Понятие юридической науки как знания, деятельности и социокультурного института 13 глава
Изложенная периодизация имеет существенный недостаток: не раскрывает особенностей логики исторического развития российской правовой науки. В этих целях, по нашему мнению, следует взять дополнительные признаки, определявшие суть и содержание истории правовой науки в условиях каждой отдельно взятой эпохи. Так, периодизацию истории российской правовой науки эпохи самодержавия целесообразно провести по способам подготовки юридических кадров. В соответствии с названным критерием история правовой науки до начала XX в. подразделяется на четыре периода:
1) семейно-монастырский (допетровский) период, когда подготовка юридических кадров велась в форме домашнего образования, практической деятельности или обучения в монастыре;
2) академический период, характеризовавшийся тем, что правовая наука и юридическое образование развивались в основном усилиями приглашенных из-за рубежа специалистов в качестве членов Российской академии наук и преподавателей российских университетов;
3) университетский периоду когда подготовка юридических кадров велась в российских университетах и российскими профессорами, а послевузовское обучение научно-педагогических кадров осуществлялось ведущими западноевропейскими юридическими учебными учреждениями;
4) «золотой век» российского правоведения, в котором подготовка научно-педагогических кадров осуществлялась собственными силами университетов России, а зарубежные научные командировки правоведов признавались лишь дополнительным способом повышения научной квалификации.
Основанием периодизации истории советской правовой науки целесообразно взять политический режим, действовавший на тех или иных стадиях развития советского государства. Согласно этому основанию выделяются два периода: 1) сталинский, когда правовая наука была фактически уничтожена, а ее главная задача была сведена к пропаганде слов и деяний лидеров партии и Советского государства; 2) развитого социализмву характеризующегося восстановлением большей части норм и принципов научной методологии познания и возможностью ведения советскими юристами теоретических исследований проблем формирования и развития советского права и иных правовых систем.
Таким образом, почти тысячелетняя история российской правовой науки подразделяется на семь периодов: семейно-монастырский, академический, университетский, «золотой век», сталинский период, период развитого социалистического общества и современный период. Подробная характеристика названных периодов будет дана в последующих параграфах настоящей главы.
§ 2. Семейно-монастырский период
В отличие от западноевропейских стран, сравнительно рано осознавших необходимость университетов для развития научных, в том числе юридических, знаний Московское государство избрало свой, хотя и не самый действенный путь формирования правовой науки. Знание юриспруденции признавалось частным делом индивидов и приобреталось ими в процессе семейного образования, изучения действующих нормативных правовых актов российского законодательства и комментариев к ним: Эклоги, Номоканона. Позднее эти источники были дополнены «Стоглавом», принятым церковным собором в 1551 г., а также работами, подготовленными российскими авторами: «Великие Четьи минеи», «Домострой» и др. В XIV—XV вв. издания по правовой тематике существенно пополнились переводами на русский язык работ известных греческих авторов Дионисия Ареопагита, Петра Да- маскина, Феодора Студита и др.
Для занятия должностей, связанных с осуществлением правосудия, иных государственных должностей специального юридического образования не требовалось. Презюмировалось, что всякий государственный муж, достойный государственной должности, непременно знает действующее законодательство и порядок разрешения уголовных и гражданских дел. В любом случае, занимаясь правоприменением, разрешением правовых конфликтов, государственный муж постигал и премудрость юридической профессии, приобретал необходимые навыки юридической деятельности.
Единственным способом получения сколько-нибудь системных знаний в области правоведения было церковное образование, получаемое в монастырях. В них же хранились книги по церковному и светскому праву, вывезенные из Византии. Поэтому большая часть российских мыслителей, отличавшихся оригинальными взглядами по вопросам церковной и светской власти, действующего российского законодательства, сущности права, имела церковное образование: протопоп Аввакум, Иосиф Волоцкий, Феодосий Косой, патриарх Никон, Вассиан Патрикеев, Нил Сорский, старец Филофей и др. Перечень мыслителей Средневековья, освоивших юриспруденцию в форме домашнего образования и самообразования, является менее представительным: Иван Грозный, Даниил Заточник, Федор Карпов, Андрей Курбский, Иван Пере- светов.
