История как способ познания.

 

Что же такое история, и какой практический смысл она несет? И как прошлое, скажем, времен Ивана Грозного можно «пережить вновь», если оно давно кануло в Лету? И не случайно ли процитированный выше английский драматург сочинил приведенный афоризм – а, может, и нет у нее, истории, никаких практических уроков – только один абстрактный теоретический курс?

Но все же поле практического применения существует, причем как на индивидуальном, так и общественном уровне. Именно история учит людей, как относиться к тем или иным современным явлениям, выносить оценку происходящим процессам.

Общество – это система, сложный организм, который функционирует согласно определенным законам развития. Однако различные общества отличаются друг от друга. Живущие в них люди обладают определенной идентичностью[*] (социальной, национальной, политической и т.д.), сложившейся под воздействием исторических условий. Изучение процесса общественного развития позволяет понять, что именно лежит в основе идентичности, образует как особенности данного общества, так и находящегося в тесном с ним взаимодействии государства.

В нашем недавнем прошлом на вопрос, что такое СССР, следовал заученный ответ – одна шестая часть суши. При этом в сознании проплывали картины бескрайних просторов страны, с ее природными богатствами. Действительно, история территориальной экспансии заслуживает самого пристального изучения. Хотя бы по политическим соображениям - ведь споры о границах продолжаются по сей день. Однако подлинным богатством России являются совсем не леса, поля, пресные водоемы и пр. Уникальность россиян заключается в том, что они (т.е. мы) состоят из 156 национальностей, каждая из которых несет собственный уникальный багаж знаний (выраженных в культуре, традициях), пополняющих копилку национального достояния России. Взаимодействие 156 культур создает национально-государственные стержни, на которых и держится наше общество, а вместе с ним и государство как система, организм.

Тем не менее, в сегодняшнем российском организме особенно явно ощущаются процессы гниения – люди не только не имеют представлений о прошлом собственной страны, но их отдельные представители прямо разрушают стержневые государственные основы. Ярким примером служит рост национальной нетерпимости, проводником которой выступают такие лжепатриотические организации, как РНЕ, НБП и им подобные. Симптоматично, что метастазы ксенофобиираспространяются на политическую верхушку – Федеральное собрание России. Вошедший в Государственную думу народно-патриотический союз «Родина» «перепутал» патриотическую позицию с националистической. Однако если публичную деятельность представителей политической элиты контролировать как-никак удается, то как бороться с захлестнувшими российские города убийствами (в том числе и детей) на националистической почве?

Одними уголовными мерами удалить эту общественную заразу нельзя. Ксенофобии проникают на уровень подсознания. Значит, основная ответственность ложится на идеологически-воспитательные мероприятия, в основе которых должно находиться историческое знание природы (политической, этнической, социальной) своей страны. Именно знание адекватной истории собственного государства лежит в основе патриотизма.

К сожалению, последнее нередко отождествляется со слепым восхищением Родиной. В адрес подобных лжепатриотов направлен афоризм: «Иные так расхваливают свою страну, словно мечтают ее продать». Действительно, политика националистических организаций, разрушающая основы государственности России, является предательской по отношению к собственной стране.

Конечно, проблема межнациональных отношений не единственная язва современного российского общества. Однако парадокс заключается в том, что когда крупный чиновник берет взятку, он отдает себе отчет в нарушении Уголовного кодекса, когда человек совершает убийство с целью грабежа, он осознает себя преступником, но когда половозрелый представитель экстремистской организации зверски убивает девятилетнюю девочку на почве национальной неприязни, он себя считает патриотом. Нужен ли России такой «патриотизм»?!

Знание истории собственного государства помогает отличить правду ото лжи, избавиться от распространенных заблуждений. Однако вопреки обывательскому мнению, познать историю нельзя, ограничившись прочтением в средствах массовой информации одной исторической заметки, а то и красивой книжки. Людей с умным видом, но совсем неумно рассуждающих на тему «откуда есть пошла Русская земля» можно встретить где угодно – от общественного транспорта до общественной уборной. При этом обывательские рассуждения на тему доказательств теоремы Ферма слышны куда реже, хотя история как наука обладает не менее строгими законами исследования, чем математика. Значит, процесс познания истории нельзя пускать на самотек, и его субъекту как минимум следует вооружиться общими методологическими знаниями.

