период возникли новые цент­ры культуры, где разл