Наличие когорты российских юридических просветителей и мыслителей XIV—XVII вв. свидетельствует о том, что научная политико-правовая мысль в России хоть и медленно, но неуклонно развивалась, более того, оказывала заметное влияние на решение наиболее важных политико-правовых вопросов тех лет. Наиболее ярко это проявилось в подготовке и принятии двух судебников и Соборного уложения, концептуальные основы которых и закрепленные ими нормы права не уступали аналогичным правовым источникам западных государств, а в чем-то и превосходили их. Понятно, что подготовка источников права на таком высоком уровне была бы невозможной в отсутствие правовой науки, определившей правовые принципы соотношения личности и государства, меру вмешательства государства в личную жизнь его подданных, а также правовой порядок применения наказания к лицам, виновным в совершении преступлений.
Отсутствие специальных юридических образовательных учреждений негативно сказывалось на состоянии научных исследований государства и права. Ни один из пол итико-правовых идеологов этого времени не занимался только научными исследованиями, их обращение к правовой доктрине было вызвано либо какими-то обстоятельствами в обществе, государстве в связи с занимаемой должностью, церковным саном, либо событиями в личной жизни. Наиболее оригинальные выводы, положения российских юридических идеологов этого периода были сформулированы в полемиках между стяжателями и нестяжателями, между реформаторами православной церкви и раскольниками (старообрядцами), между Иваном Грозным и Андреем Курбским.
Вопросы, связанные с осознанием места и роли церкви в жизни общества, ее соотношения с государством, в XV в. стали предметом острых полемических споров между Иосифом Волоцким, представлявшим стяжателей, т. е. представителей церкви, оправдывавшим ее право на богатство, благолепие, роскошь, и Нилом Сорским, представлявшим церковнослужителей, придерживающихся более умеренных взглядов на имущественные владения Церкви (нестяжателей). Нил Сорский разделял и отстаивал представления западноевропейских идеологов на человека как разумное и свободное существо, способное управлять своими страстями. При этом человек, полагал он, должен все приобретать трудом своих рук и не иметь ничего лишнего. Церковь, призванная нести в мир учение Иисуса Христа, должна ограничиваться только сферой духовной деятельности человека, подавать ему пример аскетического образа жизни. Иосиф Волоцкий, наоборот, доказывал право монастырей и церкви на роскошь и благолепие, а также обосновывал идею Божественного происхождения царской власти и признавал царя слугой Божиим.
Реформа церковных обрядов и частичное редактирование церковных книг, проведенные в XVII в. под руководством патриарха Никона, вызвали неприятие значительной части верующих и церковнослужителей, их активное противодействие этим мерам. Противники указанных реформ назвались старообрядцами, их идеологом выступил протопоп Аввакум. Основой раскола были не столько разногласия относительно церковных обрядов, сколько различия в понимании роли церкви в обществе и ее соотношения с государственной властью. Никон полагал, что патриарх должен быть руководителем не только церкви, но и государства, ибо «священство преболе царства». Патриарх как хранитель святости в церкви и государстве обязан обличать даже царя, рискнувшего принимать законы, противоречащие Божественным канонам. Аввакум выступает последовательным сторонником равенства всех людей, называет это состояние единственно угодным Богу. Царскую же власть признает временной и верит в скорое пришествие Иисуса Христа, который покарает всех грешников и установит Царствие Небесное на земле.