Вместе с тем винить жаждущих знаний людей в том, что они искренне интересуются историей, но, не будучи историками, часто впадают в состояние воинствующего дилетантизма нельзя. В конечном счете, вся человеческая жизнедеятельность есть ничто иное, как процесс познания самого себя и своего места в окружающем мире. Кроме научного способа познания, существуют обыденный (начинающийся с первого крика младенца и заканчивающийся последним вздохом), религиозно-мифологический (связанный не только с религией как таковой, но и мифотворчеством, фантазией отдельных индивидов), художественный (выражающийся в художественном творчестве). Каждый из них имеет свои слабые и сильные стороны. Очевидно, что обыденный способ является всеобщим и практически направленным посредством личного опыта, религиозно-мифологический ищет ответы на вопросы в откровениях, данных Творцом мироздания, а художественный, поднимаясь над ограничениями человеческого разума, пытается постичь истину с помощью чувств. Научный способ претендует на объективность полученных знаний, добиться которой следует через преодоление субъективизма. Однако в этом-то и заключается главное уязвимое место науки, ведь субъективность это атрибут субъекта познания, а объективным может быть только объект. Поэтому фактор субъективизма присутствует во всех науках, в том числе точно-формальных. Еще явственнее он проступает в гуманитарном цикле.

Что касается истории, то греки прямо указывали на ее родство с искусствами, отдав на попечение музы Клио. Правда, позитивистская методология XIX – начала XX века все свои силы бросила на искоренение этих родственных связей и разработала строгие законы (методы) исторического исследования. Вместе с тем, были и некоторые «перегибы». Так, например, появилась формула, согласно которой «история не знает сослагательного наклонения» (что было бы, если бы…). В действительности, сослагательное наклонение – неотъемлемая часть процесса познания, придающая ему практический смысл. Если исторический процесс объективен и в его основе лежат универсальные законы развития, значит, открыв эти законы, можно заниматься историческим моделированием. Сослагательное наклонение, таким образом, позволяет выносить оценки историческим явлениям и, проводя исторические параллели и выстраивая аналогии-модели, предсказывать развитие того или иного явления как в прошлом, так и в будущем. Без этого метода история потеряла бы практический смысл, так как с ее помощью было бы невозможно давать оценки современным процессам. Однако неискушенным в вопросах научных изысканий «любителям истории», таким образом, очень сложно бывает соблюсти баланс между беспристрастным анализом и полетом собственной фантазии. Тем не менее, разработанные методологические основы истории позволяют не впасть в мифотворчество.

Одним из основных принципов исторической науки является принцип историзма, суть которого кратко может быть выражена следующей формулой: «всякое явление, зародившись, имеет тенденцию к саморазвитию». Это предполагает изучение исторических явлений в развитии с учетом, помимо временных, еще и пространственных связей (пространственно-временной континуум). Если временная шкала требуется для постижения динамики развития, то пространственный срез позволяет выявить отличительные особенности некоего общего явления в конкретной части света (например, развитие христианской религии с ее постепенным разделением на православие, католицизм, протестантизм и т.д.).

Динамика исторических процессов определяет особенности исторического времени, его отличия от времени физического (дискретность, цикличность, обратимость и пр.). На примере истории народов, государств, различных сообществ или частных явлений видно, что все они проходят общие стадии зарождения, расцвета и смерти (перерождения). Данная цикличность подразумевает наличие единого внутреннего механизма, который приводится в движение некоей силой. О природе ее происхождения давно ведутся споры. Наиболее заметный научный резонанс вызвали несколько теорий. Самая древняя из них – идеалистическая, разработанная древнегреческим мыслителем Платоном, а затем реанимированная в XIX веке немецким философом Гегелем, - исходит из того, что любое явление это отражение какой-то идеи. Возникновение и претворение в жизнь последних и движет историю. Другая теория, возникшая в том же XIX веке – марксизм, рассматривает в качестве основы прогресса материальные потребности человека, которые проявляются в развитии производительных сил и производственных отношений. В начале ХХ века появился целый ряд гипотез, исходящих из тесного взаимодействия живого вещества планеты с космической (солнечной) энергией (В.И.Вернадский, А.Л.Чижевский, Л.Н.Гумилев). Ни одна из приведенных теорий не может считаться универсальной. Однако каждая из них способна сослужить хорошую службу при изучении конкретной сферы существования человечества.

