Воспитание глухих детей в первобытном обществе

Первобытнообщинный строй отделен от нас тысячелетиями, и до нашего времени не сохранилось сколько-нибудь достоверных свидетельств о том, какими методами и приемами осуществля­лось воспитание глухих детей в те далекие времена. Опираясь на исследования в области других наук, таких, как палеоантропо­логия, археология, этнография, историки сурдопедагогики могут только с большей или меньшей степенью вероятности реконстру­ировать самые общие черты процесса воспитания глухих детей при первобытнообщинном строе.

В классических трудах основоположников марксизма рас­крыто значение трудовой деятельности человека для общест­венного развития, в том числе и роль труда человека в прогресси­рующем развитии первобытнообщинного строя.

Главным видом человеческой деятельности в древнейшие вре­мена была охота, в том числе коллективная охота на крупных животных. Большую роль в жизни древних людей играло собира­тельство. При этом господствующим был уравнительный способ распределения пищи. Духовная жизнь первобытного общества носила синкретический характер.

Крупным шагом в развитии производительных сил общества был переход к земледелию и скотоводству. Вместе с производст­вом избыточного продукта возникает имущественное неравенст­во и разделение общества на классы. На смену единой общест­венной морали приходит мораль классовая. Вместе с расслоени­ем общества происходит и расслоение сознания людей, выделение сверхъестественных существ — демонов, тотемистических пред­метов, а затем и богов.

Труд первобытного человека обусловливал необходимость вос­питания подрастающего поколения, которое проходило в трудо­вой деятельности. Дети не только наблюдали за трудом окружа­ющих, подражали взрослым, но и привлекались к участию в тру­довой деятельности.

Содержание воспитания определялось характером общения де­тей со взрослыми, а также и преднамеренным, хотя и примитив­ным, руководством детьми со стороны взрослых членов общины.

Глухие дети, очевидно, также вовлекались в трудовую дея­тельность. На ранних этапах развития первобытнообщинного

строя наличие глухих не порождало особых проблем и затрудне­ний в сравнении с последующим периодом. В период, когда чле­нораздельная речь и язык были недостаточно развиты и в обще­нии между собой люди чаще прибегали к использованию жестов и мимики, общение глухих со слышащими не было затрудни­тельным. Пребывание глухих вместе со слышащими способство­вало освоению первыми простейших видов деятельности.

В последующем вместе с усложнением трудовой и обществен­ной деятельности и развитием языка усугублялось отчуждение глухих от полноценных в физическом отношении людей. Глухие все менее понимали окружающих. Жестовая речь становилась все более локальным средством общения глухих с окружающими в пределах семьи. Все меньшая часть видов человеческой деятель­ности оказывалась доступной для глухих.

По мере формирования религиозных воззрений складывалось такое отношение к глухим, в основе которого лежала мысль о том, что глухота есть наказание божие.

Со временем отношение к глухим становилось все более нега­тивным. Подтверждение этому можно найти в более поздних пись­менных источниках. Так, царь Давид в своих покаянных песнях сравнивал себя с глухонемым. Он жаловался на друзей, поки­нувших его как глухого, который не слышит, и как немого, ко­торый не может защитить себя от обид и несправедливостей.

Свидетельства о грубом и жестоком обращении с глухими име­ются и в других древних письменных источниках. Такое отно­шение к глухим поддерживалось христианскими богословами, утверждавшими, что глухие одержимы злым духом и поэтому их следует притеснять. Оно сохранялось и позднее, а как пере­житок встречалось и в новое время. Так, один из дорево­люционных русских историков свидетельствует о том, что неред­ко причины стихийных бедствий в деревнях приписывали глу­хим.

Вопросы

1. По каким материалам и источникам можно в настоящее время составить представление о воспитании глухих детей при первобытнообщинном строе?

2. Как изменялось отношение к глухим по мере разложения первобытнообщинного строя?

3. Каким становилось отношение к глухим в процессе разде­ления общества на классы и формирования религиозных воззрении?

Глава 2

Сурдопедагогическая мысль и отношение к глухим

в рабовладельческом обществе

Пришедший в процессе исторического развития на смену пер­вобытной общине рабовладельческий строй был обществом с са­мыми грубыми и открытыми формами эксплуатации человека

человеком. Рабовладельческий строй существовал в ряде стран Азии, Европы, Африки примерно до III—IV веков н. э. Наиболь­шей степени развития он достиг в Древней Греции и Риме.