Вопрос о соотношении церковной и государственной властей, о роли царя в России занимал не только служителей церкви, но и государственных деятелей, о чем свидетельствует полемика Ивана Грозного с боярином Андреем Курбским, бежавшим в Литву от царского преследования. Иван Грозный был активным сторонником единовластия в лице царя, выступающего одновременно «за- коноположником и судьей». Царь сообразно природе власти, данной от Бога, не может быть преступником и нести ответственность перед своими подданными. На грешной земле он может быть только грешником, но не преступником. Церковная власть, призванная заботиться о душе человека, в царскую власть вмешиваться не может и не должна. Андрей Курбский, наоборот, полагал, что верховная власть, данная Богом, обязана соблюдать его заповеди столь же свято, как и простолюдины, поэтому верховная власть может быть только справедливой и милостивой. В противном случае она выходит за пределы Божьих заповедей, оказывается безбожной и беззаконной. Соответственно и исходящие от верховной власти законы должны быть справедливыми и разумными. Подобный идеал государственной власти, по мнению Курбского, достигается в монархии, ограниченной сословно-представительным органом, составленным из военных, представителей отдельных территорий и государственных должностных лиц.
Таким образом, российской политико-правовой мысли этого периода не были присущи новые оригинальные концепции правовой науки. Основная цель размышлений российских идеологов сводилась к поиску оптимального пути развития общества и государства, возможности установления органичного соотношения церковной и государственной власти, укрепления власти царя как необходимого условия укрепления Московского государства. При этом, как полагает В. А. Томсинов, «в русском общественном сознании утверждалась идея величия Русского государства, особой ответственности русских царей перед богом. Однако будущее России представлялось отнюдь не свободным от различных опасностей. Тревога за судьбу Русского государства, предчувствие в близком будущем глобальных потрясений его устоев звучали где глухо, а где предельно громко в сочинениях почти каждого истинно русского м ысл ител я».
Попытки преподавать юриспруденцию в специальных образовательных учреждениях предпринимались в России с XVI в. Предполагалось преподавание «правосудия духовного и мирского» в основанной в 1687 г. Славяно-греко-латинской академии. В 1715 г. Петру I был подан «Проект об учреждении в России академии политики для пользы государственных канцелярий». В 1703—1715 гг. в Москве существовало так называемое Нарышкинское училище, где наряду с другими предметами преподавались этика, включавшая элементы юриспруденции, а также политика. В соответствии с «Генеральным регламентом» 1720 г. была основана коллегия юнкеров (упраздненная в 1763 г.) для практического изучения юриспруденции при коллегиях.
§ 3. Академический период
Данный период характеризуется конкретными и действенными мерами по формированию в России научных и образовательных учреждений, что было вызвано острым дефицитом в специалистах в области естественных, технических, политических, юридических, медицинских и иных наук. Первым шагом в этом направления явилось создание Петром I Академии наук, официальное открытие которой состоялось в 1725 г. уже после его смерти. На Академию возлагались две задачи: «науки производить» и обучать молодежь наукам. В связи с этим при Академии были образованы университет и гимназия. Большое внимание в тот период придавалось подготовке юридических кадров и совершенствованию законодательства. Соответственно при Академии наук было предусмотрено создание кафедры правоведения, а в академическом университете преподавалась юриспруденция. В дополнение к ним в 1732 г. был образован Шляхетский корпус, где предусматривалось проведение занятий по теоретической юриспруденции. В 1755 г. был открыт Московский университет, в составе которого находился юридический факультет.
Отсутствие собственных научно-профессорских кадров восполнялось приглашением авторитетных ученых-юристов из-за рубежа. В Академии наук работали Ф. Г. Баузе, И. Пургольд, Я. И. Шнейдер, И. М. Шаден, Ф. Г. Штрубе-де-Пирмон и другие зарубежные правоведы, внесшие весомый вклад в дело формирования российской правовой культуры и юридического образования.