В рамках общих теорий (подходов) история использует различные методы исследования. К собственно историческим относятся описательный, сравнительный методы, к общенаучным (логическим) – системный, из математики в историю пришел статистический, контент-анализ (сплошной количественный подсчет). Для точной датировки вещественных памятников применяются законы физики и химии, данные астрономии позволяют проверить свидетельства древних письменных источников. Чтобы научиться грамотно использовать эти методы, не пытаясь «каменным топором собрать современный компьютер», необходимо знать методологию исторической науки. Облегчить работу исследователю призван целый ряд вспомогательных исторических дисциплин (хронология, метрология, палеография, нумизматика и пр.). Кроме того, отдельная историческая дисциплина – источниковедение, - занимается установлением подлинности исторических источников, достоверности приведенной информации.

Анализ исторического источника является главной составляющей работы историка. Поэтому понятие исторического источника – центральное в данной науке. Под историческим источником принято считать любую дошедшую до нас информацию из прошлого. По способу фиксации информации источники разделяют на типы – вещественные, письменные, устные, художественно-графические, кинофотодокументы и т.д. Каждый тип в свою очередь делится на виды и группы. По типам и видам источники обладают собственными предпочтительными характеристиками (одни могут похвастаться большей достоверностью, другие – большей информативностью). Например, обнаружив в Новгороде берестяную грамоту XI века можно с высокой долей достоверности утверждать наличие в городе письменности, хотя иных исторических сведений данная грамота может не содержать. Из летописи, наоборот, мы узнаем не только о быте, культуре тех же новгородцев, но и проводимой городом политике. Информативность летописи, несомненно, выше, однако ее автор способен сознательно или несознательно допустить ошибку, исказив достоверные сведения. Но и среди летописей есть свои аутсайдеры. Так, например, данные Иоакимовской летописи, написанной в XVII веке, явно проигрывают по достоверности Лаврентьевской летописи XIV века. Кроме того, внутри многих летописей встречаются поздние малодостоверные вставки, «разглядеть» которые под силу лишь специалисту-источниковеду. Таким образом, даже сплошное прочтение всего летописного свода, или всей совокупности доступных источников по определенной теме не сделает из «любителя древности» профессионального историка.

Помимо использования различных типов и видов источников, необходимо знать историографию вопроса. Только изучив максимально возможное количество ранее написанных работ по конкретной теме (диссертации, монографии, статьи) можно быть уверенным в том, что собственная работа будет содержать научную новизну и не окажется на свалке «вновь изобретенных велосипедов».

К сожалению, эти прописные истины понятны далеко не всем образованным людям. Искушение стать автором сенсации всегда слишком велико. В лучшем случае такой горе-первооткрыватель в энный раз позабавит читателей, заявив о собственном «открытии Америки», в худшем – соорудит лженаучную теорию, воинственно направленную против всего, что было до того написано. Ярким представителем последнего типа «первооткрывателей» выступает математик А.Т.Фоменко. Взяв на вооружение метод корреляции максимумов, он решил перепроверить сведения из доступных ему источников, учитывая не достоверность документов, а лишь частоту упоминания в них того или иного события. В результате получилось, что редко упоминавшиеся события, занимавшие в совокупности несколько сот лет, не набрали должного количества баллов, чтобы считаться реальными. Вместо признания провала своей гипотезы (в конце концов, для науки отрицательный результат тоже результат) Фоменко пошел дальше – решил, что историки всего мира вступили в тайный сговор и приписали человечеству лишних полторы тысячи лет с целью увеличения учебных часов отводящихся на историю в университетах. Наигравшись с математическими методами, он переключился на лингвистику и астрономию, заявил, что Ассирия и Россия это одна и та же страна, Александр Невский и Батый - один человек и прочее в том же духе. Несмотря на анекдотичный характер «новой хронологии», шутовские идеи Фоменко, Носовского и компании в магазинах расходятся совсем не шуточными тиражами, имея, к тому же, рекомендации для абитуриентов и студентов. Подобное псевдонаучное чтиво не просто плодит исторически безграмотных людей, но в целом лишает граждан страны исторической памяти, превращая людей в лишенных разума рабов-манкуртов.

