Ренессанс. Исторические предпосылки новоевропейской науки

Возрождение

Возрождение (Ренессанс) – особый феномен западноевропейской культуры, имеющий мировое значение. В самом общем смысле под Ренессансом принято понимать направленность культуры к возрождению Античности. В действительности, Ренессанс не есть продолжение античной традиции, а форма осознания эпохи, поиск оснований для новой культуры, где уже витал дух историчности и независимости: античная древность воспринималась как далекая и прекрасная пора, но как некое «детство» рода человеческого. Западное мышление медленно, мучительно, но неотвратимо раскрывалась навстречу новому универсуму.

На место прежнего традиционалистского общества, воспроизводившего на протяжении столетий почти в неизменном виде свои формы, вступала новая динамическая цивилизация. За промежуток времени, равный жизни одного поколения создали свои шедевры Леонардо да Винчи, Микеланджело и Рафаэль, Христофор Колумб открыл Новый свет, Мартин Лютер восстал против католической церкви и положил начало Реформации, Николай Коперник выдвинул гипотезу о гелиоцентричности Вселенной и положил начало научной революции. Существенную роль в формировании новой эпохи играли технические изобретения. В первую очередь, введение в повседневный обиход магнитного компаса, пороха, механических часов и печатного станка.

Компас, который был изобретен на Востоке и использовался в магических действиях, позволил европейским мореплавателям устремляться в любую сторону света. Открытие новых земель предоставляло, в свою очередь, новые возможности для экономической и политической экспансии, что вызвало коренные преобразования в европейском общественном устройстве. Знакомства с неизвестными ранее культурами, религиями, иными укладами жизни обогатили европейское сознание ощущением относительности привычных ценностей, пришедшим на смену прежней уверенности в абсолютности собственных традиционных представлений. Эти открытия обнаруживали и ошибки, а порой невежество античных географов, что породило новое сознание собственной осведомленности и даже превосходства над учителями древности, прежде казавшимися непревзойденными.

Порох также был изобретен в Древнем Китае и применялся для отпугивания злых духов с помощью петард. Европейцы на его основе создали огнестрельное оружие, совершив переворот в военном искусстве. Появление артиллерии способствовало подъему национальных государств, мощному вооружению светских сил, противопоставивших себя католической церкви и, в конце концов, ниспровержению старого феодального порядка.

Механические часы изменили отношение человека ко времени, природе и труду, ибо отныне над распорядком человеческой деятельности уже не столь тяготели природные ритмы. Именно часы с их четко выверенной системой зубчатых передач стали прообразом всех современных машин и ускорили появление различных достижений в области механики и машиностроения. Часовой механизм лег в основу концептуальной модели и метафоры для нарождающейся науки, сформировав новоевропейский взгляд на Космос и природу, человека, идеальное общество и даже Бога.

Печатный станок, приведший к буму просвещения, способствовал распространению новых и нередко бунтарских идей по всей Европе. Без печатных призывов Реформация не вышла бы за пределы сравнительно узкого богословского диспута в отдаленной германской провинции, а научная революция, опиравшаяся на международное общение множества ученных, оказалась бы просто невозможной. Кроме того, распространение печатного слова и рост грамотности способствовали становлению нового характера, носившего отпечаток личных, а не коллективных форм общения и опыта. Чтение «про себя» помогали индивидууму освободиться от коллективного надзора над мышлением: отныне каждый читатель получал личный доступ к множеству различных точек зрения и форм опыта.

С наступлением Ренессанса человеческая жизнь вновь приобрела непосредственную, самостоятельную ценность. Человек уже не рассматривал себя таким ничтожным, как раньше, в сравнении с Богом, церковью или природой. Средневековый теоцентризм, заострявший внимание на загробной участи человеческой души, эволюционировал в сторону антропоцентризма, заставившего изменить представление человека о самом себе и своем месте в этом мире. Идеал человека-христианина, личная индивидуальность которого почти полностью растворялась в общности христианских душ, отступал под натиском более «языческих» героических представлений. Осознание личного достоинства покоилось на способностях индивида, идеалом которого стал свободный человек, одаренный разносторонними талантами. Самореализация мыслилась не в отшельническом удалении от мира, а в занятиях искусством, наукой, в торгово-предпринимательской, общественной и политической деятельности. Мирская деятельность мирно уживалась с созерцанием вечных истин; служение государству, семье и самому себе – с преданностью Богу и Церкви; земные наслаждения – с духовной радостью; материальное процветание – с добродетелью. Отказавшись от идеала монашеского аскетизма, человек Возрождения устремился навстречу роскошной жизни, которой можно было добиться путем личных усилий.