Вместе с тем попытка поднять юридическую науку и образование до западноевропейского уровня таким путем оказалась несостоятельной. Приглашенные профессора не знали ни русского языка, ни российского законодательства. Лекции они читали на немецком и латинском языках, которые были малопонятны слушателям. Более того, на каждого профессора возлагалась обязанность читать несколько курсов, а Г. Дильтей на протяжении первых 10 лет с 1756 по 1766 г. был единственным профессором юридического факультета Московского университета и поэтому читал все предусмотренные учебным планом курсы. Надо ли удивляться тому, что большая часть слушателей не горела желанием получать университетское образование. Так, в 1765 г. из 18 студентов, обучавшихся в академическом университете, половина подали прошения об отставке по мотивам отсутствия «склонности более обучаться наукам». Из-за хронического недобора студентов университет в 1766 г. был закрыт. Положение с юридическим образованием значительно улучшилось лишь после того, как с 1767 г. занятия стали вести первые русские профессора-юристы С. Е. Дес- ницкий и И. А. Третьяков на русском языке.
Иностранными докторами и профессорами не был обеспечен сколько-нибудь заметный прорыв и на научном фронте. И но- странцы, заседавшие в Академии наук или преподававшие в университетах, не были склонны обогащать правовую науку разработкой проблем российского законодательства и практики его совершенствования, равно как и вести поиск славных страниц истории Русского государства и права. Их научные экзерсисы представляли собой чаще всего переводы их прежних сочинений либо изложение известных основ естественного и римского права, проиллюстрированные некоторыми положениями из русского законодательства. Более того, усилиями иностранных ученых были обнаружены «явные следы» варяго-германского влияния на процессы становления древнерусской государственности.
Все достижения российской правой науки в XVIII в., составляющие ее наиболее славные страницы, подготовлены силами отечественных исследователей. Это работы первого российского профессора С. Е. Десницкого, а также Я. П. Козельского, А. Л. Ордин-Нащекина, И. Т. Посошкова, Ф. Прокоповича,
А. Н. Радищева, Д. И. Фонвизина, М. М. Щербатова. Значительным явлением в истории политико-правовой мысли России стал «Наказ», подготовленный Екатериной II и воспроизводивший ряд демократических положений западноевропейских мыслителей, которые императрица желала воплотить в своей стране. Даже М. В. Ломоносов не удержался от того, чтобы оказать заметную помощь юристам, и подготовил солидную монографию, опровергавшую наличие заметного варяго-германского влияния на древнерусскую историю.
Правовая наука по-прежнему оставалась в сфере общих проблем теории государства и права, а основным предметом ее научного поиска выступали проблемы обоснования самодержавия как необходимой для российского народа формы правления, обеспечения реального действия законов и господствующего положения дворянства. В этот период в России, как и в Западной Европе, политикоправовая идеология, основанная на сочетании догматов христианства с анализом политико-правовых явлений и процессов, стала уходить в прошлое. Ей на смену пришла рационалистическая методология с частичным, неполным, стыдливым признанием и использованием некоторых положений теории естественного права для обоснования необходимости абсолютной монархии, крепостного права и действующих законов. Наибольших успехов в этом направлении достигли Ф. Прокопович, В. Н. Татищев, И. Т. Посошков и сама императрица Екатерина II.
Ф. Прокопович разделял положение теории естественного права о договорном характере возникновения государства, но и истолковывал его в пользу абсолютной монархии. Он уверял, что царь- самодержец обладает неограниченной властью в соответствии с соглашением, заключенным с народом, отказавшимся от всех своих прав в пользу правителя. Форма правления, полагал Прокопович, напрямую зависит от формы государства. В некоторых небольших по территории странах народным соглашением может устанавливаться республиканская форма правления. Однако в России, обладающей большой территорией, государство может успешно развиваться только в форме абсолютной наследственной монархии, т. е. монарх обладает абсолютными и неограниченными правами. Народ же не вправе не только повелевать государем, но и даже осуждать его дела, поскольку сам добровольно передал свои права на управление страной государю. Как видим, Ф. Прокопович грубейшим образом извращал примененную им теорию естественного права, абстрагировался от ее самого важного революционного принципа — права народа на восстание против правителя- тирана в случае попрания им прав и свобод индивидов.