Воспитание подрастающего поколения в рабовладельческом обществе носило классовый характер. Образование составляло исключительную привилегию рабовладельческого класса.

На основании различных источников мы можем составить достаточно полное представление об особенностях воспитания в древнее время и о характере существовавших многие столетия до нашей эры школ.

Подробнейшим образом историки освещают постановку обу­чения в рабовладельческих государствах Древней Греции, наи­более развитые системы спартанского и афинского воспитания. Так, например, в Лаконии и Аттике сложились особые системы воспитания: спартанская и афинская. Системы общественного воспитания в этих и других государствах (полисах) обслужива­ли только детей рабовладельцев. Мальчики-спартиаты обучались в государственных воспитательных учреждениях до восемнадцатилетнего возраста по руководством назначаемого государством педонома. После этого юноши готовились к военной службе. Под наблюдением государства и девушки получали физическое вос­питание, для того чтобы в случае необходимости заменить муж­чин в качестве воинов, охраняющих свой город. В Афинах дети также проходили ряд ступеней обучения в специально организо­ванных учебных заведениях.

Есть достаточно оснований считать, что сурдопедагогика раз­вивалась под определяющим влиянием общей педагогики. Од­нако во всей обширной античной литературе мы не находим и малейших намеков на то, чтобы, например, в каком-либо из древнегреческих государств были хотя бы попытки системати­ческого, организованного обучения глухих.

Ряд высказываний по поводу явления глухоты мы находим у древнегреческих мыслителей. Одно принадлежит древне­греческому историку Геродоту (ок. 484—425 гг. до н. э.). По описанию Геродота, у лидийского царя Креза был глухо­немой сын. Оракул города Дельфы, к которому обратился Крез за помощью и советом, сказал, что не следует искать средств для того, чтобы дать глухонемому обрести дар речи, так как это сделает его несчастным. В повествовании Геродота да­лее рассказывается о том, что при осаде крепости Сордос один из персидских воинов бросился с мечом на Креза. И в этот мо­мент глухонемой сын Креза закричал: «Не убивай Креза». Это были его первые слова. Затем он овладел речью, как и все другие люди. Рассказ этот, изложенный на страницах историко-эпического произведения Геродота сто лет спустя после падения Ли­дийского царства, не может быть признан вполне достоверным. Но он замечателен тем, что в его основе лежит мысль о том, что глухой и немой человек может заговорить.

Ряд высказываний о глухоте и о ее влиянии на психическое развитие человека мы находим у жившего столетием позже Геродота древнегреческого мыслителя Аристотеля (384—322 гг. до н. э.).

Сочинения Аристотеля по своему содержанию носили энци­клопедический характер. Они отражали достижения натурфило­софии своего времени и охватывали все области знания: фило­софию и естествознание, логику и психологию, историю и поли­тику, эстетику и этику. Аристотель исходил из признания нераздельности формы и материи, тела и души. Вместе с тем в его сочинениях обнаруживаются колебания между материалис­тической и идеалистической точками зрения.

Подчеркивая зависимость развития души от «телесного со­стояния», он в то же время считал источником жизни актив­ность души. Аристотель различал три вида души: раститель­ную, волевую и разумную. Эти три вида души представляют собой последовательные формы развития психики. При этом Аристотель говорил, что звук является проводником мысли, а орган слуха есть важнейший орган познания. Следователь­но, тот, кто лишен от рождения слуха, тот по необхо­димости бывает и нем. По мнению Аристотеля, отсутствие или выпадение одного из органов чувств человека нарушает единст­во и целостность и тем самым делает невозможным его развитие. Как в древнегреческих государствах, так и в Древнем Риме воспитательные системы не оставляли места для обучения де­тей с физическими недостатками. Но по мере того как общая педагогика стала обращать внимание на индивидуальные осо­бенности ребенка, в ней появлялись, хотя и очень слабые, тен­денции, подводившие к мысли о возможности воспитания и обучения глухих детей. Подобные гуманистические тенденции намечались в учении древнеримского теоретика ораторского ис­кусства и педагога М. Ф. Квинтилиана (42—118 гг. н. э.). М. Ф. Квинтилиан предлагал начинать обучение как можно раньше и считал, что, за крайне редким исключением, все дети наделены способностью к обучению и развитию. Учитель дол­жен разглядеть индивидуальные особенности каждого ребенка Для истории сурдопедагогики определенный интерес пред­ставляют свидетельства Плиния и М. Корвинде. Плиний Стар­ший Гай Секунд (23—79 гг. н. э.) был видным римским ученым и писателем. Он оставил после себя ряд сочинений по многим отраслям науки, в том числе «Естественную историю в 37 кни­гах», которая представляет собой свод знаний по астрономии, физике, географии, зоологии, медицине и другим наукам. Пли­ний Старший говорил о том, что одного глухонемого (К. Педиуса) научили живописи. При этом, отмечал Плиний, глухонемой К. Педиус проявил себя как настоящий художник. Этому же искусству обучал своего глухонемого родственника римский писатель и адвокат Марк Валерий Мессан Корвинде.