В задачи студентов неисторических специальностей совсем не входит постижение всех премудростей и тонкостей работы историка. Помимо знания основных событий прошлого Отечества в их взаимосвязи, образованный человек должен понимать, откуда и с помощью чего исследователи черпают информацию, что за научным обобщением кроется огромный «перелопаченный» профессионалами материал исторических источников и исторической литературы. Представления об основах истории как науки позволят студенту лучше сориентироваться в том потоке информации, которую обрушивают на головы обывателей СМИ, позволят избежать манипуляций с собственным сознанием.

Лекция вторая:

Полиэтнические основы Древней Руси.

 

 

«Нация есть сообщество людей, которых объединяют иллюзии об общих предках и общая ненависть к соседям».

Уильям Индж.

 

«Наша истинная национальность – человек».

Герберт Уэллс.

 

 

При всей условности первого афоризма в нем есть два ключевых слова к пониманию проблемы – иллюзии и ненависть. К сожалению, именно они сегодня во многом определяют отношение обывательского сознания к тому, кто такие русские и что такое Россия. Казалось бы, естественным ответом на первый вопрос должно быть: «Как кто?! Конечно славяне!!!» При этом упускается из виду, что собственно русы не имели никакого отношения к славянам, а в названии государства ни русы, ни тем более русские не отражены – только некие «росы» или «россияне».

Объяснить себе, кто же такие «мы» всегда сложно. Зато легче сказать, кто к «нашим» не относится. Тут сразу перед глазами встает образ народа, от которого исходит мнимая угроза (мнимая потому, что угрозы никогда не исходят от народов, а лишь от политических групп). Вскипающая «ярость благородная» помогает самоидентифицироватьсяметодом «от противного» - «враги – это не мы». Вот одна только беда – образ врага не устойчив. Во время Великой Отечественной войны самым «не нашим» народом были, конечно же, немцы. Да и само слово «немец» в Древней Руси относилось к чужакам, чей язык не понятен (немец – значит немой). Но по этой причине немцами на Руси называли не только германцев, а всех иностранцев. Однако даже противопоставление «русских» с германцами должно быть очень осторожным – уж слишком тесные отношения с последними были как у славян, так и русов, а с 1761 по 1917 год на Российском престоле вообще восседала германская династия Голштейн-Готторпских (правда, под материнской фамилией Романовы).

Попытки оттолкнуться методом «от противного» при самоидентификации от, скажем, прибалтов (сегодня отношения с балтийскими соседями также оставляют желать лучшего) тоже ничего не дадут – когда-то, давным-давно, славяне с ними составляли единую языковую общность, вместе с предками эстонцев призывали Рюрика себе на княжение. Так что, как видим, интуитивно понятная логика помочь с ответом на вопрос, кто же мы такие, - не в силах. Придется все-таки тем, кто не желает оставаться «без роду, без племени» постигать исторические истины, погружаясь в бездну времен и избавляясь от навязчивых иллюзий.

«Погружение» должно составить как минимум полторы тысячи лет – именно с VI века нашей эры принято вести отсчет славянской истории (появляется самоназвание «славяне»). Однако в те времена территориально нынешнему населению России были ближе совсем другие племена. Дело в том, что славяне на Восточно-Европейской равнине – «люди не местные». Автохтонами являются балто-финно-угорские племена (финны, эсты, ливы, весь, меря, мещера и пр.). В Северном Причерноморье до появления там славян жили потомки древнеиранских кочевников – скифов и сарматов, - с VI в. до н.э. строились города греческих колонистов (Борисфен, Пантикапей, Гермонасса, Танаис и др.). Фактически вся Восточно-Европейская равнина была охвачена процессами этнического синтеза. Цивилизованные греки оказывали существенное влияние на культуру варваров – кочевников (эллинизация варваров), однако те, в свою очередь, варваризировали греков (Боспорские цари даже переняли сарматские имена). В то же время север равнины отнюдь не был изолирован от южных границ. Примечательна в этой связи Дьяковская археологическая культура (считаются предками веси и мери), существовавшая с VII в. до н.э. по VII в. н.э. в Волго-Окском междуречье. С какого-то времени «северяне - дьяковцы» стали использовать элементы вооружения «южан – скифов», что говорит о тесных контактах угро-финнов с иранцами-кочевниками.