Сторонником теории естественного права выступает и В. Н. Татищев и столь же беззастенчиво искажает ее в целях защиты абсолютной монархии и крепостного права. Обосновывая необходимость в России абсолютной монархии, он приводит практически те же аргументы, что и Ф. Прокопович: признает наличие общественного договора между народом и государем, оправдывает абсолютизм в России ее особыми условиями. В то же время он находит целесообразным создание при монархе некоего подобия представительного совещательного органа из дворян, способных обеспечить подготовку справедливых законов и организовать действенную борьбу с коррупцией.
Он разделял и другой основополагающий принцип теории естественного права — деление законов на естественные и волеуста- новленные государственной властью и не отрицал способности естественного права выступать критерием позитивных, гражданских законов, позволяющим достоверно судить, что есть «право и неправо», и признавать крепостничество состоянием, противоречащим естественной природе человека. Однако это положение он признавал справедливым где угодно, но только не в России, поскольку в ней свобода крестьянства не согласуется с монаршей формой правления, а кроме того, «коренившийся обычай неволи переменить небезопасно». Помещик, по мнению
В. Н. Татищева, должен осуществлять действенный надзор за тем, чтобы крестьяне работали постоянно, «понеже от праздности крестьяне не токмо в болезнь переходят, но и вовсе умирают».
Первым политико-правовым идеологом из купечества был И. Т. Посошков. Последовательный сторонник самодержавия, он был полностью согласен с крепостным правом, как и В. Н. Татищев, признавал необходимым неусыпный надзор помещика за работой крестьян, испытывающих явное желание «лежебочить», а не преумножать своим трудом богатства. Беспокоили же И. Т. По- сошкова лишь царские законы. Как купец, он знал им «красную цену» и довольно резко порицал «обветшавшие и искаженные неправовыми судьями древние уставы». Для того чтобы коренным образом обновить законодательство, он предложил новый порядок законотворчества: подготовка законов должна осуществляться не чиновниками, а собранием представителей всего народа или представителей сословий, чьи интересы затрагиваются проектируемым законом или указом. На долю царя приходится лишь утверждение или неутверждение подготовленного обществом проекта закона или указа. Далее И. Т. Посошков предлагал осуществить реформу суда, изменив его состав, поручив осуществление судопроизводства лицам «из низких чинов, прежде всего из приказных людей, которые в делах искусны и страх Божий в себе имеют». Предложенная реформа суда должна была обеспечить решение двух задач: реальное действие законов и доступность суда для простого народа. Хотя предложенные И. Т. Посошковым меры были отнюдь не беспочвенны, власть арестовала его «по важному секретному государственному делу» и заточила в Петропавловскую крепость, где он умер.
Соблазна организовать государственное правление Россией на принципах естественного права не избежала даже Екатерина II. Она была второй и последней российской царственной особой, изложившей свои политико-правовые воззрения в виде отдельного письменного труда. Ею был подготовлен «Наказ комиссии о сочинении проекта Нового уложения», содержание которого в основном было заимствовано из работ Ш. Монтескье и Ч. Беккариа. Хотя «Наказ...» основывался на теории естественного права, выводы Екатерины II были прямо противоположны этой теории: и абсолютная монархия, и крепостное право наилучшим образом подходят для России. «Всякое другое правление не только было бы для России вредно, но и разорительно». Наоборот, абсолютная монархия гарантирует «естественные вольности» в большей мере, чем иные формы правления.
Резким диссонансом хору официальных политико-правовых идеологов прозвучали положения и выводы А. Н. Радищева, основанные на теории естественного права и последовательно примененные к российской действительности. Соответственно беспощадной критике были подвергнуты и монархия, и крепостные порядки. В его работе «Путешествие из Петербурга в Москву» впервые в российской литературе суровый приговор выносится не отдельному «плохому помещику», а крепостному праву как способу общественного производства, основанному на зверском обычае «порабощать себе подобного человека». Самодержавие признается им «наипротивнейшим человеческому существу» состоянием, а царь — первейшим «убийцей, первейшим разбойником, первейшим предателем». Понятно, что подобная трактовка теории естественного права Екатериной II была признана для России неприемлемой, а ее автор — «бунтовщиком хуже Пугачева».
