Материалистический и идеалистический подход к языку. Единство языка и мышления
В науке о языке, которая называется языкознанием, или лингвистикой (от латинского слова lingua — язык), отчетливо выделяется два разных подхода к языку: материалистический и идеалистический. Различия между ними проявляются прежде всего в определении языка, понимании его сущности.
Языковеды, стоящие на идеалистических позициях, часто при определении языка подчеркивали его связь с мышлением, но обходили вопрос о материальности языка, его отношении к действительности, к обществу. Так, Вильгельм Гумбольдт, бывший последователем идеалистической философии Канта, в работе «О различии строения человеческих языков и его влиянии на духовное развитие человеческого рода» писал: «Язык... есть орган внутреннего бытия, само это бытие, находящееся в процессе внутреннего самопознания и проявления... Язык есть как бы внешнее проявление духа народа; язык народа есть его дух». «Язык представляет собой беспрерывную деятельность духа, стремящуюся превратить звук в выражение мысли». В этом определении подчеркнута связь языка и мысли, но ничего не сказано об общественной роли языка, о его материальной природе.
Один из крупнейших языковедов XX в. Фердинанд де Соссюр считал, что не только значение в слове, но и акустический образ имеет психический характер, представляет собой психический отпечаток звука, материальная же сторона звуков несущественна для языка.
Идеалистический подход характерен и для многих представителей современного зарубежного языкознания. Некоторые из них, например, считают, что язык выступает как посредник между человеком и действительностью - и не только определяет характер мышления людей, но и характер восприятия действительности, он как бы организует действительность в сознании человека. Получается, что не мышление и язык зависят от действительности, а наоборот, действительность зависит от мышления и языка.
Совершенно иначе подходят к определению языка лингвисты, стоящие на материалистических позициях. Советское языкознание исходит из того понимания языка, которое дано в работах К. Маркса, Ф. Энгельса, В. И. Ленина. В известной работе К. Маркса и Ф. Энгельса «Немецкая идеология» дается такое определение языка: «На «духе» с самого начала лежит проклятие — быть «отягощенным» материей, которая выступает здесь в виде движущихся слоев воздуха, звуков — словом, в виде языка. Язык так же древен, как и сознание; язык есть практическое, существующее и для других людей и лишь тем самым существующее также и для меня самого, действительное сознание, и, подобно сознанию, язык возникает лишь из потребности, из настоятельной необходимости общения с другими людьми»3. Из данного определения, подчеркивающего материальность языка и его общественный характер (язык — «практическое сознание», «существующее для других людей» и возникшее из «необходимости общения с другими людьми»), и исходит советское языкознание в понимании всех сторон и особенностей языка.
Очень важной стороной марксистского подхода к языку является анализ его отношения к мышлению и действительности. В той же работе К. Маркса и Ф. Энгельса сказано: «...ни мысли, ни язык не образуют сами по себе особого царства... они — только проявления действительной жизни». Для материалистического понимания языка, следовательно, важно не только признание его материальной природы, общественного характера, но и его зависимости от реальной действительности. Осуществляется связь языка с реальной действительностью через мышление. Признание единства языка и мышления — одна из существенных особенностей материалистического подхода к языку.
Язык и мышление не существуют отдельно, обособленно друг от друга. Язык не может существовать без мышления, но и мышление не может существовать без языка. Единство языка и мышления проявляется в том, что «язык есть непосредственная действительность мысли». Мысль может получить свое выражение в поступках людей, в музыке, рисунках, скульптуре, математических формулах и т. д., но это все — отдельные, единичные, частные случаи выявления мысли. Основным же, универсальным средством выражения мысли является язык.
Язык есть важнейшее средство общения людей, а при общении и происходит обмен мыслями, сообщение их. Таким образом, функция языка — быть средством общения (ее обычно называют коммуникативной функцией от латинского .comrnunicatio — сообщение, связь) — связана с другой его функцией — познавательной. Язык выступает как средство, орудие выражения мысли. Язык дает человеку возможность выразить свои мысли и воспринять чужие мысли. При интеллектуальной (от латинского слова intellectus — ум, рассудок) коммуникации (связи) кто-то высказывает мысль, а кто-то, слыша высказанную мысль, понимает ее. Только язык слов может служить средством наиболее полной реализации такой коммуникации. Правильность понимания при этом определяется всей общественно-исторической практикой данного коллектива.