Подобные случаи были редкими. Они вызывали изумление у современников и воспринимались ими буквально как чудо. В целом же глухие не вызывали к себе участливого отношения со стороны большинства окружающих. Круг людей, проявлявших интерес к глухим детям и проблемам их обучения, в то время оставался крайне узким. Не только в истории древней педаго­гики, но также и в истории древней медицины имеется слишком мало фактов, которые говорили бы о том, что тогдашняя педа­гогика и медицина проявляли стремление к поискам возмож­ностей обучения глухих детей. Государство и право древнего мира не защищали глухих и их интересов, о чем может свиде­тельствовать свод законов Византийской империи. Кодексом Юстиниана за глухими гражданами не признавалось юридичес­ких прав. По этим законам глухие от рождения не могли участ­вовать в общественных делах. Они не имели юридического пра­ва управлять своими имениями, писать завещания и т. д.

Вместе с тем факты дееспособности глухих, о которых гово­рилось в произведениях древних философов, писателей, подго­тавливали почву для более гуманного отношения к глухим и стремления помочь им найти место в жизни, проявить свои че­ловеческие качества и способности. Однако в силу социальных условий эти изменения происходили очень медленно, на протя­жении целого ряда столетий.

Таким образом, в относящихся к сурдопедагогике античной древности свидетельствах не всегда различались факты научные и мифологические. В отдельных суждениях мыслителей и уче­ных древности противоречиво сочетались материалистическое и идеалистическое объяснения явления глухоты. Вместе с тем в древнем мире развивались общепедагогические идеи, которые способствовали появлению мысли о том, что обучение и воспи­тание глухих детей возможно.

Вопросы

1. Есть ли в античной литературе свидетельства попыток систематического, организованного обучения глухих детей?

2. Как Аристотель понимал явления глухоты?

3. Как определялась правоспособность глухих кодексом Юс­тиниана?

4. Кто из идеологов древнего мира развивал идеи о том, что каждый ребенок, за самым редким исключением, способен к обучению и развитию?

Глава 3

Сурдопедагогика в период феодализма и эпоху Возрождения

Глухонемые — отверженные средневекового общества. Паде­ние Рима (476) знаменовало наступление новой, феодальной эпохи, эпохи средневековья, в которую господствующим стано­вится класс феодалов. Хронологические рамки феодальной об­щественно-экономической формации определяются примерно концом V и серединой XVII века. Однако для ряда стран фео­дальный период характерен и в более позднее время.

Идеологическим оплотом феодализма являлась церковь. Ее идеологи отвергали культуру античной древности как язычес­кую. В апостольских посланиях (IV в.), служивших церковным руководством к воспитанию христиан, говорилось: «Воздержи­вайся от всяких языческих книг... Ибо какие недостатки нахо­дишь ты в законе господнем, чтобы стоило тебе обращаться к этим языческим басням?»¹.

Отношение церкви к народному просвещению хорошо ил­люстрирует письмо папы Григория I к одному из католических епископов (ок. 600 г.): «...дошло до нас, и о чем мы не можем вспомнить без стыда, а именно, что ты обучаешь кого-то грам­матике. Известие об этом поступке, к которому мы чувствуем великое презрение, произвело на нас впечатление очень тяже­лое...»².