«Тлетворное влияние» западных правовых теорий на умы российских политико-правовых идеологов испытал не только А. Н. Радищев. Оно было воспринято и развито в новых исторических условиях декабристами, а затем А. И. Герценом, народовольцами и социал-демократами. Начиная с А. Н. Радищева, революционный дух на долгое время составил основу одного из радикальных направлений политико-правовой мысли России, целями которого были низложение монархии, отмена крепостного права и демократизация общественного и государственного строя.
§ 4. Университетский период
В начале XIX в. Александр I, окончательно разуверившийся в способности иностранцев улучшить положение дел в юридической науке и образовании, существенно скорректировал курс. Во-первых, он издал указ, согласно которому все юридические должности в стране могут занимать лишь лица, прослушавшие юридический курс в специальном училище или университете. Во-вторых, царь значительно расширил сеть юридических образовательных учреждений. В-третьих, он избрал хотя и дорогой, но, как оказалось впоследствии, самый плодотворный путь развития правовой науки и юридического образования, ориентированный на подготовку собственных научно-профессорских кадров. При этом предписывалось всех наиболее талантливых выпускников юридических факультетов направлять в двух-трехгодичную научную стажировку в ведущие юридические вузы Западной Европы. И то, что не могли сделать иностранцы в течение 70 лет, весьма легко удалось достичь за 40—50 лет.
К концу первой половины XIX в. в стране действовало 11 высших юридических учреждений: семь юридических факультетов в составе Московского, Санкт-Петербургского, Дерптского, Казанского, Киевского, Харьковского университетов, Училище правоведения и три лицея (Александровский, Демидовский и Нежинский). Существенно уменьшилась потребность и в научно-педагогических кадрах. Более 80 российским юристам за этот период присудили ученые степени доктора или магистра прав. Были выпущены учебники и учебные пособия по большей части учебных курсов. Наиболее значимыми были признаны учебники и учебные пособия, подготовленные И. В. Васильевым, В. Ф. Вельяминовым-Зерновым, О. И. Гореглядом, 3. А. Горюшкиным, К. А. Не- волиным, М. М. Сперанским, С. Хапылевым.
В этот период заметно оживились и научные исследования права, ориентированные в первую очередь на выявление и раскрытие специфики российского законодательства и самодержавной государственной власти, а также скрупулезное исследование истории Российского государства и права. Появляется множество инкорпорированных сборников действующего законодательства по вопросам той или иной отрасли права, а также всего действующего законодательства, разного рода практических рекомендаций, пособий следователям, судьям, иным заинтересованным лицам: помещикам, землевладельцам, купцам, предпринимателям. Наиболее значительными были систематизированное 15-томное издание российского законодательства Л. М. Максимовичам «Памятник из законов» Ф. Правикова, состоявший из 17 выпусков.
Неподдельный интерес российские правоведы в это время уделяют истории древнерусского государства и права, полагая в истоках исследуемых явлений найти объяснение их современным особенностям и решение такой жизненно важной проблемы, как пути дальнейшего развития России: должна ли она ориентироваться на западные образцы либо избрать собственный, обусловленный особенностями русского народного правосознания, духа путь. Данной проблемой были озабочены и декабристы. Хотя восстание 1825 г. и было подавлено, стоящая перед обществом и государством дилемма так и осталась нерешенной. Наибольший исследовательский Успех в этот период справедливо сопутствует талантливым и плодотворно действующим в сфере правовой науки российским исследователям: С. И. Баршеву, Н. X. Бунге, Г. С. Гордеенко, Н. П. Демидову, Н. Д. Иванишеву, К. Д. Кавелину, Н. В. Калачову, Н. М. Карамзину, В. Н. Лешкову, Ф. JI. Морошкину, Н. А. Пали- бину, Н. Ф. Рождественскому, М. М. Сперанскому, А. Г. Станиславскому, Н. И. Тургеневу, П. Я. Чаадаеву.