Почему же все-таки речь традиционно пойдет о славянах, раз мы им отказываем в праве быть коренными жителями России, да еще и русскими не считаем (об этом аспекте подробнее чуть позже)? Дело в том, что основой этнического самосознания является культурное единство, стержнем которого, безусловно, выступает язык. Именно славянский язык стал «государственным» на территории Древней Руси и был принят местными племенами, хотя в деле построения древнерусской государственности участие приняли различные этнические группы.

Каким же «ветром занесло» славян на чужие земли?

По-видимому (с абсолютной уверенностью говорить об истории славян до VI века нашей эры, т.е. до того, как они попали в письменные источники своих цивилизованных соседей, нельзя), ветер подул с севера. Изначально древние славяне проживали на территории от южных берегов Балтики до Прикарпатья. Во II веке нашей эры со Скандинавского полуострова началась миграция древнегерманских готских племен. Вероятно часть славян, оказавшись под влиянием готов, устремилась вместе с ними на Юг, другая, не желая подчиняться чужой воле, мигрировала на Восток и с IV века расселилась в Ладожско-Ильменском регионе. В это же время остготский вождь Германарих создал в Восточной Европе обширную державу, под контроль которой попало Поднепровье. Таким образом, во многом благодаря древним германцам, славяне оказались на будущей Русской равнине. Именно в рамках державы Германариха древние славяне впервые пережили политический и этнический синтез,познакомившись с системой государственных отношений. Значение готского периода славянской истории проявляется также и в том, что в славянском языке появились готские слова, относившиеся к важнейшим сферам жизни – питании и войне (хлеб, плуг, шлем и пр.).

Но этот синтез был только началом соприкосновения с различными культурами. На сцену Великого переселения народов (а именно так называется описываемая эпоха) вышло племя гуннов, захватившее территории Германариха. Любопытно, что в захоронении легендарного гуннского вождя Аттилы (умер в 453 году) помимо местных, присутствуют готские и славянские черты, что косвенно подтверждает контакты славян с грозными тюркоязычными кочевниками. Другими тюрками, так же оставившими след в отечественной истории, стали пришедшие на смену гуннам авары (в русских летописях – обры). Летопись сохранила мрачное предание о том, как обры издевались над женщинами дулебов (славянское племя), запрягая их вместо волов при вспашке полей. Правда, летописец не учел одну деталь – обры были кочевниками и не занимались земледелием. Вероятно, легенда эта была выдумана в период национального самоопределения славян с целью противопоставления самих себя кочевому миру. Впоследствии нечто схожее в древнерусской письменной традиции произошло сначала с половцами, а затем с монголами, способствуя формированию нового государства - России. Но об этом – чуть позже, а сейчас вернемся к событиям середины VI в. н.э.

Внутри Аварского каганата славяне играли двоякую роль – снабжали кочевников зерновыми культурами и участвовали в совместных военных операциях (в 626 году осадили Константинополь). Но главное значение данного этапа заключалось в том, что славяне были вовлечены в орбиту противостояния новой варварской (как кочевой, так и оседлой) и старой постэллинской культур (в лице Византии и наследников Древнего Рима), что и привело их к этнической самоидентификации.

Обретя национальное самосознание (яркий пример чего – появление самоназвания «славяне»), славяне в VII веке выступили против своих недавних властителей и поспособствовали распаду Аварского каганата. Правда, для того, чтобы попасть в зависимость от другого тюркоязычного государства – Хазарского каганата. Это произошло в результате дальнейшей миграции славян, заселивших с VIII века нижнее и среднее Поднепровье. Здесь они ощутили влияние остатков древнеиранской культуры Причерноморья и Подонья (скифо-сарматской, салтовской). В частности, в славянском языке появились иранские слова (например, слово «бог»). Какое-то время византийские историки даже путали скифов и славян, называя земли последних Скифией.