Единство языка и мышления определяет взаимную обусловленность мысли и речи: чем логичнее, яснее система мышления, тем четче, яснее ее языковое выражение и, наоборот, чем яснее, четче выражена мысль, тем глубже, полнее она понимается. Непонимание одним собеседником другого в равной степени может быть результатом плохого знания языка, на котором выражена мысль, и плохого знания вопроса, о котором идет речь, т. е. содержания самой мысли.
Познавательная функция языка проявляется в его особой роли в познании действительности. Только часть знаний о внешнем мире человек приобретает своим собственным опытом, большинство знаний усвоено им от других, передано ему средствами речи. Облекаясь в форму речи, знания человека передаются от поколения к поколению.
Единство языка и мышления означает, что слово не есть что-то внешнее для мысли, лишь потом прибавляемое, присоединяемое к готовой мысли. Слово теснейшим образом входит в самый процесс мышления. Слово необходимо не только для выражения, но и для самого оформления мысли. Человек пользуется речью как тогда, когда он говорит для других, т. е. как бы думает вслух, так и тогда, когда он думает про себя. Такая форма речи называется внутренней речью.
Роль внутренней речи очень велика. Она проявляется уже при восприятии, когда мы мысленно даем словесные обозначения наблюдаемым предметам и явлениям. Очень велика роль внутренней речи в процессе запоминания и подготовки к воспроизведению познанного ранее, т. е. к рассказу о чем-то. Отчетливо выявляется роль внутренней речи в процессе обдумывания нового, формирования новой мысли. Особенно легко заметить эту роль внутренней речи при письме. На роль внутренней речи обратил внимание еще в XIX в. крупный русский физиолог И. М. Сеченов, который писал: «Когда ребенок думает, он непременно в то же время говорит. У детей лет пяти дума выражается словами или разговором шепотом, или по крайней мере движениями языка и губ. Это чрезвычайно часто (а может быть, и всегда, только в различных степенях) случается и со взрослыми людьми. Я по крайней мере знаю по себе, что моя мысль очень часто сопровождается при закрытом и неподвижном рте немым разговором, т. е. движениями мышц языка в полости рта. Во всех же случаях, когда я хочу фиксировать какую-нибудь мысль преимущественно перед другими, то непременно вышептываю ее. Мне даже кажется, что я никогда не думаю прямо словом, а всегда мышечными ощущениями, сопровождающими мою мысль в форме разговора». Наличие работы органов речи в процессе внутренней речи иногда заметно даже со стороны. Понаблюдайте за своими товарищами и вы заметите, что, когда они напряженно думают о чем-нибудь, их губы иногда начинают шевелиться. Экспериментальные исследования, например, работы А. Н. Соколова, показали наличие особой, специфической, как бы свернутой работы речедвигательного аппарата в процессе внутренней речи.
Внутренняя речь тесно связана с внешней (обычной) речью, но имеет и некоторые особенности. Она не только отличается беззвучностью, но и сжатостью, неразвернутостью, что связано со сложными отношениями мысли и речи. «Течение и движение мысли,— писал один из исследователей внутренней речи Л. С. Выготский,— не совпадают прямо и непосредственно с развертыванием речи. Единицы мысли и единицы речи не совпадают. Один и другой процессы обнаруживают единство, но не тождество. Они связаны друг с другом сложными переходами, сложными превращениями». Это подтверждается и новейшими экспериментальными данными. Так, Н. И. Жинкин, исследуя путем проведения специальных опытов ход мыслительного процесса, пришел к выводу, что в ряде случаев никак нельзя предполагать наличие при внутренней речи прямого проговаривания. «Бывали случаи, когда испытуемый... пересматривал несколько наглядных решений задачи, или, отвлекаясь от задачи, вспоминал ряд эпизодов из своей жизни. Такой опыт длился одну-две минуты, в то время как устный отчет испытуемого о решениях задачи или рассказ о жизненных эпизодах продолжался не менее 10—15 минут. Ясно, что эти две минуты, в которые укладывался весь опыт, испытуемый не мог работать путем проговаривания». Н. И. Жинкин выдвигает гипотезу об особом предметно-изобразительном коде (т. е. системе условных знаков, сигналов, используемых для передачи какого-либо сообщения) мыслительного процесса. Об элементах образности в процессе внутренней .речи говорят и другие исследователи. Изучение внутренней речи, широко развернувшееся в последнее время, поможет уяснить особенности связи языка и мышления, процесс превращения мысли в звучащую речь и процесс восприятия и понимания речи.