В эту мрачную эпоху просвещение становится монополией по­пов и приобретает богословский характер; церковь проповедует покорность и терпение, трудолюбие и аскетизм, умерщвление пло­ти как идеал земной жизни и обещание блаженства в жизни за­гробной. Принципы богословия определяли характер школьного обучения. Осуществлявшееся в школах различного типа обуче­ние некоторой части населения было подчинено интересам церкви. Грамматика изучалась в целях понимания священного писания, риторика — для произнесения проповедей, а диалектика (философия) — для борьбы с еретиками. Обучение вне этих целей церковь рассматривала как преступление.

В условиях диктатуры церкви нельзя было рассчитывать на положительное отношение к мысли об обучении глухих. Церков­ники и богословы видели в глухоте, как и в других человеческих недугах, божественную предопределенность. Вместе с тем, пыта­ясь дать какое-то обоснование нетерпимого отношения к глухим, они использовали высказанное еще Аристотелем положение, согласно которому глухой не способен правильно воспринимать и познавать окружающий мир. Тем самым подтверждалась пра­вильность заключения В. И. Ленина: «Поповщина убила в Ари­стотеле живое и увековечила мертвое».

Известный религиозный идеолог и церковный деятель Авгу­стин (V в. н. э.) в своих богословских сочинениях утверждал, что глухие не способны усвоить религиозные понятия, потому что вера основывается на проповеди, которую они не могут слышать. Тем более они не способны, по мнению Августина, научиться пи­сать и читать.

Такие не имеющие ничего общего с наукой взгляды на глухоту и глухих в средние века оставались господствующими; они поддерживали суеверное и нетерпимое отношение к глухим. По­пытки преодолевать глухонемоту как следствие заболевания преследовались инквизицией. Глухих нередко сажали в тюрьмы, а бывали случаи, когда их и сжигали на кострах инквизиции.

За весь период раннего феодализма известен едва ли не един­ственный случай, когда была предпринята попытка обучать глу­хого. Но и эта попытка в результате имела своеобразное истол­кование. Епископ Джон из Гексгама (Англия) у дверей своего дома ежедневно встречал глухого нищего, лицо которого всегда выражало трогательную благодарность за милостыню. Епископ решил, что глухой мыслит, а следовательно, он способен к обуче­нию. Глухого нищего удалось обучить нескольким словам, на что окружающие смотрели как на чудо.

Научный подход к объяснению явления глухоты был связан с возникновением и развитием университетского образования в странах Западной Европы, в особенности с деятельностью есте­ственных и медицинских факультетов. Первые университеты по­явились в наиболее развитых по тому времени странах Западной Европы. В XII веке были открыты Болонский (Италия), Париж­ский (Франция), Оксфордский и Кембриджский (Англия) универ­ситеты. В XIII веке они возникают в Испании, а несколько позже (XIV в.) открываются славянские университеты в Праге и Кра­кове. В стремлении укрепить свое влияние на науку церковь соз­давала свои университеты. Господствующее положение среди других в университетах занял богословский факультет.

В XII—XIII веках появляется схоластика, пытавшаяся при­мирить религию и науку. На первых этапах своего существования схоластика развивала формально-логическое мышление. Однако в дальнейшем она себя изжила и превратилась в бесплодное ум­ствование. В то же время возникали философские учения, заклю­чавшие в себе материалистические элементы. Материалистиче­ские тенденции в развитии философии, естествознания и меди­цины подготавливали новый подход к объяснению причин глухо­ты. Но эти изменения оказывались процессом медленным, длитель­ным, проходившим в ожесточенной, подчас драматической борьбе науки с религиозным мракобесием средневековья.

Опыты индивидуального обучения глухих и сурдопедагогиче­ская мысль в эпоху Возрождения. Развитие торговли и мануфак­туры в недрах феодализма, рост городов, возникновение капита­листического способа производства и прогрессивного для того времени класса буржуазии подготавливали начало эпохи Воз­рождения (XIV—XVI вв.). Ф. Энгельс писал, что эта эпоха «соз­дала в Европе крупные монархии, сломила духовную диктатуру папы, воскресила греческую древность и вместе с ней вызвала к жизни высочайшее развитие искусства в новое время...».

В эпоху Возрождения быстро развивались науки, и прежде всего те, что были связаны с производством, торговлей, морепла­ванием (механика, астрономия, география, математика). Высо­чайшей степени развития достигло искусство. В эпоху Возрожде­ния жили и создавали свои произведения гениальные Рафаэль, Микеланджело, Леонардо да Винчи, Тициан. По словам Энгельса, это была «эпоха, которая нуждалась в титанах и которая породи­ла титанов по силе мысли, страсти и характеру, по многосторон­ности и учености».