Хазарский каганат представлял собой довольно любопытное явление с точки зрения полиэтничности – в нем сосуществовало как минимум три общины: собственно хазарская (тюркская), кавказская (в которой было заметно влияние ираноязычных аланов, ставших предками осетин) и еврейская. Причем последней принадлежала более важная роль, учитывая, что с VIII века верхушка хазарской знати приняла иудаизм. Каганат, политический центр которого располагался на нижней Волге, в VII – IX веках контролировал огромную территорию от Северного Кавказа до Днепра. Именно через него проходил Великий торговый волжский путь («из варяг в персы»), соединявший Азию и Европу. С VII века хазары начали расширять свою экономическую и военную экспансию, прибирая к рукам еще одну торговую магистраль – путь «из варяг в греки», по Днепру. Под натиском хазар на заселенные славянами территории переходили ираноязычные салты, усиливая иранские мотивы в славянской культуре. В конце концов, славянеподчинились хазарам – платили дань, содержали военные отряды.

Любопытно, что имя легендарного основателя Киева хазарское – Кий или Куйа (известен даже конкретный исторический персонаж с таким именем – отец хазарского визиря). По крайней мере, арабские историки среднеподнепровскую столицу славян связывали именно с хазарским именем, называя Киев и окрестные земли Куйабией. Согласно легенде киевского монаха-летописца Нестора у Кия было два брата – Щек и Хорив, - а также сестра Лыбедь. Имена тоже не славянские. Слово Щек имеет мадьярское происхождение, а Хорив - ирано-иудейское. Угры-мадьяры (а попросту венгры) находились в зависимости от Хазарии и имели в Киеве военную базу (Нестору был известен двор мадьярского вождя Олома, подавившего антихазарское выступление киевлян). Хазарские евреи содержали торговые дворы и контролировали днепровскую торговлю. Интересно, что один из холмов, на котором был построен Киев – Хоривица, - был назван в честь почитаемой иудеями «горы Божией» Хорив (Синай), к которой Моисей привел евреев, бежавших из Египта. Евреи, ушедшие из Хазарии, придя в Киев, «нашли» свой Хорив на поднепровских холмах. Если мадьяры выполняли в Киеве полицейские функции, то еврейская община, благодаря широкой торговой деятельности, способствовала развитию монетарной экономике в славянской земле, в результате чего впоследствии Древняя Русь по уровню экономического развития несколько опережала варварские европейские королевства, в которых господствовало натуральное хозяйство. Таким образом, можно предположить, что в легенде о трех братьях Нестор донес до нас известие о полиэтническом составе населения Киева, в превращении которого в крупный город разыграли роли хазары, евреи и мадьяры. Что касается славян (племенной союз полян), то они, возможно, были персонифицированы в сестре Лыбеди, хотя имя это скорее мадьярского, нежели славянского происхождения.

В то время, как вышедшие с Прикарпатья славяне переживали этнический синтез с хазарами, ладожско-ильменские славяне (словене) активно сотрудничали с германскими народами – скандинавами. У этих двух славянских потоков к IX веку сформировались даже антропологические отличия (в строениях черепа), так что единство восточнославянского мира весьма относительно. Скандинавы (они же викинги, норманны, варяги) создавали в Ладожском регионе торгово-военные опорные пункты, такие как Ладога, Хедебю, Сарск. Отсюда они отправлялись в походы по Волге и Днепру. За то, что норманны путешествовали исключительно водными путями, да к тому же были прекрасными воинами - гребцами, автохтонные финские племена справедливо прозвали их русами (от глагола «ruotsi» «грести»). Славяне (в первую очередь ильменские словене), которые вместе с финнами (эстами, весью, мерей и др.) проживали на пути варягов от Финского залива до Оки, «подхватили» этот термин, транскрибировав его в «русь» (как, скажем, другой финский этноним «suomi» в славянской транскрипции превратился в «сумь»).

В конце концов, русы стали известны в Византии и Арабском халифате. Благодаря успешным речным и морским походам, новым прозвищем скандинавов были названы река Дон (Русская река) и Черное море (Русское море). Естественно, расширение военно-торговой экспансии скандинавов привело к их противостоянию с хазарами, и если Волгу русы подчинить не смогли, то с Днепра хазары были изгнаны. Вместо хазаро-мадьярских князей в Киеве сели норманны. Чтобы провозгласить суверенитет данного региона от Хазарского каганата амбициозные скандинавские правители Киева (возможно Дир или Аскольд из династии Инглинговичей) назвали свое государственное образование Русским каганатом. В 836 году отсюда было отправлено посольство в Византию, а затем в Германскую империю для установления международных сношений. К началу 60-х годов IX века в Баварии была создана «Русская марка» - административный район, в котором жили и вели торговлю русские купцы. Но подлинным каганатом (империей) Русский каганат стать не успел.