Появление возрожденческих идей связывают с учреждением в 1459 году во Флоренции Платоновской академии, ориентированной на древнеафинский прообраз. И именно в динамичной культуре ренессансной Италии начинало складываться, а затем утверждаться во всей Европе западное понимание человеческой личности. Наиболее зримо оно воплотились в новом, прометеевском идеале человека, провозглашенном Марсилио Фичино (1433 – 1499) и Пико делла Мирандола (1463 – 1494).

В 1462 году Козимо Медичи Старший подарил Фичино виллу Кареджи, чтобы на досуге и в спокойствии тот мог посвятить себя изучению и переводам Платона. Это событие знаменовало рождение Флорентийской платоновской академии, которая не была организованной школой, а, скорее, союзом ученых и поклонников платоновской философии. Она нашла поддержку со стороны писателей, деятелей искусств, некоторых политиков, просто духовно ищущих людей и, конечно, философов. Рождалась «творческая республика», как бы противостоящая официальным университетам и приобретавшая все большее влияние не только в Италии. Душой академии стал Фичино – философ, маг и переводчик, с которым связан решающий поворот в истории гуманистической мысли эпохи Возрождения.

В работе «О жизни» (1489), Фичино провозгласил себя сторонником «естественной магии». Речь шла не о той магии, при помощи которой общаются с духами, а о той ее части, «которая соединяет медицину с астрологией». «Естественная магия» Фичино основана на неоплатонической идее универсальной одушевленности вещей. По его мнению, «дух», являющийся самой тонкой материальной субстанцией, пронизывает все тела. В человеке он получил наибольшие возможности, стать «духом» мира, жизненная сила которого истекает из лучащихся звезд. Камни, металлы, раковины моллюсков, как носители жизни и духа, могут быть использованы с учетом их «симпатических свойств», поэтому Фичино изготовлял талисманы. Он использовал музыку, орфические песенные гимны с одноголосием и в инструментальном сопровождении, что должно было способствовать улавливанию благотворного влияния планет и гармонии «для устанавливания звездной симпатии». С этой практикой он связывал и медицину. Подобный представления были характерны для эпохи Ренессанса.

Фичино перевел с греческого языка на латынь большое количество древних текстов. Благодаря его переводу «Корпуса Герметикум» идеи герметизма стали общедоступными для образованных людей Западной Европы. Сам Фичино считал, что герметические тексты, как и записи Орфея и Зороастра (среди прочих древних текстов он перевел на латынь «Гимны Орфея», «Комментарии к Зороастру») являются подлинными древними документами. Он даже полагал, что Платон руководствовался ими.

Традиция приписывала авторство «Корпуса герметикум» Гермесу Трисмегисту (Трисмегиста в переводе – «Трижды Величайший») – одному из мифических персонажей, которого древние египтяне отождествляли с богом Тотом, греки с Гермесом, а римляне с Меркурием. Сочинения так называемого Гермеса Трисмегиста считались самыми древними. На самом деле, наиболее известные герметические тексты, соединившие в себе платонизм, христианство и элементы магико-мистического гносиса, были составлены в эпоху поздней Античности. Среди многочисленных записей большую группу составляют 17 трактатов, получивших название «Corpus Hermeticum» Один из них, в прошлом приписываемый Апулею, дошел до нас в латинской версии под названием «Асклепий» (составлен, возможно, в IV в.н.э.). Поздняя Античность приняла эти записи за подлинные. Отцы церкви нашли в них намек на библейские доктрины и были убеждены, что герметические сочинения в целом были творением какого-то языческого пророка времен Моисея. Так думал, например, Аврелий Августин. В 1488 году Гермеса торжественно изобразили на мозаичном полу Сиенского собора с надписью на латыни «Гермес Меркурий Трижды Величайший Современный Моисею». Среди прочих влияний содержащееся в «Корпусе Герметикум» положение о божественности человеческого интеллекта существенно сказалось на формировании концепции о «величии и достоинстве человека».