В эпоху Возрождения наука восстает против церкви и теоло­гии. На эти столетия приходится деятельность титанов научной мысли — Коперника, Галилея, Кеплера. В эту эпоху были сдела­ны великие научные открытия и изобретения, имевшие выдаю­щееся значение для последующего развития науки и просвеще­ния: открытие Америки, водного пути в Индию, изобретение книгопечатания (1436), микроскопа (1590), телескопа (1600).

Вместе с выступлением на историческую арену нового клас­са — буржуазии появляется и новая идеология. В противовес мрачному аскетизму церковного учения выдвигается культ че­ловека здорового и жизнерадостного.

Одновременно формируется новая, гуманистическая педаго­гика, школа в значительной мере эмансипируется от церкви. Церковной авторитарной педагогике средневековья педагогика гуманизма противопоставила принципы активности ребенка, внимательного отношения к его индивидуальности, веру в его творческие силы и возможности.

Педагоги-гуманисты проявляли огромный интерес к культуре античного мира. Однако принципы гуманистической педагогики в то время носили буржуазно-аристократический характер. Они распространялись лишь на детей социальной верхушки, детей знати, купцов, зажиточных горожан. В эпоху Возрождения народные массы продолжали оставаться объектом нещадной экс­плуатации со стороны феодалов, светских и церковных, а кроме того, и со стороны нового буржуазного класса — владельцев ма­нуфактур и богатых купцов. Педагогика гуманизма не затраги­вала вопросов обучения и воспитания детей «простонародья», а тем более его детей с физическими недостатками.

Развитие сурдопедагогики в XIV—XVI веках своим источни­ком и стимулом имело стремление приобщить к более или менее полноценной жизни глухих из семейств знатных и богатых. Что касается церкви, то она по-прежнему продолжала враждебно от­носиться к подобным стремлениям, видя в глухоте «кару божью». Тем не менее попытки индивидуального обучения глухих множи­лись ; происходили они в ожесточенной борьбе с религиозной мистикой. Ученые и педагоги искали естественнонаучных объяс­нений причин глухоты и способов ее преодоления. Естествознание и медицина вместе с гуманистической педагогикой, несмотря на церковные запреты, делали проблемы глухоты предметом изуче­ния, удовлетворяющего требованиям тогдашней науки. Тем са­мым создавались основы для сурдопедагогики и ее прогрессирую­щего развития. Все это давало новое направление сурдопедагоги­ческой мысли, порождало уверенность в возможности обучения глухих, показывало несостоятельность суеверных представлений о «божественной» предопределенности судьбы глухого. Материа­листическое объяснение фактов обучаемости глухого укрепляло мысль о том, что успешное решение этой проблемы следует ис­кать на путях изучения явлений природы и самого человека.

Научные искания в этом направлении явились вызовом тео­логическим учениям и встречали постоянные препятствия со стороны церкви. В эпоху Возрождения сурдопедагогика развива­лась в ожесточенной борьбе с религиозными воззрениями, обога­щаясь новыми знаниями о природе глухоты, порожденной болезнью, а не «греховностью» глухого человека или его родителей.

В XV веке нидерландский ученый Рудольф Агрикола (1443—1485) приводил новые, ранее неизвестные факты обуча­емости глухих. В своей книге Об открытии диалектики» он пи­сал: «Как это не удивительно, но я своими глазами видел, как один с детства глухой и, стало быть, немой выучился все пони­мать, что другой писал и даже умел записывать все свои мысли последовательно и точно так, как будто он умел говорить»³. При этом Р. Агрикола говорил об этих фактах не как о чудесах, а как о результате применения определенных приемов и методов обу­чения. В данном случае использовалась письменная речь как средство общения глухого с окружающими.

В рассматриваемую эпоху большой вклад в разработку средств и методов обучения и умственного развития глухих внес выдающийся деятель науки своего времени Джероламо Кардано (1501—1576).

