Развитие градостроительства в XIX-XX веках

Тенденции в развитии застройки городов в первой половине XX века. В конце XIX в. Берлинский строительный регулятив узаконил строитель­ство многоэтажных жилых домов с очень небольшими внутренними свето­выми дворами. Это породило строительство «домов-казарм», которые превратили жилые кварталы городов Германии в каменные мешки, лишенные воз­духа и света. Застроенная поверхность земли достигала 85 - 90%. Застройка подобного рода встречалась и в других городах Запад­ной Европы и Америки. В Париже в 1920-30-е годы действовали старые нормы, согласно которым минимальная пло­щадь внутренних дворов устанавливалась 30 м², а если во двор выходили только подсобные помещения (включая и комнаты прислуги), допускалось снижение площади двора до 8 м² [4]. В крупных городах США, в центрах которых также размещалась чрезвычайно плотная застройка, для районов, застроенных пятиэтаж­ными домами, допускалась площадь внутренних дворов всего 26 м².

Эти примеры показывают, что условия жизни в городах развитых капиталистических стран не всегда отвечали санитарно-гигиеническим требованиям. Стало очевидным, что при таком положении могут пошатнуться экономические основы ча­стного домовладения. Эти обстоятельства были ясны не только представителям государственной и муниципальной власти, но и архитекторам. Однако архитектурная среда того времени была крайне неоднородной по своему составу. Архитекторы разделялись на два антагонистических лагеря: на консервативно настро­енных представителей старого поколения и на архитекторов новой форма­ции, пытавшихся найти выход из создавшегося положения. Основная мас­са архитекторов-практиков продолжала активно застраивать земельные участки в центрах городов [4, 18].

Во Франции архитектор Соваж применил своеобразный тип многоэтажного сту­пенчатого жилого дома, который покрывал собой всю поверхность квар­тала, давая тем самым стопроцентную плотность застройки. Особенность этого дома-квартала заключалась в том, что фасадные стены каждого верх­него этажа отступали от нижнего в глубь квартала. Уступы позволяли строить многоэтажные дома на узких парижских улицах без нару­шения правил инсоляции.

При помощи ступенчатых домов была сделана последняя попытка спасти плотно за­строенные кварталы старого типа, в то время как знаменитые архитекторы XX века - Вальтер Гропиус, Ле Корбюзье и Андрэ Люрса - уже открыто выступали с прямо противоположными градостроительными доктринами. В середине 1920-х годов проблема планировки и застройки жилого квартала приобрела особую актуальность. Однако для ее решения еще требовалась предварительная экспериментальная и теоретическая подготовка, посколь­ку в это время стало радикально изменяться само понимание жилого квартала. До первой мировой войны кварталом счи­талась территория, ограниченная проездами и состоявшая из отдельных строительных участков, обычно находившихся в частном владении. Вслед­ствие этого во всех градостроительных регулятивах именно строительный участок (а не территория квартала в целом) фигурировал в качестве пер­вичной планировочной единицы. Практика строительства показала, что нормальное солнечное облучение зда­ний, а также улиц и внутренних дворов зависит не только от выбора соотно­шения между высотой домов и дистанцией, на которой они находятся друг от друга, но и от географического местоположения города, а также от ориентации зданий по странам света с учетом теплотворной способности солнечных лучей (т. е. гелиотермии). Это привело их к чрезвычайно существенным выводам о том, что жилые дома нужно строить в виде обособленных блоков и располагать с учетом оптимальной инсоляции независимо от крас­ных линий улиц [11].

Эти выводы обозначили новый прогрессивный подход – вместо прежнего монолитного городского квартала появляются группы свободно стоящих жилых домов, доступных воздуху и свету и расположенных среди зелени, в стороне от шумных улиц. Однако чтобы создать реальную базу для применения этих открытий на практике, необходимо было внести соот­ветствующие изменения в градостроительное законодательство. В новых строительных регламентациях были положены новые принципы ре­гулирования плотности застройки жилых кварталов. Если предшествовав­шие строительные правила устанавливали только минимальные размеры внутренних дворов вне зависимости от общих размеров участка и высоты зданий, то теперь делалась попытка связать воедино все величины, опре­деляющие интенсивность застройки, а именно абсолютную высоту и этаж­ность зданий, а также допустимую площадь и глубину застройки.

Введение строгих строительных правил, предписывавших оставлять глу­бинную часть каждого участка незастроенной, давало возможность полу­чить довольно просторную внутриквартальную территорию, которую мож­но было использовать в качестве общественного сада, а в дальнейшем и для размещения зданий культурно-бытового обслуживания. Появление красных линий со стороны двора уравновесило значимость лицевых и тыльных фасадов жилых домов. Именно равнозначность фаса­дов и привела к тому, что внутриквартальные пространства стали такими же правомерными, как улицы и площади города. В связи с этим появились совершенно новые задачи, связанные с архитектурно-пространственной и функциональной организацией жилого квартала.

Однако периметральный способ застройки кварталов, получивший право на «законное» существование после берлинских постановлений, обладал и рядом существенных недостатков. Экономически он оправдывал себя только при застройке небольших кварталов. Что же касается санитарно-гигиенических условий, то аэрация при сплошной застройке была недостаточной, кроме того, часть внутреннего пространства квартала постоянно находилась в тени.

В этом отношении значительно лучше была периметральная застройка с разрывами между зданиями. Более практичной оказалась так называемая строчная застройка.

Градостроители 1930-х гг. высоко оценили преимущества меридионального расположения корпусов, что создавало благоприятную инсоляцию и аэрацию зданий. Однако территория кварталов оставалась небольшой, что сдерживало маневренность в расположении зданий.

Американские архитекторы пола­гали, что одной из ключевых проблем планировки крупного города являет­ся правильная организация жизни и быта населения, проживающего внут­ри территорий, ограниченных городскими магистралями. Под общим руководством крупнейшего английского теоретика градостроительного дела Томаса Адамса американский планировщик Кларенс Перри раз­работал теорию жилого микрорайона применительно к условиям Нью-Йорка и его окрестностей [4,11].

В основу организации микрорайона были положены интересы семейного быта и в первую очередь желание избавить детей школьного возраста от необходимости ежедневно пересекать напряженные транспортные потоки на улицах. Поэтому все расчеты по определению численности населения и размеров территории жилого микрорайона ставились в зависимость от вме­стимости и размещения так называемых элементарных общественных школ. Исходя из стандартной вместимости школьных зданий, рассчитанных на 800,1000 и 1500 учащихся, было установлено оптимальное число жителей микрорайонов, которое могло колебаться в пределах от 4800 до 6000 чело­век. Постепенно сформировалась теория массового обслуживания территорий жилой застройки, а сама идея микрорайона заняла главенствующее место в градостроительных проектах 1950-х годов.