Все сказанное очень важно для понимания единства языка и мышления и познавательной функции языка. Но это еще не все. Очень важно, что язык дает человеку возможность перейти от наглядных представлений, отражающих внешние связи вещей, к отвлеченному мышлению, к обобщению. Характерная особенность языка — способность обобщать. «В языке есть только общее»,— писал В. И. Ленин. «Всякое слово-уже обобщает...». Обобщение проявляется в любом слове, так как называя какой-нибудь предмет, признак, действие, мы называем (не только этот предмет, признак, действие, но и весь класс данных предметов, признаков, действий. Книга обозначает не какую-то одну книгу, стол — не какой-то единственный стол, окно — не только данное окно и т. д. Обобщающая способность языка чрезвычайно важна для развития мышления, так как она дала возможность перейти от познания единичных предметов, отдельных явлений действительности к их обобщенному отражению в форме понятий. Процесс познания действительности, проявляющийся в формировании понятий, закреплении этих понятий в словах, выступает как единый, цельный акт (см. §28).
Само по себе слово как звуковой комплекс (сочетание звуков) внутренне не связано с определенным предметом. Стол не обязательно надо называть этим словом, его можно назвать der Tisch (немецкое), la table (французское), masa (турецкое), asztat (венгерское), poyta (финское) и т. д. Вода может быть названа и водой, и Wasser (немецкое) и water (английское), и еаи (французское), и agua (испанское), и vanduo (литовское), и ара (румынское), и vesi (финское), и su (турецкое), и viz (венгерское) и т. д.
Почему же тогда слово служит орудием передачи мысли, оказывается связанным с определенным предметом?
Слово выступает как знак, заместитель предмета. Слово служит названием предмета, данным самими говорящими. Называли предметы в разных коллективах по-разному (см. § 27), но после того, как название возникло, оно стало обязательным для всех, говорящих на данном языке. Его нельзя произвольно отбросить, заменить новым, так как тогда люди перестанут понимать друг друга, язык не сможет выполнять свою основную функцию — быть важнейшим средством человеческого общения. Так проявляется связь двух основных функций языка — коммуникативной и познавательной.
Все сказанное подчеркивает неразрывную связь языка и мышления, которая проявляется не только в их современном существовании, но и в.их происхождении. Следует еще раз вспомнить указание К. Маркса на то, что язык «так же древен, как и сознание» и возникает он «подобно сознанию» «из потребности, из настоятельной необходимости общения с другими людьми».
Вместе с тем следует подчеркнуть, что язык и мышление — это единство, а не тождество, что между ними возможны противоречия, что каждое явление имеет свои специфические особенности. Укажем для примера на то обстоятельство, что законы мышления оказываются едиными для людей, говорящих на разных языках, общечеловеческие понятия получают в разных языках разное словесное выражение и т. д.
Действие основного закона диалектики — единства и борьбы противоположностей — проявляется во взаимодействии языка и мышления и в их развитии. Развитие языка и мышления неразрывно, едино, но ведущим оказывается развитие мышления. Развивающееся мышление требует для выражения новых понятий соответствующего развития языка. В то же время без развития языка было бы невозможно дальнейшее развитие, совершенствование мышления.
Сложные отношения, включающие возможность внутреннего противоречия, наблюдаются и в соотношении единиц языка я мышления: слова и понятия (см. § 26), суждения и предложения (см. § 61) и т. д.
Таким образом, марксистское диалектико-материалистическое понимание языка исходит из единства языка и мышления, что подчеркивается взаимосвязью и единством двух основных функций языка: коммуникативной и познавательной. Эти функции не могут существовать порознь, в отрыве друг от друга.
Дата добавления: 2022-07-20; просмотров: 334;