Д. Кардано родился 24 сентября 1501 года в Италии. Это был человек разносторонних знаний: философ, математик, физик, фи­зиолог и врач. Д. Кардано был профессором университета в Павии. В своих физиологических исследованиях он много внимания уделял изучению физиологии органов чувств. Интерес Д. Карда­но к сурдопедагогике, особенностям функционирования нарушен­ного органа слуха, к вопросам умственного развития глухих, его поиски возможностей обучения и воспитания глухих определя­лись также и тем, что его собственный сын страдал недостатком слуха.

В произведении Д. Кардано «О тонкостях» (1550) давалось физиологически обоснованное объяснение причин глухоты и не­моты. Глухота, как справедливо утверждал Д. Кардано, происходит от болезни, а немота от глухоты. На этой основе Д. Карда­но разработал классификацию глухих, теоретически осмысливая и систематизируя известные ему данные.

В его классификации глухие различались по времени наступ­ления глухоты и наличию речи:

1) глухие от рождения;

2) рано потерявшие слух (до того, как ребенок научился го­ворить);

3) позднооглохшие, которые сохранили речь. В другой работе Д. Кардано — «О физиологии чувств» дока­зывалось, что глухих можно научить произносить и понимать чи­таемые слова, выражать свои мысли письменно и устно. Глухие, утверждал автор, могут заниматься с успехом также и искус­ством.

В автобиографической книге «О моей жизни» (1575) и других своих работах Д. Кардано неоднократно подчеркивал мысль о том, что обучать глухих чтению и письму, в особенности ранооглохших, следует на основе замещения потерянного слуха зре­нием.

Отвечавшие требованиям науки, своего времени работы Д. Кардано опровергали широко распространенное, односторонне и тенденциозно интерпретировавшееся в средние века утвержде­ние Аристотеля о том, что орган слуха есть главный орган позна­ния, а лишенный слуха не способен к познанию окружающей действительности, к развитию и разумной деятельности вообще. Исследования Д. Кардано были созвучны идеям гуманистической педагогики эпохи Возрождения, они показывали нелепость наив­ных и злостных суеверий об одержимости глухих «злым духом», суеверий, которые поддерживались и распространялись духовенством, обрекавшим глухих к участи отверженных общества. Они подрывали идеалистические представления о зависимости судьбы человека от «божественных» сил.

Подтверждавшиеся на практике выводы и утверждения Д. Кардано имели большое значение для последующего развития сурдопедагогики.

Позднее, уже в XVII веке, в Италии теоретические предполо­жения по вопросам обучения глухих высказывал Фабрициус Аквапенденте (1537—1619). В своей книге «Рассуждение о зрении, голосе и слухе» он развивал мысль о том, что глухие при опреде­ленных условиях могут научиться говорить. Но практики обуче­ния автор этой книги не касался.

Большой интерес представляла в свое время сурдопедагогиче­ская деятельность итальянского профессора риторики Франческо Лана Терци (1631 —1687), который проводил занятия с глухими. Он учил их говорить, считывать с губ; объяснял значение слов, указывая на предмет. Л. Терци считал, что потеря одного органа чувств дает повышенную остроту другому. В рассматриваемый период в Испании было осуществлено обучение и воспитание глухих в условиях семьи и монастыря.

Проблемы сурдопедагогики в этой стране разрабатывались сов­ременником Д. Кардано — Педро Понсе, а несколько позднее, в начале XVII века,— Хуаном Пабло Бонетом. В Испании эпохи Возрождения, как и в ряде других стран Европы, большое влия­ние на школу и практику обучения оказывали педагоги-гума­нисты, требовавшие внимательного отношения к ребенку как развивающейся личности. К этому времени под влиянием раз­вития наук изменяется характер образования, расширяется со­держание обучения. В период раннего средневековья оно ограни­чивалось семью науками («семь свободных искусств»: грамма­тика, риторика, диалектика, арифметика, геометрия, астрономия, музыка); педагоги-гуманисты в общем образовании придавали первостепенное значение изучению античной культуры, фило­логии, древнегреческого и латинского языков, произведений древних писателей, природы. В содержаний образования уси­ливаются светские элементы; много места отводится изучению математики. Требование педагогов-гуманистов о необходимости полноценного образования для всех детей знатного происхож­дения распространялось ими и на глухих детей. В содержание обучения глухих входили латинский и греческий языки, мате­матика, астрономия, история, испанский язык.