Свои философские воззрения Фичино изложил в трактате «Платоновская теология о бессмертии души». Следуя во многом идеям переведенных им трактатов Гермеса Трисмегиста, он превозносил творческую роль человека, определяемую фактором его разума («вершиной души»), соединяющим людей «с общим порядком вещей». Благодаря уму человек принципиально отличается от животных своей способностью к господству над собой. В этом смысле, человек «является своего рода богом. Он, без сомнения, бог животных, поскольку их всех использует…Он – бог стихий, поскольку населяет и возделывает их. Наконец, он бог всех материй, поскольку их употребляет, преобразует и оформляет». Тем самым он как бы приближал в силу творческих возможностей человека к Богу.

Позиция Пико дела Мирандолы, в какой-то степени, аналогична воззрениям Фичино, но по сравнению с последним он присоединил к магии и герметизму «Каббалу». В случае с Пико имела место нашумевшая историческая ошибка. Он также считал, что «Каббала» восходит к древней традиции, передавалась из поколения в поколение устно под видом эзотерических посвящений. В известных «900 тезисов, навеянных философией, каббалой и теологией» Пико намеревался объединить в общей программе доктринального примирения платоников и сторонников аристотелизма, философию и религию, магию и каббалистику. «Речь о достоинстве человека», которая была и остается одной из самых известных деклараций гуманизма, могла бы быть предисловием к «Тезисам».

Грандиозный манифест представлен в форме мудрости, обретенной на Востоке, – как поучения Асклепия, приписываемые Гермесу Трисмегисту: «Великое чудо – человек». Пояснение Пико, ставшее широко известным, следующее. Все творения предопределены, по своей сущности, быть тем, что они есть, а не чем-то иным. Человек, напротив, единственный из творений помещен на границе двух миров, и его свойства не предрешены, но заданы таким образом, что он сам лепит свой образ согласно заранее выбранной форме. Величие человека заключается в искусстве быть творцом самого себя, в самоконструировании.

Это пояснение написано в форме обращения Бога к только что созданному человеку имело самый широкий отклик у современников. Манифест Пико дела Мирандолы заложил основы современного характера – личности отмеченной, как подчеркивает Тарнас, индивидуализмом, светскостью, силой воли, многообразием интересов и устремлений, новаторским творчеством и готовностью рвать любые путы, веками сковывавшие деятельность человека.

Эпоха Возрождения порождала все новые образцы достижений человеческого духа – начиная с Петрарки, Боккаччо, Бруни и Альберти, далее Эразма, Мора, Макиавелли и Монтеня, вплоть до своих конечных всплесков – Шекспира, Сервантеса, Галилея и Фрэнсиса Бэкона. В то же время, было бы ошибочным видеть в Ренессансе только блеск расцвета человеческого духа. Ему предшествовало множество жестоких бедствий и катастроф, а пик его развития пришелся на пору непрерывных волнений. В середине XIV столетия бубонная чума унесла с собой около трети всего населения континента. Столетняя война между Англией и Францией (1337 – 1453гг.) превратилась в разрушительный нескончаемый конфликт. Италию раздирали беспрестанные вторжения и междоусобные войны. Повсюду рыскали пираты, бандиты и наемные убийцы. Религиозная борьба приняла международные масштабы. На десятилетия хозяйственная жизнь пришла в упадок. Университеты постиг тягчайший склероз. Все новые болезни, разносимые из портовых городов, буквально парализовали Европу. К этому списку можно добавить распространение черной магии, дьяволопоклонства, массовых бичеваний, Инквизиции, пыток, публичных сожжений еретиков, церковных заговоров и убийств. Всюду ждали светопреставления. Сама церковь – полновластная владычица той западной культуры – многим виделась средоточием упадка и развращенности.