В 862 году ильменские словене, кривичи, эсты, весь, меря и другие призвали себе на княжение в качестве третейской силы известного скандинавского конунга, лишившегося своих владений и потому пиратствовавшего на Балтике, Рёрика (Рюрика) Ютландского. Именно его именем стала называться первая династия правителей Руси после того, как преемник Рюрика Хельги (Олег) убил в 882 году «кагана» Аскольда и сел в Киеве. Таким образом, русы-скандинавы установили контроль над обширной территорией, на которой помимо пришлых славян проживало многочисленное автохтонное население в лице балтов, финнов, угров. Тем не менее, основав династию, скандинавы довольно скоро славянизировались – перешли к общению на славянском языке, в который, конечно, были добавлены скандинавские, балтские слова, и даже стали давать славянские имена собственным детям. Первым князем-русом со славянским именем стал Святослав, хотя оба его родителя - Ингвар (Игорь) и Хельга (Ольга), - были скандинавами. «Славянская» кровь впервые появилась у Владимира Святославича – его матерью являлась рабыня (ключница) Ольги Малуша. Долгое время скандинавы преобладали среди ближайшего окружения киевского князя, правда, наставником того же Владимира был брат Малуши воевода Добрыня. Любопытно, что «русские» скандинавы хоть и сохраняли контакты со своими родственниками из Норвегии, Дании и Швеции, набирали себе из их числа отряды, но никогда их не рассматривали в качестве наследников киевского престола, подчеркивая собственную политическую независимость. Постепенно термин «русский», имевший изначально даже не этнический, а социальный смысл (воины-гребцы), стал относиться к полиэтничному населению всей территории, контролировавшейся Рюриковичами. Схожая история произошла с другим южнославянским племенем, правящую династию в котором основали тюркоязычные булгары и оставили славянам свое имя (болгары).

Что касается процентного соотношения славян, русов и угро-финов, то согласно археологическим данным в Волго-Окском междуречье (район Ярославля) в IX – X веках первых было 12%, вторых – 13%, а автохтонов – 75%. В Ладожском регионе в этот период преобладание скандинавов было более значительным. В XI веке ситуация в междуречье меняется – количество славян увеличивается до 24% при сокращении норманнов до 3,5%, что отражало как ассимиляцию русов славянами, так и отток русов на Поднепровье. Но и в районе Киева славяне так же сохраняли незначительный количественный перевес, сильно уступая при этом автохтонам.

С началом русского (скандинавского) этапа отечественной истории связи с тюркским миром не ослабли. Здесь определенной вехой стало правление Святослава, разгромившего Хазарский каганат с помощью других тюркоязычных кочевников – печенегов. В награду за военную помощь князь позволил им жить в Белой Веже (бывшая хазарская крепость Саркел). К XII веку уже целая плеяда тюркских племен (черные клобуки, торки, берендеи, каепичи, карпеи, коуи и др.) подчинились Древней Руси. Они проживали на южных окраинах, в лесостепной полосе, в окрестностях правого притока Днепра реки Рось. Административным центром этого Поросья был город Торческ. Летописи сохранили историю, как в 1155 году, когда Руси угрожала опасность со стороны тюркоязычных половцев, к князю пришли берендеи и, предложив помощь, сказали, что готовы «умереть за русскую землю». Это говорит о том, что берендеи к середине XII века успели самоидентифицироваться в качестве русских.

Любопытным полиэтническим полуанклавом Руси было Тмутараканское княжество на Таманском полуострове, под контроль которого попадала и часть Крыма. На месте его столицы сначала находился древнегреческий город Гермонасса, а затем хазарская крепость Таматарха. Таким образом, в княжестве проживали как потомки греков, скифов-сарматов, хазар, славян, русов, так и кавказские народы (аланы-ясы, касоги), за помощью к которым обращались русские князья. В 1022 году касоги (черкесы) перешли на службу к Мстиславу Тмутараканскому (согласно легенде Нестора вследствие победы Мстислава в единоборстве с их князем Редедей). Именно с помощью кавказцев-касогов Мстислав в 1024 году разбил войско своего брата Ярослава Владимировича (Мудрого) и захватил Чернигов.