Первые известные нам опыты обучения глухих в Испании связаны с деятельностью П. Понсе. Педро Понсе де Леон (1508 — 1584) был монахом одного из католических монастырей Испа­нии в Онья. Он получил образование в Саламанском универси­тете, но, не имея прав на наследство, вынужден был уйти в монастырь. Обучение глухого по религиозным и монастырским законам того времени считалось тягчайшим преступлением. Од­нако богатство и знатность родителей глухих детей позволяли обходить эти запреты и законы и практиковать обучение глухих в условиях семьи или монастыря. Учителями глухих детей бы­ли монахи, а в редких случаях и врачи. Педро Понсе был одним из таких учителей.

К сожалению, после себя он не оставил ни трудов, ни каких-либо других письменных свидетельств об использовавшихся им методах обучения. Об этом мы узнаем лишь по отрывочным рассказам его друзей и современников. На основании этих сви­детельств можно видеть, что в основе обучения, осуществлявше­гося П. Понсе, лежало преодоление немоты — обучение глухих словесной речи. Для этого он использовал обучение грамоте, письменной, дактильной и устной формам речи. П. Понсе рас­сматривал обучение как средство общения и накопления слова­ря. В этих целях он широко практиковал упражнения в чтении и рассказывании.

По имеющимся данным, можно сделать заключение, что воспитанники П. Понсе были позднооглохшими детьми. Но это обстоятельство не может умалить заслуг П. Понсе, его роли в истории обучения глухих, развитии сурдопедагогики. Результаты обучения глухих П. Понсе, описанные его современниками, внушают уважение и даже вызывают удивление. Ведь некото­рые из учеников П. Понсе научились не только чтению, пись­му, счету, но и устной испанской речи, а также латинскому и греческому языкам. Его ученики знали всеобщую историю, аст­рономию и математику, т. е. овладевали тем кругом знаний, ко­торый в то время предназначался для учащихся общеобразова­тельной школы педагогами-гуманистами.

С опытом обучения глухих П. Понсе связано также призна­ние интеллектуальных и нравственных качеств личности глухо­го. Даже церковь вынуждена была признать выдающиеся за­слуги испанского педагога в обучении глухих. Но одновременно она позаботилась о том, чтобы материалы о методике обучения, организации занятий П. Понсе не выходили за пределы мо­настыря.

Позднее буржуазные историки характеризовали П. Понсе как первого в мире учителя глухих. Эта националистическая версия была создана испанской буржуазией в то время, когда она мечтала о мировом господстве. Объективно оценивая дея­тельность П. Понсе, нужно сказать, что он был талантливым сурдопедагогом, добившимся выдающихся успехов в обучении глухих детей знатных родителей на основе письменной, дактильной и устной форм речи в условиях индивидуального обучения. Его достижения создавали у педагогов уверенность в успехе по­добной деятельности.

Истории сурдопедагогики известен опыт и другого испанско­го учителя — X. П. Бонета (1579—1633). Мальчик из знатной семьи, которого обучал X. П. Бонет, оглох в двухлетнем возрасте.

X. П. Бонет (1579—1633)

Свой опыт обучения X. П. Бонет изложил в книге «О приро­де звуков и искусстве научить глухонемого говорить». Эта кни­га была опубликована в 1620 году в Мадриде. В ней подробнее, чем в других источниках, раскрываются цели и задачи воспита­ния и обучения глухих в тот период. Этот труд состоял из трех частей и приложения (дактильной азбуки на отдельных листах). Содержание каждой из частей этой книги свидетельствует о том, что автор направлял внимание читателя на возможность обучения глухого словесной речи, и прежде всего его обучения родному языку. На основе словесной речи X. П. Бонет стремил­ся дать своему ученику и общее развитие. Книга X. П. Бонета ха­рактеризовала тот уровень, которого достигла сурдопедагогичес­кая мысль в Испании начала XVII века.

X. П. Бонет ставил перед собой цель научить глухого устной и письменной речи посредством зрения. Зрение, по мнению X. П. Бонета, может заменить потерянный слух. «Глухонемые обладают значительной ловкостью,— говорит он,— при помощи лица понять всякое обучение и найти таким путем средство за­менить слух; стало быть, лицо есть орудие для обучения»⁴.