Однако, несмотря на секулярные веяния, именно в эту эпоху римско-католическая церковь украсила себя потрясающими памятниками искусства: собор Святого Петра, Сикстинская капелла, Станца дела Сеньятура в Ватикане. Под покровительством папы Юлия II создавали живопись, скульптуру, чертежи и проекты зданий такие великие мастера как Рафаэль, Браманте и Микеланджело. Церковь как бы собрала все свои разнородные элементы: иудаизм и эллинизм, схоластику и гуманизм, платонизм и аристотелизм, языческий миф и библейское послание. Совмещая в себе черты Средневековья и Нового времени, Возрождение оставалось все же веком в высшей степени религиозным.

Характерное для Ренессанса соединение противоречий ярче всего проявилось в искусстве. Даже на стенах Ватиканского дворца изображение Мадонны и младенца Христа соседствовали с живописью, представлявшей обнаженную натуру и языческих богов. Искусство Возрождения поднялось до высокого технического мастерства в реалистической передаче натуры. В то же время оно достигло необычайной духовной силы, запечатлевая на картинах существа религиозного и мифологического пантеонов, а также своих современников. Все это было бы немыслимым без технических новшеств – геометрического членения пространства, линейной перспективы, воздушной перспективы, анатомических познаний, техники кьяроскуро и сфумато, рожденных стремлением к реализму и эмпирической точности. В свою очередь, эти достижения в области живописи и рисунка способствовали дальнейшему научному продвижению анатомии и медицины, предвещая господство математики над физическим миром, которое принесет с собой первая научная революция. Существенную роль в появлении современных воззрений сыграло и то, что искусство Возрождения изображало в неком едином пространстве мир, состоящий из рационально взаимосвязанных геометрических тел, мир, увиденный с одной, объективной точки.

Следует подчеркнуть, что для этого периода был характерен новый подход к искусству, прежде всего к живописи, которая воспринималась как важнейшее средство познания мира и человека. Новаторство художников Ренессанса проявилось в геометрической конструкции картины: изображение буквально строилось при помощи тщательно разработанных точных приемов, а не рисовалось произвольно. В основе применения геометрических методов лежало убеждение в том, что природа гармонична: в ней все подчинено пропорциональности математических отношений.

Возрождение не признавало строгих разграничений между различными областями человеческого знания или опыта. Наиболее яркий пример являет собой личность Леонардо да Винчи (1452 – 1519), изощренного во множестве искусств, философа, ученого, инженера-изобретателя. Человек, чьей кисти принадлежали «Тайная вечеря» и «Мадонна в гроте», сформулировал в своих дневниках три фундаментальных для современной науки принципа: эмпиризм, математика и механика. Его исследовательская деятельность охватывала области механики, физики, астрономии, геологии, ботаники, анатомии и физиологии человека. Леонардо подчеркивал безошибочность опыта и считал его минимальным условием, при котором возможно истинное познание. Он ориентировался на спонтанное экспериментирование, которое осуществлялось во многих художественных мастерских. Но его методологическая проницательность привела к уяснению того, что подобного рода экспериментирование само по себе еще не достаточно для достижения достоверной истины. Его широко известная фраза: «Наука – полководец, а практика – солдаты», свидетельствовала о том, что наука не сводится только к опыту и экспериментированию, а включает в себя потребность осмысленного обобщения данных опыта. Именно Леонардо подошел к необходимости органичного соединения эксперимента с математическим осмыслением, которое станет основой экспериментального естествознания.

Великий мыслитель не писал специальных теоретических или философских работ. И только немногие его идеи стали известны современникам из посмертного издания под названием «Трактат о живописи». Большинство научных изысканий Леонардо да Винчи осуществлял в контексте своей творческой практики. Его глубокие методологические и гносеологические идеи сохранились в многочисленных записных книжках. В большинстве своем они были зашифрованы автором для собственного прочтения, как и его многочисленные и удивительные для того времени изобретения и проекты. Они обгоняли свою эпоху и были оценены по достоинству лишь в XIX – XX вв.