Высокий научный потенциал российских правоведов самым благоприятным образом сказался и на решении ряда сложнейших практических вопросов, оказавшихся не по силам выписанным из-за рубежа иностранцам. В 1839 г. было завершено издание Свода законов Российской империи, позволивших решить насущную практическую проблему — установить, какие же конкретно акты действуют, изложить их в системном, по отраслям законодательства, порядке и обеспечить текстами действующих законов государственные учреждения, должностных лиц и население, без чего разговоры о законности были не более чем фикцией. Наличие отечественной правовой науки и высококвалифицированных специа- листов-юристов явилось залогом успешной подготовки в достаточно краткие сроки объемного массива нормативных правовых актов, закрепивших содержание крестьянской, судебной и земской реформ.
Характерно, что решение всех этих важнейших в практическом отношении и сложнейших в теоретическом плане вопросов проводилось собственными силами российских правоведов, без участия иностранных специалистов. И это был наиболее убедительный показатель того, что государственная политика по формированию отечественных ученых-юристов оказалась весьма плодотворной, Россия была обеспечена собственными талантливыми учеными- юристами, способными на должном научном уровне решать все теоретические, практические задачи, а также осуществлять подготовку квалифицированных юридических кадров как для юридической практики, так и для правовой науки.
Повышение правовой культуры российского дворянства и разночинцев, их основательное знакомство с западными политикоправовыми учениями, государственным и общественным строем западноевропейских государств незамедлительно и самым позитивным образом сказалось на состоянии правовой науки, которая стала развиваться весьма интенсивно и в самых различных направлениях. Основополагающее внимание правоведов стало придаваться исследованиям истории российского общества и государства, а также развитию отраслевых юридических наук: гражданского,
уголовного, финансового, уголовно-процессуального права. Одновременно в области политико-правовой идеологии сформировалось три течения: 1) западников, желавших переустроить Россию посредством восприятия институтов, присущих западноевропейским государствам; 2) славянофилов, желавших возродить в России допетровскую форму государственного устройства; 3) радикальной революционной идеологии.
Генеральный курс развития России западники сводили к последовательному заимствованию мер, успешно проведенных западноевропейскими странами, в области государственного устройства, демократизации общества и личного освобождения крестьян от экономической зависимости от помещиков. Наиболее последовательные сторонники подобных реформ в России (Т. Н. Грановский, К. Д. Кавелин, П. В. Анненков и др.) полагали, что переход на порядки, присущие западноевропейским странам, должен проводиться постепенно, с непременным сохранением самодержавия, как гарантии общественного порядка, отмены крепостного права, обеспечения реального действия прав человека. В перспективе они находили возможным конституирование в России представительной монархии и принятие конституции.
По мнению славянофилов (И. С. Аксакова, И. В. Киреевского, П. В. Киреевского, Ю. Ф. Самарина, А. С. Хомякова и др.), Россия имеет свой путь исторического развития, исключающий какую-либо возможность копирования чуждых ей моделей государственной власти западноевропейских стран. Наоборот, ей стоит возродить допетровский сословно-представительный строй, основанный на монархических и патриархальных нравах. Полезность самодержавия в России обосновывалась тем, что русский народ не стремится к политической свободе, а ищет лишь свободы нравственной, свободы духа, поэтому следует возродить земские соборы, способные выражать мнение народа, и тем самым обеспечить политическую гармонию в стране. Сила власти, полагали они, должна принадлежать царю, а сила мнения — народу, который должен быть освобожден от крепостного права. Особый путь России славянофилы видели в наличии у крестьян общинного землевладения, которое нужно сохранить на будущее как действенную гарантию против «язв пролетариатства» и связанных с ними иных социальных проблем, которые западноевропейские страны решить не в состоянии.
Дата добавления: 2022-02-05; просмотров: 179;