X. П. Бонет ввел пальцевую азбуку, как воспринимаемую более легко, чем дви­жение губ.

Обобщая опыт обучения глухих языку, X. П. Бонет выдвинул ряд спе­цифических дидактических требований к методам обучения глухих:

1) Необходимой базой для обучения является их обучение дактильной фор­ме речи и осмысленному чтению с ее употреблением.

2) При обучении глухих словесной речи следует исключить жестовые зна­ки. При общении надо использовать только дактильную речь.

3) Необходимо тщательно и постоян­но работать над глаголами, используя вопросо-ответную форму речи.

4) Следует стремиться развивать и совершенствовать умственную деятельность глухих учащихся.

5) Глухих детей должен обучать специальный учитель, имею­щий творческие способности и убежденность в успехе дела. Вклю­ченная в учебный процесс X. П. Бонетом дактильная форма ре­чи как средство обучения нашла широкое применение в после­дующей сурдопедагогической практике.

В Испании в XVII веке был известен еще один учитель глу­хих — Эмануил Рамирец Каррион (1579—1652). Он вел занятия с глухими в семье знатного испанца, выполняя одновременно обязанности его секретаря. Э. Р. Каррион опасался инквизиции и вуалировал проводившиеся занятия различными процедурами медицинского характера. Он опирался на тактильно-вибрацион­ное чувство и даже остатки слуха. Лекарственные же препара­ты ему были нужны для того, чтобы оградить себя от подозре­ний католической церкви.

Итак, изложенные в данной главе материалы показывают, что развитие сурдопедагогики определялось прежде всего со­циальными факторами. Феодализм средневековья, враждебное отношение религии и церкви к просвещению создавали почти непреодолимое препятствие на пути развития сурдопедагогики. Поэтому история того времени знает лишь немногие, единич­ные попытки обучения глухих детей знатных и богатых роди­телей. Результаты такого обучения получали религиозное, идеа­листическое истолкование со стороны церкви и ее идеологов.

Заметное, сравнительно быстрое развитие сурдопедагогичес­кой мысли было связано с появлением на исторической арене нового, прогрессивного для того времени класса — буржуазии. На развитие сурдопедагогики большое влияние оказали возник­шие в странах Западной Европы университеты, естественный и медицинский факультеты университетов. Опыты успешного обучения глухих множились особенно в эпоху Возрождения, когда наука бросила вызов религиозному мракобесию и церкви, от­стаивая права человека на всестороннее развитие.

Опыты индивидуального обучения в Италии, Испании дока­зывали способность глухих к обучению и развитию. Предприня­тые в то время попытки обучать глухих словесной речи на ос­нове речи письменной, обучение устной словесной речи и руч­ной азбуке увенчались успехом. К этому времени относятся и первые серьезные попытки дидактического осмысливания опы­тов обучения и воспитания глухих, разработка отдельных прин­ципов и методов сурдопедагогики, о чем свидетельствуют труды таких ее деятелей, как Д. Кардано, X. П. Бонет.

В трудах деятелей сурдопедагогики этого периода отчетливо прослеживается влияние педагогики гуманизма, прогрессивных общепедагогических принципов того времени (наглядность, по­следовательность, систематичность), на основе которых разраба­тывались методы обучения глухих грамматике, счету, самостоя­тельному использованию устной и письменной речи. Важнейшим выводом сурдопедагогики данного периода было положение о том, что обучать глухих должен учитель, имеющий специальные зна­ния и опыт и убежденный в успехе своей деятельности.

Вопросы

1. Каким было отношение церкви к вопросу обучения глухих в период раннего средневековья?

2. Какие факторы оказались благоприятными для опытов ин­дивидуального обучения в эпоху Возрождения?

3. Что вы знаете о теоретических высказываниях Д. Кардано о глухих?

4. В чем состояли заслуги П. Понсе перед сурдопедагогикой?

5. Каковы важнейшие положения работы X. П. Бонета «О природе звуков и искусстве научить глухонемого говорить»?

СУРДОПЕДАГОГИКА В ПЕРИОД ДОМОНОПОЛИСТИЧЕСКОГО КАПИТАЛИЗМА

Глава 4

Распространение индивидуального обучения глухих

в XVII—XVIII веках

XVII—XVIII века — время убыстряющегося развития капи­талистического способа производства, предвещавшего гибель феодализма. Экономическое развитие в это время наиболее ин­тенсивным было на севере Европы. Буржуазия добивалась