Обобщая, следует подчеркнуть, что целый ряд благоприятных факторов, таких, например, как открытие заново Античности, энергичное развитие торговли, повышение роли личности в политической и социальной жизни, технические изобретения, повлекли за собой и рождение нового сознания. Это новое сознание человека западного мира можно охарактеризовать как «экспансивное, бунтарское, бурлящее созидательной энергией, индивидуалистическое, привязанное к здешней жизни и здешнему миру, бдительное и скептическое, преисполненное вдохновения и воодушевления, и что это новорожденное сознание обладало собственным смыслом». То был стихийный и неудержимый переворот сознания, коснувшийся всех сторон западной культуры.

Вопросы для самопроверки

1. Какие изменения привнесла эпоха Ренессанса в христианский мир?
2. Какие технические новшества появились в эпоху Возрождения и как они сказались на развитии европейской культуры?
3. Изложите сущность доктрины о достоинстве человека Пико делла Мирандолы.
4. По вашему мнению, в чем проявилось своеобразие искусства эпохи Ренессанса?
5. Назовите отличительные черты нового сознания западноевропейского человека эпохи Возрождения.

Реформация

Ренессанс сумел свести в некое противоречивое целое и классическую эллинскую культуру, и христианство. Однако нравственное разложение папства на юге вызвало волну суровой религиозности на севере. Культурный синкретизм и смягчение прежних позиций по отношению к греко-римской культуре ускорили крушение абсолютного авторитета католической церкви. Мартин Лютер (1483 – 1546), обладавший нравственной мощью ветхозаветного пророка смело бросил вызов папству, давно уже смотревшему сквозь пальцы на евангельские установки. Папа Лев Х увидел в бунте Лютера всего лишь очередную «монашескую перебранку». Когда Лютер, почти три года спустя по выдвижению своих 95 тезисов, получил папскую буллу о своем отлучении от церкви, он публично сжег ее. Император Священной Римской империи Карл V наложил запрет на доктрину Лютера, а его самого объявил еретиком. Однако бунтарство Лютера, найдя поддержку среди немецких князей и рыцарей, вылилось в крупные волнения, вышедшие за пределы национальных берегов немецких княжеств. Из мятежной искры разгорелось пламя, пронесшееся через весь XVI век. Решительно утверждая первоначальные установки христианство, оно одновременно ниспровергало былое единство западного христианства.

Наиболее явной причиной протеста было чрезмерно щедрое покровительство, оказываемое церковью высокой культуре. Этим можно объяснить тот антиэллинский пыл, с которым Лютер рвался очисть христианство и вернуть его к евангельским основаниям: Реформация – в известной степени, пуристская реакция на эллинско-римский дух, пронизывавший культуру Ренессанса. Поводом для начала Реформации послужила попытка папства финансировать архитектурные и художественные шедевры Высокого Возрождения за счет продажи духовных индульгенций, но то была лишь последняя капля.

Одна из основных причин – обмирщение церковной иерархии; бедность и благочестие паствы, противостоящей церковным сановникам, нередко чуждым христианской веры, но получавшим экономические и социальные привилегии. Немаловажную роль играло усиление светской монархической власти и подъем национального самосознания и восстания против вселенских амбиций папства и Священной Римской империи Габсбургов. Наиболее существенным элементом Реформации был, пожалуй, нарождавшийся дух мятежного и своевольного индивидуализма и рационализма, выразившийся в растущей потребности в интеллектуальной и духовной независимости от культурного авторитета римско-католической церкви.

Все те положения, которые были навязаны христианству римской церковью и не подтверждались Новым заветом, подвергались обстоятельному обсуждению и подвергались критике, а нередко и открыто отвергались протестантами. К ним относились большая часть священных таинств и ритуалов, сложные организационные структуры, священническая иерархия и ее духовные полномочия, естественно-рациональная теология схоластов, вера в чистилище, папская непогрешимость, безбрачие духовенства, сокровищница добродетелей святых, культ Девы Марии, сама католическая церковь. Лишь приняв на себя всю тяжесть прямой ответственности перед Богом, верующий сможет сподобиться божьей благодати. Именно этот тезис имел наиболее существенные последствия. Речь шла, по существу, о рационализации отношений человека и Бога, минуя посредников в лице священнослужителей и института церкви, что, в свою очередь, способствовало установлению буржуазного – рационального с экономической точки зрения образа жизни.