Этнический синтез охватывал все уровни – хозяйственно-экономический, политический, генетический. Многие русские князья обладали ярко выраженными тюркскими (монголоидными) чертами лица (например, Андрей Боголюбский, у которого мать была половчанкой). Тюрки по примеру своих соседей переходили к оседлому образу жизни, принимали христианство, «обзаводились» русскими именами и отчествами (черные клобуки - Роман Нездилович, Тудор Сатмазович; половцы - Юрий Кончакович, Даниил Кобякович и т.д.), русо-славяне – совершенствовали военное дело (кавалерию, лучников), пользовались продуктами скотоводства, расширяли торговые отношения.

Чтобы окончательно запутать вопрос о том, кем же по национальности являлись русские правители, можно перечислить некоторые наиболее заметные династические браки с западными соседями. Так, Владимир Святославич удостоился чести взять себе в последние жены византийскую принцессу Анну (ее старшая сестра была замужем за Оттоном II - германским императором). Ярослав Мудрый женился на шведской принцессе Ингигерде, его дети Изяслав и Святослав - на германских принцессах. Другой сын Ярослава Всеволод – на дочери византийского императора Константина Мономаха. Владимир Всеволодович (Мономах) в первом браке стал мужем английской королевны Гиды, дочери Гаральда. Женой Ярополка Изяславича была немецкая княжна Кунегунда. Блистательную карьеру сделала дочь Ярослава Анна – после смерти мужа короля Генриха I стала правительницей Франции. По-видимому, кроме рабыни-ключницы Малуши, несмотря на культурную славянизацию Рюриковичей, впрыснуть в их жилы славянскую кровь было некому. Только после окончательного политического раздробления русских земель со второй четверти XII века среди жен великих князей появлялись княжны из соседних славянских уделов.

Подобная мешанина кровей иногда запутывала самих Рюриковичей. Например, Иван Грозный, не считавший себя русским, отрицал происхождение собственной династии как от скандинавов, так и византийцев (хотя его бабка была византийской царевной). Вместо этого он называл себя потомком древнеримского императора Октавиана Августа (внучатого племянника Юлия Цезаря). Отрицание русским царем своего русского происхождения является поводом для вынесения ему психиатрического диагноза (как, впрочем, и тем, кому в русских мерещатся исключительно славяне).

Таким образом, в периоде отечественной истории до XIII века мы можем условно выделить несколько ассимиляционных волн. Первая «волна» - готская (II – IV вв.), - сделала древних славян участниками Великого переселения народов и дала первый опыт знакомства с государственностью; вторая – гунно-аварская (IV – VII вв.), - привела к этническому самоопределению славян, включив их в противостояние варварской и постэллинской культур; третья – хазаро-иудейская (конец VII – начало IX вв.), - послужила мощным толчком для экономического развития среднего Поднепровья; четвертая – скандинавская (IX в), - способствовала скорейшему оформлению суверенной государственности; пятая – тюркская, или печенего-половецкая (X – XIII вв.), - укрепила традиции сосуществования, взаимодействия кочевой и оседлой культур. Можно отметить еще одну ассимиляционную волну - славянскую, - которая в IV (Ладожский регион) – VII (Поднепровье) вв. обрушилась на коренные угро-финские народы Восточно-Европейской равнины. Благодаря данным волнам этносы, кроме генетического смешения, перенимали многие достижения материальной и духовной культуры, помогая друг другу при

<== предыдущая лекция | следующая лекция ==>
Лекция 10. Психомоторные способности человека | ТОПОГРАФІЧНА АНАТОМІЯ

Дата добавления: 2016-07-27; просмотров: 1489;


Поиск по сайту:

Воспользовавшись поиском можно найти нужную информацию на сайте.

Поделитесь с друзьями:

Считаете данную информацию полезной, тогда расскажите друзьям в соц. сетях.
Poznayka.org - Познайка.Орг - 2016-2024 год. Материал предоставляется для ознакомительных и учебных целей.
Генерация страницы за: 0.018 сек.