При этом следует помнить, что «дух трудовой деятельности», «дух прогресса», пробуждение которых нередко приписывали протестантизму, не следует понимать как «радость жизни» и придавать этим понятиям, как подчеркивал М. Вебер, «просветительский» смысл. Протестантизм Лютера и Кальвина находился весьма далеко от того, что теперь именуют «прогрессом». Он был откровенно враждебен многим сторонам современной жизни, которые в наше время прочно вошли в быт самых ревностных приверженцев протестантизма. Проводимые реформы означали не полное устранение господства церкви в повседневной жизни, а лишь замену ее прежней формы. Необременительное, практически в те времена мало ощутимое господство, заменялось в высшей степени тягостной и жестокой регламентацией всего поведения, глубоко проникающей во все сферы частной и общественной жизни. Упразднение института священничества предполагало лишь то, что теперь каждый христианин должен быть, по существу, священником в течение всей своей жизни. Аскеза из монастыря перемещалась в мирскую повседневную жизнь.

Реформации в целом был присущ двойственный характер. Она одновременно являла собой и консервативную религиозную реакцию, и радикально-вольнодумный переворот. Протестантизм, обоснованный Лютером, Цвингли и Кальвином, настойчиво провозглашал возвращение к библейским истокам христианства. Он занимал безнадежно пессимистическую позицию по отношению к человеку – этому «кишащему рою мерзостей» (Кальвин). Человек представал беззащитным падшим созданием, участь которого заранее предопределена: это или проклятие, или спасение, всецело зависимое от божьей искупительной благодати. Человеческая свобода настолько привязывалась к злу, что сводилась к способности выбирать между различными степенями греха. То, что человек творит по своему произволу, не может приблизить его к спасению. Нельзя достичь озарения и путем рационального восхождения, как полагали некоторые теологи-схоласты, несущие на себе печать греческой философии: только от Бога может исходить подлинное озарение, и только Писание открывает достоверную истину. В противовес эллинизированному христианству римско-католической церкви Лютер и более последовательно Кальвин стремились восстановить христианское мировоззрение, ограниченное строгими рамками и суровое в своих нравственных предписаниях.

Утверждение «чистого», традиционного христианства произвело сильный резонанс. Католическая церковь, осознав надвигающийся кризис, энергично взялась за внутренние преобразования в рамках Контрреформации, начало которой положи Тридентский Собор в середине XVI века. Римское папство стало проявлять внимание к религиозным догматам. Собор заново утвердил основы христианской веры, настаивая в то же время на сохранении прежних структур церкви и ее священных полномочий. По всей Европе, как на протестантском севере, так и на католическом юге прокатилась волна консервативной реакции, направленная против эллинского влияния и обмирщения Возрождения.

С другой стороны, Реформация была беспрецедентным новационным событием в западной культуре. Значимость этого феномена определялась не просто удавшимся социально-политическим мятежом против римского папства, а, прежде всего, утверждением личной совести. Страстные слова Лютера, произнесенные им перед императорским ландтагом, прозвучали новым манифестом личной религиозной свободы: «Если только не убедит меня в том Писание и здравый рассудок, то я не приемлю авторитета пап и соборов, ибо они пребывают между собой в разногласии, моя же совесть вверена Слову Божьему. Я не могу и не желаю ни от чего отрекаться, ибо идти наперекор совести – дело неправедное и опасное. Да поможет мне Бог. Аминь».

Критическое частное суждения в адрес монолитного авторитета институциональной церкви, ускорило начатый Возрождением процесс отдаления от средневековой церкви и средневекового склада ума. Несмотря на то, что Реформация была реакцией, направленной против Возрождения, провозглашение протестантами личной автономии стало продолжением развития ренессансного импульса. В итоге, Реформация стала выражением гораздо более масштабных преобразований в западном мышлении и западном духе, каких вряд ли ожидали или желали ее основатели.

Как уже отмечалось, основная направленность Реформации носила недвусмысленно религиозный характер, но ее воздействие на западную культуру дало сильный крен в сторону обмирщения. Поставив под сомнение святость и авторитет католической церкви, Реформация открыла путь религиозному плюрализму, затем – религиозному скептицизму и, наконец, привела к крушению христианского мировоззрения, сохранявшего до той поры относительную однородность. Несмотря на то, что религиозные реформаторы стремились придать своей вере статус абсолютной истины, установка на священство всех верующих и авторитет личной совести в толковании Библии подрывали любые попытки внедрения новой ортодоксии. Призыв Лютера, возвестивший первенство личного религиозного опыта, медленно, но неизбежно приводил новое мышление к осознанию того, что истина пронизана индивидуальным суждением и что огромную роль в ее обнаружении играет сам субъект.

Перенеся аскетизм из монашеской кельи в повседневный мир, реформационное движение оказало большое воздействие и на становление рационального образа жизни и рациональной светской этики в частности. Аскетизм означает твердое проведение в жизнь определенного строго уклада жизни. Монашество явилось первой рационально живущей группой людей, методически и сознательно стремящихся к одной цели – блаженной жизни после смерти. Налицо разделение на мирскую мораль (для всех) и монашескую (для избранных). Реформация решительно порвала с этическим дуализмом, создав для этого свои особые правила: служение Богу в миру, соединение с Богом через труд, через профессию, через призвание. В связи с этим Вебер приводит известное высказывание: «Ты думаешь, что убежал из монастыря – нет, теперь каждый всю свою жизнь должен быть монахом». Порицая наслаждение, но, не разрешая отрекаться от мира, протестантизм содействовал возникновению специфически буржуазного профессионального этоса.

Из этого мировоззрения и возникло понятие «призвание» («Beruf»). «В понятии “Beruf”, – пишет Вебер, – находит свое выражение тот центральный догмат всех протестантских исповеданий, … который единственным средством стать угодным Богу считает не пренебрежение мирской нравственностью с высоты монашеской аскезы, а исключительно выполнение мирских обязанностей так, как они определяются для каждого человека его местом в жизни; тем самым эти обязанности становятся для человека его “призванием”». Это понятие дает оценку рационально поставленному капиталистическому предпринимательству как богоугодному делу. «Такой могущественной, бессознательно утонченной организации для обуздания представителей капитализма не было ни в одной другой церкви или религии».

Религиозное освящение повседневного труда в качестве богоугодной деятельности («внутримирской аскезы») вылилось в методическое самообуздание будущих функционеров капиталистического производства. Оно позволило укротить «к злату проклятую страсть» настолько, что привело к рационально организованной системе непрерывного добывания прибыли на путях всемерного расширения массового производства товарной продукции при систематическом снижении стоимости жизненно необходимых товаров. Понятие «призвание» успокаивало совесть предпринимателя, поскольку представляла его не собственником, но лишь управляющим теми благами, которые послал ему Бог. «Более того, религиозная аскеза предоставляла в его распоряжение трезвых, добросовестных, чрезвычайно трудолюбивых рабочих, рассматривающих свою деятельность как угодную Богу цель жизни. Аскеза создавала и спокойную уверенность в том, что неравное распределение земных благ, так же как и предназначение к спасению лишь немногих – дело божественного провидения, преследующего тем самым свои тайные, нам не известные цели».

По мере того как внутримирская аскеза, задача которой виделась в подчинении человеку внешних условий жизни, начала преобразовывать мир, оказывая на него все большее воздействие, внешние мирские блага все сильнее подчиняли себе людей и завоевали, наконец, такую власть, которой не знала вся предшествующая история человечества. В настоящее время дух аскезы ушел из этой мирской оболочки и лишь представление о «профессиональном долге» бродит по миру как призрак прежних религиозных идей.

Непосредственным результатом освобождения из тисков прежней схемы стал взрыв христианской веры, наполнивший жизнь возникавших протестантских конгрегаций новым духовным смыслом и харизматической силой. Однако средний протестант, не стесняемый более цепкими объятиями католицизма, пышными церемониями, историческими традициями и священным авторитетом католицизма оказался менее защищенным от личных сомнений и светского образа мысли. Каждому верующему, начиная с Лютера, приходилось в своей вере все больше полагаться на себя, и критические способности западного интеллекта день ото дня обострялись.

Произведя переворот в богословии, протестантизм продолжил начатое Оккамом усилие по ограничению возможности разума познанием «посюстороннего» мира. Еще более резко подчеркнутые реформаторами границы между Творцом и творением – между неисповедимой волей Бога и конечным разумом человека, между трансцендентностью Бога и вторичностью мира – позволили новому мышлению подойти к природе уже с осознанием чисто земной ее сущности, обладающей собственными правящими принципами, вовсе не обязательно отвечающими человеческим представлениям о божественном правлении. Из этого следовало, что природный мир можно изучать и анализировать, сообразуясь не с его предполагаемой священной причастностью божественным статичным моделям, но с присущими ему самому материальными и динамическими процессами, не связанными прямой зависимостью с Богом и Его трансцендентной реальностью.

Протестантская теология способствовала тем самым освобождению европейского мышления от эллинских представлений, согласно которым природа пронизана божественным разумением и аристотелевскими целевыми причинами. «Расколдовав» мир, Реформация содействовала становлению естественно научных взглядов на мироздание. Более того, усиленные протестантами библейские представления о подчиненности природы человеку, представленные в книге «Бытие», поощряли его уверенность в том, что он – познающий субъект, противопоставленный миру как объекту, и что его предназначение повелевать природой. Подобно тому, как утверждалось величие Бога и Его отличие от всего тварного мира, было провозглашено величие человека и его отличие от всей остальной природы. Прагматическое подчинение природы стало рассматриваться как исполнение религиозного долга, но в процессе этой деятельности усиливалось осознание человеком своего собственного достоинства и независимости.

Реформация оказала косвенное влияние и на формирование современных представлений об истине. С католической точки зрения, истины, явленные через божественное Откровение и зафиксированные в Библии, были основой для непрерывного развития истины в русле церковной традиции. В протестантском представлении, неизменная и объективная истина пребывала в Библии, и теологическую откровенность давала лишь совершенная верность этой абсолютной истине. Практика римско-католической церкви представлялась лишь долгим и никчемным упражнением в субъективном искажении первичной истины, отягощенным восприятием греческой философии – системы мысли, абсолютно чуждой библейским истинам.

Протестантский фундаментализм, не допускающий отклонений от библейского текста, парадоксальным образом оказал благотворное влияние на новое западноевропейское мышление, указав на необходимость получать беспристрастную объективную истину, минуя все предубеждения и искажения, порожденные традицией. Со временем критический дух сделает объектом исследования саму Библию – и тогда восторжествует секуляризм. То, что заставляло реформаторов взывать к объективной истине, станет причиной их крушения. Акцент Лютера на буквальном смысле Писания как на совершенно надежное основание познания тварного мира, поставил новое мышление перед неразрешимым противоречием, когда оно столкнулось с явно не библейскими откровениями, которые воцарились в мирской науке. По меньшей мере, две несовместимые истины одновременно заявили о своих правах: истина религиозная и истина научная. Реформации суждено было ускорить раскол между верой и разумом в западном мышлении. В конечном счете, наука значительно перевесила веру за счет своего интеллектуального и практического превосходства.

«Крестовый поход», предпринятый католической церковью с целью препятствия распространению протестантизма и получивший название «Контрреформация», также пошел в направлении противоположном задуманному изначально. Особо следует отметить ту роль, что исполнил иезуитский монашеский орден («Общество Иисуса»). Отличавшиеся воинствующей верностью папе римскому и привлекшие в свои ряды значительное количество волевых и интеллектуально искушенных людей, иезуиты возложили на себя ответственность за воспитание молодежи, преимущественно из рядов правящего класса, во имя формирования новой католической элиты. Они основали сотни учебных заведений по всей Европе. Кроме католического вероучения и богословия их программы включа<